- Оленька, поздравляю с наследством! - сказала Тамара Васильевна, едва я переступила порог.
А я-то думала, как новости про тётю Риту дошли до неё раньше меня самой. Только вчера получила уведомление от нотариуса, а свекровь уже в курсе. Удивительно, как быстро информация расползается в их семье. Словно радиосвязь какая-то между ними.
- Спасибо, - осторожно ответила я.
Павел тоже улыбался, но как-то странно. Такой улыбкой обычно продавцы на рынке товар расхваливают.
- Участок под Пермью хороший достался, - продолжала свекровь. - Я уже разузнала, земля там по триста за сотку идёт.
Вот это да! Не прошло и суток, а Тамара Васильевна уже и цены узнала, и место проверила. Может, её в детективы пора отдать? Шерлок Холмс отдыхает.
- Двадцать соток, значит, шесть миллионов получается, - подсчитал Павел, глаза блестят. - Оль, это же наша путёвка в жизнь!
Наша? Интересно, а когда это моё наследство стало нашим? Я что-то пропустила?
- Ну да, неплохие деньги, - согласилась я.
- Какие неплохие! - воскликнула Тамара Васильевна. - Отличные деньги! Вот теперь можно и машину новую купить, и дом отремонтировать. Да мало ли что ещё!
Так, стоп. Дом отремонтировать? Какой такой дом? У свекрови что ли?
- Тамара Васильевна, а при чём тут ваш дом? - спросила я.
- Как при чём? - удивилась она. - Мы же семья! Семья всё делит поровну.
Ага, вот оно что. Значит, я наследство получила, а семья делить будет. Логично, ничего не скажешь.
- Мам, ты права, - поддержал жену Павел. - Семья - это святое. Что одному досталось, то всем принадлежит.
Слушаю я их и думаю: а где же была эта семейная солидарность, когда мне на ателье занимать приходилось? Или когда Соня в школу собиралась, а денег на форму не было? Тогда-то семья куда подевалась?
- Ну хорошо, - сказала я медленно. - А что конкретно делить будем?
- Да очень просто! - оживилась Тамара Васильевна. - Половину на машину Павлику, половину мне на ремонт. Вот и справедливо!
Справедливо? А дети мои где в этой справедливости? Соня в университет поступать собирается, а Дима после болезни ещё не окреп совсем. Им что, крошки от стола перепадут?
- А как же Соня с Димой? - спросила я.
- Дети? - Тамара Васильевна махнула рукой. - Да они же ещё молодые, всё впереди! А нам уже годы не те, пока можем - надо устраиваться.
Вот тебе и бабушкина любовь! Пока внуки конфетки просят - она их целует-обнимает, а как до денег дошло - так внуки сразу лишние стали.
- Не знаю, - замялась я. - Как-то это всё быстро. Может, сначала продам участок, потом подумаем?
- Чего думать-то? - поморщился Павел. - Деньги лежат без дела - это глупо. Машина мне нужна, у мамы кухня развалилась. Вот и распределим по-семейному.
По-семейному... А я, получается, не семья? Я так, придаток какой-то к их семейному бюджету?
- Оленька, не жадничай, - вдруг жёстко сказала свекровь. - Жадность до добра не доводит. Особенно женщинам.
Жадность? Это когда я хочу своё наследство на своих детей потратить - это жадность? А когда они моими деньгами чужие нужды покрывают - это щедрость, получается?
- Я не жадничаю, - сказала я тихо. - Просто хочу понять: почему мои деньги должны на ваши потребности тратиться?
Тамара Васильевна так посмотрела, будто я что-то непристойное сказала. Павел тоже нахмурился.
- Потому что мы - семья! - повысил голос муж. - А в семье эгоисток не любят!
Эгоистка? Да я всю жизнь на эту семью работала! Сколько раз свои планы отменяла, чтобы Тамаре Васильевне помочь? Сколько денег в их нужды вкладывала? А теперь я эгоистка?
- Павел, ты о чём говоришь? - не выдержала я. - Какая я эгоистка? Я полжизни на вашу семью потратила!
- Ну вот, начинается, - закатила глаза свекровь. - Сразу прошлое ворошить. Мы тебе добра желаем, а ты упираешься.
Добра желают... На мои деньги себе добро покупают, а мне за это ещё и спасибо говорить надо. Хорошее такое добро.
- Знаешь что, Павел, - сказала я, вставая. - Давай я сначала этот участок продам, а потом мы спокойно поговорим.
- Да ты что, совсем? - вскочил муж. - Мы сейчас всё решаем, а ты тянешь время!
- Не тяну я время. Хочу всё обдумать.
