Звонок в дверь в семь утра в субботу — это уже повод для тревоги. А когда за дверью стоит свекровь с каким-то незнакомым мужчиной в костюме, тревога превращается в панику.
— Доброе утро, Ирочка! — бодро произнесла Нина Петровна, не дожидаясь приглашения войти. — А это Сергей Викторович, оценщик недвижимости.
Я стояла в дверях в домашнем халате, с растрепанными волосами и не понимала, что происходит. Олег ещё спал — вчера допоздна задерживался на работе.
— Нина Петровна, добро пожаловать, но... — начала я, но свекровь уже прошла в прихожую, ведя за собой растерянного мужчину с кейсом.
— Сергей Викторович, проходите, не стесняйтесь! — командным тоном произнесла она. — Квартира моя, можете осматривать!
Квартира её? Я замерла, не веря своим ушам.
— Простите, — обратился ко мне оценщик, — а вы...?
— Она невестка, — не дала мне ответить Нина Петровна. — Пока здесь живёт, но это временно.
— Нина Петровна, — сказала я как можно спокойнее, — о чём вы говорите?
— А о том и говорю! — она повернулась ко мне всем корпусом. — Пора заканчивать с этим недоразумением. Квартира записана на покойного мужа, значит, по закону переходит ко мне!
Покойный муж. Олегов отец умер два года назад, и с тех пор Нина Петровна регулярно намекала на то, что имеет права на нашу квартиру. Но чтобы привести оценщика в семь утра...
— Сергей Викторович, — продолжала свекровь, указывая на гостиную, — начинайте с этой комнаты. Площадь примерно двадцать квадратов, окна на солнечную сторону.
Оценщик неуверенно вытащил из кейса планшет:
— А документы на квартиру можно посмотреть?
— Конечно! — Нина Петровна достала из сумки папку. — Вот свидетельство о смерти мужа, вот справка о том, что мы состояли в браке...
— Нина Петровна, остановитесь! — я повысила голос. — Какое право вы имеете приводить сюда посторонних людей?
— Какое право? — она усмехнулась. — Право собственности! Мой муж покупал эту квартиру до вашей свадьбы с Олегом. Значит, она моя!
— Ваш муж умер, а квартира наша с Олегом уже пять лет!
— Наша? — голос свекрови стал ехидным. — А документы где? Переоформляли на себя?
Документы. Я почувствовала, как сердце екнуло. Действительно, мы с Олегом никогда не переоформляли квартиру. После смерти свёкра просто продолжали жить, считая, что всё автоматически перешло к сыну.
— Вот видишь! — торжествующе произнесла Нина Петровна. — Молчит! Значит, никаких документов нет!
Оценщик явно чувствовал себя неуютно в центре семейного конфликта:
— Может, лучше я приеду в другой раз, когда разберётесь...
— Ничего не разберёмся! — резко сказала свекровь. — Всё уже ясно. Квартира моя по праву наследования, и я её продаю.
— Продаёте? — я не поверила своим ушам. — Нина Петровна, вы понимаете, что говорите?
— Прекрасно понимаю. Пять лет я терпела, как вы здесь хозяйничаете в моей собственности. Хватит!
В этот момент из спальни вышел заспанный Олег:
— Что здесь происходит? Мама? — он удивлённо посмотрел на оценщика. — А это кто?
— Это Сергей Викторович, — объяснила мать. — Оценивает квартиру перед продажей.
— Какой продажей? — Олег окончательно проснулся.
— Олежка, сынок, — голос Нины Петровны стал сладким, — пора нам серьёзно поговорить. Квартира была куплена твоим отцом, значит, принадлежит мне. А мне в моём возрасте нужны деньги, а не недвижимость.
— Мам, но мы же здесь живём...
— Поживёте ещё где-нибудь! — она махнула рукой. — Молодые, здоровые, заработаете на новое жильё.
Я смотрела на эту сцену и чувствовала, как во мне нарастает ярость. Пять лет мы жили в этой квартире. Пять лет делали ремонт, покупали мебель, создавали уют. И вот теперь свекровь решила всё это продать.
— Сергей Викторович, — обратилась ко мне Нина Петровна, — можете продолжать работу. А мы пока на кухне побеседуем.
Оценщик кивнул и направился в гостиную с планшетом. А я вдруг почувствовала какую-то странную уверенность.
