— Моя семья важнее твоих капризов! Мама и Колька будут жить с нами — смирись или уходи! — Андрей швырнул ключи на тумбочку так, что фоторамка с нашей свадьбы упала лицом вниз.
— Ты серьезно? После всего, что я для них делала? — я стояла посреди кухни с мокрой тряпкой в руках. — Твоя мать три года называла меня "этой", а братец ворует деньги из моего кошелька!
— Хватит наговаривать! Они — моя кровь! А ты... ты просто эгоистка, которая не понимает, что такое семья!
— Не понимаю? Это я не понимаю?! — голос сорвался на крик.
Восемь лет назад мы с Андреем снимали однушку на окраине. Счастливые, молодые, полные планов. Его мать тогда жила в деревне, изредка приезжала с гостинцами — солеными огурцами и вареньем. Милая полная женщина, которая называла меня "доченька" и расспрашивала о внуках.
— Машенька, ты такая хозяюшка! — умилялась она, глядя как я глажу Андрюшины рубашки. — Повезло моему сыночку!
Младший брат Андрея, Колька, тогда учился в техникуме. Приезжал на выходные — тихий, вежливый парень. Помогал с ремонтом, таскал тяжелые сумки из магазина.
Я работала бухгалтером в крупной фирме, Андрей — менеджером по продажам. Копили на ипотеку, откладывали каждую копейку. По вечерам сидели на крошечной кухне, пили чай и мечтали о трехкомнатной квартире.
— Представь, у нас будет детская! — Андрей обнимал меня сзади. — Розовая для дочки или голубая для сына.
— А может, и то, и другое? — смеялась я.
— Двойня? Ты хочешь меня разорить?
Мы смеялись, целовались, строили планы. Наивные дураки.
Квартиру купили через три года. Я вложила наследство от бабушки — два миллиона. Андрей добавил накопленные восемьсот тысяч. Оформили на двоих, как положено в семье.
Новоселье справляли скромно. Свекровь приехала с братом Андрея. Колька к тому времени уже отслужил в армии, работал где-то грузчиком.
— Большая квартира, — свекровь ходила по комнатам, трогала обои. — Дорогая, наверное?
— Мама, не твое дело, — отрезал Андрей.
— Как это не мое? Я мать, имею право знать, на что сын деньги тратит!
После ужина свекровь отозвала Андрея на балкон. Я мыла посуду, но через открытое окно слышала каждое слово.
— Она тебя использует! Квартиру на себя записать хочет!
— Мам, квартира на двоих оформлена.
— А почему не на тебя одного? Ты же мужчина, добытчик!
— Маша тоже вложилась. Даже больше меня.
— Откуда у нее такие деньги? Небось, с мужиками крутила!
Я уронила тарелку. Осколки разлетелись по всей кухне. Андрей вбежал с балкона.
— Ты что? Порезалась?
— Нет, все нормально, — я собирала осколки дрожащими руками.
— Мам, помоги Маше!
— Сама справится, не барыня, — свекровь прошла мимо в комнату.
Полгода назад свекровь продала дом в деревне. Позвонила Андрею, плакала в трубку.
— Сыночек, я больше не могу там жить! Крыша течет, печка дымит. Я уже старая, ноги болят. Продала дом за копейки — триста тысяч всего дали.
— Мам, а где ты жить будешь?
— Не знаю... В город перееду, комнату сниму. Если доживу на пенсию в восемь тысяч.
Андрей метался по квартире как зверь в клетке. Я знала, чем это закончитсяй.
— Маш, мама переезжает к нам. Временно, пока квартиру себе не найдет.
— В смысле к нам? У нас нет лишней комнаты!
— В зале поставим раскладушку.
— Андрей, мы восемь лет копили на эту квартиру! Чтобы жить вдвоем, завести детей!
— Это моя мать! Я не могу ее бросить!
Свекровь приехала с тремя баулами и котом. Кот оказался не привит, блохастый. Первым делом пометил наш новый диван.
— Васька к лотку не приучен, он деревенский, — пожала плечами свекровь. — Привыкнет.
Васька не привык. Зато свекровь быстро освоилась. Раскладушку в зал так и не купили — она заняла нашу спальню, а мы переехали в зал на тот самый помеченный диван.
— Мне врач сказал, спина болит от мягкого. А у вас в спальне ортопедический матрас, — объяснила она.
Через месяц после свекрови приехал Колька.
— Братан, выручай! С работы уволили, из общаги выгнали. Пару недель поживу, найду работу и съеду!
Пару недель превратились в четыре месяца. Колька занял маленькую комнату, которую я обустраивала под кабинет. Мои документы, ноутбук, рабочие папки — все свалили в кладовку.
— Маш, ну что ты как маленькая? Человеку помочь надо! — увещевал Андрей.
Колька "искал работу" лежа на диване с телефоном. Пустые пивные банки копились под кроватью. Окурки в цветочных горшках — я находила их, когда поливала фикус.
— Коля, я просила не курить в квартире!
— Не ори на моего сына! — свекровь выскакивала из спальни. — Парню тяжело, работы нет, а ты его пилишь!
Деньги начали пропадать после второго месяца его проживания. Сначала мелочь из копилки, потом пятитысячная из кошелька.
— Андрей, твой брат ворует!
— С чего ты взяла?
— Я вчера положила в кошелек пять тысяч. Сегодня их нет!
— Может, забыла где потратила?
— Я веду учет каждой копейки! Вот смотри — приложение с расходами!
— Маш, это мой брат. Он не вор. Хватит наговаривать!
Вчера я вернулась с работы раньше. В квартире стояла вонь — свекровь жарила рыбу. Все окна закрыты, вытяжку не включила.