- Обдумать? - переспросила Тамара Васильевна. - А что тут думать? Деньги есть - надо ими пользоваться. Семьёй.
Этой семьёй можно уже цирковой номер делать. Только вместо дрессированных собачек - дрессированная невестка выступает.
- Хорошо, - сказала я. - Я подумаю.
Но думать было уже нечего. Всё стало ясно сразу. Мои деньги - их планы. Моё наследство - их будущее. А я тут просто для красоты хожу.
Через неделю участок продался. Покупатель нашёлся быстро - земля и правда хорошая была. Шесть миллионов рублей. Для меня это была целая вселенная возможностей. Для Павла с матерью - просто очередной доход семьи.
- Ну что, получила деньги? - первым делом спросил Павел, когда я домой пришла.
- Получила.
- Отлично! Завтра идём машину смотреть. Мама уже ремонтную бригаду нашла.
Вот так вот. Даже не спросили, что я думаю. Уже всё решили, всё распланировали. А я, видимо, должна только кошелёк раскрыть и деньги отдать.
- А если я не хочу машину покупать? - спросила я.
Павел остановился, будто в стену врезался.
- Как это не хочешь?
- А вот так. Не хочу.
- Но мы же договорились!
- Это вы с мамой договорились. Меня никто не спрашивал.
- Оля, ты что, больная? Конечно, тебя спрашивали!
- Когда?
Павел задумался. И правда, когда? Они мне поставили перед фактом, а потом решили, что я согласилась.
- Ну... в общем, мы же обсуждали!
- Обсуждали - это когда разные мнения высказывают. А тут мне просто сказали, как деньги тратить.
- Слушай, не выделывайся! - разозлился муж. - Семья есть семья!
Опять эта семья! Как заклинание какое-то. Стоит им что-то от меня получить захотеть - сразу про семью вспоминают.
- Павел, а когда у Сони на учёбу денег не было, семья где была? Когда Дима болел и в больнице лежал, кто счета оплачивал? Семья?
- Это другое дело...
- Чем другое?
- Ну... дети - это наша ответственность.
- А машина твоей мамы - это тоже наша ответственность?
Павел замялся. Логика у него, конечно, железная. Дети - наши, расходы - наши, а машина маме - тоже наши. Удобно так жить.
- Мама старая, ей помочь надо, - буркнул он.
- А мои дети молодые, им ничего не надо?
- Да ладно тебе! Соня умная, сама пробьётся. А Дима здоровый парень, работать начнёт.
Здоровый парень... После операции-то. После того, как полгода дома восстанавливался. Здоровый, ага.
- Знаешь что, Павел, - сказала я устало. - Я деньги потрачу на детей. На Сонино образование и Димино лечение.
- Что?! - взвился муж. - Ты с ума сошла! Мама уже всё с рабочими обговорила!
- Пусть отменяет.
- Отменяет?! Да ты знаешь, сколько проблем будет?
- А мне какое дело до проблем твоей мамы?
Тут в разговор вмешалась сама Тамара Васильевна. Видимо, подслушивала за дверью - у неё талант к этому.
- Что я слышу? - грозно спросила она. - Ольга собирается деньги только на себя тратить?
- Не на себя. На детей.
- На детей? А машина Павлу не нужна? А мне ремонт не нужен? Мы что, не люди?
- Вы люди. Но это не ваши деньги.
- Как это не наши? - возмутилась свекровь. - Мы же семья!
Опять двадцать пять! Эта семья у них как универсальная отмычка ко всем кошелькам.
- Семья, семья, - повторила я. - А когда я на двух работах вкалывала, чтобы вам на лекарства давать, мы тоже семья были?
- Ну что ты говоришь! - всплеснула руками Тамара Васильевна. - Конечно, были! И помогали друг другу!
- Помогали? Это я помогала. А вы получали.
- Оленька, не говори глупости! Мы всегда тебя поддерживали!
Поддерживали... Словами, что ли? Или тем, что мои деньги без зазрения совести тратили?
- Хорошо, - сказала я. - Поддерживали. А теперь поддержите моё решение потратить деньги на детей.
- Какие дети? - фыркнула свекровь. - Они же молодые! У них всё впереди! А нам сейчас помощь нужна!
- А им сейчас образование нужно.
- Образование! - махнула рукой Тамара Васильевна. - В наше время и без образования люди жили!
Во как! В наше время без образования жили, а сейчас пусть тоже живут. А вот машина и ремонт - это насущная необходимость.
- Тамара Васильевна, вы серьёзно?
- Конечно, серьёзно! Эти дети у вас избалованные совсем! Всё им подавай!
