Слова свекрови прозвучали не как просьба, не как предложение — а как приговор. Она стояла в дверях нашей кухни, держа в руках чашку с остывшим чаем, и смотрела на меня так, будто я уже давно согласилась. В её глазах не было ни сомнения, ни колебаний — только твёрдая уверенность в том, что её воля — закон.
Я молчала. Просто сидела за столом, сжимая в руках чашку кофе, который уже успел остыть. За окном шёл мелкий осенний дождь, и капли стучали по стеклу, как будто кто-то пытался предупредить меня: «Не молчи. Скажи “нет”. Скажи хоть что-нибудь».
Но я молчала.
Потому что знала: если сейчас открою рот — вырвется крик. А кричать в доме, где всё ещё пахнет её духами и висит её портрет в рамке на стене гостиной, — значит признать, что я проиграла. А я не хотела проигрывать.
Дача… Моя дача. Точнее, наша с Серёжей. Мы купили её пять лет назад, когда он только начал работать в новой фирме, а я ушла в декрет. Тогда всё казалось возможным. Мы мечтали о том, как будем там летом с сыном, как построим беседку, посадим яблони, как будем пить чай на веранде под шум дождя. Серёжа даже начал копать колодец — вручную, с упрямством, которое я так любила. Он говорил: «Пусть у нас будет своя вода. Своя земля. Своя жизнь».
А теперь его нет. Ушёл два года назад — внезапно, от инсульта. Всего сорок два года. И осталась я, сын и эта дача, которая стала для меня последним местом, где я ещё чувствовала его рядом.
— Ты же понимаешь, — продолжала свекровь, подходя ближе и ставя чашку на стол, — у Вити сейчас трудности. Жена ушла, квартиру отобрали за долги… Он хороший мальчик, просто не повезло. А дача у тебя всё равно простаивает. Зачем она тебе?
Я посмотрела на неё. На её идеально уложенные седые волосы, на аккуратный свитер с жемчужными пуговицами, на лицо, в котором не было ни капли сочувствия. Только расчёт.
— Простаивает? — наконец выдавила я. — Я там каждую неделю. С Сашей. Мы там… мы там помним Серёжу.
Она моргнула, будто услышала что-то неприятное, но не слишком важное.
— Помнишь? Ну и что? Это же не музей. Это земля. И она должна приносить пользу. А не стоять пустой, пока хороший человек страдает без крыши над головой.
— Витя — твой племянник, — сказала я тихо. — Не мой. И не Серёжин. Мы его даже не знаем.
— Как это не знаете? Он приходил на похороны! — возмутилась она. — Стоял у могилы, плакал…
— Плакал? — Я чуть не рассмеялась. — Он стоял в стороне, курил и разговаривал по телефону. Я видела.
Свекровь нахмурилась.
— Ты всё преувеличиваешь. И вообще, это не обсуждается. Мы уже нашли покупателя. Завтра приедут смотреть. Ты подготовь документы.
— Мы? — переспросила я. — Кто — “мы”?
— Я и Витя. Он уже договорился с агентом. Цена хорошая. Быстро продадим.
У меня перехватило дыхание.
— Ты… без меня? Ты уже начала продавать мою дачу?
— Твою? — Она усмехнулась. — Дача оформлена на Сергея. А Сергей умер. А я — его мать. И имею полное право распоряжаться его имуществом.
— Но я — его жена! И у нас есть сын! — почти закричала я.
— Ах, вот как? — Она скрестила руки на груди. — Тогда почему ты до сих пор не оформила наследство? Почему не пошла к нотариусу? Потому что не хотела делить? Или просто забыла?
Я замерла. Она попала в точку. Я действительно не оформляла наследство. Не потому что забыла, а потому что не могла. Каждый раз, когда я собиралась идти к нотариусу, меня охватывала паника. Как будто, если я официально вступлю в наследство, Серёжа окончательно исчезнет. А пока всё висело в воздухе — он ещё где-то рядом. В бумагах, в мыслях, в этой даче.
— Я… я собиралась, — прошептала я.
— Собиралась — не значит сделала, — холодно ответила она. — Так что, извини, но я действую в интересах семьи. Витя — кровный родственник. А ты… ты чужая.
Это слово — «чужая» — ударило больнее всего. Пять лет брака. Десять лет знакомства. Рождение сына. Похороны. И всё это — ничего? Я — чужая?
Я встала из-за стола, чувствуя, как дрожат ноги.
— Я не подпишу ни одного документа. Ни за что.
— Подпишешь, — сказала она спокойно. — Потому что если не подпишешь — я подам в суд. И докажу, что ты не заботишься о наследстве сына. Что ты позволяешь имуществу пропадать. А суд, поверь, встанет на мою сторону.
Я смотрела на неё, и вдруг поняла: она не просто хочет отобрать дачу. Она хочет стереть меня. Стереть всё, что связано с Серёжей и мной. Оставить только то, что она сама считает «семьёй». А я — лишняя. Ненужная. Чужая.
— Хорошо, — сказала я. — Пусть приезжают. Посмотрят.
Она удивлённо приподняла бровь, будто ожидала большего сопротивления.
— Вот и умница, — одобрительно кивнула она. — Всё будет хорошо.
Она ушла. Я осталась одна на кухне, слушая, как дождь стучит по стеклу. И вдруг поняла: я не сдамся. Не отдам дачу. Не позволю ей вычеркнуть меня из жизни Серёжи.
***
На следующий день я рано утром поехала на дачу. Взяла с собой Сашу — ему было семь, он любил там бегать по саду, лазить по деревьям, собирать «сокровища» — разноцветные камешки, старые бутылки, обломки кирпичей. Сегодня он был особенно возбуждён: я сказала, что мы «строим замок».
На самом деле я искала кое-что другое.
Серёжа перед смертью начал копать тот самый колодец. Но не просто так — он говорил, что хочет спрятать там кое-что важное. «На случай, если что», — шутил он. Я тогда не придала значения. А теперь вспомнила.
Я дала Саше лопатку и велела копать рядом с яблоней, а сама направилась к недоделанному колодцу. Он был закрыт старым щитом, обросшим мхом. Я с трудом отодвинула его и заглянула внутрь. Глубина — метра два, не больше. И на дне… что-то блестело.
Я спустилась вниз, сердце колотилось. И нашла — металлическую коробку, плотно закрытую. Внутри — пакет с документами. Свидетельство о браке. Завещание. И записка:
> «Любимая, если читаешь это — значит, я ушёл. Прости, что не успел всё сказать. Дача — твоя и Сашин. Я всё оформил. Нотариус знает. Не позволяй никому отнять у вас то, что принадлежит вам по праву. Я люблю тебя. Всегда.»
Я села прямо на землю и заплакала. Не от горя — от облегчения. Он позаботился. Он знал, что может случиться. Он оставил мне шанс.
***
Вернувшись домой, я сразу позвонила нотариусу. Оказалось, Серёжа действительно оставил завещание — всё имущество (включая дачу) переходило мне и Саше в равных долях. Нотариус ждал моего визита два года. «Вы не приходили, — сказал он с сожалением. — Но завещание в силе».
Я собрала документы и поехала в суд. Подала заявление о признании права собственности. И одновременно — иск против свекрови за попытку незаконной продажи чужого имущества.
Она была в ярости, когда узнала.
— Ты с ума сошла?! — кричала она по телефону. — После всего, что я для вас сделала!
— Ты ничего не делала, — спокойно ответила я. — Ты просто ждала, когда сможешь забрать то, что не принадлежит тебе.
— А Витя? Он же бездомный!
— Пусть обращается в соцслужбы. Или к тебе. Ты же так за него переживаешь.
Она бросила трубку.
***
Суд прошёл быстро. Завещание было в порядке, документы — в наличии. Свекровь пыталась оспорить его, утверждая, что Серёжа был «в неадекватном состоянии», но доказательств не было. Суд встал на мою сторону.
Дача осталась у меня и Саши.
Свекровь больше не приходила. Не звонила. Будто вычеркнула меня из своей жизни. Иногда я ловила себя на мысли, что мне это даже на руку. Но потом вспоминала, как Серёжа любил её, как злился, когда я говорила о ней плохо… И мне становилось грустно.
Однажды осенью, спустя несколько месяцев после суда, я снова приехала на дачу. Саша бегал по саду, собирал опавшие листья. Я сидела на веранде, пила чай и смотрела на закат. Воздух был свежий, пах землёй и дымом — где-то вдалеке топили печь.
И вдруг поняла: Серёжа был прав. Это наше место. Наше с Сашей. И никто не имеет права отнять его.
***
Прошёл год. Мы с Сашей провели на даче всё лето. Посадили новые яблони. Доделали колодец. Иногда я всё ещё говорю вслух, обращаясь к Серёже: «Смотри, как вырос Саша. Смотри, как цветёт сирень». И мне кажется — он слышит.
Свекровь живёт в своём доме, в другом районе. Говорят, Витя уехал в другой город. Больше я о них ничего не слышала.
А дача стоит. Ждёт нас. Каждую весну, каждое лето, каждую осень.
Потому что дом — это не просто стены и крыша. Это память. Любовь. И право быть там, где ты принадлежишь.
И никто — никто! — не вправе отнять это у тебя.
Спасибо Вам большое за прочтение. Буду очень благодарен за лайк и подписку.