Мария сидела на кухне, прижимая к щеке мокрое полотенце. Лицо горело, в висок словно гвоздь забили. Чугунная сковородка оставила синяк размером с ладонь.
— Получила по заслугам! — орала из коридора свекровь Тамара Николаевна. — Может, теперь поймешь, кто здесь главный!
Мария молчала. Говорить было бессмысленно — Тамара Николаевна в ярости не слышала никого.
Все началось час назад. Мария попросила мужа Андрея отвезти ее к врачу — давление скачет, нужно обследоваться.
— На машине съездим? — спросила она.
— Какой машине? — огрызнулась свекровь. — Это МОЯ машина! Мой муж купил!
— Тамара Николаевна, Виктор Петрович умер три года назад...
— И что? Машина от этого не перестала быть моей!
— Но ей сейчас Андрей пользуется...
— По моему разрешению! А тебе я ничего не разрешала!
Андрей как всегда промолчал. Сидел за столом, листал газету, делал вид, что не слышит.
— Можно подумать, ты деньги на бензин даешь, — продолжала свекровь. — Жиреешь за мой счет, а еще машину требуешь!
— Я не требую, я прошу...
— Одно и то же! Нахалка!
— Почему нахалка? Я же жена Андрея...
— Жена! Какая из тебя жена! Детей не рожаешь, денег не зарабатываешь, только жрешь да спишь!
Мария сжала кулаки. Три года назад у нее случился выкидыш на восьмом месяце. С тех пор забеременеть не получается. Врачи говорят — последствия стресса.
А стресс в этом доме постоянный. Тамара Николаевна ни дня не может прожить без скандала.
— Я работаю в школе учителем, — тихо сказала Мария.
— Учителем! Копейки получаешь! На мою пенсию живешь!
— На вашу пенсию живете вы. Я на свою зарплату.
— На зарплату! Смешно! Что ты можешь купить на учительскую зарплату?
— Еду, одежду...
— Еду! А кто квартплату платит? Кто за свет и газ платит?
— Андрей.
— А деньги откуда у Андрея?
— Он работает...
— На заводе! За копейки! А я ему из своей пенсии добавляю!
Мария вздохнула. Логика свекрови была железной в своей абсурдности. Все деньги в семье — ее, все расходы — тоже ее, а все остальные — паразиты.
— Тамара Николаевна, давайте не будем ссориться...
— Это ты со мной ссоришься! Машину мою требуешь!
— Я не требую! Просто попросила мужа отвезти к врачу!
— А что с тобой такого? Ногами ходить разучилась?
— Давление высокое, кружится голова...
— Притворяешься! Чтобы на машине кататься!
— Зачем мне притворяться?
— Чтобы жировать! Как всегда!
Тут и взорвалась окончательно. Схватила со стола чугунную сковороду и хватила Марию по голове.
— Получай, дармоедка!
Удар был сильный, неожиданный. Мария даже не успела увернуться. Сковорода врезалась в висок, перед глазами вспыхнули звезды.
— Жиреешь за мой счет! — орала свекровь, размахивая сковородой. — Машину мою требуешь!
Мария попыталась встать, но закружилась голова. Села обратно, схватилась за стул.
— Андрей... — позвала она мужа.
Но Андрей уже ушел. Хлопнула входная дверь — сбежал от скандала, как всегда.
— Не поможет тебе Андрюша! — торжествовала Тамара Николаевна. — Он МОЙ сын! А ты здесь временно!
Мария молча приложила полотенце к щеке. Лицо пульсировало от боли, в ухе шумело.
— Будешь знать, как на мою машину покушаться! — продолжала свекровь. — МОЯ машина, МОЙ дом, МОЯ семья! А ты никто!
Она ушла к себе в комнату, хлопнув дверью. Мария осталась одна на кухне.
Три года она терпела издевательства свекрови. Три года Тамара Николаевна унижала ее, обзывала, а теперь еще и бить начала.
А муж? Андрей просто сбежал. Как и всегда, когда мать устраивала очередной скандал.
Мария встала, прошла к зеркалу в прихожей. На щеке наливался здоровенный синяк. Губа разбита, из уха сочится кровь.
Так больше нельзя. Нужно что-то делать.
Она взяла телефон, набрала номер участкового. Сергей Иванович знал их семью — не раз приезжал на вызовы соседей из-за скандалов.
— Алло, Сергей Иванович? Это Мария Кузнецова...
— Здравствуйте, Мария Михайловна. Что случилось?
— Свекровь избила меня. Сковородой по голове.
— Серьезно?
— Очень. Сотрясение, похоже.
— Сейчас приеду.
Через полчаса приехал участковый. Молодой мужчина лет тридцати пяти, спокойный, вежливый.
— Покажите травмы, — попросил он.
Мария показала синяк, разбитую губу, кровь в ухе. Сергей Иванович сфотографировал повреждения.
— Нужно в больницу, — сказал он. — Сотрясение исключить.
— На чем поехать? Свекровь запрещает пользоваться машиной.
— Это ее машина?
— Она так считает. Говорит, муж покойный купил.
— А документы где?
— Не знаю. Андрей где-то хранит.
— Андрей — это ваш муж?
— Да.
— А где он сейчас?
— Сбежал, когда скандал начался.
Участковый покачал головой.
— Понятно. Сейчас разберемся с машиной, потом в больницу поедем.
Он прошел по квартире, нашел Тамару Николаевну в спальне.
— Документы на машину покажите, — потребовал участковый.
— Какие документы? — огрызнулась свекровь.
— Паспорт транспортного средства, свидетельство о регистрации.
— А зачем вам?
— Разбираемся с правами собственности.
— Машина моя! Муж купил!
— Это нужно подтвердить документами.
Тамара Николаевна нехотя достала из шкафа папку с документами. Сергей Иванович взял паспорт машины, стал изучать.
— Так... машина Лада Гранта, 2019 года выпуска... — читал он вслух. — Собственник... Кузнецова Мария Михайловна.
— Что?! — взвизгнула свекровь.
— Машина зарегистрирована на имя вашей невестки.
— Не может быть! Покажите!
Сергей Иванович протянул ей документ. Тамара Николаевна схватила его, стала читать.
— Кузнецова М.М... — бормотала она. — Когда это было?
— Регистрация от июня 2019 года. Машина переоформлена с Кузнецова В.П. на Кузнецову М.М.
— Виктор... Муж переоформил машину на ЭТУ?
— На вашу невестку, да.
— Но почему? Почему не на меня?
— Не знаю. Спросите у нее.
Тамара Николаевна вбежала на кухню, где сидела Мария.
— Ты! — закричала она. — Когда муж переписал на тебя машину?
— Не знаю, о чем вы говорите, — растерянно ответила Мария.
— Не знаешь? А паспорт машины на твое имя!
— На мое?
— На твое! Когда это случилось?
Мария попыталась вспомнить. Три года назад, перед смертью, свекор вел себя странно. Куда-то ездил, оформлял какие-то бумаги...
— Наверное, перед смертью, — сказала она. — Виктор Петрович что-то делал с документами, но не говорил что именно.
— Зачем он это сделал?
— Не знаю.
— Вы лгали, когда говорили что машина ваша, — обратился участковый к свекрови.
— Не лгала! Думала, что моя!
— А невестке запрещали пользоваться ее собственной машиной?
— Я не знала, что она собственница!
— Теперь знаете. И что будете делать?
Тамара Николаевна растерянно молчала.
— А пока что вы проходите по статье "Побои", — продолжил Сергей Иванович. — И по статье "Самоуправство" за запрет пользоваться чужим имуществом.
— Какие побои? Я не била!
— Били. Есть свидетели, есть травмы.
— Какие свидетели?
— Соседи слышали крики, шум. А главное — есть потерпевшая с характерными повреждениями.
— Мария, скажи, что это неправда! — взмолилась свекровь.
Мария посмотрела на нее. Три года унижений, оскорблений, а теперь еще и побои. И первое же знакомство с правдой превратило властную хозяйку в жалкую старуху.
— Это правда, — сказала Мария. — Вы ударили меня сковородой.
— Но я не хотела сильно! Просто погорячилась!
— Мотив побоев значения не имеет, — отрезал участковый. — Важен факт.
— Что мне теперь грозит?
— Штраф или исправительные работы. Может, и условный срок.
Тамара Николаевна побледнела.
— А если мы помиримся?
— Это уже решает потерпевшая.
Все взгляды обратились к Марии. Она сидела за столом, держала полотенце у щеки, думала.
Три года она мечтала об этом моменте. Когда свекровь окажется в беспомощном положении, будет просить пощады.
— Не знаю, — сказала она. — Нужно подумать.
— Маша, прости! Я больше не буду!
— Вы уже говорили это раньше.
— Теперь по-другому! Теперь я знаю, что машина твоя!
— А если бы не знали?
— Ну... я же не специально...
— Специально. И не только машину отбирали. Три года унижали меня как могли.
Тамара Николаевна заплакала.
— Что хочешь? Прощения? Денег?
— Хочу покоя.
— Больше не буду тебя трогать!
— Откуда мне знать?
— Обещаю!
— Ваши обещания ничего не стоят.
Участковый встал.
— Мария Михайловна, решайте. Пишем заявление или мирно договариваемся?
Мария молчала несколько минут. Потом подняла голову.
— Я подам заявление, — сказала она.
— Нет! — взвизгнула свекровь. — Не надо!
— Надо. Пока вы не понесете ответственность, не поймете серьезность ситуации.
— Поняла! Уже поняла!
— Увидим.
Участковый достал бланк заявления.
— Диктуйте обстоятельства дела, — сказал он.
Мария рассказала о трех годах издевательств, о сегодняшней драке, о запрете пользоваться собственной машиной.
— Все записал, — сказал Сергей Иванович. — Теперь в больницу поедем, травмы зафиксируем.
— На машине поедем?
— На вашей машине. Ключи где?
— У Андрея.
— А где Андрей?
— Не знаю. Сбежал.
— Позвоните ему.
Мария набрала номер мужа.
— Андрей? Домой возвращайся. Участковый приехал.
— Что случилось? — испуганно спросил Андрей.
— Твоя мать меня избила. Пишу на нее заявление.
— Не делай этого!
— Уже делаю. Приезжай, ключи от машины нужны.
— От какой машины?
— От моей машины.
— Как твоей?
— А так. Оказывается, твой отец переписал ее на меня.
В трубке повисла тишина.
— Серьезно? — наконец спросил Андрей.
— Очень.
— Сейчас буду.
Через полчаса вернулся муж. Увидел синяк на лице жены, участкового с документами, рыдающую мать.
— Что здесь происходит? — растерянно спросил он.
— Разборки, — коротко ответил участковый. — Ваша мать избила жену, а оказалось, что машина принадлежит жене.
— Папа переписал машину на Марию?
— Переписал. Ключи давайте, в больницу ехать нужно.
Андрей протянул ключи.
— А почему папа так сделал? — спросил он у матери.
— Не знаю! — всхлипнула Тамара Николаевна. — Ничего мне не говорил!
— Наверное, видел, как вы обращаетесь с невесткой, — предположил участковый. — Решил ее защитить.
— Но он же мне ничего не сказал!
— А зачем было говорить? — ответил Сергей Иванович. — Переписал и все. Мудрый был человек.
Андрей сел на стул, обхватил голову руками.
— Получается, три года мама запрещала Марии пользоваться ее собственной машиной?
— Именно так.
— А я не знал...
— Теперь знаешь, — сухо сказала Мария. — Что дальше делать будешь?
— Не знаю... это же мама...
— Твоя мама избила твою жену. Выбирай.
Андрей посмотрел на мать, потом на жену.
— Мам, зачем ты ее ударила?
— Она машину требовала! — всхлипнула Тамара Николаевна.
— Свою машину, — поправил участковый.
— Я же не знала!
— А если бы знали? — спросила Мария.
— Ну... наверное, не била бы...
— Наверное — не ответ, — вмешался Сергей Иванович. — Поехали в больницу, Мария Михайловна.
Они вышли на улицу. Во дворе стояла голубая Лада Гранта — та самая машина, из-за которой разгорелся скандал.
— Ваша машина, — сказал участковый. — Давайте я поведу, у вас сотрясение.
Мария села на пассажирское сиденье. Впервые за три года она ехала на этой машине как полноправный хозяин.
В больнице врач подтвердил сотрясение мозга легкой степени. Выписал справку о побоях, рекомендовал покой.
— Две недели больничного, — сказал он. — И никаких стрессов.
— В этом доме без стрессов не получается, — вздохнула Мария.
— Тогда временно сменить обстановку.
По дороге домой участковый сказал:
— Заявление передам следователю завтра. Дальше решать вам — идти до конца или мириться.
— Если помирюсь, она снова начнет издеваться.
— Возможно. А если не помиритесь, семья развалится.
— Семья уже развалилась три года назад. Просто я этого не понимала.
Дома их ждали Андрей с матерью. Сидели на кухне, о чем-то тихо разговаривали.
— Ну как? — встревожился Андрей.
— Сотрясение, — ответила Мария. — Две недели больничного.
— Мама хочет извиниться.
Тамара Николаевна встала, подошла к невестке.
— Прости меня, Машенька, — сказала она дрожащим голосом. — Я не хотела так сильно ударить.
— А хотели как?
— Ну... легонько... чтобы образумилась...
— Образумилась в чем? В том, что просила к врачу довезти?
— Я думала, ты машину отбираешь...
— Это была МОЯ машина. Я не могу отобрать у себя то, что мне принадлежит.
Тамара Николаевна заплакала.
— Что теперь будет? В тюрьму посадят?
— Не знаю. Зависит от следователя.
— А от тебя не зависит?
— И от меня тоже.
— Прошу тебя! Забери заявление!
Мария посмотрела на свекровь, потом на мужа.
— Хорошо, — сказала она. — Но на условиях.