Избалованные... Соня, которая подрабатывает после школы, чтобы на учебники заработать. Дима, который после операции ещё только-только на ноги встал. Избалованные.
- Знаете что, - сказала я. - Деньги я потрачу на детей. И точка.
- Ах так! - взвилась свекровь. - Павлик, ты слышишь? Твоя жена нас предаёт!
Предаёт... Это когда я своё наследство на своих детей трачу - это предательство. А когда они мои деньги себе забирают - это семейная взаимопомощь.
- Мам, не волнуйся, - попытался успокоить её Павел. - Оля, ты просто не подумала хорошенько. Давай ещё раз обсудим.
- Нечего обсуждать. Решение принято.
- Да как ты можешь! - заплакала Тамара Васильевна. - Мы тебя как родную считаем, а ты нас кинуть хочешь!
Как родную... Родную, которая должна всё отдавать, а ничего не получать. Такая вот родственница.
- Я никого не кидаю. Просто трачу свои деньги на свои нужды.
- На свои нужды! - возмутился Павел. - А семья что, не твоя нужда?
- Дети - моя нужда. А ваши машины с ремонтами - ваши нужды.
- Ольга! - грозно произнесла свекровь. - Если ты деньги не поделишь, мы к судье пойдём! Скажем, что ты семейный бюджет скрываешь!
К судье? За мои собственные деньги? Да они совсем обалдели!
- Идите, - сказала я спокойно. - Только наследство - не семейный бюджет. Это личная собственность.
- Мы посмотрим! - пригрозила Тамара Васильевна. - Мы тебе покажем, как семью кидать!
И ушла, громко хлопнув дверью. Павел остался, растерянно смотрел на меня.
- Оля, ты что делаешь? - спросил он тихо.
- Правильно делаю.
- Но мама расстроится...
- А я двадцать лет расстраивалась. Теперь пусть она поживёт с расстройствами.
- Ты же знаешь, какая она. Может что-нибудь с собой сделать.
Ага, что-нибудь сделать... Самое страшное, что она может сделать - это перестать мне звонить каждый день с жалобами. Это было бы просто прекрасно.
- Павел, - сказала я устало. - Я устала быть дойной коровой для твоей семьи.
- Какой дойной коровой?
- А какой? Я работаю, деньги зарабатываю, а ваша мама их тратит. На свои нужды.
- Ну мы же помогаем...
- Чем? Тем, что едите то, что я готовлю? Или тем, что живёте в квартире, которую я оплачиваю?
Павел задумался. И правда, чем они помогают? Кроме того, что советы дают, как мои деньги тратить.
- Мы же семья, - повторил он слабо.
- Семья - это когда друг о друге заботятся. А не когда один все деньги зарабатывает, а остальные их тратят.
- Но мама старая...
- А мои дети молодые. И мне важнее их будущее, чем твоей мамы ремонт.
Павел ещё немного помялся, но спорить не стал. Понял, наверное, что правота не на его стороне.
А через пару дней началось настоящее наступление. Тамара Васильевна мобилизовала всех родственников. Звонила Наталья, золовка.
- Оля, что это такое? - возмущалась она. - Мама плачет, говорит, ты деньги не даёшь!
- Не даю, - подтвердила я.
- Как это не даёшь? Это же семейные деньги!
Семейные... У всех одна песня. Видимо, методичку какую-то изучили.
- Наталья, это моё наследство.
- Какое твоё? Ты же замужем за Павлом! Значит, всё общее!
Интересная логика. Мой муж, значит, и мои деньги его. А его мама, значит, тоже мои? И её долги тоже?
- Наследство - личная собственность, - объяснила я.
- Ну ты даёшь! Совсем жадной стала! Мама говорит правду - денег много получила и зазналась!
Зазналась... Это я, которая двадцать лет всем угождала, вдруг зазналась. Смешно прямо.
- Наташа, а ты бы свои деньги на мамин ремонт потратила?
- Конечно! - гордо ответила золовка. - Мама же родная!
- Тогда трать. На здоровье.
- У меня нет таких денег!
- А у меня есть. Только я их на своих детей потрачу.
- На детей?! - возмутилась Наталья. - Да им-то что нужно? Они же здоровые!
Здоровые... Дима после операции, Соня работает, чтобы на учёбу накопить. Но они же здоровые, значит, им ничего не нужно.
- Им образование нужно, - сказала я.
- Образование! В наше время без образования как-то жили!
Ну конечно, в наше время... А сейчас другое время, если что.
- Наташа, каждый тратит деньги на что хочет.
- Но это эгоизм! - обиделась золовка. - Мама всю жизнь для вас жила!
