Марина сидела на кухне и смотрела в окно. Снег падал густо, крупными хлопьями. Новый год прошёл три дня назад, а она всё ещё чувствовала себя так, будто её ударили по лицу.
— Мариш, я поехал к родителям, — сказал Виктор, заглядывая на кухню. — Как всегда.
— А я?
— Ну... ты знаешь. Маме неудобно. Места мало. Да и вообще, они привыкли встречать праздники в узком кругу.
Марина кивнула. Опять кивнула, как дура. Двадцать восемь лет замужества, и каждый раз одно и то же. Новый год, Пасха, дни рождения — всё без неё.
— Понятно.
— Не злись, пожалуйста. Это ненадолго. Вернусь завтра утром.
Виктор ушёл. Дверь хлопнула, и в доме стало тихо. Марина села за стол и уставилась на остатки салата оливье. Готовила для двоих, а ела одна. История её жизни.
Телефон зазвонил.
— Алло?
— Мариш, с праздником! — голос подруги Оли звучал весело. — Как дела? Как отметили?
— Нормально. Тихо.
— А где Витёк?
— У родителей.
— Опять без тебя?
— Да так получилось.
Пауза. Оля не дура, она всё понимала.
— Мариш, а ты не задумывалась, что это странно?
— Что странно?
— Ну как что? Мать не хочет видеть жену сына на праздники. Это же ненормально.
— Может, я правда не нравлюсь им.
— Дело не в этом. Дело в том, что муж должен защищать жену.
Марина молчала. Защищать... Когда Витя последний раз её защищал? Она не могла вспомнить.
— Оль, мне надо идти.
— Хорошо. Но подумай над моими словами.
Марина положила трубку и пошла в комнату. На столике лежали фотографии — их свадьба, отпуск в Сочи, дни рождения. На половине фото не было свёкров. А на тех, где они были, лица у них кислые.
Она взяла фото со свадьбы. Свекровь стояла сбоку и смотрела так, будто её заставили есть лимон.
— Может, и правда во мне дело? — сказала Марина вслух.
Но потом вспомнила, как пыталась подружиться с матерью мужа. Носила подарки, помогала по дому, интересовалась её здоровьем. А в ответ получала холодные кивки и замечания.
"Суп пересолен."
"В доме пыль."
"Витя раньше лучше выглядел."
Всё время что-то не так. Всё время она виновата.
Марина легла на диван и закрыла глаза. За окном выл ветер, а в доме было пусто и тихо. Скоро Вите исполнится пятьдесят восемь. Ей — пятьдесят шесть. Сколько ещё лет она будет встречать праздники одна?
И тут её осенило. А что, если это не временно? Что, если так будет всегда? Что, если Витя никогда не станет на её сторону?
Мысль была страшная. Но ещё страшнее было понимание — она потратила половину жизни на человека, который не считает её достойной сидеть за одним столом с его родителями.
Телефон снова зазвонил.
— Привет, мам. С праздником! — голос Вити был весёлый. — Как дела?
— Нормально. А у вас как?
— Отлично! Мама приготовила твоего любимого гуся. Папа рассказывает анекдоты. Жалко, что тебя нет.
Врал. Если бы жалко, привёз бы.
— Витя, а почему я никогда не прихожу к твоим родителям?
— Мариш, мы же говорили об этом. Им неудобно.
— А мне удобно сидеть дома одной?
— Ну... это временно. Они привыкнут.
— Двадцать восемь лет привыкают?
Витя замолчал.
— Поговорим завтра, хорошо? Здесь все слушают.
Он положил трубку. Марина смотрела на телефон и чувствовала, как внутри неё что-то переворачивается. Что-то важное и болезненное.
На следующий день Витя вернулся довольный и румяный.
— Как съездил? — спросила Марина.
— Отлично! Мама передает привет.
Врёт. Мать никогда не передавала приветы.
Витя пошёл в душ, а телефон остался на столе. Марина не собиралась подглядывать, но экран загорелся от сообщения.
"Витёк, хорошо, что приехал один. А то эта твоя Марина всегда всё портит."
Марина прочитала и похолодела. Взяла телефон дрожащими руками и открыла чат полностью.
"Сын, тебе пора серьёзно подумать о своей жизни."
"Мам, не начинай."
"А что не начинать? Ты молодой ещё, можешь найти нормальную женщину."
"Марина нормальная."
"Да какая она нормальная? Детей не родила, дом не держит. И вообще, я её терпеть не могу."
"Пап тоже так думает?"
"Папа вообще говорит — зачем тебе этот балласт?"
Марина читала и не могла поверить. Балласт? Она — балласт?
Дальше было ещё хуже.
"Витя, ты же понимаешь — мы её в доме видеть не хотим. Совсем."
"Хорошо, мам. Я понял."
"И подумай над нашими словами. Ты ещё можешь быть счастливым."
Марина опустила телефон. Руки тряслись так сильно, что она едва удержала его.
Витя вышел из ванной с полотенцем на шее.
— Что-то случилось? Ты бледная.
— Твоя мама написала.
Витя быстро взял телефон и прочитал. Лицо его изменилось.
