Иногда, стоя у подсвечника в храме или дожидаясь начала службы, мы вдруг ловим себя на мысли: а можно ли мне сегодня причаститься? Ведь я не все простил. Более того, не умею прощать совсем. Это чувство – не гнев и не ярость, а скорее усталое, плотное, осевшее в душе воспоминание. Как незажившая рана. И в этой своей обиде мы не мстим, не желаем зла, просто не забываем. И чувствуем, что что-то внутри остается закрытым. И вот вопрос – может ли такая душа приступить ко Христу?
Мы помним слова Спасителя: «если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:15). Эти слова не оставляют места для полумер. Непрощение не просто остается личной болью – оно становится стеной, которая закрывает сердце от действия благодати. Человек может стоять в храме, слушать молитвы, даже подходить к Чаше, но если внутри тяжесть обиды сильнее желания простить, то он подобен сосуду с закрытой крышкой: благодать изливается, а войти не может.
Но что, если мы не умеем прощать? Если не получается, как бы ни старались?
Важно помнить: прощение не всегда рождается как чувство. Оно не обязано быть легким и не начинается с теплоты в сердце. Чаще всего прощение – это выбор, борьба с самим собой, с памятью, с болью, которая кажется частью нашей жизни. Иногда нам страшно простить, потому что будто предаем свою рану или делаем вид, что ничего не было. Но в действительности прощение – это возможность доверить Господу самую глубокую боль и позволить Ему исцелить ее.
Потому первый шаг к прощению – не сила, не великодушие, а покаяние. Не «я уже почти все отпустил», а: «Господи, я не могу. Я не умею. Научи меня». И если эта молитва настоящая – если мы не держимся за обиду, не укрываем ее, как сокровище, не лелеем в памяти, – то мы уже на пути к прощению. Пусть медленно, пусть не сразу – но мы движемся. И Господь видит это.
Второй шаг – это честность. Признать, что рана – жива. Не играть в притворство, не «наступать себе на горло», а спокойно исповедовать: мне больно. Мне трудно. Но я не хочу оставаться в этом. Хочу быть с Богом. И если бы не моя обида – уже бы пришел к Нему. Но она мешает. Не потому, что мешает Ему, а потому, что мешает мне раскрыться навстречу.
И вот здесь возникает самый трудный вопрос. Может ли человек, у которого есть эта боль, – но который осознает ее, сражается с ней, ищет выход – может ли он подойти к Чаше? Церковь отвечает: да, если мы не оправдываем свою обиду.
Это не значит, что в нас нет обиды. Это значит, что мы не хотим жить с ней. Что наши ум и воля – на стороне Христа. Что мы стараемся простить. А старание – уже есть начало спасения.
Преподобный Марк Подвижник писал, что Бог принимает не только исполнение, но и намерение исполнить. Потому что мы не механизмы, не автоматы – мы раненые души, и Господь видит, где мы боремся, а где – сдаемся. Где оправдываем зло, а где – исповедуем его как беду. Где действительно хотим прощения, а где только прикрываемся формальностью.
Причастие – не награда за добродетель. Это – пища для немощных. Это лекарство, а не венец. Потому, если я понимаю: «я не умею прощать, но я не хочу оставаться в этом состоянии», – иду на исповедь, говорю это честно, и, если священник не благословит отложить Причастие, – иду к Чаше. Не потому, что я «готов», а потому что без Христа не справлюсь.
Прощение – не финал, а путь. И если в этом пути я иду с Богом, если не играю, не оправдываюсь, если стараюсь – это уже вера. Это уже любовь. Потому что простить без любви невозможно. И Бог – Сам, Своим присутствием, будет исцелять.
А если нет – если я не хочу отпускать, не прошу о помощи, не борюсь, а просто говорю: «не могу и не хочу» – тогда Причастие будет судом. Потому что я приближаюсь телом, а сердце – далеко. И сам выбираю остаться вне.
В таких случаях – лучше не спешить. Лучше отложить. Как в больнице: когда человек истощен – ему дают время сначала набраться сил, окрепнуть, и только потом принимают важные решения по лечению. Так и здесь: идти к Чаше с покаянием, а не с камнем в груди. Потому что Чаша – не место для обиды. Это место встречи. Это Любовь, распятая и воскресшая.
Если мы сегодня не умеем прощать – не будем пугаться. Это не конец пути. Это начало. Главное – не запираться, не прятаться, не притворяться. Главное – искать Бога, просить Его, молиться: «Научи меня, Господи. Прости мою немощь. Сделай меня способным простить». И если это сказано по-настоящему – тогда мы уже не одни. Тогда мы уже идем, а не стоим на месте. А значит, и к Причастию – можно. С дрожью. Со страхом. Но – с доверием. Потому что только с Христом можно стать способным на истинное прощение.
🌿🕊🌿