Для нас жила... Это когда она мои деньги тратила, она для нас жила. Понятно.
- Хорошо, - сказала я. - Пусть теперь для себя поживёт.
- Оля, ты изменилась! - с укором сказала Наталья. - Раньше такой доброй была!
Доброй... То есть, покорной. Удобной. Готовой всё отдать по первому требованию.
- Изменилась, - согласилась я. - И знаешь что? Мне нравится.
Через месяц началась настоящая война. Тамара Васильевна ходила по соседкам и рассказывала, какая я неблагодарная. Павел дулся, как воды в рот набрал. Наталья при встрече отворачивалась.
А я впервые за двадцать лет почувствовала себя свободной. Деньги лежали на моём счету. Мои деньги. И я решала, как их тратить.
Соню записала на подготовительные курсы в университет. Диме оплатила санаторий. Себе впервые за много лет купила нормальное пальто.
- Мама, а правда, что бабушка на тебя сердится? - спросила Соня.
- Правда, - ответила я.
- А почему?
- Потому что я не дала ей мои деньги.
- Твои деньги? А она почему хотела?
- Потому что мы семья. И в семье, по её мнению, всё общее.
Соня задумалась.
- Мам, а когда я замуж выйду, мои деньги тоже будут общие?
- Нет, доченька. Твои деньги будут твои. И никто не имеет права их требовать.
- А если семья потребует?
- Скажешь - идите лесом.
Соня засмеялась.
- Мам, а ты раньше не могла так сказать?
- Не могла. Глупая была.
- А теперь умная?
- Теперь учусь быть умной.
А Павел всё пытался меня переубедить. То через детей давил, то через соседей.
- Оля, люди говорят, что ты жадная стала, - сказал он как-то.
- Какие люди?
- Ну... разные. Соседи, знакомые.
- А им-то какое дело?
- Ну как же, мы же в обществе живём.
В обществе... А когда я на двух работах вкалывала, общество где было? Или когда Диму в больницу возила - общество помогало?
- Павел, пусть общество на свои деньги живёт.
- Но ведь неудобно...
- Кому неудобно?
- Ну... маме. Людям.
- А мне двадцать лет было неудобно. Теперь пусть им будет.
И тут случилось то, чего я не ожидала. Тамара Васильевна заявила, что если я деньги не дам, она подаст в суд. Мол, я специально наследство скрыла, чтобы семью обделить.
- Пусть подаёт, - сказала я Павлу.
- Оля, ты понимаешь, что это значит?
- Понимаю. Она проиграет.
- А если не проиграет?
- Проиграет. Наследство - не совместно нажитое имущество.
- Но скандал будет...
- Будет. И что?
Павел смотрел на меня, как на незнакомого человека. И правда, я стала другой. Раньше бы сразу сдалась, лишь бы мира не было. А теперь думала: а почему я должна ради чужого спокойствия свои права отдавать?
- Мама может что-то с собой сделать, - попытался надавить Павел.
- Может. Но это её выбор.
- Оля!
- Что Оля? Я двадцать лет жертвовала своими интересами ради её спокойствия. Хватит.
- Но она же мать...
- Моя мать? Нет. Твоя мать. И ты о ней заботься.
- Как заботься?
- Дай ей денег из своих доходов. Или работай больше. Или продай что-нибудь.
Павел задумался. И правда, почему он не может сам о маме позаботиться? Почему это должна делать я?
А через неделю пришла повестка в суд. Тамара Васильевна таки подала иск. Требовала признать наследство совместно нажитым имуществом.
Я наняла адвоката. Впервые в жизни потратила деньги на себя. На защиту своих прав.
- У вас хорошие шансы, - сказал юрист. - Наследство действительно не подлежит разделу.
- А если они что-нибудь придумают?
- Что они могут придумать? Закон на вашей стороне.
И правда, суд я выиграла. Легко и быстро. Судья даже удивилась, зачем такое дело вообще подавали.
А Тамара Васильевна рыдала в коридоре и кричала, что я её ограбила.
- Вы себя ограбили, - сказала я ей. - Жадностью своей.
- Какой жадностью? Я о семье думала!
- О себе думали. Только о себе.
- Неправда! Я хотела, чтобы всем хорошо было!
- Всем? А мне хорошо было, когда я на трёх работах пахала, а вы мои деньги тратили?
Тамара Васильевна замолчала. Что тут скажешь? Факты - вещь упрямая.
А дома меня ждал сюрприз. Павел собирал вещи.
- Ты что делаешь? - спросила я.
- Переезжаю к маме, - мрачно ответил он.
- Зачем?