— Мариш, это... ну они же старые. Не обращай внимания.
— Не обращай внимания? Твоя мать называет меня балластом!
— Она не то имела в виду.
— А что она имела в виду?
Витя молчал и смотрел в пол.
— Витя, отвечай. Что она имела в виду?
— Мариш, ну зачем ты читала мои сообщения?
— Серьёзно? Ты меня сейчас в этом обвиняешь?
— Я никого не обвиняю. Просто это личная переписка.
Марина смотрела на мужа и не узнавала его. Двадцать восемь лет вместе, а он защищает маму, которая её унижает.
— Витя, скажи честно. Ты согласен с родителями?
— О чём?
— О том, что я балласт. О том, что тебе нужна другая жена.
— Конечно нет!
— Тогда почему ты не сказал им, чтобы замолчали?
Витя помолчал.
— Это сложно. Они мои родители.
— А я кто? Соседка?
— Ты моя жена.
— Тогда веди себя как муж! Защищай меня!
Витя сел на диван и потёр лицо руками.
— Мариш, я устал от этих разборок. Родители такие, какие есть. Я их не изменю.
— А меня тебе менять не жалко?
— При чём тут это?
— При том, что я двадцать восемь лет терплю их хамство! А ты делаешь вид, что ничего не происходит!
— Не кричи.
— Буду кричать! Надоело молчать!
Марина ушла в спальню и заперлась. Села на кровать и заплакала. Не от обиды — от злости. На себя, на Витю, на всю эту ситуацию.
Вечером к ней пришла Оля.
— Рассказывай, — сказала она, садясь рядом.
Марина показала ей скриншоты переписки. Оля читала и качала головой.
— Мариш, а ты понимаешь, что происходит?
— Понимаю. Меня не любят.
— Не только. Твой муж выбрал сторону. И это не твоя сторона.
— Может, я правда плохая жена?
— Дура ты, Марина. Ты хорошая. Просто попала не в ту семью.
— Что мне делать?
— А что хочешь?
Марина подумала. Чего она хочет? Чтобы Витя её защитил? Чтобы свекровь извинилась? Чтобы всё стало как раньше?
А каким было раньше? Она всегда была третьим лишним. Всегда.
— Я хочу, чтобы меня уважали, — сказала она тихо.
— Тогда начни уважать себя сама.
На следующий день Марина проснулась рано. Голова болела, глаза опухли от слёз. Но внутри что-то изменилось. Больше не хотелось притворяться, что всё нормально.
Витя пил кофе на кухне и листал телефон.
— Нам надо поговорить, — сказала Марина.
— О чём?
— Ты знаешь о чём.
Витя вздохнул и отложил телефон.
— Хорошо. Говори.
— Я больше не буду терпеть унижения от твоих родителей.
— Мариш, ну зачем так резко? Никто тебя не унижает.
— Не унижает? Твоя мать называет меня балластом. Твой отец говорит, что я лишняя. А ты молчишь.
— Я не молчу. Просто не хочу конфликтов.
— А я хочу! Надоело быть удобной!
Витя посмотрел на неё удивлённо. Такой Марину он не видел никогда.
— Что ты предлагаешь?
— Позвони маме. Скажи, что если она хочет видеть сына, то будет видеть и его жену. Без исключений.
— Мариш, ты с ума сошла? Они же обидятся.
— А на меня можно обижаться? Мне можно хамить?
— Это разные вещи.
— Почему разные?
Витя молчал. Марина поняла — он не знает, что ответить. Потому что ответа нет. Просто ему удобно жить так, как есть.
— Витя, ответь честно. Ты хочешь развестись?
— Что? Откуда такие мысли?
— Твоя мать советует тебе найти другую женщину. А ты не возражаешь.
— Я возражал!
— Где? Покажи мне, где ты сказал: "Мама, я люблю жену и не позволю её оскорблять."
Витя опустил голову. Марина ждала ответа, но его не было.
— Всё ясно, — сказала она.
— Мариш, я просто не умею конфликтовать с родителями.
— А со мной умеешь?
— При чём тут это?
— При том, что двадцать восемь лет я получаю от них пинки, а ты смотришь и молчишь.
— Я стараюсь сохранить мир в семье.
— Какой мир? Витя, оглянись! Какой мир?
Марина встала и прошлась по кухне. Слова, которые копились годами, наконец вырвались наружу.
— Я устала быть невидимой. Устала ждать, когда ты повзрослеешь и станешь мужем, а не маменькиным сыночком.
— Не переходи на личности.
— А что тут личного? Факты. В пятьдесят восемь лет ты боишься сказать маме слово поперёк.
— Марина, остановись.
— Не остановлюсь! Надоело! Я не хочу больше жить так!
Витя встал и пошёл к двери.
— Куда идёшь?
— На работу. Поговорим вечером, когда ты успокоишься.
— Не уходи. Мы не закончили разговор.
— А мне нечего добавить.
Он ушёл. Марина осталась одна и поняла — всё. Финиш. Она больше не может жить с человеком, который выбрал чужую сторону.
Днём позвонила Оле.
— Оль, я хочу подать на развод.
— Серьёзно?
