Типология любовниц (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
— Спасибо. За все.
Слова Ирины Викторовны повисли в воздухе между ними — легкие, почти невесомые, и потому такие неестественные. Ольга кивнула, не находя, что ответить. Простить? Нет. Забыть? Тоже нет. Принять эти слова как факт — вот все, что она могла сделать сейчас.
Год терапии не прошел даром. Он не стер боль, как ластик, но упаковал ее в прочный, непрозрачный контейнер, который можно было поставить на полку и не задевать каждый день. Михаил стал… другим. Спокойнее. Он больше не вжимался в кресло на сессиях, не искал виноватых. Он научился говорить «я чувствую». Ирина Викторовна разучила роль Великой Жертвующей Матери и пыталась, пусть и неуклюже, быть просто человеком.
А Ольга… Ольга строила новую жизнь. Кирпичик за кирпичиком. Ее методики арт-терапии для женщин, переживших предательство, вызвали интерес в том самом центре психологической помощи. Ей предложили вести группу. Небольшую пока. Всего раз в неделю. Но это было ЕЕ. Ее территория, ее правила, ее голос.
Именно об этом она думала, провожая Михаила и Ирину Викторовну с их скромного «праздника» по поводу первой удачной сделки. Дверь закрылась. Тишина. Та самая здоровая, наполненная смыслом, а не ожиданием удара.
Она прибрала чашки, ее взгляд упал на блокнот, лежащий на столе. Тот самый, куда она зарисовывала идеи для занятий. На верхнем листе — эскиз: женщины, сидящие в кругу, держат в руках нечто хрупкое и светящееся. Символ доверия.
Зазвонил телефон. Незнакомый номер. Ольга нахмурилась. Кто-то из клиентов? Она провела пальцем по экрану.
— Алло?
— Ольга? — Женский голос. Молодой, натянутый, как струна. — Это Анна.
Слово прозвучало как выстрел в тихой комнате. Анна. Та самая. «Современная копия». Любовница. Пешка в игре Ирины Викторовны. Ольга не дышала. Сердце замерло, а потом рванулось в бешеной скачке, отдаваясь в висках.
— Откуда у вас мой номер? — ее собственный голос прозвучал чужим, ледяным.
— Это неважно. Мне нужно вас видеть. — В голосе Анны слышались и надрыв, и какая-то стальная решимость. — Это… это касается не только меня. И Михаила. И его матери.
— У нас с вами нет общих дел, — отрезала Ольга, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Старая боль в животе сжалась в тугой, знакомый комок.
— Два дня назад ко мне приходили люди, — Анна говорила быстро, словно боялась, что ее оборвут. — С вопросами. О бизнесе Михаила. О его старых схемах, о которых я… кое-что знала. Они были… убедительны.
Ольга медленно опустилась на стул. В ушах зазвенело.
— Какие люди? Какие схемы?
— Я не могу говорить по телефону. Завтра. Кафе «Лира» на Арбате. 12:00. Если вы не придете… — девушка сделала паузу, — я не знаю, что они сделают с этой информацией. И со мной.
Щелчок. Ольга сидела, сжимая в руке телефон, пока костяшки пальцев не побелели. Тишина вокруг снова изменилась. Она стала густой, липкой, зловещей. В ней пахло старой пылью и страхом.
«Ловушка». Первая мысль. Месть Анны? Маловероятно. Та девушка, которую она помнила по перепискам и чекам, была не из тех, кто идет на открытый конфликт. Она была приспособленкой.
«Ирина Викторовна». Вторая мысль. Неужели старая лиса затеяла новую игру? Попытка вернуть контроль, стращая бывшую невестку через любовницу? Слишком сложно и рискованно после всего, что было.
«Люди». Третья мысль, холодная и обжигающая. Самые страшные истории всегда начинаются с этого слова.
Она посмотрела на эскиз в блокноте. Хрупкое светящееся существо в руках женщин. Ее новая жизнь. Бумажный кораблик, который она только что спустила на воду.
А на горизонте — уже собиралась буря.
Она не хотела этого. Не хотела снова впутываться в их грязное прошлое. Она отстроилась. Она была почти свободна.
Но фраза «касается не только меня» жгла мозг. Эти «люди» интересовались бизнесом Михаила. Его старыми схемами. А новый бизнес Михаила — это ее идеи. Ее маркетинговые ходы, которые она глупая подбросила ему в порыве… чего? Остатков жалости? Желания помочь человеку, который наконец-то встал на ноги?
Она представила, как к ней в дом, в ее новую, чистую жизнь, являются «убедительные» люди с вопросами. Представила лицо терапевта. Лица женщин из ее группы.
