первая часть
Они зашли в небольшое кафе напротив магазина. Заказали чай и устроились за столиком у окна.
— Это было лет тридцать пять назад, — начала Нина, понизив голос. — Валентина Степановна тогда ещё Валькой была. Молодая, красивая. Работала в ателье швеёй...
— И что? — с интересом спросила Таня.
— Замуж она вышла по залёту. За Степана. Хороший был мужик, работящий. Любил её до безумия.
— Дальше что? — нетерпеливо уточнила Таня.
— А дальше родился Дмитрий. И всё бы хорошо, да только...
Нина замолчала и потягивала чай из стакана.
— Да только что? — с нетерпением переспросила Таня.
— Мальчик на отца совсем не походил. Степан высокий был, широкоплечий, темноволосый. А Дима родился маленький, светлый, совсем другого склада.
Таня почувствовала, как у неё участилось сердцебиение.
— И что говорили люди? — затаив дыхание, спросила она.
— Шептались, конечно... Но Степан мальца любил. Как родного, никого слушать не хотел.
— А потом что случилось? — не выдержала Таня.
— Степан умер, когда Диме двенадцать было. Сердце не выдержало. А перед смертью приболела сильно Валентина — лежала дома, бредила. И вот тогда-то правда и всплыла.
— Какая правда? — прошептала Таня.
Нина огляделась по сторонам и наклонилась ближе.
— В бреду Валентина призналась. Сказала, что Дима не от Степана. Что была у неё интрижка с одним... из ателье этого, закройщик там работал, красавец. Валька и влюбилась по уши.
Таня слушала, затаив дыхание.
— Степан это услышал? — тихо спросила она.
— В сознание пришёла. Спросил у жены прямо: правда ли это? Валентина сначала отпираться пыталась, а потом созналась. Говорит: да, правда, Дима не твой сын.
— И что Степан?
— А что? Мужик и без того при смерти был. Эта новость его окончательно добила. На следующий день умер.
Таня откинулась на спинку стула. В голове проносились мысли: Валентина Степановна сама когда-то обманывала мужа, сама выдавала чужого ребёнка за родного. А теперь обвиняет в том же Таню...
— Откуда ты всё это знаешь? — осторожно спросила Таня.
— Так я тогда по соседству жила. Стены тонкие, всё слышно было. Да и Валентина сама потом рассказывала. Когда выпьет — языком молоть начинает.
— А что с тем мужчиной? С закройщиком? — поинтересовалась Таня.
— А ничего. Уехал он ещё до рождения Димы, в другой город. Семью завёл. Может, и не знал ничего.
— И Дмитрий об этом не знал?
— Нет. Валентина Степановна тайну хранила. Боялась, что сын отвернётся от неё.
Таня допила чай и задумалась. Получается, Валентина Степановна всю жизнь боялась разоблачения. Боялась, что правда о происхождении Дмитрия выйдет наружу. И теперь, потеряв сына, она проецирует свои страхи на Таню.
— Зачем ты мне это рассказала? — прямо спросила Таня.
— Чтобы понимала, с кем дело имеешь, — серьёзно ответила Нина. — Валентина Степановна не такая святая, какой прикидывается. У самой рыло в пушку. Но это дело не в тебе… Да я и не говорю, что ты виновата, — перебила Нина. — Просто теперь знаешь, почему она так себя ведёт. Совесть её мучает всю жизнь.
Они вышли из кафе. Таня купила продукты. Думала о том, что узнала. Валентина Степановна была не жертвой, а такой же грешницей, в какую пыталась превратить Таню. Может быть, даже хуже. Ведь Степан умер, так и не узнав правды о сыне.
По дороге домой Таня почувствовала чьё-то пристальное внимание. Оглянулась. Никого подозрительного не увидела. Но ощущение слежки не покидало. Она ускорила шаг.
Дома её ждал сюрприз. Валентина Степановна сидела в гостиной с какими-то бумагами в руках.
— А вот и ты, — сказала свекровь, когда Таня вошла. — Как раз вовремя.
— Что это? — спросила Таня, указывая на документы.
— Справки из архива. О рождении Дмитрия.
Таня почувствовала холод в животе. Зачем Валентине Степановне понадобились эти справки? И что там написано?
— Зачем вы туда ходили? — настороженно спросила Таня.
— А ты посмотри сама, — Валентина Степановна протянула Тане пожелтевший от времени лист.
Таня взяла его дрожащими руками.
— Читай вслух, — приказала свекровь.
— Свидетельство о рождении. Дмитрий Степанович... — начала Таня.
— Дальше.
— Отец — Степан Николаевич. Мать — Валентина Степановна...
— Вот видишь, — удовлетворённо сказала Валентина Степановна. — Официально Дмитрий — сын Степана. А где справки о рождении твоего мальчика? Где документы, подтверждающие отцовство Дмитрия?
Таня молчала. В свидетельстве о рождении Егора действительно значится Дмитрий как отец. Но для Валентины Степановны это, видимо, ничего не значило.
— Документы можно подделать, — продолжала свекровь. — А кровь не обманешь.
— Где Егор? — спросила Таня, оглядываясь.
— Спит. Устал, видимо.
Таня прошла в детскую. Егор действительно спал, укрытый одеялом. Дышал ровно и спокойно. Таня поцеловала сына в лоб и вернулась в гостиную.
— Зачем вы пошли в архив? — спросила она.
— Хотела убедиться, что у нас в семье всё честно.
— Что нет у нас в семье традиции обманывать мужей, — бросила Валентина Степановна.
Таня вспомнила рассказ Нины. Валентина Степановна лгала — и лгала ведь без стыда, прямо в глаза.
— А вы уверены, что у вас всё честно? — осторожно спросила Таня.
— Что ты имеешь в виду? — резко отозвалась свекровь.
— Ничего особенного. Просто интересуюсь семейной историей, — Таня старалась говорить спокойно.
Валентина Степановна внимательно посмотрела на невестку. В глазах её мелькнула тревога.
— Документы не врут, — сухо заметила она. — В отличие от людей.
— Да, — согласилась Таня, — люди иногда врут. Даже самым близким.
— Ты о чём это? — насторожилась свекровь.
— Ни о чём. Просто рассуждаю, — пожала плечами Таня.
Валентина Степановна собрала бумаги и встала.
— Послезавтра узнаем результат анализа, — бросила она на ходу. — Вот тогда и посмотрим, кто тут врёт.
— Да… посмотрим, — согласилась Таня.
Вечером, когда Егор играл в детской, Таня позвонила Нине.
— Слушай, — тихо сказала она в трубку, — а того мужчину… закройщика... ты случайно не помнишь, как звали?
— Помню. Виктор Иванович. А что?
— Он ещё жив?
— Да вроде бы жив. Недавно видела его на рынке… Постарел, конечно, но жив-здоров.
— А где его можно найти?
— Зачем тебе? — с любопытством спросила Нина.
Таня помолчала. Сама до конца не понимала, зачем ей этот человек.
— Хочу поговорить с ним. Узнать правду.
— Правду о чём?
— О Дмитрии. О том, что было 38 лет назад.
— Таня, ты же понимаешь, что это ничего не изменит? Дмитрия уже нет…
— Но это изменит моё положение. Если Валентина Степановна сама лгала всю жизнь, какое право она имеет обвинять меня?
Нина вздохнула:
— Живёт он на улице Садовой. Дом пятнадцать. Только не говори, что я тебе адрес дала.
— Не скажу. Спасибо, Нина.
Таня положила трубку и задумалась. Послезавтра — результат анализа. Он должен поставить точку во всём.
Но до послезавтра ещё целый день. День, который как-то надо прожить.
В детской Егор строил башню из кубиков. Мальчик был сосредоточен, серьёзен.
— Что строишь, сынок? — спросила Таня.
— Дом для нас с тобой, — ответил Егор. — Чтобы мы там жили одни. Без бабы Вали.
— Почему без бабы Вали? — мягко спросила Таня.
— Она странная стала. Страшная. Не хочу с ней жить.
Из уст ребёнка это прозвучало как приговор. Дети не лгут. Они чувствуют фальшь острее взрослых.
— Мы поживём пока здесь, — спокойно сказала Таня. — А потом посмотрим.
— А когда будет это «потом»? — серьёзно спросил мальчик.
— Скоро, сынок. Очень скоро.
Егор кивнул и снова углубился в свою стройку. А Таня смотрела на сына и думала о том, что через два дня их жизнь может измениться до неузнаваемости. В любую сторону.
Звук ключа в замке заставил её вздрогнуть. В квартиру вошла Валентина Степановна. Она куда-то уходила после той нелёгкой беседы.
— Где была? — негромко поинтересовалась Таня.
— По делам, — коротко ответила свекровь.
На лице Валентины Степановны читалось странное удовлетворение. Будто бы она что-то важное узнала.
— По каким делам?
— По своим. — Не твоего ума дело.
Валентина Степановна прошла в свою комнату и плотно закрыла дверь. Таня осталась в гостиной с нарастающим тревожным чувством. Что ещё задумала свекровь? Какие у неё, оказывается, есть тайные планы?
Ночь была долгой и беспокойной. Таня лежала на диване, прислушивалась ко всем звукам дома. В комнате Валентины Степановны свет горел до глубокой ночи. Похоже, и она не могла уснуть. Волновалась? Ждала утра?
Около полуночи Таня услышала осторожные шаги в коридоре. Свекровь прошла в кухню, где загремела посуда, зашипела вода в чайнике. Долго возилась, будто не находила себе места. Потом снова — тишина... И опять бесконечное ожидание рассвета.
Таня думала о Викторе Ивановиче. О том, знает ли он действительно всю правду о Дмитрии. О том, что скажет ей, если она вдруг придёт к нему с расспросами. А ещё — о том, как одна встреча может изменить судьбу всей семьи.
Завтра она пойдёт на улицу Садовую. Поговорит с человеком, который, возможно, хранит ответы на её вопросы. А послезавтра — всё станет ясно. Кто прав, кто виноват. Именно послезавтра прозвучит этот внутренний вердикт, который определит их дальнейшую судьбу.
Таня закрыла глаза и попыталась заснуть. Но покой не приходил. Мысли о семейных тайнах кружили в голове — настойчиво, тревожно.
О том, как переплетаются судьбы людей. О том, что правда иногда оказывается страшнее любой лжи...
Послезавтра. Всё решится послезавтра.
А завтра — поиски ответов на вопросы, которые мучили её всю ночь.
Второй день ожидания начался с тревожного сна Тани. Снилось, будто она идёт по длинному коридору. В конце его стоял незнакомый мужчина. Лицо — размытое, но голос звучал до боли знакомо.
Таня проснулась с ощущением, что должна что-то понять. Что-то важное.
За завтраком Валентина Степановна была особенно молчалива. Свекровь ела овсянку и изредка бросала на Таню быстрые взгляды. В этих взглядах читалось ожидание. Как будто Валентина Степановна знала то, о чём Таня только догадывалась.
— Мама, а сегодня мы пойдём гулять? — спросил Егор, размазывая кашу по тарелке.
— Конечно, сынок. После завтрака пойдём в парк.
- А баба Валя с нами пойдёт? — Мальчик посмотрел на бабушку.
— Нет, — коротко отрезала Валентина Степановна. — У бабушки дела.
Таня с облегчением вздохнула. Целый день без подозрительных взглядов и колкостей свекрови — уже радость.
После завтрака Таня одела Егора и вышла с ним на улицу. Мальчик радостно бежал впереди, пинал опавшие листья и смеялся. Для него это было обычное осеннее утро. Егор не знал, что мама идёт искать человека, который может перевернуть их жизнь.
Улица Садовая оказалась старой, с невысокими домами и просторными дворами. Дом номер пятнадцать стоял в глубине, спрятавшись от шума улицы. Таня остановилась у подъезда — сердце заколотилось. Егор подошёл ближе.
— Мама, а зачем мы сюда пришли?
— Мне нужно поговорить с одним человеком. А ты пока поиграешь на площадке, хорошо?
Во дворе стояла детская площадка: горка, качели, песочница. Егор с восторгом побежал к качелям. Таня помогла ему взобраться и, пока он катался, думала, как подойти к квартире Виктора Ивановича.
— Таня… — раздался за спиной голос.
Она обернулась. К ней подходила пожилая женщина с собакой на поводке.
— Да? — удивлённо ответила Таня.
— Нина говорила, что ты придёшь. Ты ищешь Виктора Ивановича?
— Да. А вы его знаете?
— Конечно. Живу этажом выше. Хороший мужик, только одинокий очень. Жена умерла три года назад.
— А он дома сейчас?
— Дома. С утра не выходил. Только предупреждаю: тяжёлый на подъём. Не любит незнакомых людей.
— Понимаю. Спасибо вам.
Женщина ушла. Таня ещё несколько минут качала Егора, набиралась смелости. Разговор мог изменить всё. Она решилась:
— Сынок, — сказала наконец. — Мама поднимется наверх. Ты посиди здесь, на скамейке, никуда не уходи, ладно?
— А долго тебя не будет?
— Нет, недолго. Минут десять.
Егор послушно сел на скамейку у подъезда. Таня поднялась на третий этаж, нашла нужную квартиру. Постояла у двери, собираясь с мыслями…
Потом решительно нажала на звонок.
продолжение 👇