Мы сидели на уютной террасе небольшого итальянского ресторана в Замоскворечье. Теплый сентябрьский вечер обволакивал город нежным светом, и в этом мягком полумраке её лицо казалось особенно одухотворённым. Казалось, она не из этого времени — как будто случайно забрела в XXI век из какого-то тонкого, более свободного мира. Но даже тогда, под приятную музыку и аромат розмарина, что тянулся из кухни, я почувствовал — что-то здесь не сходится.
Познакомились мы, как и многие сейчас, в приложении. Её анкета не кричала:
«Обрати на меня внимание!».
Напротив — была спокойной, зрелой, с хорошими снимками: без фильтров, с живыми глазами. Один из них — на фоне гор. Другой — на берегу озера, в закатном свете. Подпись под фото: «Живу, дышу, люблю». Тогда это показалось красиво.
Наше общение началось легко. Не банальные «привет, как дела», а про книги, города, одиночество. Она не казалась одинокой. Скорее, свободной. Такой, что не держится ни за кого и не ждёт, что её кто-то спасёт. Я подумал — вот она, зрелая женщина с внутренним светом. То, чего мне не хватало после развода.
Меня зовут Игорь. 49 лет, бизнес в сфере логистики, двое взрослых детей от первого брака. После развода прошло уже три года, но душа всё ещё с недоверием относилась к женщинам. Одна просила сразу «виллу в Сочи», вторая рассказывала, как любит «зарабатывающих», третья... молчала, но намекала. С Аленой всё было иначе. Она не просила. Она слушала. И говорила удивительно красиво. Про травы, про тишину, про то, как важно слышать себя.
Наши первые две встречи были на удивление душевными. В парке мы сидели на скамейке, ели мороженое и говорили о путешествиях. Она рассказывала про Индию, про ашрамы, про то, как проводила девять дней в молчании. Я тогда посмеялся:
— Это сколько терпения надо, чтобы девять дней молчать?
— Терпение? — переспросила она. — Это не терпение. Это свобода. Самое честное, что я с собой делала.
И вот — третья встреча. Ресторан. Ужин. Ожидание близости — не физической, а душевной. Я думал, что узнаю её глубже. И узнал. Только не так, как ожидал.
Когда она сказала: «Я уже 4 года не работаю», я сначала решил, что это шутка. Но по её лицу понял — нет. Она абсолютно серьёзна.
— Совсем? — уточнил я.
— Совсем, — кивнула она. — Я просто вышла из игры.
— Из какой игры?
— Из той, где люди продают свою жизнь за зарплату. Просыпаются с ненавистью. Пьют по пятницам, чтобы забыть понедельник.
Сказать, что я был ошарашен — ничего не сказать. В моей жизни всегда было просто: хочешь жить хорошо — работай. Построй, заработай, обеспечь. А она — нет. Она словно вынырнула из совершенно другого измерения.
— А на что ты живёшь? — спросил я осторожно.
Она сделала паузу. Взяла вилку, подцепила кусочек моцареллы и только потом, отложив прибор, произнесла:
— Поток. Я в потоке. Деньги приходят.
— Откуда?
— Отовсюду. Иногда это помощь друзей. Иногда — благодарности от людей, которым я помогла. Иногда просто — раз, и перевод на карту. Всё приходит вовремя.
Мой разум протестовал. Я не мог принять такую реальность. Люди не живут «из потока». Это звучит красиво, но за этим чаще всего — банальная зависимость. Но она говорила так искренне. И уверенно.
— Ты считаешь, что так можно жить всю жизнь?
— Я не считаю. Я просто живу. Считают — бухгалтеры и аналитики. Я чувствую.
Я пытался понять: это наивность? Или игра? Или действительно особая внутренняя система координат?
Алена рассказала, что раньше работала в рекламном агентстве. Руководила отделом. Вела крупные бренды. Летала в командировки. До того самого момента, пока однажды не упала в обморок прямо на планёрке. Потом — больницы, обследования, паника. Ей говорили — нервное, усталость, выгорание. Она сказала — душа кричит.
Уволилась. Уехала на Алтай. Потом в Непал. Потом в Перу. Обрезала прошлое, как волосы. С тех пор ни дня не работала. И не голодала. Она утверждала, что вселенная даёт ровно столько, сколько нужно. Главное — не суетиться.
Я слушал её, словно смотрел фильм. Завораживающий, странный, будто нереальный. В нём было всё: свобода, полёт, дух. Но не было якорей.
— А если что-то случится? Болезнь, кризис? — спросил я.
— Тогда и разберусь. Не надо жить в страхе. Жить надо в доверии.
Она говорила это так спокойно, что у меня на мгновение действительно возникло чувство — может, она и права?
После ужина мы вышли на улицу. Она не стала звать такси — пошла пешком. Сказала, что любит гулять по ночному городу. Я проводил её взглядом. Долго стоял, пока её силуэт не растворился в сумерках.
Всю ночь я не мог уснуть. В голове крутились её слова. Этот взгляд. Уверенность. Независимость. И в то же время — какое-то полное отрицание всех основ, на которых я сам строил жизнь.
Через день я написал ей. Мы встретились в парке. Она принесла с собой термос с какао и плед. Мы сели на траву. Она рассказывала, как вчера «чистила поле», как в её жизни бывают периоды «тишины и света», как люди платят ей не за работу, а за присутствие.
— Я не продаю время. Я даю себя. Это не измерить.
Я спросил:
— А как ты относишься к мужчинам, которые работают? Кто строит, добивается?
— С уважением. Просто это не мой путь. И я не ищу спонсора. Я ищу человека, с кем можно молчать и быть собой.
Мы сидели долго. А потом я поцеловал её. Она не отстранилась. Только прошептала: «Не держи меня. Я — ветер».
Прошло три недели. Мы виделись ещё несколько раз. Гуляли, молчали, разговаривали до рассвета. Она оставалась для меня загадкой. Ни одного намёка на деньги. Ни просьб. Ни манипуляций. Но и ни планов.
— Куда всё идёт? — спросил я однажды.
— А зачем всё куда-то вести? — ответила она. — Пусть идёт. Само. Без усилий.
И тогда я понял. Мы на разных берегах. Я — человек структуры. Она — человек потока. Я строю мосты. Она ждёт, когда вода сама поднесёт лодку.
Она уехала внезапно. Оставила голосовое: «Я чувствую зов. Лечу в Турцию. Там сейчас особая энергия. Не зови. Я вернусь, если будет нужно».
Я не звал. Но и не забывал.
С тех пор прошло два месяца. Иногда я ловлю себя на мысли, что скучаю. По её голосу. По её интонации. По этой иллюзии лёгкости, в которой она жила. Но внутри себя я точно знал: это была не жизнь — это был мираж. Красивый, нежный, волнующий. Но не мой путь.
Была ли она аферисткой? Нет. Манипулятором? Тоже нет. Она была верна себе. Просто её «себя» не вписывалось в мой мир.
А вы бы продолжили отношения с женщиной, которая 4 года не работает и считает, что деньги приходят сами?