— Сквозняков боюсь, продует меня, — объяснила она.
Колька валялся в моем кабинете-спальне с грязными ногами на постели. По полу валялись окурки, пустая пачка чипсов, носки.
— Коля, это перебор! Убери за собой немедленно!
— Че ты командуешь? Не нравится — сама убери!
— Это мой дом!
— Это дом моего брата! А ты тут временно!
Я готова была взорваться. Пошла на кухню успокоиться — в хлебнице пусто. Свекровь скормила коту последний хлеб.
— Васеньке нужны витамины, — пояснила она.
В холодильнике — кастрюля с недоеденным борщом, который я варила три дня назад. Прокис. Свекровь готовила только для себя и Кольки — яичницу, макароны. Мне и Андрею — объедки или "а вы себе закажите, вы ж богатые".
Я заперлась в ванной и плакала. Восемь лет строили семью, копили на жилье, мечтали о детях. А теперь живем как в общежитии.
Андрей вернулся поздно. Злой, уставший. Свекровь сразу начала жаловаться.
— Андрюша, твоя жена опять на Колю наезжает! Мальчик в депрессии, а она его третирует!
— Мам, я устал. Давайте завтра.
— Нет, не завтра! — я вышла из ванной. — Андрей, так больше нельзя! Либо они съезжают, либо съезжаю я!
Сейчас я сижу в опустевшей квартире. Андрей ушел хлопнув дверью. Свекровь торжествующе улыбнулась. Колька даже не вылез из комнаты.
Достаю телефон, открываю приложение с недвижимостью. Однушка в спальном районе — полтора миллиона. Если продать свою долю в этой квартире, как раз хватит. И на новую жизнь останется.
В дверь ключ поворачивается. Андрей? Нет, шаги тяжелые — Колька.
— Слышь, Машка, одолжи пятерку до завтра.
— У меня нет.
— Да ладно, я видел у тебя в сумке кошелек.
— Не дам.
— Ты че, борзая совсем?
Он подходит ближе. От него несет перегаром и сигаретами. Хватает мою сумку.
— Отдай немедленно!
— А то что?
Я вырываю сумку. Содержимое рассыпается по полу — помада, ключи, кошелек. Колька тянется за кошельком. Я быстрее — хватаю и прижимаю к себе.
— Дура! — он замахивается.
Я даже не помню, как ударила. Просто рефлекс — восемь лет занятий айкидо в школе. Колька отлетает к стене, хватается за нос. Кровь течет между пальцев.
— Ты... ты сломала мне нос!
— В следующий раз сломаю руку, — голос спокойный, холодный. — Пошел вон из моей комнаты.
Он выскакивает, воет на всю квартиру. Через минуту врывается свекровь.
— Ты что наделала, змея! Избила ребенка!
— Вашему ребенку тридцать лет. И он пытался меня ограбить.
— Врешь! Колечка не такой! Я вызываю полицию!
— Вызывайте. Расскажете им, как ваш Колечка ворует деньги. У меня все записи есть.
Свекровь осекается. В квартиру врывается Андрей.
— Какого черта здесь происходит?!
— Твоя жена избила Кольку! — свекровь тычет пальцем в мою сторону.
— Он пытался отобрать мой кошелек.
— Маша, ты спятила? Это же мой брат!
— Который ворует и пьянствует! Андрей, выбирай — они или я. Прямо сейчас.
Андрей молчит. Смотрит на мать, на брата с окровавленным носом, на меня. В глазах — растерянность, злость, обида.
— Маш... ну нельзя же так...
— Значит, выбор сделан.
Иду в спальню — нашу бывшую спальню. Свекровь шипит что-то вслед. Достаю чемодан, складываю вещи. Документы, ноутбук, несколько комплектов белья. Остальное потом заберу.
— Маша, постой! Давай поговорим! — Андрей стоит в дверях.
— О чем? О том, как твоя семья выживает меня из собственного дома? Мы закончили.
— Ты не можешь вот так просто уйти! У нас общая квартира!
— Завтра подам на раздел имущества. И да, я вложила два миллиона бабушкиного наследства. Все документы есть.
— Ты... ты все спланировала?
— Я просто устала унижаться в собственном доме.
Выхожу с чемоданом. Свекровь сидит на кухне, обнимает Кольку.
— Вот и катись! Нам без тебя лучше будет!
— Взаимно.
У подъезда вызываю такси. Андрей выбегает следом.
— Маша! Маша, подожди! Я их выгоню! Дай мне время!
— Восемь месяцев было время. Прощай, Андрей.
Сажусь в машину. В зеркале заднего вида вижу, как он стоит под фонарем. Маленький, растерянный. Мамин сынок.
Еду к подруге. Завтра начну искать квартиру. Послезавтра — подам на развод и раздел имущества. Моих два миллиона плюс половина от совместно нажитого — хватит на новую жизнь.
Телефон разрывается от звонков. Андрей. Отключаю звук.
В новостной ленте всплывает цитата: "Когда человек показывает, кто он — верьте ему с первого раза".
Надо было поверить еще тогда, когда свекровь не помогла убрать разбитую тарелку.
Через три месяца встретила общую знакомую.
— Слышала про Андрея? — спросила она.
— Нет, а что?
— Мать его с братом живут в той квартире. Андрей снимает комнату где-то. Говорят, мать не пускает — обиделась, что из-за него ты долю забрала. А Колька вообще квартиру пропить грозится, требует свою долю. Весь двор судачит.
Я улыбнулась. В моей новой однушке тихо и спокойно. На подоконнике цветет орхидея — всегда мечтала, но свекровин кот сжирал все растения.
Справедливость существует. Просто иногда ее нужно организовать самой.