- Не могу больше. Ты изменилась. Стала чужая какая-то.
Чужая... То есть, когда я всё отдавала, была своя. А когда заступилась за свои права - стала чужая.
- Павел, а ты подумай: может, не я изменилась, а ты меня просто не знал?
- Не знал? Двадцать лет живём, как не знал?
- А какой ты меня знал?
Павел задумался. И правда, какой? Удобной, покладистой, готовой на любые жертвы?
- Знал доброй, - сказал он наконец.
- А теперь злая?
- Не злая... но жёсткая.
- А может, я просто перестала быть тряпкой?
- Ты не была тряпкой!
- Была. И ты это прекрасно знал. И пользовался этим.
Павел постоял, подумал, потом продолжил складывать вещи.
- Всё равно переезжаю. Маме помощь нужна.
- Хорошо, - сказала я. - Живи, где хочешь.
И знаете, что? Мне стало легко. Впервые за много лет - легко и спокойно.
Дети мои решение поддержали. Соня даже сказала:
- Мама, а мне твоя новая характер нравится больше.
- Почему?
- Ты стала сильная. Раньше ты всегда уступала, а теперь за себя стоишь.
За себя... А ведь и правда, я впервые в жизни за себя постояла.
Павел прожил у мамы два месяца. Потом вернулся.
- Оля, можно поговорить? - попросил он.
- Конечно.
- Я понял... ты была права.
- В чём?
- В том, что мама использовала тебя. И меня тоже использовала.
Вот это да! Прозрение случилось.
- Что произошло?
- Да всё то же самое. Только теперь я вместо тебя. Она мои деньги тратит, мне указывает, что делать. И вообще... как будто я не сын, а слуга какой-то.
- И как тебе такая жизнь?
- Ужасно. Не знаю, как ты двадцать лет терпела.
- А я не терпела. Я не понимала, что можно по-другому.
- Можно вернуться? - спросил Павел тихо.
- А ты согласишься жить по-новому?
- Как по-новому?
- Мои деньги - мои. Твои деньги - твои. Общие расходы делим пополам. И никто никому не указывает, на что тратить.
- А мама?
- Мама - твоя проблема. Хочешь ей помогать - помогай из своих денег.
Павел подумал.
- А если она будет требовать?
- Скажешь - идите лесом.
Он засмеялся.
- Это ты у Сони научилась?
- У Сони. Умная девочка растёт.
- Хорошо, - согласился Павел. - Попробуем.
И знаете, что? Получилось. Мы зажили по-новому. Павел поначалу скучал по старому порядку, когда за него всё решали. Но потом привык.
А Тамара Васильевна ещё долго дулась и требовала. Но мы стояли на своём. И через год она успокоилась. Видимо, поняла, что старые методы больше не работают.
Соня поступила в университет. На бюджет, между прочим. Умная девочка. Дима восстановился после операции и пошёл в колледж. Здоровый парень.
А я открыла своё ателье. Большое, красивое. На свои деньги. И работаю теперь не из-под палки, а с удовольствием.
И знаете, что самое главное? Я перестала бояться. Бояться скандалов, ссор, недовольства. Поняла, что моё спокойствие важнее чужих претензий.
Иногда думаю: что бы было, если бы тётя Рита не оставила мне наследство? Так и жила бы до старости удобной невесткой? Отдавала бы всё до последней копейки, а потом ещё и виноватой себя чувствовала?
Но случилось то, что случилось. И я благодарна судьбе за этот урок. Дорогой урок, конечно. Чуть семью не потеряла. Но зато нашла себя.
И теперь, когда Соня спрашивает совета, я говорю ей:
- Доченька, помни: твоя доброта не должна быть глупостью. Помогай людям, но не позволяй себя использовать.
- А если они обидятся?
- Пусть обижаются. Лучше они будут обижены, чем ты будешь использована.
- А если скажут, что я жадная?
- Скажи: лучше жадная, чем дурочка.
И Соня смеётся. А я думаю: вот и хорошо. Хоть одна из нас будет умной с самого начала.
А Павел иногда говорит:
- Жаль, что я раньше не понимал.
- Что не понимал?
- Что жена - не слуга. И что маму можно любить, но не обязательно ей во всём подчиняться.
И я думаю: лучше поздно, чем никогда.
Вот такая история. Про то, как наследство от тёти Риты научило меня жить. Не для всех, а для себя. Не всем угождать, а свои интересы отстаивать.
И знаете что? Мне нравится такая жизнь. Честная, открытая. Без притворства и жертвенности.
А деньги... Деньги кончились, конечно. Но зато я осталась. Настоящая. И это дороже любых денег.