— Каких? — вскочила Тамара Николаевна.
— Первое — никаких претензий на машину. Это МОЯ машина, пользуюсь как хочу.
— Согласна!
— Второе — никаких оскорблений, унижений, рукоприкладства. За первое нарушение сразу подаю заявление.
— Согласна!
— Третье — домашние расходы пополам. Коммуналка, еда — все поровну.
— А у меня только пенсия...
— Этого хватит на вашу долю.
— Хорошо.
— Четвертое — никаких указаний мне, что делать. Я взрослая женщина, сама решаю.
— Понятно.
— И последнее — если я скажу "хватит", вы собираете вещи и уезжаете. К родственникам, в дом престарелых — мне все равно.
Тамара Николаевна вздрогнула.
— Это же и Андрея касается... он мой сын...
— Андрей пусть сам решает, где жить. Но дом останется за мной.
— Дом тоже твой?
— Не знаю. Проверим завтра.
Участковый кивнул.
— Проверим по базе данных.
— А если дом тоже на меня переписан?
— Тогда вы полноправная хозяйка.
Тамара Николаевна села в кресло, закрыла лицо руками.
— Сорок лет я думала, что это мой дом...
— Может, и ваш, — сказала Мария. — Утром узнаем точно.
Утром выяснилось, что дом тоже переписан на Марию. Участковый показал справку из Росреестра.
— Переоформление произошло одновременно с машиной, — сказал он. — В июне 2019 года.
— Папа все на тебя переписал? — ошеломленно спросил Андрей.
— Видимо, да.
— Но почему?
— Наверное, видел, как мама со мной обращается. Решил защитить.
Тамара Николаевна рыдала в кресле.
— Муж меня предал... сорок лет вместе прожили...
— Не предал, — возразила Мария. — Наоборот, попытался исправить вашу ошибку.
— Какую ошибку?
— Жестокость к невестке. Он понимал, что рано или поздно вы меня убьете.
— Я не хотела убивать!
— А что хотели? Просто покалечить?
Тамара Николаевна замолчала.
— Значит, дом тоже мой, — подвела итог Мария. — Машина моя, дом мой. И что дальше?
— Что хочешь делать? — спросил Андрей.
— Жить спокойно. Работать учителем, лечиться, может быть, детей рожать.
— А мы?
— Это зависит от вашего поведения.
— Останешься с нами?
— Если не будете мешать жить.
— Не будем, — быстро сказал Андрей. — Правда, мам?
Тамара Николаевна кивнула.
— Тогда попробуем жить заново, — решила Мария. — Но по новым правилам.
Через год в семье действительно появился ребенок. Сын Дмитрий. Тамара Николаевна стала заботливой бабушкой, Андрей — внимательным отцом.
— Хорошо, что дедушка оказался таким мудрым, — говорила Мария, качая малыша.
— А что, если бы не переписал? — спросил Андрей.
— Твоя мать убила бы меня рано или поздно. А теперь боится лишний раз голос повысить.
— Она изменилась.
— Потому что поняла — я не беспомощная жертва, а хозяйка дома.
Андрей кивнул. Мудрый был человек его отец. Понимал, что справедливость должна восторжествовать. Пусть даже через завещание после смерти.
— Сковородкой больше не размахивает? — пошутил он.
— Теперь этой сковородкой блины печет для внука, — засмеялась Мария.
Жизнь изменилась кардинально. Из забитой невестки Мария превратилась в хозяйку дома. Из властной свекрови Тамара Николаевна стала послушной бабушкой. Из безвольного мужа Андрей стал настоящим защитником семьи.
— Странно получается, — размышляла как-то Мария. — Пока я была беспомощной, меня били и унижали. Стоило стать хозяйкой — сразу все изменились.
— Люди уважают только силу, — ответил Андрей. — Папа это понимал.
— Твой отец видел на три года вперед. Знал, что мать меня в итоге покалечит или убьет.
— И защитил единственным способом — сделал тебя собственницей.
Мария кивнула. Виктор Петрович оказался мудрее всех живых. Понял простую истину — документы сильнее кулаков.
Теперь Тамара Николаевна помогала по дому, нянчилась с внуком, готовила обеды. Никаких скандалов, оскорблений, рукоприкладства. Идеальная свекровь.
— А ведь могла такой быть всегда, — заметил Андрей.
— Могла. Но считала меня бесправной. А с бесправными можно делать все что угодно.
— Теперь по-другому.
— Теперь да. Но сколько лет потеряно...
Мария посмотрела на семейную фотографию. Все трое улыбались — она, Андрей и Тамара Николаевна. Кто бы мог подумать год назад, что избитая невестка станет главой семьи?
Справедливость восторжествовала. Пусть и через завещание покойного свекра.
**Конец**