— Знаете что, — сказала я спокойно, — давайте действительно посмотрим документы. Все документы.
— Зачем? — насторожилась свекровь. — Я же показала...
— Вы показали свидетельство о браке и справку о смерти. А я покажу кое-что другое.
Я прошла в спальню и достала из шкафа папку с документами. Мои руки дрожали, но голос был твёрдым:
— Олег, ты помнишь, что отец говорил перед смертью?
— Помню, — растерянно ответил муж. — Говорил, что нам не о чем беспокоиться, что всё будет в порядке...
— А ещё что помнишь?
Олег задумался:
— Он просил тебя подойти к нему наедине. Вы о чём-то говорили...
— Правильно, — я достала из папки конверт. — Вот о чём мы говорили.
Нина Петровна побледнела:
— Что это?
— Дарственная, — спокойно сказала я. — Пётр Иванович переоформил квартиру на меня за месяц до смерти.
Повисла мёртвая тишина. Даже оценщик в соседней комнате прекратил свои измерения.
— Это невозможно, — прошептала свекровь.
— Вполне возможно, — я развернула документ. — Вот подпись вашего мужа, вот печать нотариуса, вот дата — двадцать третье мая 2021 года.
Олег взял документ дрожащими руками:
— Папа никогда не говорил...
— Он просил меня не говорить до времени. Сказал, что если когда-нибудь возникнут проблемы с наследством, я должна показать эту бумагу.
— Но почему на тебя? — голос Нины Петровны срывался. — Ты же не родная дочь!
— Потому что он хотел, чтобы квартира досталась семье. Настоящей семье, а не тому, кто её продаст при первой возможности.
— Я бы не продала!
— Не продали бы? — я посмотрела на оценщика, который стоял в дверях с планшетом в руках. — А это кто тогда?
Нина Петровна проследила мой взгляд и покраснела:
— Я просто хотела узнать стоимость...
— В семь утра в субботу? Без предупреждения?
— Ирочка, — она вдруг сменила тон на умоляющий, — ну ты же понимаешь, мне нужны деньги. Пенсия маленькая, здоровье не то...
— Понимаю. Но не за счёт нашего дома.
— Нашего? — она снова вспылила. — Да кто ты такая вообще? Пять лет в семье, детей нет, готовишь через раз...
— Мама! — резко сказал Олег. — Хватит!
— Что хватит? Правду говорить? Твой отец был больной, когда подписывал эту дарственную! Его можно оспорить!
— Можно попробовать, — согласилась я. — Только у меня есть ещё одна бумага.
Я достала из конверта второй документ:
— Справка о том, что Пётр Иванович на момент оформления дарственной был признан полностью дееспособным. Плюс видеозапись процедуры у нотариуса.
— Видеозапись? — переспросил Олег.
— Твой отец был очень предусмотрительным человеком. Он понимал, что могут возникнуть споры.
Нина Петровна опустилась на стул:
— Значит, он всё спланировал... Обманул меня...
— Он защитил семью, — возразила я. — Ту семью, которую считал настоящей.
— А я что, не семья? — в её голосе прозвучала обида. — Тридцать лет замужем была!
— Тридцать лет. И за эти тридцать лет он узнал вас достаточно хорошо, чтобы понимать: стоит ему умереть, как вы найдёте способ выжить сына из дома.
— Я бы не выжила!
— Не выжили бы? — я посмотрела на оценщика. — А что тогда происходит сейчас?
Сергей Викторович кашлянул:
— Извините, но мне кажется, я попал в неловкую ситуацию. Может, я лучше уйду?
— Конечно, — сказала я. — Извините за беспокойство. Оценка не потребуется.
— Понятно, — он быстро собрал вещи в кейс. — До свидания.
Когда оценщик ушёл, в квартире стало очень тихо. Нина Петровна сидела на стуле и смотрела в пол. Олег стоял с дарственной в руках и явно не знал, что сказать.
— Мам, — наконец произнёс он, — зачем ты это сделала?
— Хотела обеспечить старость, — тихо ответила она.
— За счёт нашего дома?
— А где ещё мне взять деньги? Пенсия — копейки, работать уже не могу...
— У тебя же своя квартира, — сказала я.
— Однушка на окраине! Что с неё возьмёшь?
— Можно было просто попросить помощи.
— Попросить? — она подняла голову. — У невестки, которая меня терпеть не может?
— Я вас не ненавижу, Нина Петровна.
— Не ненавидишь? А любишь?
Я задумалась. Действительно, любила ли я свекровь? Скорее нет. Но и ненависти не чувствовала.
— Я вас уважаю как мать Олега, — сказала я честно. — И готова помогать, когда это необходимо. Но не готова отдавать дом.
— Дом... — она усмехнулась горько. — Знаешь, что самое обидное? Пётр действительно меня знал. Знал, что я попытаюсь забрать квартиру.
— Знал.
— И всё равно поступил со мной как с чужой.
— Нет, — возразил Олег. — Он поступил справедливо.
— Справедливо? — мать посмотрела на сына. — Оставить жену без наследства — это справедливо?
— Оставить квартиру семье, которая в ней живёт — справедливо, — ответил он твёрдо.
Нина Петровна встала:
— Ладно. Всё ясно. Я поняла, кто здесь главный.
— Мам...
— Не мамкай! — она взяла сумку. — Твой отец выбрал невестку вместо жены. Ты выбираешь жену вместо матери. Остаётся только понять, правильно ли они выбрали.
— А что вы имеете в виду? — спросила я.
— А то, что дарственную можно оспорить. Если докажу, что мужа принуждали к подписанию...
— Принуждали? — Олег нахмурился. — Кто принуждал?
— Да твоя жена! Наверняка что-то ему нашептала!
— Мам, хватит! Папа сам принял решение!
— Сам! — она засмеялась истерически. — Больной, умирающий человек сам решил лишить жену наследства!
— Больной, но дееспособный, — напомнила я. — И решение его было осознанным.
Нина Петровна подошла ко мне вплотную:
— Знаешь что, милая? Может, ты и выиграла этот раунд. Но война ещё не закончена.
— Какая война?
— За сына. Думаешь, он всегда будет на твоей стороне?
— Не знаю, — честно ответила я. — Но буду стараться этого заслужить.
— Стараться... — она направилась к выходу. — Поживём — увидим.
Когда свекровь ушла, мы с Олегом остались на кухне наедине.
— Иришка, — сказал он виноватым тоном, — прости маму. Она просто испугалась старости.
— Понимаю. Но это не оправдывает её поступок.
— А почему папа ничего мне не сказал?
— Потому что знал, что ты будешь разрываться между мамой и женой. А так он сам принял решение и взял ответственность на себя.
Олег кивнул:
— Мудрый был человек.
— Очень мудрый. И очень любящий.
— Любящий?
— Он любил нас всех. И тебя, и меня, и маму. Но он понимал разницу между любовью и справедливостью.
— И что теперь будет с мамой?
— Ничего особенного, — я налила чаи. — Будет жить в своей квартире, получать пенсию, встречаться с подругами. Как живут все нормальные пенсионеры.
— А если ей действительно понадобится помощь?
— Поможем. Но в разумных пределах.
Олег взял мою руку:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что не позволила продать наш дом.
Наш дом. Впервые за пять лет он назвал его нашим, а не родительским.
— Это действительно наш дом, — согласилась я. — И никто не имеет права нам его продать.
Через неделю Нина Петровна позвонила:
— Ирочка, можно к вам зайти?
— Конечно.
Она пришла с тортом и выглядела смущённой:
— Хотела извиниться за прошлую субботу.
— Извинения приняты.
— И ещё... — она замялась. — Если не трудно, помогите справку в поликлинике получить. Очереди там такие...
— Конечно, помогу.
— Спасибо. И... квартира действительно красивая у вас. Папа Олега хороший вкус имел.
— Имел. И хорошо знал, что делает.
Нина Петровна кивнула:
— Знал. Лучше меня знал.
С тех пор она приходит к нам раз в неделю. Пьём чай, обсуждаем новости, иногда она помогает с уборкой. Никто больше не говорит о продаже квартиры или оценщиках в семь утра.
А я каждый раз, проходя по дому, мысленно благодарю покойного свёкра. Он действительно оказался мудрым человеком. Знал, как защитить семью, даже когда его уже не будет рядом.
Дарственная лежит теперь в сейфе. На всякий случай. Хотя, кажется, этот случай больше не повторится.