В прошлой статье мы пришли к ключевому выводу: эффективность плановой экономики напрямую зависит от человеческого фактора. Она требует не просто исполнителей, а нового типа личности — человека, способного на волевой осознанный выбор в пользу общего блага. Именно этот этический императив становится мостом от экономики к главному вопросу — вопросу справедливости.
Но что такое справедливость? Как точно отмечено в статье о России как цивилизации-потоке, справедливость — понятие, вырастающее из культурного кода. Тот принцип, который в западной системе ценностей считается справедливым — «победитель получает всё» — в русской культурной матрице, основанной на идее соборности и интеграции, воспринимается как нарушение самой сути миропорядка.
Коммунистический проект стал не универсальной схемой, а закономерным выражением именно российской цивилизационной логики. Он упал на подготовленную веками почву — идею «цивилизации-потока», где целое важнее части, а общее благо выше индивидуального успеха. Философы-космисты придали этой тенденции вселенский масштаб. Николай Фёдоров с его учением об «общем деле» видел смысл истории в активном преодолении смерти и хаоса через объединение всех людей. Владимир Соловьёв развивал идею «всеединства» — органической целостности мира, где этическая справедливость становится космическим законом.
Поэтому, говоря о «моральном выборе большинства», мы говорим о выборе, сделанном в рамках этой конкретной цивилизационной модели. Это был выбор в пользу справедливости как братства, как сознательного продолжения исторического пути «цивилизации-потока», где развитие достигается не через исключение, а через интеграцию. Это был отказ от системы, где «справедливость» — это награда за личную хватку, достигаемую за счет других.
Таким образом, коммунизм был и остается выражением не абстрактной «потребности человечества», а глубинного импульса российской цивилизации, осмысленного космистами как нравственный императив. Это — моральный выбор, сделанный в её системе координат, где справедливость — это не награда сильнейшему, а достойная жизнь для каждого в рамках общего поступательного движения к идеалу всеединства. Его привлекательность сохраняется там, где жива эта цивилизационная матрица, видящая в коллективном действии и социальной защищённости не ущемление свободы, а её высшее воплощение.