Письма через океан
Кейт прижала к груди конверт с печатью военно-почтовой станции, словно он мог согреть её озябшую душу в пустых комнатах её жилища. Малышка Эмма сопела в кроватке, и только тиканье старых часов на кухне нарушало тишину дома в Огайо, где каждый угол напоминал о том, кого здесь не хватало.
Письма от Джона приходили регулярно, но что-то изменилось в последних посланиях. Что именно — Кейт не могла понять, но нутром чувствовала — что-то не так.
"Моя дорогая Кейт..." — начиналось очередное письмо, вызывая одновременно удивление и тревогу. "Дорогая"? Джон никогда не называл её дорогой. Максимум — просто по имени, а последние месяцы перед отъездом в Ирак и вовсе обращался к ней, как к случайной знакомой.
Она развернула лист, исписанный аккуратным почерком, который стал... мягче что ли. Раньше буквы Джона напоминали солдатский шаг — резкие, угловатые, без лишних завитков. А теперь в них появилась какая-то округлость и даже красота.
"Здесь, в этой проклятой пустыне, я думаю о тебе каждую минуту. О том, как ты улыбаешься, когда готовишь мой любимый яблочный пирог. О твоих глазах цвета летнего неба..."
Кейт отложила письмо и прикрыла ладонью рот. Яблочный пирог? Джон терпеть не мог яблочный пирог! Всегда морщился, когда она его пекла, говорил, что корица его раздражает. А глаза... Господи, он вообще когда-нибудь смотрел ей в глаза?
— Что происходит, Джон? — прошептала она в пустоту.
За окном моросил октябрьский дождь, и капли бежали по стеклу, как слёзы. Такие же, как те, что она проливала по ночам, когда думала о том, что их брак превратился в формальность ещё до его отъезда.
Кейт поднялась с дивана и подошла к шкафу, где в коробке из-под обуви хранились все письма. Достала самое первое, датированное мартом, когда Джон только прибыл в Багдад.
"Кейт. Добрался нормально. Жара адская. Думаю, через полгода вернусь. На связи."
Короткое. Сухое. Это был её муж — человек, который экономил даже на словах.
А вот письмо с прошлой недели...
"Любимая моя, сегодня видел закат над Тигром, и он напомнил мне твои волосы — такие же золотистые, с медными бликами. Помнишь, как мы гуляли по берегу озера Эри, и ты смеялась, когда ветер трепал твои локоны? Я бы отдал всё на свете, чтобы снова услышать этот смех..."
Нет. Нет, нет и нет! Джон НИКОГДА не был романтиком. Он вообще редко замечал её причёску, а тут... медные блики?
Кейт опустилась на пол прямо возле шкафа, разложив письма вокруг себя. Где-то между мартом и августом её грубоватый, замкнутый муж превратился в поэта. Кто-то другой взял ручку в руки и начал писать ЕЙ.
Но кто? И главное — зачем?
Эмма всхлипнула во сне, Кейт автоматически поднялась и подошла к кроватке. Малышка спала, сжав крохотный кулачок. Ей что-то снилось, что ей явно не нравилось, от чего она постоянно морщила лоб, а между бровей периодически появлялась складка — такая же, как и у её отца.
— Что бы ни случилось, крошка, — прошептала Кейт, поправляя одеяльце, — мама во всём разберётся.
Но сердце колотилось так, словно предчувствовало что-то неладное — правду, которая изменит всё.
Тепло чужих слов
Кейт помнила тот день, когда поняла, что её муж стал чужим. Это случилось за две недели до его отъезда в Ирак, когда она, дрожащими руками держа тест на беременность, сказала ему новость.
— Джон, мы будем родителями.
Он даже не поднял глаз от газеты, только хмыкнул:
— Ну Ок.
Не "как здорово" или "я так счастлив". А "Ну Ок.", словно она озвучила ему прогноз погоды или что будет на ужин. В тот момент что-то надломилось в её груди и рассыпалось на острые осколки, на осколки, которые до сих пор кололи изнутри.
А ведь когда-то... Когда-то Джон улыбался ей, целовал по утрам, говорил, что она самая красивая девушка в Кливленде. Но это было в другой жизни, когда им было по двадцать, и весь мир лежал у их ног.
Армия изменила его. Сначала незаметно — он стал более собранным, подтянутым, начал раньше вставать. Потом появились странные привычки: спать только на левом боку, есть быстро и молча, вздрагивать от громких звуков. А последние месяцы, перед отъездом, он превратился в каменную стену — непробиваемую, холодную, равнодушную ко всему, что касалось их семьи.
Кейт думала о разводе. Серьёзно думала, особенно тогда, когда по ночам лежала одна в их большой кровати, а Джон спал в гостиной, объясняя это тем, что "привыкает к казарменной обстановке". Она даже начала искать работу, чтобы обеспечить себя и будущего ребёнка.
Но потом он уехал, и она поняла: нельзя рушить семью, когда мужчина идёт на войну. Нельзя лишать его последней опоры, пусть даже формальной. Деньги тоже были важны — армейское жалованье позволяло ей не работать первые месяцы после родов и посвятить себя малышке Эмме.
Так она осталась миссис Харрисон. Формально.
А теперь в её руках были письма от человека, который писал о её глазах, о закатах над Тигром, о том, как скучает по её смеху... Письма, которые заставляли сердце биться чаще, а щёки гореть от неожиданного счастья.
"Кейт, сегодня получил от тебя фотографию, где ты держишь Эмму на руках. Смотрел на неё час, не меньше. Как же ты прекрасна! Материнство сделало тебя ещё красивее — у тебя появилась какая-то особенная мягкость в чертах, нежность в глазах. Я представляю, как ты поёшь дочке колыбельные, и понимаю: мне невыносимо хочется домой. Не в Огайо, а в наш дом — к ТЕБЕ."
