Сергей стоял посреди маленькой комнатки, огорчённо разглядывая старенький диван – единственное спальное место на двоих. Обивка потёрлась на подлокотниках, пружины в некоторых местах торчали так, что приходилось подкладывать свернутое одеяло. Но выбирать не приходилось – ночевать где-то надо.
– Ты там корни пустил? – раздражённо бросил Виктор, появляясь в дверном проёме с полотенцем через плечо. – Чего стоишь столбом?
– Думаю, как нам лучше устроиться, – вздохнул Сергей. – Может, по очереди будем спать? Я сегодня на диване, ты – на полу, а завтра наоборот?
Виктор скривился и отрицательно мотнул головой.
– Ещё чего! Этот диван мой, а ты спи на полу, – заявил брат после ссоры. – Ишь ты, устроиться он хочет! Вообще мог бы у своих друзей приткнуться, а не ко мне заявляться.
Сергей прикусил губу, сдерживая резкий ответ. Сейчас ссориться с братом – себе дороже. Куда ему идти посреди ночи? К друзьям? У всех свои семьи, дети. Не будешь же стучаться в двери в одиннадцать вечера.
– Витя, не начинай, – устало произнёс он. – Сам же знаешь, что у меня выбора не было. Машка заявила – или она, или мать. А как я мог отказать родной матери? Она больная совсем, ей уход нужен. Куда её?
– В дом престарелых, – буркнул Виктор, сбрасывая подушки с дивана на пол. – Там таким самое место. Зачем было старуху к себе тащить? Жил бы спокойно со своей Машкой, и ко мне бы не припёрся среди ночи с вещами.
Сергей сжал кулаки. Никогда он не думал, что родной брат, с которым в детстве они не разлей вода были, может так говорить о матери.
– Не смей так о ней отзываться, – процедил он сквозь зубы. – Она нас вырастила, между прочим. Одна, без отца. На трёх работах пахала, чтобы мы ни в чём не нуждались.
– Ой, только не начинай эту песню про трудную материнскую долю, – закатил глаза Виктор. – Слышал уже сто раз. Все матери своих детей растят, чего особенного? А у нас, если ты забыл, не такое уж и радужное детство было. Помнишь, как она тебя ремнём отходила за двойку по химии? А как меня заперла в чулане за разбитую вазу?
– Все родители делают ошибки, – тихо ответил Сергей. – Она старалась как лучше.
– Ну вот и забирай её к себе, раз она такая распрекрасная, – фыркнул Виктор. – А Машку свою выгоняй, если она против.
– Выгнал уже, – сквозь зубы процедил Сергей. – Вернее, сама ушла. Заявила, что не собирается нянчиться с чужой старухой и спать на диване, потому что кровать теперь занята.
Он тяжело опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Кто же знал, что так получится? Когда мама позвонила со слезами в голосе, рассказала, что хозяйка квартиры подняла плату, а пенсии на это не хватает, разве мог он отказать? Конечно, пригласил переехать к ним с Машей. Думал, жена поймёт – всё-таки не чужой человек, а мать. Но Маша устроила скандал.
«Только через мой труп! – кричала она. – Я не собираюсь жить с твоей матерью под одной крышей! Она вечно всем недовольна, всё критикует – то борщ пересолила, то бельё неправильно развесила. Выбирай – или я, или она!»
И он выбрал. Понимал, что рискует браком, но не мог бросить мать. А Маша собрала чемоданы и уехала к родителям. Вот так в один день Сергей остался и без жены, и без крыши над головой – квартира-то была Машина, полученная в наследство от бабушки.
– Чего молчишь? – Виктор плюхнулся на диван, который жалобно скрипнул под его весом. – Жалеешь, что мать выбрал? Так ещё не поздно всё исправить. Позвони Машке, повинись, скажи, что погорячился.
– Дело не в этом, – покачал головой Сергей. – Просто я не ожидал от тебя такого. Мы же семья, Вить. Родные люди. Неужели тебе мать не жалко?
– Жалко, – неохотно признал Виктор. – Но и себя тоже жалко. У меня, знаешь ли, своя жизнь. Квартира маленькая, сам видишь. Одна комната всего. Куда мне ещё вас двоих пристраивать?
– Я ненадолго, – поспешно сказал Сергей. – Честное слово. Пару дней перекантуюсь, а там что-нибудь придумаю. Может, с Машкой помирюсь.
– Ага, как же, – хмыкнул Виктор. – Знаю я эти «пару дней». Потом полгода не выковыряешь.
Он встал, потянулся.
– Ладно, нечего сопли разводить. Стели себе на полу, ложись. Мне завтра на работу в семь утра, так что разбудишь – убью.
– А одеяло? – спросил Сергей, глядя, как брат заворачивается в тёплый плед.
– В шкафу посмотри, там, кажется, старое есть, – буркнул Виктор, отворачиваясь к стене.
