Что будет, если дать целому сословию неограниченные права, а все обязанности и поступки списать на «энтузиазм»? Получится Речь Посполитая! Государство, где блистали гордые шляхтичи, считавшие себя потомками сарматов. По сути польские дворяне жили так, что самое скандальное шоу покажется детским утренником.
Не всё то золото!
Важной идеей шляхты был миф о равенстве всех дворян. Неважно, владел ли ты латифундиями, как современный олигарх, или же единственным достоянием была сабля и дырявый жупан. Формально каждый шляхтич был «паном-братом» любому вельможе. Принцип закрепился в поговорке «шляхтич на загроде равен воеводе». В процентном соотношении шляхта составляла внушительную часть населения от 8% до 15%! На минуточку, в большинстве стран Западной Европы дворянство редко превышало 1-2%.
Получается, что на 10 миллионов жителей Речи Посполитой приходился миллион человек, считавших себя «высшей прослойкой общества». На бумаге так, на деле — кто платит, тот и заказывает музыку. Магнаты с частными армиями и бездонной казной легко манипулировали бедными дворянами. Но идея «равенства» глубоко впилась в сознание и породила невероятный гонор даже у самых нищих поляков.
Хотите отменить?
Где это видано, чтобы один-единственный депутат мог отклонить закон и сорвать всё заседание? В Речи Посполитой! И это не фантазии автора, а священный для шляхтичей — liberum veto — то есть принцип «свободное вето». Соседние державы быстро смекнули, что это и есть — идеальный способ парализовать Речь Посполитую. Достаточно было подкупить одного бедного шляхтича, чтобы тот выкрикнул на сеймике «не позволям!».
Впервые сейм сорвал шляхтич Владислав Сициньский, ну а после практика стала почти регулярной. С 1652 по 1764 год из 55 собраний 20 были отменены аналогичным образом. Почти половина съездов канула в лету из-за одного несогласного бунтаря. Историки уверены, что стоимость «услуги» для иностранных дипломатов была смехотворной! Чтобы отменить сейм, шляхтичу хватало бочонка вина или нескольких золотых дукатов.
Кадровый отдел
В то время как в остальной Европе августейшие персоны правили по праву рождения, в Речи Посполитой короля выбирали на элекционных сеймах. При этом каждый новоизбранный правитель был обязан подписать два документа: «Генриковы артикулы» — своего рода конституция. И «Pacta conventa» — контракт с конкретными обязательствами перед шляхтой. Считай, трудовой договор с испытательным сроком. Например, Владислав IV Ваза обещал создать флот, а Генрих Валуа — погасить часть государственных долгов.
Многие историки называют выборы в Речи Посполитой театром абсурда. Почему? Кандидаты в короли не стеснялись в средствах: щедрые обещания, подкупы, а иногда и угрозы. На поля под Варшавой съезжались десятки тысяч вооружённых дворян. В 1575 году туда прибыло 40 000 шляхтичей! Что интересно, собрания шляхты нередко заканчивались потасовками.
Законный бунт
Как поступить, если выбранный шляхтой король вдруг начинает закручивать гайки и нарушать «вольности»? В Речи Посполитой знали ответ: поднять рокош — то есть законный бунт! Да-да, вишенкой на торте польской демократии было право на вооружённое восстание против собственного монарха! На минуточку, юридически закреплённое! Если государь нарушал обещания, то шляхтичи имели полное право силой убедить его исправиться. Пункт чёрным по белому прописан в тех самых «Генриковых артикулах»!
Одним из самых известных стал рокош Николая Зебжидовского. Кратко говоря, король Сигизмунд III гнул свою линию, пытался укрепить власть и ввести наследование трона. Восстание вылилось в полномасштабную войну, в ходе которой королевские войска схлестнулись с армией шляхты. Да, рокош подавили, однако король был вынужден отказаться от планов. Как говорили шляхтичи, получил по шапке и умерил пыл.
Свой среди чужих
Чтобы идеологически обосновать своё особое положение, шляхта создала идеологию — «сарматизм». Шляхтичи считали себя не потомками славян-землепашцев, а наследниками воинственных сарматов! Ничем не подкрепленная фантазия позволяла отделить себя от каких-то там «простолюдинов» — крестьян и горожан. К слову, сарматизм в шляхте проявлялся во всём: в одежде — жупаны и кунтуши, в причёсках — выбритые головы с чубом, в любви к роскоши и в культе сабли!
Визуальным воплощением стал знаменитый «сарматский портрет». Шляхтичей изображали в парадных одеждах, с оружием и гербами — подчёркивали статус и воинственность! Лица на портретах были реалистичными, в то время как фигуры и одежда изображались условно и декоративно, что создавало ощущение застывшей, монументальной позы.
Дворянин без штанов
Несмотря на идею о равенстве, социальная лестница шляхты вела от богача до голытьбы. На дне находилась так называемая «загоновая» шляхта — дворяне, которые не владели ни землёй, ни крестьянами. Обладатель громкого титула и дырявых сапог! Такие шляхтичи арендовали клочок земли у магнатов, а их хозяйство мало чем отличалось от крестьянского. К слову, имущество шляхтича могло состоять из одной сабли и герба.
Но парадокс заключается в том, что в Речи Посполитой даже бедный шляхтич обладал правом голоса. Поэтому данной конкретной персоной активно пользовались магнаты. Ух, чего только богатеи не делали для продвижения собственных интересов! Бедную шляхту за еду, выпивку или небольшие деньги привозили на сеймики — местные дворянские собрания, где они голосовали так, как было нужно.
Бравада дороже денег
Жизненное кредо шляхтича можно описать польской поговоркой «Zastaw się, a postaw się», что можно перевести как «Заложи всё, но покажи себя». Демонстрация статуса и щедрости была для шляхтича делом чести. Точнее культом показухи. Экономить в Речи Посполитой — моветон. Даже без гроша в кармане шляхтич был готов влезть в долги, чтобы устроить пышный пир.
Считай, как взять кредит на последний айфон, чтобы произвести впечатление, но при этом питаться лапшой быстрого приготовления. Польский мемуарист XVII века писал, что свадьба или похороны в знатной семье могли полностью разорить её на несколько поколений вперёд из-за непомерных трат на угощения и подарки. Главное, что соседи от зависти дар речи потеряли! А что долги растут как грибы после дождя — для шляхтича дело десятое.
Презрение к труду
Для шляхтича взять в руки что-то, кроме сабли или кубка, было равносильно позору. Занятие ремеслом среди дворян считалось унизительным и могло привести к потере чести. Согласно кодексу, шляхтич, уличённый в «мещанских» делах, мог быть лишён всех привилегий. Идеалом виделась жизнь землевладельца, который трапезничает в своём имении, пока на него работают крепостные. Такое мировоззрение, мягко говоря, не способствовало улучшению климата в стране и тормозило развитие городов.
Единственными достойными занятиями помимо отдыха были война и политика. Данная позиция нашла отражение и в военном деле: основу армии составляла шляхетская кавалерия, знаменитые «крылатые гусары». А вот пехота и артиллерия долгое время считались второстепенными родами войск.
«Кодекс чести»
Гонор — это такое обострённое чувство собственного достоинства. По сути альфа и омега души шляхтича. Оскорбление, косой взгляд или неосторожное слово могли стать причиной для вызова на поединок. У шляхтичей вместо нервной системы была пороховая бочка. Иногда причины ссоры прямо-таки ничтожными: спор у кого лучше лошадь, неодобрительное замечание о цвете одежды или просто потому, что «настроение было плохое».
Сеймы то и дело принимали законы о запрете дуэлей, но на практике запреты не работали. В некоторых регионах до трети молодых шляхтичей гибли не на полях сражений, а от сабли соседа. Доведённая до абсурда культура чести превращала любое публичное собрание в потенциальное поле боя.
Гуляй, шляхта!
Ах, да! Пиры и застолья для шляхтичей были исключительно важным элементом. Польские дворяне гуляли сутками напролёт, а мёд и вино лились в Речи Посполитой рекой. Согласно записям современников, на свадьбе одного магната в XVII веке было выпито несколько тысяч литров венгерского вина, не считая пива и крепких напитков. Современные польские историки твердят, что пиры для шляхтичей были не развлечением, а эдаким социальным ритуалом!
Мол, во время застолий либо заключались сделки, либо плелись политические интриги. Впрочем, когда хмельной гонор брал верх над остатками смысла, «переговоры» заканчивались дракой стенка на стенку. Такие уж они, мастера перформанса, «вершители судеб» и потомки древних сарматов.