— Папа больше не приедет, — сказала Алёна, ставя перед Денисом тарелку с макаронами. — Он теперь занят своими делами.
Десятилетний мальчик поднял глаза от телефона. В них плескалась такая тоска, что у Михаила Петровича, стоявшего за дверью, перехватило дыхание. Он не собирался подслушивать, просто пришел забрать сына на выходные, как договаривались. Но услышанное заставило замереть.
— А почему? — тихо спросил Денис.
— Потому что он жадный, — резко ответила бывшая жена. — Думает только о деньгах. Если бы любил тебя по-настоящему, помогал бы нам больше.
Михаил сжал кулаки. Опять она давит на ребенка. Опять превращает его в оружие против отца. Неужели Алёна не понимает, что разрывает сыну душу?
Он позвонил в дверь.
— Кто там? — недовольно отозвалась Алёна.
— Это я. За Денисом приехал.
Дверь открылась не сразу. Алёна стояла на пороге с натянутой улыбкой, но глаза холодили.
— А, Миша. Проходи. Только недолго, у нас планы на вечер.
Денис выбежал в коридор, обнял отца. Михаил почувствовал, как мальчик дрожит.
— Пап, а правда ты больше не будешь приезжать?
— Неправда, сынок. Я всегда буду рядом.
Алёна фыркнула:
— Красивые слова. А дело не делать? Знаешь, сколько сейчас стоят кружки? А одежда? А еда, наконец?
Михаил достал конверт из кармана:
— Алименты, как обычно. И еще десять тысяч на кружки.
— Десять? — изогнула бровь бывшая жена. — У тебя зарплата выросла, а ребенку все те же крохи? Может, тебе наплевать, что твой сын ходит в обносках?
— Алён, хватит. На что я плачу алименты? На твои шмотки?
— Как ты смеешь! — вспыхнула она. — Я сутками пашу, чтобы ребенка поставить на ноги!
Денис жался к отцу, испуганно глядя то на мать, то на него. Михаил понял: нужно уходить. Эти скандалы калечат мальчишку.
— Поехали, сын. Мама устала, пусть отдохнет.
— Стой, — остановила Алёна. — А что насчет дополнительных занятий по математике? И новых кроссовок? И...
— Обсудим в следующий раз, — устало ответил Михаил.
За рулем он мучительно думал, как объяснить Денису правду. Что мама не злая, просто запуталась. Что развод не означает конец семьи. Что папина любовь не зависит от количества денег.
— Пап, а мы правда бедные? — спросил мальчик, когда они остановились на светофоре.
— Почему ты так думаешь?
— Мама говорит, что у других детей отцы покупают дорогие подарки. А ты только обещаешь.
Михаил почувствовал, как внутри что-то болезненно сжалось. Неужели и сын начинает верить этим манипуляциям?
— Дениска, скажи честно: тебе не хватает чего-то важного?
Мальчик задумался, глядя в окно на проносящиеся дома.
— Мне не хватает, чтобы вы с мамой не ругались.
Этого Михаил не ожидал. Взрослые проблемы показались вдруг мелкими и глупыми рядом с детской мудростью.
— А еще мне не хватает, чтобы мама не плакала по ночам, — продолжил Денис. — Она думает, что я сплю, но я слышу. И чтобы ты чаще приезжал.
— Я приезжаю каждые выходные.
— Но мама иногда говорит, что ты занят. И мы не встречаемся.
Михаил резко затормозил у обочины. Значит, Алёна врет не только ему, но и ребенку. Отменяет встречи, ссылаясь на его занятость.
— Послушай меня внимательно, — повернулся он к сыну. — Я никогда, слышишь, никогда не откажусь с тобой встретиться. Если мама говорит, что я занят, — значит, она не передала мне твой звонок.
Денис кивнул, но в глазах плескались сомнения.
Дома Михаил позвонил матери.
— Мам, я схожу с ума. Алёна настраивает Дениса против меня.
— Знаю, сынок. Видела, как мальчик изменился. Стал каким-то пугливым, замкнутым.
— А что если подать в суд? Определить, с кем ему жить?
— Рано еще. Денису только десять. Подожди до четырнадцати, тогда суд будет учитывать его мнение.
— Четыре года! Мам, за это время она его совсем против меня настроит.
— Не настроит. Дети чувствуют правду. Ты продолжай приезжать, заботиться, любить. А Алёна пусть показывает свое истинное лицо. Рано или поздно Дениска сам все поймет.
Вера Ивановна была права, как всегда. Но ждать казалось невыносимо.
На следующей неделе Алёна позвонила вечером:
— Миша, нам срочно нужны деньги.
— На что?
— У Дениса зуб заболел. Нужно к стоматологу. Платному, хорошему.
— Сколько?
— Пятнадцать тысяч.
Михаил задумался. Сумма серьезная, но здоровье сына дороже.
— Хорошо. Завтра переведу.
— А можно сегодня? Боль сильная.
Он перевел деньги немедленно. А утром позвонил Денису:
— Как зуб, сынок?
— Какой зуб? — удивился мальчик.
— Который болел. Мама говорила...
— А, это... Уже не болит.
В голосе звучала неуверенность. Михаил понял: его обманули. Снова.
Через месяц Алёна потребовала деньги на школьную форму. Потом на лыжи. Потом на экскурсию. Каждый раз суммы росли, а объяснения становились все менее убедительными.
— Мам, она использует меня как банкомат, — жаловался Михаил матери.
— А ты не давай, если не веришь.
— А если правда нужно?
— Тогда покупай сам. Езди с Дениской в магазин, выбирайте вместе.
— Она не даст. Скажет, что я контролирую их жизнь.
— Сынок, пора принимать решения. Либо ты навсегда останешься дойной коровой, либо начнешь бороться за сына.
Решение пришло неожиданно. Алёна позвонила в пятницу:
— На выходные Дениска не поедет. У нас семейные дела.
— Какие дела?
— Не твое дело. В следующие выходные тоже не поедет.
— Почему?
— А ты увеличишь алименты до пятидесяти тысяч, тогда поговорим.
Михаил молчал, переваривая услышанное.
— Алён, ты понимаешь, что это шантаж?
— Это забота о ребенке. Твоем ребенке, между прочим.
— Хорошо, — тихо сказал он. — Увижу его через суд.
— Попробуй, — засмеялась она. — Суд всегда на стороне матери.
Юрист выслушал Михаила внимательно.
— Классический случай, — покачал головой Андрей Викторович. — Бывшая жена использует ребенка как инструмент давления. У нас все шансы выиграть дело об определении порядка общения.
— А если она будет игнорировать решение суда?
— Тогда штрафы, исправительные работы, в крайнем случае — лишение родительских прав.
— Но Денис... он ведь любит мать.
— Конечно. И это нормально. Мы не лишаем его права общения с матерью. Мы просто защищаем его право общаться с отцом.
Судебный процесс тянулся три месяца. Алёна уверяла, что Михаил агрессивен, не платит алименты, спивается. Свидетели разбивали каждую ложь. Вера Ивановна рассказала, как внук жалуется на постоянные скандалы. Учительница подтвердила, что у ребенка проблемы с концентрацией. Психолог констатировал признаки стресса.
А потом слово дали Денису.
— Где ты хочешь жить? — спросила судья.
Мальчик долго молчал, глядя то на отца, то на мать.
— Я хочу, чтобы родители не ссорились, — наконец сказал он.
— А с кем тебе лучше?
— С папой спокойнее. А с мамой... мама часто нервничает.
Алёна побледнела.
— Дениска, что ты говоришь?
— Мам, прости. Но с папой мне не страшно.
Суд определил график встреч: каждые выходные и половина каникул с отцом. Алёна вышла из зала, хлопнув дверью. Денис подошел к Михаилу:
— Пап, теперь мама меня разлюбит?
— Нет, сынок. Мама просто расстроена. Но она всегда будет тебя любить.
— А ты?
— Я люблю тебя больше всего на свете. И никогда не перестану.
Денис обнял отца. Впервые за долгие месяцы Михаил почувствовал: они справятся. Несмотря ни на что, они справятся.
А дома Вера Ивановна поставила на стол три тарелки и сказала:
— Ну что, мужики, будем жить дальше?