Вечерний чай в их доме был не ритуалом, а испытанием. Артем возводил его приготовление в ранг алхимии: чайный пакетик должен был отдать всю свою сущность, превратив воду в густой, почти непрозрачный раствор, цветом и консистенцией напоминающий отработанное машинное масло. «Так вкуснее, чувствуется характер», — говорил он, и Анна мысленно добавляла: «Характер болотной топи». Она спасалась лимоном, но сегодня вечером кислота не могла перебить главного — грядущего разговора. Воздух на кухне был густым и тягучим, как этот самый чай.
Анна стояла у раковины, спиной к столу, и с маниакальной тщательностью оттирала уже чистую чашку. Холодная вода стекала по пальцам, и она ловила себя на мысли, что это единственное, что сейчас хоть как-то охлаждает внутренний жар.
За спиной раздавался размеренный, раздражающий звон ложки о фарфор — Артем размешивал сахар в своем «эликсире», хотя пил всегда без него. Этот звук был для нее таким же верным предвестником бури, как мертвая тишина перед ураганом. Он репетировал. Подбирал слова.
— Ты сегодня неприлично поздно, — его голос прозвучал ровно, но в нем была стальная нить, за которую он явно собирался потянуть.
Анна медленно обернулась. Он сидел, подперев скулу кулаком, и смотрел на нее оценивающе, как аукционист на вещь сомнительной подлинности. Взгляд скользнул по ее деловому костюму, чуть помятому после долгого дня, и задержался на лице, выискивая усталость или слабину.
— Совещание. Ничего не поделаешь. Что-то случилось? — она сделала шаг к столу, но не села, сохраняя дистанцию.
— Случилось? — он искаженно улыбнулся, уголки губ поползли вниз. — Нет, Анна, ничего не «случилось». Просто назрело. Как нарыв.
Она вздохнула, отведя взгляд к темному квадрату окна. В отражении виделись их силуэты — два чужака на крошечной кухне.
— Артем, хватит ходить вокруг да около. Выкладывай, что у тебя на уме.
Он отпил глоток чая, поморщился — даже его собственное варево оказалось ему не по вкусу сегодня.
— Я о будущем. О нашем. Мы живем вместе девять лет. Девять лет! А чувствуешь ли ты, что мы — единое целое?
— Я чувствую, что мы делим одну квартиру, — парировала Анна.
— Вот именно! — он оживился, словно ждал этой реплики. — Мы делим квартиру, быт, а вот финансовую жизнь — нет. У каждого свои счета, свои секреты. Разве это правильно? Разве так живут семьи?
Анна медленно повесила полотенце на крючок. Каждое движение было выверенным, почти механическим, чтобы скрыть дрожь в руках.
— Правильно — это когда есть доверие, а не тотальный контроль. Ты хочешь знать о моих деньгах? Или хочешь знать мои деньги?
— Опять ты все переворачиваешь! — он с наигранным возмущением отодвинул чашку. — Речь о планировании! Ты зарабатываешь больше — это факт. Мы могли бы уже давно сменить машину, сделать, наконец, евроремонт в гостиной, которую ты все откладываешь…
— Ага, — ее усмешка прозвучала резко и холодно. — «Евроремонт», который начнется с покупки тебе нового мощного внедорожника. Очень знакомый сценарий.
— Почему сразу «мне»? Это нам! Мы же семья! — Артем развел руками, и в его глазах вспыхнул азарт, будто он уже видел себя за рулем новенького авто.
— Семья — это партнерство, Артем, а не финансовая аннексия, — она скрестила руки на груди, чувствуя, как стены кухни начинают медленно сдвигаться. — Я коплю на ту самую большую квартиру. Сама. Без твоих «инвестиций» в твои хобби.
— Хобби?! — он вскочил, и стул с грохотом отъехал назад. — Я работаю, не покладая рук! А ты называешь это хобби? И сколько ты там «накопла»? Давай, озвучь цифру! Интересно, на что хватит твоих тайных сбережений?
— Это не твоя забота, — голос Анны оставался тихим, но в нем зазвенела сталь.
— Не моя? — он наклонился над столом, его лицо оказалось совсем близко. — По закону, половина всего, что ты заработала за эти годы, — моя! Или ты забыла, что мы в браке?
— А ты не забыл, что брак — это еще и про уважение? — ее собственные слова отдавались эхом в тишине. — Про то, что у каждого есть право на личное пространство, в том числе и финансовое?
— Личное? Какое личное может быть между мужем и женой? — он почти кричал, и его голос сорвался на фальцет. — Ты что, строишь себе отдельное будущее?
Вопрос повис в воздухе, острый и неожиданно точный. Анна посмотрела на него — на этого человека, с которым прожила девять лет, и вдруг с поразительной ясностью осознала, что будущее она себе уже построила. Оно было не здесь, не в этой квартире, пропитанной запахом пережженного чая и несбывшихся ожиданий.
— Иногда, Артем, — сказала она тихо, глядя ему прямо в глаза, — личное пространство — это не подготовка к бегству. Это единственное, что позволяет остаться собой.
Его брови поползли вверх от удивления. Он явно ждал слез, оправданий, новой перепалки, но не этого спокойного, почти отстраненного тона.
В этот момент зазвонил его телефон. Артем, не отрывая взгляда от Анны, нащупал аппарат на столе, резко поднес к уху и бросил: «Я занят. Перезвоню». Но момент был упущен. Заклинание рассеялось.
Анна не стала ждать продолжения. Она развернулась и вышла из кухни, оставив его одного с остывшим чаем и несостоявшейся победой. В прихожей она остановилась, прислонившись лбом к прохладной поверхности двери. Руки все еще дрожали, но внутри, сквозь тревогу, пробивалось новое, странное чувство — облегчение.
Она достала из кармана пиджака телефон. Большим пальцем она пролистала контакты и нашла имя своего адвоката. Сообщение было коротким: «Елена, все произошло, как мы и предполагали. Готовлю документы».
Ответ пришел почти мгновенно: «Поняла. Начинаем».
Анна подняла голову и посмотрела на свое отражение в зеркале. Усталое лицо, тени под глазами, но во взгляде, который она ловила на себе в самые трудные моменты на переговорах, появилась твердость. Тот разговор был не о деньгах. Он был о власти. И теперь она точно знала, на чьей стороне сила.
Она вернулась на кухню. Артем все так же сидел за столом, уставившись в свою чашку.
— Завтра, — сказала она спокойно, наливая себе стакан воды, — я съезжу.
Он медленно поднял на нее глаза.
— Куда?
— К маме. Надо обсудить некоторые вопросы по ее бизнесу. Тому, что достался ей от бабушки, — Анна сделала небольшой глоток. — Помнишь, я помогаю ей с бухгалтерией?
Он промычал что-то невнятное. Ему было не до бизнеса ее матери. Его планы рухнули, и он лихорадочно искал новый подход.
Анна улыбнулась про себя. Самое интересное было еще впереди. И на этот раз она была готова диктовать условия. Не как жена, а как партнер, который, наконец, раскрывает свои карты. И карты эти были королями.