Их жизнь в пригороде Нижневартовска была похожа на миллионы других. Анна, Сергей и их первоклассник Алёша. Мир их семьи вращался вокруг ипотечной «двушки», вечных пробок на выезде в город и тихого счастья субботних завтраков, когда Анна пекла блины, а Сергей возился с сыном, собирая сложный конструктор.
Анна работала медсестрой в городской детской поликлинике. Её зарплаты хватало, чтобы исправно платить по ипотеке и изредка баловать семью. Сергей, отслуживший срочку в десантных войсках, работал старшим охранником в местном гипермаркете. Их брак уже не был наполнен страстью, но держался на чём-то более прочном — на общем быте, заботах об Алёше и взаимном, хоть и подёрнутом усталостью, уважении.
Всё рухнуло в один мартовский день. Сергея после планового медосмотра отстранили от работы. Старая армейская травма спины дала о себе знать — врачи обнаружили межпозвонковую грыжу. Вердикт был коротким и безжалостным: «К тяжёлой физической работе не годен». Сергей вернулся домой бледный, скомкал медицинскую справку в кулаке и, не глядя на жену, выдохнул:
— Уволили. Пенсия по инвалидности — смешные деньги.
Анна, стиснув зубы, обняла его. Она почувствовала, как его плечи напряжены в камень.
— Всё наладится, Сереж. Ты же у меня руки-golden. Может, своё дело открыть? Небольшую мастерскую? Я помогу, поддержу.
— Какое дело? — горько усмехнулся он, отстраняясь. — На лекарства и процедуры едва хватит, а ты про мастерскую. Кредит кто платить будет? Твоей зарплаты не хватит.
С этого дня в их квартире воцарилась тягучая, серая тишина. Сергей, прежде подтянутый и собранный, целыми днями сидел у окна, курил на балконе, смотрел в потолок. Он чувствовал себя не просто больным, а сломленным. Больничные выплаты быстро закончились, ипотеку и коммуналку теперь приходилось покрывать одной Анне. Она брала любые дежурства и ночные смены, возвращалась за полночь, чтобы через несколько часов снова бежать в поликлинику. Дома её ждали горы немытой посуды и молчаливый, погружённый в себя муж.
Однажды вечером, когда Анна, сраженная усталостью, пыталась подсчитать, как растянуть её зарплату до аванса, Сергей подошел к столу. В его глазах горел непривычный, почти лихорадочный огонь.
— Аня, нам нужно поговорить, — начал он, садясь напротив. — Я всё обдумал. Так жить нельзя.
Анна с надеждой посмотрела на него. Может, он нашёл выход? Записался к хорошему врачу? Придумал, как заработать на удалёнке?
— Я согласна. Надо что-то менять. Может, действительно, снизим расходы? — тихо предложила она.
— Речь не о расходах, — резко перебил Сергей. — Я — мужчина. Я не могу позволить, чтобы ты одна тащила всё на себе. Я знаю, как решить. Нужно продать машину.
Анна остолбенела. Их старая, но исправная «Лада-Гранта» была не просто средством передвижения. Она была спасением: на ней Анна успевала отвезти Алёшу в школу в соседнем микрорайоне, доехать до работы, заскочить в поликлинику к лежачей маме, закупить продукты. Общественный транспорт отнимал бы у неё по три часа в день.
— Ты с ума сошел? — вырвалось у неё. — Как я буду без машины? На что мы жить будем? На твою пенсию? Мы её на лекарства тратим!
— Найдёшь способ! — вспылил Сергей, вскакивая. — Автобусы, в конце концов, ходят! Или такси! А на вырученные деньги я куплю небольшой станок, буду дома сувениры делать, из дерева. Я видел в интернете, народ продаёт. Это наш шанс встать на ноги!
— Это твой шанс проиграть наши последние деньги в очередную несбыточную идею! — впервые за долгое время крикнула Анна, тоже поднимаясь. — Ты месяц назад пытался табуретку починить — и не смог из-за дикой боли! О каких станках и сувенирах может идти речь? Ты просто хочешь одним махом решить проблему, не думая о последствиях!
Лицо Сергея исказилось от обиды и злости. Он с силой ударил кулаком по столу, отчего задребезжала посуда.
— Это я решаю! Машина оформлена на меня! Или ты мне не доверяешь? Не доверяешь — значит, не уважаешь. Значит, я для тебя никто. Просто инвалид на твой шее.
Эти слова прозвучали как приговор. В его глазах Анна увидела не мужа, а загнанного в угол зверя, готового разорвать последнее, что их связывало, — остатки доверия и уважения. В ту ночь они не спали. Анна плакала в ванной, включив воду, чтобы не разбудить сына. Сергей молча курил на холодном балконе, глотая слёзы бессилия.
Утром, отведя Алёша в школу, Анна поехала не на работу, а к родителям. Они жили в старой хрущёвке, в том же районе. Выслушав дочь, её отец, молчаливый токарь на пенсии, молча достал сберкнижку и положил перед ней.
— Бери, дочка. На первое время хватит. На съём комнаты. Мужик он сломанный, Анют. И это не та поломка, что лечится деньгами от проданной машины.
В тот же день Анна, вернувшись домой, стала собирать вещи. Переезд занял несколько часов. Она забрала только свои и сына вещи, игрушки, книги. Сергей молча наблюдал, как она складывает в коробки Алёшиного робота-трансформера, его плечи были ссутулены, словно под невидимым грузом. Он пытался что-то сказать, но слова застревали в горле.
Новая жизнь в тесной комнатке коммуналки первое время была адом. Алёша скучал по папе, по своей комнате, постоянно плакал. Анна жила в состоянии перманентной усталости, разрываясь между работой, ребёнком и поиском хоть какого-то равновесия. Но постепенно, словно побег сквозь асфальт, появился новый ритм. Она, используя свои медицинские навыки, записалась на курсы массажа. Коллеги, видя её отчаянное положение, помогали — подменяли на сменах, сидели с Алёшей.
Через несколько месяцев раздался звонок. Сергей.
— Аня… — его голос был хриплым, простуженным. — Вернись. Всё будет по-твоему. Машину не продам. Буду лечиться, делать зарядку. Алёша… он спрашивает меня?
— Он привык, — ровно, без эмоций, ответила Анна, глядя на спящего сына, уткнувшегося лицом в подушку. — У него теперь своя жизнь, свой кружок робототехники. И у меня тоже.
Она положила трубку. Не было ни злости, ни триумфа. Была лишь усталая, выстраданная уверенность, что назад дороги нет.
Сергей остался один в ипотечной квартире, где каждый угол напоминал о прежней жизни. Осознание пришло к нему медленно и мучительно. Он пытался заглушить отчаяние алкоголем, но боль в спине от этого лишь становилась невыносимей. Деньги от продажи своего старого мотоцикла ушли на таблетки и очередные процедуры. В один из дней, глядя на своё отражение в зеркале в прихожей, он не увидел прежнего стойкого солдата. Перед ним был изможденный, проигравшийся мужчина с пустым взглядом.
Он нашёл в телефоне номер своего бывшего сослуживца, который уже несколько лет работал в службе безопасности на северном месторождении, вахтовым методом.
— Серёга, тебе же нельзя, поднимать-то тяжести нельзя, — усомнился тот.
— Я могу сидеть на проходной, — твёрдо, без прежней надменности, сказал Сергей. — Смотреть за мониторами, проверять документы. Мне надо работать. Надо чувствовать себя нужным. Пожалуйста.
Что касается Анны, её жизнь, хоть и оставаясь трудной, медленно, но верно налаживалась. Получив сертификат массажиста, она начала принимать пациентов на дому. Денег стало хватать не только на necessities, но и на маленькие радости для сына. Однажды вечером, укладывая Алёшу, она услышала его тихий, сонный шёпот:
— Мам, а папа когда-нибудь поправится?
Анна прижала сына к себе, глядя в тёмное окно, за которым мерцали огни чужого, но ставшего своим района.
— Не знаю, сынок. Люди иногда ломаются, и не все умеют собирать себя по частям. Но мы-то с тобой — обязательно. Мы справимся.