— Да. Витя не изменится. А я не могу больше так жить.
— Мариш, подумай ещё раз. Может, стоит попробовать семейного психолога?
— Зачем? Чтобы он объяснил мне, как правильно терпеть хамство?
— Ну не знаю. Двадцать восемь лет всё-таки.
— Именно. Двадцать восемь лет потрачено. Не хочу тратить остальные.
Вечером Витя пришёл с цветами.
— Мариш, прости. Я подумал. Давай попробуем всё исправить.
— Как?
— Поговорю с родителями. Объясню им.
— Что именно объяснишь?
— Что они неправы. Что ты хорошая жена.
Марина посмотрела на него и покачала головой.
— Поздно.
— Что поздно?
— Витя, я подаю на развод.
Он побледнел и сел на стул.
— Ты серьёзно?
— Серьёзнее некуда.
— Но почему? Я же сказал, что всё исправлю.
— Потому что мне надоело ждать, когда ты исправишься. Мне пятьдесят шесть лет. Сколько мне ещё ждать?
— Мариш, ну дай мне шанс.
— Я давала тебе шанс двадцать восемь лет. Каждый день. Хватит.
Витя молчал. Потом спросил:
— А если я скажу родителям, что больше не приеду без тебя?
— А если не скажешь?
— Скажу.
— Витя, ты не понимаешь. Дело не только в родителях. Дело в том, что ты меня не защищаешь. Никогда не защищал.
— Я не знал, что это так важно для тебя.
— Правда? А как ты думал, мне нравится быть изгоем?
Витя опустил голову. Марина поняла — разговор окончен. Решение принято.
Через месяц Витя пришёл с букетом роз и виноватым лицом.
— Мариш, я всё понял. Поговорил с родителями. Сказал, что больше не приеду без тебя.
— И что они ответили?
— Мама плакала. Но согласилась.
Марина взяла цветы и поставила в вазу. Красивые розы. Жалко, что поздно.
— Спасибо. Но это ничего не меняет.
— Как не меняет? Я же сделал то, что ты просила!
— Витя, ты сделал это не потому, что понял. А потому, что я подала на развод.
— А какая разница?
— Огромная. Если бы ты меня любил, защитил бы раньше. Без ультиматумов.
Витя сел на диван и потёр лицо руками.
— Мариш, я правда не понимал. Думал, тебе всё равно.
— Как мне могло быть всё равно? Ты серьёзно так думал?
— Ну ты никогда особо не жаловалась.
— Потому что боялась показаться скандальной. Хотела быть удобной женой.
— И была! Ты отличная жена!
— Была. Теперь я просто Марина.
Суд прошёл быстро. Витя не возражал, имущество делить было особо нечего. Квартира осталась ему, дача — ей.
После развода Марина первым делом купила собаку. Маленького спаниеля по кличке Боня. Всегда хотела собаку, но Витя был против.
— Шерсть, грязь, гавканье, — говорил он. — Зачем нам это?
А теперь Боня спала у неё в ногах и встречала с работы радостным лаем. Никто не говорил про шерсть и грязь.
Оля зашла в гости через неделю после суда.
— Как дела? Не жалеешь?
— Нет. Странно, но нет.
— А Витька звонит?
— Каждый день. Просит вернуться.
— И что говоришь?
— Ничего. Трубку не беру.
Оля погладила Боню и улыбнулась.
— А собачка классная. Как зовут?
— Боня.
— Хорошее имя. А что с работой?
— Записалась в клуб путешественников. В марте едем в Карелию.
— Серьёзно? А страшно не было решиться?
— Было. Но я подумала — чего бояться? Хуже, чем было, не будет.
Оля кивнула и посмотрела на подругу внимательно.
— Мариш, а ты изменилась. Даже внешне.
— Да? Как?
— Не знаю. Увереннее стала что ли. И моложе.
Марина подошла к зеркалу. Действительно, лицо было другое. Спокойнее. Свободнее.
— Может, потому что не жду больше никого у окна.
На Новый год Марина поехала к друзьям в Подмосковье. Весёлая компания, домашняя баня, настоящее веселье. Витя прислал сообщение в полночь: "С Новым годом. Скучаю."
Она не ответила. Сидела у камина с бокалом шампанского и гладила Боню. Первый Новый год за двадцать восемь лет она встречала не одна. Не физически одна — с людьми, которые её ценили.
— Мариш, не грустишь? — спросила хозяйка дома Лена.
— Нет. Наоборот.
— Наоборот?
— Счастливая. Первый раз за много лет по-настоящему счастливая.
И это была правда. Никого не надо было ждать. Никого не надо было оправдывать. Можно было просто жить и радоваться каждому дню.
Боня зевнула и уткнулась носом в её ладонь. Марина улыбнулась. Завтра они поедут домой, а послезавтра — на работу. Обычная жизнь, но теперь это была её жизнь. Не чья-то ещё, а её собственная.
За окном падал снег, в камине трещали дрова, друзья смеялись на кухне. А Марина сидела и понимала — она наконец дома. Не в доме, а дома. В своей собственной жизни, где она главная, а не третья лишняя.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: