Вы выходите утром на улицу и автоматически включаете режим нормального человека. Смотрите, чтобы одежда не слишком выбивалась из дресс-кода района. Держите дистанцию в разговоре, улыбаетесь вежливо кассиру.
Всё кажется естественным, но это не природа. Это тонко прописанный свод правил, который мы называем «нормой». И, что особенно забавно, никто из нас не голосовал за эти правила.
Норма подаётся как само собой разумеющееся. Если вы поздороваетесь с соседом фразой «рада вас видеть живым», это вызовет шок. Хотя смысл не отличается от обычного «доброе утро». Просто первый вариант выбивается из сценария, который мы привыкли разыгрывать автоматически.
Историческая амнезия.
Окунемся в прошлое. В XIX веке дамам предписывалось носить корсеты настолько тугие, что падать в обморок считалось нормой. Сегодня это выглядело бы как массовый культ удушья.
А еще раньше считалось естественным, что дети работают в шахтах по двенадцать часов. Теперь же нам рассказывают, что «детство — это священное время развития». Заметьте: священное стало таким совсем недавно.
И наоборот, многие практики, которые сейчас мы воспринимаем как абсолютно обыденные, в прошлом вызвали бы скандал.
История демонстрирует одно: норма — это дрейфующее определение. Она перемещается, как мебель в доме после ссоры, и делает вид, что всегда стояла именно тут.
Социальные дрессировщики.
Нормы не падают с неба, их внедряют. Кто этим занимается? Социальные институты. Школа, где детям объясняют, что «так нельзя» и «это некрасиво». Семья, которая щедро выдаёт установку «что люди скажут». Рабочее место, где дресс-код и ритуалы совещаний выстраивают вас в ряд одинаковых фигур.
Посмотрите на офисный формат. Все сидят за одинаковыми столами, пьют кофе из одинаковых стаканов, вставляют одинаковые фразы на совещаниях. И это не потому, что так «удобнее». Это потому, что норма требует растворить индивидуальное. Даже электронные переписки выстроены в стиль «с уважением», как будто без этого текст потеряет смысл.
И ведь никто вслух не признаётся, что эти правила искусственные. Они маскируются под здравый смысл. Но здравый смысл не требует, чтобы мужчина носил галстук на петле вокруг шеи. Это требует ритуал, закреплённый как «приличный».
Парадокс согласия.
Самое странное в норме — все делают вид, что её придерживаются добровольно. Но если спросить каждого по отдельности, хотите ли вы соблюдать именно эти правила, вряд ли увидите восторг.
Женщинам надоест улыбаться даже тогда, когда хочется послать. Мужчинам надоест молча терпеть эмоциональные разговоры. Студентам надоест штамповать курсовые по одним и тем же шаблонам, притворяясь, что это уникальные исследования.
Но все продолжают. Потому что норма держится не на любви, а на страхе. Нарушите её, — и рискуете быть осмеянными, осуждёнными или отрезанными от круга. Здесь работает древний механизм: «быть изгнанным из стаи опаснее, чем мучиться в стае».
Так мы оказываемся в игре, где правила написаны до нас, но выхода из игры почти нет.
Так кто же автор?
Если обобщить, сценарий нормальности пишут не конкретные люди, а коллективное воображение. Но под авторством стоят подписи институтов: государство, религия, корпорации, соседи, бабушка с её «так не принято».
Каждое поколение получает уже готовый свод привил. И мы играем по ним, потому что выхода нет, если вы не готовы платить за это ценой одиночества и изгнания.
Философы вроде Фуко и Дюркгейма уже предупреждали: норма — это инструмент власти. Она незаметна, но именно поэтому эффективна. Человек боится быть наказанным меньше, чем оказаться «странным». И вот этот страх делает систему устойчивой.
•••
И всё же… Можно ли вообще жить без норм? Вряд ли. Полный хаос уничтожил бы социальную ткань. Но вопрос не в том, чтобы отменить нормы. Вопрос в том, чтобы перестать путать их с природой. Норма — это не вечный закон, это договор. А договор можно обсуждать и менять.
И вот здесь наступает момент выбора. Либо вы соглашаетесь жить по сценарию, написанному без вашего участия, и тогда «так принято» будет вашим главным жизненным девизом. Либо вы начинаете задавать неудобные вопросы.
Кто решил, что короткая стрижка «мужская», а длинные волосы «женские»? Кто постановил, что человек в тридцать обязан «устроиться»? Кто вообще дал право превращать чужую жизнь в таблицу соответствия?
Ответа, конечно, не будет. Но молчание — тоже сойдет. Оно подтверждает, что норма держится только потому, что мы сами боимся её отменить.
А значит, настоящая свобода начинается не тогда, когда вы отбрасываете все правила, а когда перестаёте их путать с истиной. И, возможно, именно в этот момент игра в нормальность впервые теряет смысл.
Автор: Татьяна (GingerUnicorn)