Сергей вздохнул и полез в шкаф. Среди разного хлама нашлось тонкое байковое одеяльце, застиранное почти до дыр.
«Детское, наверное», – подумал Сергей, расстилая его на полу.
Лёг, подложив под голову свой свитер вместо подушки. Жёсткий пол сразу дал о себе знать – заныла спина, затекли плечи. Но выбора не было. Не ругаться же с братом из-за дивана.
В темноте вдруг раздался голос Виктора:
– А мать-то как? Совсем плоха?
– Ходит с трудом, – тихо ответил Сергей. – Сердце шалит, давление скачет. Врач сказал, нужен постоянный уход. Я договорился с соседкой, она присмотрит, пока я на работе.
– М-да, – неопределённо протянул Виктор. – А деньги-то у тебя есть? На съёмную квартиру хоть?
– Пока нет, – признался Сергей. – Всё ушло на лекарства для матери. Но я что-нибудь придумаю. Может, Петрович подкинет работу дополнительную. Он давно звал подшабашить на стройке.
– На стройке? – хмыкнул Виктор. – Ты же программист, чего тебе на стройке делать?
– Деньги зарабатывать, – просто ответил Сергей. – Какая разница, где? Лишь бы платили.
Виктор замолчал. Слышно было только его тяжёлое дыхание. Потом вдруг спросил:
– А у Машки-то совсем никакой жалости? Ну, к матери твоей? Она же старая женщина, больная.
– Видимо, нет, – вздохнул Сергей. – Я, честно говоря, сам не ожидал. Думал, поворчит и смирится. А она чемоданы собрала и к родителям. Даже слушать не стала.
– Бабы, – философски заметил Виктор. – Никогда их не поймёшь.
На этом разговор прервался. Виктор вскоре захрапел, а Сергей ещё долго лежал без сна, прислушиваясь к ноющей боли в спине и размышляя, как жить дальше.
Утро началось с грохота – Виктор, собираясь на работу, уронил табуретку.
– Тьфу, чёрт! – выругался он. – Понаставили тут вещей, повернуться негде.
Сергей, разбуженный шумом, приподнялся на локте. Всё тело болело – словно по нему всю ночь слоны топтались.
– Доброе утро, – хрипло произнёс он, пытаясь размять затёкшую шею.
– Уже не доброе, – мрачно отозвался Виктор. – Я на работу опаздываю из-за тебя.
– Из-за меня? – удивился Сергей. – Я же ничего не делал.
– Вот именно, что не делал! – Виктор раздражённо натягивал носки. – Будильник не зазвенел, я проспал. Ты должен был меня разбудить.
– Ты вчера сказал, что убьёшь меня, если я тебя разбужу, – напомнил Сергей.
– Да что с тобой спорить, – махнул рукой Виктор. – Ладно, я побежал. Еда в холодильнике, если что. Только не трогай колбасу в синей бумаге, это я на ужин оставил.
И, не дожидаясь ответа, выскочил за дверь.
Сергей со стоном поднялся с пола. Спина болела немилосердно, голова гудела. Он добрёл до кухни, поставил чайник. Пока вода закипала, позвонил соседке – узнать, как мать.
– Спит ещё, – ответила та. – Ночь спокойная была, не беспокойтесь.
– Спасибо вам огромное, Нина Петровна, – с чувством сказал Сергей. – Я вечером приеду, привезу лекарства.
Он вздохнул, наливая чай в щербатую чашку. Хорошо, что соседка согласилась помочь. Иначе пришлось бы мать одну оставлять, а это страшно – вдруг плохо станет, а рядом никого.
День прошёл как в тумане. На работе Сергей то и дело ловил себя на том, что смотрит в монитор невидящим взглядом. Мысли крутились вокруг одного – что делать дальше? У брата не останешься надолго, это ясно. Денег на съёмную квартиру нет. К матери переехать тоже не вариант – там однушка, метров двадцать всего, они вдвоём там не поместятся.
Вечером, вернувшись в квартиру брата, Сергей обнаружил, что Виктор уже дома – сидит перед телевизором с банкой пива.
– Привет, – бросил он, не отрываясь от экрана. – Как день прошёл?
– Нормально, – Сергей скинул куртку, прошёл на кухню. – Ты рано сегодня.
– Отпросился, – неопределённо ответил Виктор. – Дела были.
Сергей заглянул в холодильник – там было пусто, не считая той самой колбасы в синей бумаге. Он вздохнул, закрыл дверцу.
– Слушай, я в магазин сбегаю, – сказал он брату. – Тебе что-нибудь взять?
– Пиво, если несложно, – отозвался тот, не поворачивая головы. – И чипсы. Деньги на тумбочке возьми.
Сергей кивнул, хотя брат и не мог этого видеть, взял деньги и вышел. На улице моросил мелкий противный дождь. Он поднял воротник и быстрым шагом направился к магазину.
Когда он вернулся, нагруженный пакетами, Виктор всё так же сидел перед телевизором.
– Я тут борща наварил, – сказал Сергей, проходя на кухню. – Будешь?
– Борща? – Виктор наконец оторвался от экрана и с удивлением посмотрел на брата. – Ты что, готовил?
– Ага, – Сергей выкладывал продукты из пакетов. – Нашёл на кухне немного овощей, добавил то, что купил. Получилось вроде неплохо.
Виктор с подозрением принюхался.
– Ладно, давай свой борщ, – согласился он. – Только если отравлюсь – пеняй на себя.
Сергей улыбнулся и разлил борщ по тарелкам. Они ели молча, лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Покончив с едой, Виктор откинулся на стуле.
– А ты неплохо готовишь, – признал он. – Машка тебя научила?
– Да нет, – Сергей начал собирать посуду. – Мать. Она всегда говорила, что мужчина должен уметь себя обслуживать. Вот и научила и борщи варить, и рубашки гладить.
– Да, точно, – Виктор вдруг улыбнулся. – Помню, как она нас заставляла посуду мыть по очереди. Я всегда отлынивал, а ты честно драил кастрюли.
– Ещё бы, – хмыкнул Сергей. – Ты же всегда умел выкрутиться. То уроки, то голова болит, то вдруг срочно в магазин надо.
– А ты был маменькиным сынком, – поддел его Виктор. – Всё «мама, мама». Она тебя всегда больше любила.
В его голосе вдруг проскользнула детская обида. Сергей удивлённо посмотрел на брата.
– Это неправда, Вить. Она нас одинаково любила. Просто я послушнее был, вот и всё.
– Ага, конечно, – Виктор фыркнул, но в его глазах что-то мелькнуло – то ли сожаление, то ли тоска. – А помнишь, как мы подрались из-за велосипеда? Ты мне тогда чуть нос не сломал.
– Помню, – Сергей улыбнулся. – Мать нас обоих ремнём отходила, не разбираясь, кто прав, кто виноват.
– И справедливо, – кивнул Виктор. – Мы оба хороши были. Ты велик зажилил, а я тебе учебник порвал со злости.
Они помолчали, каждый в своих воспоминаниях. Потом Виктор вдруг спросил:
– А правда, что мать плохо ходит? Совсем плохо?
– Почти не встаёт, – тихо ответил Сергей. – После инсульта ноги почти не слушаются. Врач говорит, нужны регулярные процедуры, массаж, лечебная физкультура. Но всё это стоит денег, которых у нас нет.
Виктор задумчиво покрутил в руках пустую пивную банку.
– Слушай, у меня тут мысль появилась, – медленно произнёс он. – А что, если... Ну, в общем, может, переедем к матери? Все вместе. Я, ты и она.
Сергей удивлённо уставился на брата.
– Это как? У неё же однушка совсем крошечная. Куда там втроём?
– Так ведь временно, – пожал плечами Виктор. – Пока ты на ноги не встанешь, не подкопишь на съёмную хату. А там... Ну, может, с Машкой помиритесь, если она увидит, что ты о матери заботишься, а не бросаешь её.
Сергей недоверчиво покачал головой.
– Ты серьёзно? А как же «в дом престарелых её»?
– Ну, погорячился я, – буркнул Виктор, отводя глаза. – Подумаешь, с кем не бывает. И вообще, она всё-таки мать наша. Не бросать же её.
Он помолчал, потом добавил, словно оправдываясь:
– Я ведь давно её не видел. Как она там живёт, что с ней... Может, и правда помочь надо.
Сергей смотрел на брата с удивлением и благодарностью. Кто бы мог подумать, что этот вечно хмурый, недовольный жизнью человек способен на такие слова?
– Спасибо, Вить, – тихо сказал он. – Правда, спасибо.
– Да ладно тебе, – смутился Виктор. – Чего уж там. Родные мы всё-таки.
Он встал, потянулся.
– Ну что, спать? Вот только на полу я больше не лягу. У меня спина не железная.
– А как же? – растерялся Сергей. – Диван-то один.
– Подвинемся как-нибудь, – решил Виктор. – Тесновато будет, но лучше, чем на полу валяться.
Сергей благодарно улыбнулся. Может, действительно всё наладится? Вон, брат оттаял, предложил к матери переехать. Глядишь, и с Машей получится помириться. Надежда, которая, казалось, угасла вчера, вдруг вспыхнула с новой силой.
Той ночью, засыпая на скрипучем диване бок о бок с храпящим братом, Сергей думал о том, как иногда жизнь делает неожиданные повороты. Ещё вчера утром у него был дом, жена, налаженный быт. А теперь он здесь, в тесной квартирке брата, с которым не общался толком много лет. И почему-то сейчас, несмотря на все трудности, на сердце было спокойнее, чем во все эти годы благополучной жизни с Машей.
«Видно, правду говорят – кровь гуще воды», – подумал он, проваливаясь в сон.
А утром начнётся новый день, и они вместе поедут к матери – строить новую, сложную, но общую жизнь.