Ее свобода оказалась зыбкой, как песок. Достаточно одного прилива — и от нее не останется и следа.
Она открыла ноутбук. Запустила браузер. Набрала «кафе Лира Арбат». Обычное, ничем не примечательное место. Не ее район, не ее формат. Значит, Анна выбрала его намеренно. Нейтральная территория.
Ольга откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Год терапии. Год работы над собой. А внутри — все та же девочка, которая по запаху духов может восстановить всю цепочку предательства. Та самая, которая умеет собирать досье.
Она снова была в игре. Даже не сделав ни шага.
Она посмотрела на свой бумажный кораблик в блокноте. Потом резко, одним движением, вырвала лист, смяла его в комок и бросила в мусорное ведро.
Хрупкое и светящееся могло подождать. Сейчас ей снова нужна была сталь.
***
Кафе «Лира» оказалось подвальным помещением с низкими сводами и слабым запахом старого кофе. Не ее место. Ольга выбрала столик в глубине, спиной к стене, чтобы видеть весь зал и вход. Тактичка. Поза, от которой, казалось, она отучилась за год терапии. Но нет — тело помнило все. Помнило, как быть в осаде.
Она пришла на пятнадцать минут раньше. Чтобы освоиться. Чтобы продиагностировать территорию. И теперь сидела, сжимая в руках холодную чашку эспрессо, и ждала.
Анна вошла ровно в полдень. Точная, как по расписанию. Ольга не видела ее больше года, и та… изменилась. Исчезла та самая слащавая кукольность, что была подражанием Кате. Девушка, подошедшая к столику, была строгой, собранной, одетой в простую темную водолазку и джинсы. Никакого макияжа. Волосы убраны в небрежный хвост. И глаза… глаза были уставшими и по-взрослому серьезными.
— Ольга. Спасибо, что пришли.
Она села, не дожидаясь приглашения. Положила на стол простой коричневый конверт.
— Я не буду занимать много времени.
— Я слушаю, — голос Ольги был ровным, без эмоций. Она не собиралась делать ей поблажек.
— Те люди… Они пришли ко мне на работу. Представились журналистами. Но это не журналисты. — Анна говорила тихо, отрывисто, глядя куда-то мимо Ольги. — Они знали… обо всем. О наших с Михаилом встречах. Отелях. Подарках. Они показали мне распечатку смс Ирины Викторовны… где она пишет подруге, что «Мише нужна более покладистая девушка, и Анечка — идеальный вариант».
Ольга сохраняла каменное лицо, но внутри все сжалось. Ирина Викторовна. Конечно. Старая гиена, которая не может не оставлять следов.
— И что им от тебя нужно? — спросила Ольга. — От меня?
— Им нужны документы. Подтверждения. Не те чеки, что вы нашли… а что-то более серьезное. Документы по старому бизнесу Михаила. Договоры с офшорами. Схемы ухода от налогов. Они считают, что у меня есть к ним доступ. Или что я могу их достать.
— А у тебя есть?
— Нет! — в голосе Анны прозвучала искренняя дрожь. — Я была… украшением. Аксессуаром. Меня не посвящали в такие вещи. Но они не верят.
— И при чем здесь я? — Ольга сделала глоток холодного кофе. — Ты хочешь, чтобы я поговорила с твоими «журналистами»? Или с Михаилом?
— Нет. — Анна наклонилась вперед, и ее глаза впервые встретились с глазами Ольги. — Я хочу, чтобы вы… отдали им это.
Она легким движением подтолкнула к Ольге коричневый конверт.
Ольга медленно, не отрывая от Анны взгляда, открыла его. Внутри лежала флешка.
— Что это?
— Это… копия. Всего, что у меня было. Переписки. Фото. Аудиозаписи наших разговоров с Михаилом и Ириной Викторовной. — Анна говорила быстро, словно исповедуясь. — Я вела свой дневник. Потому что боялась. Потому что понимала, что меня используют. И что в любой момент могут сделать козлом отпущения. Я собирала это как страховку.
Ольга смотрела на флешку, лежащую на столе, как на ядовитую змею. Досье. Собранное любовницей ее мужа. Ирония была настолько горькой, что ее можно было попробовать на вкус.
— И почему ты не отдашь им это сама? — спросила Ольга, чувствуя, как нарастает холодная ярость. — Закрыла бы свой вопрос.
— Потому что они поймут, что это — все. А им нужно больше. Они почувствуют, что я скрываю что-то. А если я отдам все… я становлюсь им не нужна. А ненужных свидетелей… — она не договорила, но смысл повис в воздухе. — А к вам… они не сунутся. Вы — бывшая жена. Вы вне подозрений. Вы можете просто «найти» это у себя в старых вещах. Сказать, что копались в архивах и нашли. И отдать.