Кейт перечитывала эти строки снова и снова, и каждый раз в груди разливалось тепло. То тепло, которого она не чувствовала уже несколько лет. Кто бы ни писал эти письма, он видел её — настоящую, живую, женщину, а не просто жену, которая готовит ужин и стирает рубашки.
Влюбиться в кого-то по переписке... Разве она могла такое представить? Разве она могла представить, что начнет испытывать чувства к человеку, которого никогда не видела. А то, что это писал не Джон она поняла уже со второго письма, оставляя первому возможность быть чьим-то розыгрышем.
С каждой новой весточкой от “Джона”, она убеждалась в искренности написанных слов — та теплота и нежность, идущие от каждой буквы, от каждой строки, не могли быть поддельными. Душа Кейт наконец-то стала петь, еще сиплым, не звонким голосом, но уже петь. А малышка Эмма, словно чувствуя перемены в маме, стала спокойнее и чаще улыбаться.
— Видишь, малышка, какие папа нам пишет красивые слова? — шептала Кейт дочке, хотя прекрасно понимала: папа тут ни при чём.
За окном ноябрь расстилал серые будни, но в сердце у неё была весна.
Звонок из военной части
Телефон зазвонил в тот момент, когда Кейт кормила Эмму. Резкий, настойчивый звук заставил малышку вздрогнуть и заплакать.
— Алло? — Кейт прижала трубку к уху, одной рукой успокаивая дочку.
— Миссис Харрисон? Это майор Томпсон из военного департамента. Я знаю, как вам тяжело сейчас в связи с гибелью мужа, но …
— Что вы сказали? — перебила его Кейт.
— Я сказал, что сожалею, что ваш муж погиб…
— Как погиб? Этого не может быть! — его снова перебила Кейт.
— Сожалею, но Ваш муж, сержант Джон Харрисон, погиб при исполнении служебного долга. Подорвался на самодельном взрывном устройстве во время патрулирования... Взрыв был сильный, поэтому останки тела, нам к сожалению, не удалось эвакуировать. Мы отправляли вам уведомление о случившимся, а также бумаги на подписание и просили вас не тянуть с ответом.
Мир остановился. Эмма плакала, за окном шумела стройка, где-то лаяла собака, но Кейт слышала только голос майора, который говорил слова, от которых должно было разорваться сердце.
Кейт медленно опустилась на стул. Странно, но слёз не было. Была пустота, такая огромная, что в неё, казалось, поместился бы весь мир.
— Миссис Харрисон? Вы меня слышите?
— Да... да, слышу.
— Скажите, Вы получали от нас письменное уведомление с документами?
— Нет.
— Странно! Уже давно должно было прийти. Возможно, затерялось. Но у нас такое не редко, я разберусь в ситуации и дам вам знать.
— А когда это случилось с Джоном? — спросила Кейт, но удивилась собственному спокойному голосу.
— Восьмого ноября, мэм.
Кейт прикинула, что прошло уже почти два месяца, а письма от Джона всё продолжали приходить, отмеченные более поздними датами.
Майор еще раз выразил сожаление и попрощался, а Кейт осталась сидеть в тишине, качая заплаканную Эмму. Она должна была плакать, кричать, рвать на себе волосы — так обычно делают вдовы в кино. Но внутри была лишь странная лёгкость, словно с плеч свалился тяжёлый камень.
Правда была проста и безжалостна: Джон умер. Но вместо горя, которое должно было разорвать ее изнутри, она лишь слышала два вопроса, эхом отдававшиеся в голове: «Да, что со мной не так? И как это возможно не горевать по мужу?»
Но ответы приходили быстро, точно также, как и понимание того, что она оплакала их брак уже давно — тогда, когда Джон еще был жив. Она оплакала любовь, которая умерла раньше него, а сейчас лишь умер человек, который давно ей стал чужим.
Вечером пришло очередное письмо.
"Моя единственная, сегодня был трудный день. Потерял товарища... не могу писать подробности, но мне очень тяжело. Единственное, что держит меня на плаву — мысли о тебе, о нашей дочурке. Скоро, очень скоро я вернусь домой, и мы будем счастливы. Обещаю."
Кейт пробегала глазами по строчкам, и в груди разливалось тепло. Она также чувствовала, что человек, который ей пишет, страдает и ему тяжело. Он потерял кого-то важного, и с вероятностью 99%, речь шла о Джоне.
А что если... что если не говорить ему, что она знает правду? Что если продолжить “игру”? Что если дать время обоим прийти в себя и времени расставить всё на свои места?
Ей показалось, что это именно та ложь, которая творится во благо. Что именно сейчас она нужна, чтобы не разрушить, что то светлое, что только зарождалось.
Кейт взяла ручку и начала писать ответ:
"Мой дорогой, мне так жаль, что ты потерял друга. Знаю, как тебе больно — ты всегда так переживаешь за своих товарищей. Я здесь, я жду тебя, и моя любовь поможет тебе справиться с болью. Эмма сегодня произнесла что-то похожее на 'папа' — может, это была случайность, но мне хочется верить, что она чувствует, как ты скучаешь по нам..."
Кейт писала и понимала: она лжёт, но он также лжёт ей. Но эта ложь была похожа на мост, который соединял два берега через пропасть горя и одиночества.
И пока этот мост держал их обоих, она не собиралась раскрывать правду.
Автор: Аркадий Тивин
©Тивин А.В. 2025
Все текстовые материалы канала "Без обложки" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
П.С. Друзья, если Вам понравился рассказ, подпишитесь на канал. Так вы не пропустите новые публикации.