— Людочка, можно к вам на минутку? У меня такая беда случилась... Жена выгнала, а идти совершенно некуда.
Людмила Семёновна посмотрела в глазок на мужчину с пакетом продуктов.
Высокий, седоватый, в куртке из искусственной кожи. Лицо располагающее, глаза честные.
Двадцать шесть лет работы следователем научили её читать людей с первого взгляда, но этот казался приличным соседом.
— Минутку, говорите?
— Да вы не бойтесь, я порядочный человек. Геннадий меня зовут. Просто понимаете... семнадцать лет прожили, а она вчера заявила: всё, надоел.
Подозрительные детали
Людмила открыла дверь и машинально отметила детали: пакет добротный, продукты подобраны с расчётом — творог, хлеб, молоко, печенье.
Мужчина точно знает, что принести одинокой женщине.
На пенсии она частенько замечала такие мелочи — профессиональная привычка никуда не делась.
— Проходите. Чай будете?
— Спасибо большое, вы очень добрая.
Геннадий устроился за кухонным столом, поставил пакет рядом. Людмила включила чайник и будто бы между делом поинтересовалась:
— А сколько лет вы были женаты?
— Семнадцать... нет, восемнадцать.
— Точно восемнадцать?
— Ну да, конечно. Время так быстро летит, что уже и не помнишь.
Первая нестыковка.
Людмила достала печенье из своих запасов, хотя в его пакете лежало точно такое же.
Интересно.
— Жена молодая?
— Да нет, ровесница почти. Пятьдесят четыре ей. Характер у неё... как бы это сказать... тяжёлый очень. Постоянно недовольная, постоянно что-то не так.
— А работает где-нибудь?
— В школе. Учительница математики. Может, поэтому такая строгая со всеми.
Профессиональные навыки в деле
Геннадий рассказывал уверенно, но Людмила заметила, как он поглядывает в сторону, когда говорит о работе жены.
Классический признак — человек что-то выдумывает на ходу.
— Геннадий, а фамилия ваша как?
— Кузнецов. А что?
— Да так, привычка. В нашем доме Кузнецовых не припоминаю.
— Я не из вашего дома. Живу... жил на Советской. Вы случайно не знаете, можно где-то переночевать? В гостиницах дорого, а средств маловато.
Людмила поставила перед ним чашку чая.
Обычно в таких случаях она бы сразу отказала, но сейчас почему-то захотелось послушать дальше. За три года пенсии она успела соскучиться по загадкам.
— А почему именно ко мне пришли?
— Соседи сказали, что вы одна живёте. Комнату сдаёте. Добрая женщина, говорят. И правда добрая — сразу видно.
— Какие соседи?
— Да вот... с первого этажа. Фамилию не запомнил.
С первого этажа у нас живёт семья с двумя детьми. Вряд ли они стали бы обсуждать с незнакомым мужчиной личную жизнь соседей.
Геннадий слегка растерялся, потянулся к печенью.
— Может, я что-то перепутал. Голова совсем не соображает от переживаний.
— Конечно. Такой стресс — жена выгнала. А она что конкретно сказала?
— Говорит, надоел мне ты со своими привычками. Телевизор до утра, с друзьями до поздна сидишь, денег в дом мало приносишь.
— И это всё?
— Ну и ещё... — Геннадий понизил голос, — пенсия у меня небольшая, подработок толком нет.
Проверка документов
Людмила кивнула понимающе.
История звучала правдоподобно, но что-то в ней не складывалось. Слишком всё было отрепетировано, словно заученный монолог.
— Геннадий, а можно посмотреть ваш паспорт?
— Зачем? Вы мне не доверяете?
— Просто любопытно. Привычка, знаете ли. Я раньше следователем работала.
Лицо Геннадия дрогнуло почти незаметно, но она это заметила. Он полез за документом, явно не торопясь.
— Вот, пожалуйста.
Людмила внимательно изучила паспорт.
Прописка действительно на Советской, только вот дом этот уже полгода пустой стоит.
Любопытно.
— Геннадий Петрович, а как давно ваш дом расселили?
— Какой дом? Мой дом в порядке.
— По этому адресу уже полгода никто не живёт. Дом признали аварийным.
Геннадий покраснел.
— Я... мы временно съехали. К теще переехали.
— А тёща где живёт?
— На... на Ленина.
— Номер дома помните?
— Двадцать... двадцать седьмой.
Интересно. По Ленина нумерация заканчивается двадцать третьим домом.
Нарастающее напряжение
Теперь Геннадий откровенно нервничал.
Допивал чай торопливыми глотками, словно собирался бежать.
— Людмила... как вас по отчеству?
— Семёновна.
— Людмила Семёновна, я, честно говоря, плохо помню адреса. Волнуюсь очень.
— Понятно. А телефон жены у вас есть?
— Зачем?
— Хочу с ней переговорить. Может, она ещё одумается.
— Нет-нет, не стоит. Она когда сердится, вообще ни с кем общаться не желает.
Людмила встала из-за стола и немного прошлась по кухне.
Геннадий следил за ней с нарастающим беспокойством. За годы следственной работы она научилась создавать нужное психологическое давление даже обычной паузой.