Ольга откинулась на спинку стула. Гениально. И цинично. Анна предлагала ей стать громоотводом. Принять удар на себя. Рискнуть своей, только что отстроенной репутацией, своим спокойствием.
— И почему, по-твоему, я должна это сделать? — тихо спросила Ольга. — Ради тебя? Ради Михаила? Ради его мамочки? После всего, что вы сделали?
— Не ради них, — так же тихо ответила Анна. Ее голос вдруг стал хриплым. — Ради себя. Потому что если они докопаются до старого бизнеса Михаила, они докопаются и до его нового. А в новом, как я поняла, есть и ваши идеи. Ваши советы. И если начнется разбор полетов… вас втянут в это по уши. Вашу арт-терапию. Ваш центр. Все, что вы построили. Я… я следила за вами. Я знаю, что вы начали новое дело. Оно вам дорого.
Ольга замолчала. Девушка была умнее, чем она предполагала. И опаснее. Она не просто просила о помощи. Она ставила ультиматум. Либо Ольга берет на себя контролируемый взрыв, либо их всех, включая ее, разорвет на куски случайной волной.
— Они дали срок? — наконец, спросила Ольга.
— Три дня.
— Хорошо, — Ольга резко поднялась, сунув флешку в карман джинсов. — Я подумаю.
— Ольга… — Анна встала вслед за ней. В ее глазах читалась неподдельная тревога. — Они не шутят.
— Я тоже, — бросила Ольга через плечо и направилась к выходу, не оглядываясь.
На улице ее обдало потоком чужих жизней, смеха, солнечного света. Она стояла на тротуаре, сжимая в кармане маленький кусок пластика, который весил как гиря. Флешка. Досье. Страховка.
Она могла пойти к Михаилу. Рассказать все, передать флешку ему и пусть он разбирается со своими демонами сам.
Но… сможет ли он? Или снова сломается? А его срыв снова ударит по ней?
Она могла пойти в полицию. Но что она скажет? «Мне угрожают анонимные люди, о которых я ничего не знаю»?
Она могла уничтожить флешку. Сжечь. И сделать вид, что ничего не знает. Молиться, что буря пройдет мимо.
Или… она могла изучить ее. Это досье. Оружие. Страшное, грязное, но оружие. И теперь оно было в ее руках.
Она посмотрела на свое отражение в витрине магазина — женщина с напряженным лицом и пустым взглядом. Год терапии. Год исцеления. А один звонок и одна встреча — и она снова здесь. На нейтральной полосе. Под прицелом.
И выбор, который она сделает сейчас, определит все. Стать ли снова жертвой. Или стать тем, кого боятся.
***
Ольга не пошла домой. Она поехала в парк, нашла пустую скамейку в самом людном месте, у детской площадки, и достала ноутбук. Крики детей, смех, музыка из колонок — все это создавало идеальный белый шум, скрывающий ее в собственной скорлупе тишины.
Она вставила флешку. На ней была одна папка с безликим названием «Архив». Внутри — ровно то, что обещала Анна. Фотографии. Скриншоты переписок. Аудиофайлы с датами.
Она не стала смотреть фото. Ее тошнило от одной мысли. Вместо этого она открыла папку с аудио. Выбрала файл с самой ранней датой. Нажала play.
— …ну я же говорил, мам, что все нормально. Ничего страшного.
— Ничего страшного? Мишенька, она же тебя в гроб загонит своими амбициями! Холодильник, говоришь, не тот купила? Мебель не по фен-шую? Это же мелочи! А ты посмотри на нее — железная леди. У тебя Катя никогда бы…
— Мама, хватит. Не надо про Катю.
— Надо! Надо, потому что ты забываешь, какими должны быть отношения! Ты должен быть главой, а не подкаблучником! Найди себе нормальную, покладистую девочку. Вот в твоем офисе, я смотрела, симпатичные есть…
Голос Ирины Викторовны был медовым, ядовитым, вкрадчивым. Голос Михаила — усталым, обреченным. Ольга выключила. Ей было физически плохо. Она знала, что они о ней так думали, но слышать это… было иначе. Больнее.
Она открыла переписку. Чаты Ирины Викторовны с подругами. Цитата: «Ольгу эту терпеть не могу. Живет, как стервятник на сковородке. Но Мишу своего не отдам. Выживу. У меня уже есть план. Пристрою ему Анну, она девочка правильная, без царя в голове. И все встанет на круги своя».
