Старик в сером пальто идёт по пустым улицам Женевы, опираясь на трость. В его глазах всё ещё живёт ритм поездов, скрежет колёс, свисток локомотива. Но вместо станции его ждёт больница. Вместо пассажиров - врачи. Вместо расписания - счета. Вместо жизни - существование.
Когда-то он держал в руках жизнь.
Железная дорога слушалась его, как приручённый зверь: паровозы, гружённые углем и людьми, грохотали по рельсам, и их дыхание было его дыханием. Машинист - властелин времени, тот, кто соединяет города и судьбы.
Но одна осечка в 1916-м - и зверь вырвался. Машина перестала слушаться, а мир мгновенно стал тише и холоднее. После аварии его записали в бумаги одним словом - «бывший». Бывший машинист. Бывший кормилец. Бывший нужный.
Но стоит зверю вырваться из-под контроля и жизнь ломается с хрустом костей. Несчастный случай, тьма, что-то оборвалось. И однажды он понял: никто не ждёт. Никому не нужен. Остались только болезнь, документы и холодные печати и счета.
Жан-Луи Терру (Jean-Louis Terroux), рождён 26 марта 1856 в Соверни (Sauverny), деп. Эн, Франция.
Родители: Этьенн Терру и Мария, урождённая Судан (Marie Soudan).
В юности родители привезли его в Женеву: в анкетах стоит, что он прибыл в кантон в 1872 году «из Соверни» и с тех пор жил там.
Профессия: ex-conducteur de machines (бывший машинист), с 1916 года без работы после несчастного случая, пенсии не получает.
Он не любил вспоминать тот день. Иногда, проходя мимо вокзала, ловил себя на мысли: свисток локомотива звучит как чей-то смех. В спину, с издевкой. Жан-Луи не реагировал, здоровье было уже не тем.
Когда его силы стали утекать, как песок сквозь пальцы, а тело каждую неделю предавало его чем-то новым, он переселился к старшей дочери. В архивах это сухо звучало: Genève, rue Charles-Humbert, 2 (chez Burgi). Но в жизни это был дом, где в коридоре всегда пахло луковым супом, выцветшими бумагами и тревогой, которая жила на каждой полке, в каждом письме, под каждым гвоздём в стене.
Его старшая дочь Берт-Перрон умела варить луковый суп так, будто он был её молитвой за семью и отца. Луковицы она томила медленно, до прозрачного золота, вытягивая из них не только вкус, но и память о лете. Суп был густым, пронзительным, с горечью и сладостью, согревающей грудь изнутри. Говорили, что именно у неё, в этом доме на rue Charles-Humbert, впервые попробовал настоящий луковый суп маленький мальчик по имени Поль Бокюз. И, может быть, именно тогда в нём зародилось то чувство, которое потом сделает его великим поваром Франции.
Дети Жана-Луи:
1. Берт-Перрон (Berthe-Péronne) Терру, р. 1888, замужем за г-ном Бурги (BURGI), муж - коммивояжёр/представитель, «зарабатывает очень мало». У них двое детей, которым в 1937 г. — 23 и 24 года. Именно у Берт-Перрон отец (Жан-Луи) и живёт «полностью на её содержании».
2. Мари-Жанна (Marie-Jeanne) Терру, р. 1890,
работает в отеле в St-Gervais-les-Bains (Франция).
Между больницами он возвращался на улицу Шарля-Амбера 2 к своей дочери: входная дверь тихо стонала, когда её открывали ночью. Дочь клала на стол счёт из аптеки, рядом , а рядом счёт за уголь. И ещё один - за отца.
- Нам нечем платить, папа, совсем не гроша…
Это была бедность по договору.
В 1937 году кантон Женева оформляет на него ежемесячную помощь 15 франков по франко-швейцарской конвенции об ассистенции (09.09.1931). Французское государство соглашается возмещать в кантон Женевы средства - и дальше вся его жизнь идёт между двумя конвертами: кто и за что платит.
БОЛЬНИЦЫ, СЧЕТА И ДАТЫ
I. Первая госпитализация
23.08.1943 → 08.10.1943, Hôpital Cantonal, Genève.
Диагноз: геморрагический цистит.
Тариф: 6 фр./день, итого 282 фр.
После выписки — обратно к дочери: rue Charles-Humbert, 2 (chez Burgi), и вновь помощь 15 фр./мес.
В коридоре больницы пахло болью и третьим сортом надежды. Ночью городские трубы гудели как далёкие паровозы — и он засыпал, будто снова вёл состав.
II. Вторая госпитализация
08.02.1944 → 17.02.1944, тот же госпиталь.
Диагноз: rétention urinaire (задержка мочи).
10 дней × 6 фр. = 60 фр.
Была и третья госпитализация, но она была кратковременной… В счетах появляется глухое слово «DÉCÉDÉ» — «умер». Это Конец…
17 февраля 1944 года — смерть Жана-Луи Терру в Женеве.
В одних бумагах его по инерции называют Terroux-Cusin, в других — просто Terroux.
За январь 1944 ему ещё засчитана помощь 15 фр. — последняя «зарплата» жизни.
ИТОГО по делам:
282 фр. (осень 1943) + 15 фр. (янв. 1944) + 60 фр. (февр. 1944) = 357 фр.
Цена длинного пути от Соверни до женевской палаты.
ХРОНОЛОГИЯ (сухо, как это любят бумаги)
26.03.1856 — рождён, Sauverny (Ain, Франция). Родители: Étienne Terroux × Marie Soudan.
1872 — прибыл в кантон Женева из Соверни; с тех пор живёт в Женеве.
1916 — авария на работе, ex-conducteur de machines, без пенсии.
к 1937 — адрес Genève, rue Charles-Humbert, 2 (chez Burgi); полностью на содержании дочери Берт-Перрон Бурги; вторая дочь Мари-Жанна работает в St-Gervais-les-Bains; назначено 15 фр./мес. по конвенции.
23.08–08.10.1943 — госпитализация, 282 фр.
янв. 1944 — помощь на дому, 15 фр. (живёт по прежнему адресу у дочери).
08–17.02.1944 — повторная госпитализация, 60 фр. И сразу же третья.
17.02.1944 — смерть в Hôpital Cantonal, Genève.
ЭПИЛОГ
Жизнь машиниста — это путь по прямой. Но рельсы всегда ведут на вокзал, где гаснут огни. В его бумагах остались адрес, две дочери, три суммы и несколько печатей.
В памяти — шум паровоза, который когда-то слушался его рук. И дом на rue Charles-Humbert, 2, где по ночам долго не гасили свет, пока он пытался уснуть и вспомнить, как это — приезжать вовремя.
Представьте: старик в сером пальто идёт по пустым улицам Женевы, опираясь на трость. В его глазах всё ещё живёт ритм поездов, скрежет колёс, свисток локомотива. Но вместо станции его ждёт больница. Вместо пассажиров - врачи. Вместо расписания - счета. Вместо будущего - смерть.
Жан-Луи Терру сделал свою последнюю остановку 17 февраля 1944 года.