— Знаете что, Геннадий Петрович, а давайте я помогу вам помириться с женой.
— Как это?
— У меня есть опыт в решении семейных вопросов. Правда, с профессиональной стороны, но всё же.
Она села напротив него и посмотрела прямо в глаза.
Старый следовательский приём — создать ощущение, что ты видишь человека насквозь.
— Только сначала расскажите мне правду. Настоящую.
Геннадий отвёл взгляд к окну.
— Какую правду? Я и так всё честно рассказал.
Тогда ответьте: сколько раз за последний месяц вы приходили к одиноким женщинам с пакетом продуктов и рассказом про злую жену?
Истина
Тишина повисла в кухне густо и тяжело.
Геннадий медленно поставил чашку на стол, и она звякнула о блюдце.
— Откуда вы знаете?
— Пока не знаю точно. Но сейчас выясню.
Людмила достала мобильный телефон. После выхода на пенсию она поддерживала связи в системе — мало ли что в жизни пригодится.
— Марина? Привет, это Люда. Слушай, можешь проверить одного гражданина? Кузнецов Геннадий Петрович...
Геннадий дёрнулся было встать, но Людмила властным жестом показала ему оставаться на месте.
— Да, жду. Не торопись.
Она прикрыла трубку рукой и обратилась к Геннадию:
— Пока моя коллега работает, может, сами всё расскажете? Честно говоря, мне просто интересно — как вы додумались до такой схемы.
— Да, Марина, слушаю. Ага... Понятно. Спасибо большое.
Людмила положила трубку и внимательно посмотрела на Геннадия.
— Геннадий Петрович, у вас довольно богатая биография. Четыре обращения за последние два месяца от женщин по поводу навязчивого знакомого. Одна даже в полицию звонила.
— Это всё недоразумения...
— Недоразумения?
Тамара Викторовна с Пушкинской описала очень похожую ситуацию. Вы и к ней приходили с пакетом продуктов. Только жену называли не учительницей математики, а продавщицей в магазине.
Геннадий заметно сник.
А Валентина Ивановна с Комсомольской помнит, что ваша несуществующая супруга работала медсестрой. Занимательно — сколько профессий у вашей бывшей жены?
Признание
— Людмила Семёновна, я могу всё объяснить...
— Объясняйте. Мне действительно любопытно.
Геннадий провёл рукой по седеющим волосам.
Людмила видела — момент истины наступил, человек готов говорить правду.
— Понимаете, я действительно живу один. Пенсия маленькая, снимать жильё не на что. А женщины нашего возраста... они ведь тоже одинокие, им участия не хватает.
— И вы решили этим воспользоваться?
— Не воспользоваться. Им тоже помочь. Я же не обманываю полностью. Просто... немного приукрашиваю.
— Приукрашиваете. А пакет продуктов — это ваша плата за гостеприимство?
— Конечно. Я же не нахлебник.
Профессиональный интерес
Людмила встала и подошла к окну.
Во дворе сидела на лавочке соседка с внучкой — обычная картина будничного вечера. А тут такая детективная история развернулась прямо на её кухне.
Если честно, она не чувствовала себя такой живой уже давно.
— Геннадий, а сколько женщин уже оценили ваш творог?
— Не считал особо...
— А я посчитаю. Позвоню сейчас, узнаю, кто ещё жаловался на странных посетителей.
— Зачем вам это?
Профессиональный интерес. Знаете, на пенсии скучновато без расследований.
Она снова взяла телефон. Геннадий забеспокоился всерьёз.
— Людмила Семёновна, может, не будем делать из мухи слона? Я никого не обижал.
— Как это не обижали? Женщины переживали, думали, что кому-то реально помогли. А оказалось — просто в спектакле поучаствовали.
— Но им ведь тоже было приятно! Почувствовать себя нужными, заботливыми...
— Вы ещё и психолог, оказывается.
Очная ставка
Людмила набрала номер.
— Елена Борисовна? Это Людмила Семёновна, двенадцатая квартира. У меня тут ситуация интересная... Можете сказать, кто из жильцов обращался по поводу незнакомых мужчин?
Геннадий слушал разговор и понял — игра закончена.
— Ага... Седьмая квартира, четырнадцатая, двадцать третья... Спасибо большое.
— Что скажете, Геннадий Петрович? Устроим очную ставку?
— Какую очную ставку?
— Пригласим ваших... подопечных. Пусть поделятся впечатлениями.
— Людмила Семёновна, зачем такие сложности?
А мне интересно. Двадцать шесть лет следователем работала, а такого дела ещё не встречала. Серийный утешитель одиноких дам.
Людмила открыла входную дверь.
— Проходите в гостиную. Будем ждать свидетелей.
Свидетели обвинения
Через сорок минут в квартире собрались три женщины.
Тамара Викторовна — пышная блондинка лет пятидесяти пяти, Валентина Ивановна — худощавая строгая дама около шестидесяти, и Зинаида Михайловна — энергичная женщина в очках.
— Девочки, знакомьтесь — наш общий знакомец, Геннадий Петрович.
Геннадий сидел в кресле, как подследственный на допросе.
— Тамара Викторовна, расскажите, как познакомились с этим человеком.
— Пришёл неделю назад, жалостливый такой. Жена, говорит, выгнала. Продавщицей работает, стерва редкостная. Я его пожалела, накормила...
— Валентина Ивановна, ваша версия?
— Та же история, только жена у него медсестрой была. Тоже злющая, тоже выгнала ни за что.
Зинаида Михайловна покачала головой:
— А мне рассказывал, что жена — парикмахер. И тоже, естественно, ведьма законченная.
Геннадий Петрович, сколько профессий вы заготовили? На весь район хватит?
Защитная речь
— Я... я могу всё объяснить...
— Слушаем. Нам всем любопытно.
— У меня действительно трудная жизненная ситуация. Квартиру продал, деньги потратил не туда... А жить где-то надо.
— И вы решили жить за счёт женского сочувствия?
— Не за счёт! Я же продукты приносил, помогал чем мог...
Тамара Викторовна всплеснула руками:
— Какая помощь? Ты у меня кран испортил!
— Нечаянно...
— А у меня, — добавила Валентина Ивановна, — цветы все залил. Хвастался, что в садоводстве разбираешься.
Зинаида Михайловна фыркнула:
— А мой кот от него на балкон убежал. Неделю домой не заходил.
Неожиданный поворот
Людмила наблюдала за этой сценой с нарастающим интересом.
Честно говоря, ей давно не было так весело. На пенсии дни тянулись однообразно, а тут — настоящее расследование с участием живых людей.
— Геннадий Петрович, что скажете в своё оправдание?
— Людмила Семёновна, я понимаю, был неправ. Но я никому серьёзного вреда не причинил...
— Как это не причинили? — возмутилась Тамара Викторовна. — Я из-за тебя с подругами поругалась! Всем рассказывала, какой ты несчастный!
— И я соседкам жаловалась на жестоких жён, — поддержала Валентина Ивановна. — А оказывается, никаких жён нет!
— Есть жена, — тихо сказал Геннадий. — Только мы пятнадцать лет назад развелись.
Наступила тишина.
— Значит, — медленно произнесла Людмила, — вы пятнадцать лет живёте один и за это время разработали схему обмана одиноких женщин?
— Не обмана... Я искренне хотел...
— Чего вы хотели?
Геннадий поднял голову и впервые за весь вечер посмотрел прямо:
Семью. Дом. Чтобы кто-то ждал, интересовался, как дела. Но если сразу об этом говорить — испугаются, убегут.
Мудрое решение
— А теперь не убегут?
Людмила обвела взглядом собравшихся женщин.
И вдруг поняла: а ведь он прав. Все они — одинокие, все хотят участия, тепла. Только не знают, как об этом сказать друг другу.
— Девочки, что будем делать с нашим романтиком-аферистом?
— В полицию его! — предложила Тамара Викторовна.
— За что? — возразила Зинаида Михайловна. — Он ничего не крал.
— Доверие украл, — заметила Валентина Ивановна.
Людмила встала и подошла к окну.
На улице уже совсем стемнело, в домах зажигались огни. Сколько там за освещёнными окнами одиноких людей, которые не знают, как найти друг друга?
Геннадий Петрович, а что, если я предложу вам честную сделку?
— Какую?
— Остаётесь. Но с одним условием — никаких выдуманных историй. Каждый день рассказываете о себе что-то правдивое.
— Что?! — хором ахнули женщины.
— Людка, ты что, с ума сошла? — возмутилась Тамара Викторовна.
— Девочки, подумайте сами. Мужчина ищет семью, пусть и странным способом. А мы все — одинокие женщины. Может, проблема не только в нём?
Эксперимент начинается
Она повернулась к Геннадию:
— Согласны на эксперимент? Но предупреждаю — я следователь в отставке. Любую ложь засекаю мгновенно.
Геннадий медленно кивнул.
— А продукты всё равно будете приносить?
— Буду. Только каждый раз разные.
Людмила улыбнулась:
Тогда добро пожаловать в честную жизнь. Посмотрим, что из нас получится.
После ухода гостей они остались вдвоём на кухне.
— Людмила Семёновна, — осторожно спросил Геннадий, — а вы серьёзно?
— Серьёзнее не бывает. Всю жизнь ловила обманщиков. Теперь попробую одного исправить.
— А вдруг ничего не выйдет?
— Тогда получится интересный психологический эксперимент. Мне всё равно скучно не будет.
Геннадий улыбнулся впервые за весь вечер:
— Спасибо вам.
— За что?
— За то, что поверили: люди могут исправляться.
Людмила поставила чайник и достала печенье — теперь уже из его пакета.
— Рассказывайте первую правдивую историю о себе.
— Какую?
— Любую. Например, как решились на такую авантюру.
Геннадий задумался:
— Это долгая история...
Теперь у нас есть время, — сказала Людмила, и в её голосе прозвучала такая уверенность, что он поверил: возможно, самая честная глава его жизни только начинается.
Подписывайтесь. Если хотите больше историй о том, как мудрость побеждает хитрость!