Ольга закрыла глаза. План. Так все это и называлось. «План».
Она открыла последний файл в папке. Это была таблица. Финансовые операции старой фирмы Михаила. Полупрозрачные схемы, увод денег через фирмы-однодневки. Ничего гениального, обычная серая бухгалтерия. Но для «убедительных людей» — золотая жила.
И тут ее взгляд упал на одно название ООО. «Аркада-Инвест». Оно мелькало в нескольких сомнительных платежах. И оно же фигурировало в последнем отчете Михаила по новому бизнесу. Как один из его первых и самых крупных клиентов.
Ледяная рука сжала ее сердце. Он не ушел от прошлого. Он притащил его с собой. В свою новую, «чистую» жизнь. В жизнь, в строительство которой она, дура, вложила свои идеи.
Гнев был таким острым и ясным, что он почти обжег. Он не изменился. Он просто лучше научился прятаться. А она, как дура, поверила в его «преображение».
Она выдернула флешку и захлопнула ноутбук. Дети на площадке визжали от восторга, качаясь на качелях. А она сидела и понимала: все, что она строила за этот год, — карточный домик. Его новый бизнес был заражен старыми грехами. Ее репутация оказалась привязана к нему. Ее новая жизнь… была иллюзией.
Она достала телефон. Набрала номер. Не Анны. Не Михаила.
— Алло? Слушаю вас, — ответил вежливый мужской голос. Это был адвокат, который вел их бракоразводный процесс год назад. Умный, дорогой, циничный.
— Дмитрий Викторович, здравствуйте. Ольга Соколова. Мне срочно требуется ваш совет. Как специалиста по бракоразводным процессам и… по корпоративному праву.
— Ольга Сергеевна? Слушаю вас.
— У меня есть информация. Очень компрометирующая. На моего бывшего мужа, Михаила Соколова, и его бизнес. А также на его мать. Есть аудиозаписи, переписки, финансовые схемы.
На том конце провода повисла короткая пауза.
— Я понимаю. И какая ваша цель? Защита? Шантаж? Упреждающий удар?
Ольга смотрела на детей. На мать, которая качала на руках малыша. На свою старую, израненную, но все еще живую жизнь.
— Цель… — ее голос прозвучал хрипло. Она откашлялась. — Цель — окончательное разделение. Полное. Юридическое, финансовое, репутационное. Я хочу, чтобы его прошлое больше никогда не могло коснуться меня. Чтобы моя фамилия, мои идеи, мое имя были чистыми. И чтобы те, кто пытался меня уничтожить… почувствовали, каково это.
— Понятно, — в голосе адвоката послышался профессиональный интерес. — Это сложно. Дорого. И потребует от вас жесткости.
— Жесткости у меня предостаточно, — тихо, но четко сказала Ольга. — Денег — тоже. Я готова.
— Тогда нам нужно встретиться. Сегодня. У меня в офисе. И… принесите ваши материалы. Мы с ними поработаем.
Ольга положила трубку. Она сидела еще несколько минут, глядя в одну точку. Потом поднялась и пошла к выходу из парка. Походка была твердой. Решение — принятым.
Она не будет жертвой. Не будет громоотводом. Она станет призмой. Которая пропустит через себя весь этот грязный свет и обратит его против тех, кто его испустил.
Она шла, и в голове уже складывался новый план. Не план мести. План тотального очищения. Сожжения мостов. И по ту сторону пепла лежала ее настоящая, а не бумажная, свобода.
Она достала телефон и отправила короткое смс адвокату:
«Через час. Я буду».
А потом открыла чат с Михаилом. Написала всего три слова:
— Нам нужно встретиться.
Ее палец завис над кнопкой отправки. Это был момент выбора. Точка невозврата.
Она нажала!
***
Что будет дальше? Решение за вами, дорогие читатели!
Судьба Ольги в ваших руках. Какой из путей для нее по-настоящему правильный?
Ваш голос определит финал, который я опубликую завтра в 4:00 по МСК.
Голосуйте в комментариях:
А — Свобода. Новый берег: Ольга просто использует флешку, чтобы безопасно выйти из игры и начать новую жизнь, не связываясь с Михаилом.
Б — Шанс. Исправление ошибок: Ольга дает Михаилу последний шанс, раскрывает ему информацию и предлагает бороться вместе.
В — Месть. Холодный расчет: Ольга с помощью адвоката наносит точечный, разрушительный удар, чтобы уничтожить и Михаила, и его мать.
P.S. Подписывайтесь на канал, чтобы алгоритм лично сообщил вам о развязке!
P.S.S. Если кому интересно, начало этой истории здесь: