— Да с какого перепугу твоя мать решила единолично распоряжаться накоплениями нашей семьи? Она тут кто вообще? Не много ли она на себя взяла?
Яна не кричала. Она говорила с той звенящей, низкой интонацией, которая была гораздо страшнее любого крика. Она стояла посреди гостиной, скрестив руки на груди, и смотрела на мужа, который мялся у дивана, словно нашкодивший подросток, пойманный за курением в школьном туалете. Дима избегал её взгляда, его глаза бегали по узорам на ковре, по корешкам книг на полке — куда угодно, лишь бы не встречаться с ней.
— Ян, ну ты пойми… Маме нужно здоровье поправить, — промямлил он, запинаясь на каждом слове. — Врачи сказали, ей этот санаторий просто необходим. Воздух, процедуры… А мы… ну, сапоги — это же не так срочно. Ты можешь и в старых походить ещё сезон.
Он наконец поднял на неё глаза, и в них плескалась жалкая, умоляющая просьба: «Пожалуйста, согласись, не устраивай скандал, я так этого не хочу». И именно эта его беспомощность, эта готовность продать её комфорт за собственное спокойствие и мамино одобрение, окончательно взорвали Яну.
— В старых? Дима, ты серьёзно? В тех, у которых подошва скоро отвалится? А твоя мама не может поехать в санаторий попроще? Или, может, ей стоит вспомнить, что у неё есть пенсия? Почему за её здоровье должна платить я, отказывая себе в необходимой вещи? И главный вопрос, который ты почему-то игнорируешь: с каких пор Елена Марковна стала нашим казначеем? Почему ты вообще обсуждал с ней наши общие деньги?!
Его оправдания были слабыми и предсказуемыми. Мама просто поинтересовалась, как у них дела, он и проговорился про «подушку безопасности». А она, как мудрая и опытная женщина, тут же нашла деньгам лучшее применение. Он говорил, а Яна смотрела на него и видела не тридцатилетнего мужчину, своего мужа и партнёра, а испуганного мальчика, который прибежал домой и докладывает маме о своих успехах, ожидая похвалы.
И в этот момент что-то в ней переключилось. Горячая, бурлящая ярость внутри неё вдруг остыла, превратившись в твёрдый, холодный кристалл. Она перестала его слушать. Все слова были уже сказаны. Пора было действовать.
— Я поняла, — прервала она его бессвязный лепет. Дима вздрогнул от её внезапно спокойного тона. — Я всё поняла. Ты предлагаешь передать управление нашими финансами внешнему менеджеру — твоей маме, Елене Марковне. Что ж, это смелое, инновационное решение. Давай просто оформим его правильно, чтобы не было недопонимания.
Она подошла к нему вплотную. От неё веяло таким холодом, что Дима инстинктивно вжал голову в плечи. Яна протянула руку.
— Дай свой телефон.
— Зачем? — испуганно пискнул он.
— Надо. Диктуй её номер. Я создам для нас троих чат в мессенджере. Назовём его… «Семейный бюджет». Так будет правильно и прозрачно.
Дима, растерянный и сбитый с толку её деловым тоном, послушно разблокировал телефон и продиктовал номер. Яна с быстрыми, точными движениями создала новую группу, добавила участников и напечатала первое сообщение. Её пальцы стучали по экрану ровно и методично, как будто она составляла деловой отчёт. Затем она развернула экран и показала его Диме.
«Уважаемая Елена Марковна! — гласил текст. — С этого дня, по совместному решению с вашим сыном, вы назначены финансовым директором нашей семьи. Прошу вас предоставить стратегический план по распределению средств на ближайший квартал. Также напоминаю, что в зону вашей ответственности теперь входит своевременная оплата ипотеки (платёж 15-го числа), коммунальных услуг и прочих обязательных расходов. Отчёты по тратам будем ждать еженедельно».
Она опустила телефон и посмотрела прямо в глаза ошеломлённому мужу.
— Всё. Теперь все финансовые вопросы — к ней. Я себе на сапоги буду просить у неё. И ты на свой бензин — тоже. Пусть поработает. Она же хотела власти? Теперь она получит и ответственность.
Дима смотрел на экран своего телефона так, словно Яна только что показала ему не сообщение в чате, а инструкцию по сборке ядерного реактора. Его лицо, до этого растерянное, теперь выражало чистый, неподдельный ужас. Он несколько раз перевёл взгляд с телефона на жену и обратно, будто надеясь, что изображение сейчас рассыплется на пиксели и окажется злой шуткой.
— Яна, ты… ты что наделала? — его голос был тихим, сдавленным шёпотом. — Немедленно удали это! Ты с ума сошла? Мама же подумает…
— Что она подумает? — спокойно перебила Яна, забирая у него телефон и кладя его на журнальный столик экраном вверх, как улику. — Что её сын, взрослый мужчина, посоветовался с ней и принял решение передать ей управление семейными финансами? Дима, я ничего не выдумала. Я лишь задокументировала твоё предложение. Ты же сам сказал, что она лучше знает, как распорядиться деньгами. Вот и пусть распоряжается. По-настоящему. Со всей сопутствующей ответственностью.
Он хотел возразить, сказать, что он не это имел в виду, что всё было не так, но слова застревали в горле. Потому что в глубине души он понимал: Яна была права. Он действительно сдал их с потрохами. Он просто не ожидал, что последствия наступят так быстро и примут такую уродливую, официальную форму.
Не прошло и пяти минут, как телефон на столике коротко завибрировал. На экране высветилось уведомление из чата «Семейный бюджет». Сообщение было от Елены Марковны. Дима с опаской потянулся к аппарату, но Яна его опередила. Она взяла телефон и прочитала вслух, чеканя каждое слово с бесстрастной дикторской интонацией:
— «Димочка, что это за глупости? У твоей жены опять плохое настроение?»
Это был классический ход Елены Марковны: удар не по оппоненту, а по его статусу и адекватности, с одновременным обращением к сыну как к единственному разумному существу в комнате. Она полностью игнорировала Яну, делая вид, что её сообщение — просто бессвязный бред сумасшедшей. Дима заметно сжался, ожидая взрыва. Но Яна даже бровью не повела. Она взяла свой телефон, открыла тот же чат и быстро напечатала ответ.
— «Уважаемая Елена Марковна, моё настроение в полном порядке. Мы ждём от вас стратегический план и указания по текущим расходам. С уважением, Яна».
Она нажала «отправить». В чате повисло молчание. Елена Марковна прочитала сообщение, но не ответила. Игра началась.
Следующее утро было наполнено густым, вязким напряжением. Они завтракали молча. Дима ковырял вилкой омлет, Яна спокойно пила кофе, глядя в окно. Когда он уже вставал из-за стола, чтобы идти на работу, он по привычке бросил:
— Ян, кинь мне на карту тысячи полторы на бензин, а то у меня лампочка горит.
Яна медленно повернула к нему голову. В её взгляде не было ни злости, ни упрёка. Только холодное, деловое ожидание.
— Дима, этот вопрос больше не в моей компетенции, — ровным голосом произнесла она. — Все финансовые запросы теперь проходят через утверждение у нашего директора. Пожалуйста, оформи свою заявку в соответствующем чате.
Он замер с ключами от машины в руке. На его лице отразилось полное неверие.
— Ты сейчас серьёзно? Яна, прекрати этот бред. Мне на работу ехать надо.
— Я абсолютно серьёзна. Есть установленный порядок, и мы должны его соблюдать. Иначе какой смысл в назначении финансового директора? Это была твоя идея, не моя. Будь добр, следуй протоколу.
Он смотрел на неё несколько секунд, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на ненависть. Он понял, что она не отступит. Что это не истерика, которую можно переждать, а холодная, планомерная война. Сжав зубы так, что на скулах заходили желваки, он вытащил телефон, открыл чат и, не глядя на Яну, набрал сообщение, полное унижения и скрытой ярости.
«Мам, мне нужно 1500 рублей на бензин».
Сообщение было отправлено. Телефон лёг на стол. И теперь они оба — и Яна, и Дима — смотрели на него, ожидая решения своей судьбы от женщины, которая находилась за десятки километров от них.
Ответ от Елены Марковны пришёл через пятнадцать минут. Пятнадцать долгих, густых минут, в течение которых Дима успел несколько раз пройтись по коридору, сесть на пуфик и снова встать. Яна же всё это время неподвижно сидела за кухонным столом с чашкой остывшего кофе, наблюдая за мужем с отстранённым интересом энтомолога, изучающего поведение насекомого в банке. Наконец телефон завибрировал.
Сообщение было коротким и убийственно снисходительным: «Перевела. Жду фото чека с заправки».
Дима выдохнул с таким облегчением, будто избежал расстрела. Он схватил ключи, бросил на Яну полный упрёка взгляд и вылетел из квартиры. Яна проводила его взглядом и едва заметно усмехнулась. Она знала, что Елена Марковна не сможет устоять перед искушением власти. Она с радостью примет предложенную роль, уверенная, что уж она-то быстро покажет этой выскочке-невестке её место. Свекровь проглотила наживку вместе с крючком и леской.
Война перешла в новую, системную фазу. Вечером того же дня Яна села за стол с блокнотом и ручкой.
— Нам нужно составить список продуктов на неделю, — деловито объявила она Диме, который угрюмо смотрел телевизор.
— Иди в магазин и купи, что нужно, — огрызнулся он. — Не втягивай меня в свои игры.
— Это не игры, а финансовая дисциплина, — невозмутимо парировала Яна. — Все расходы должны быть согласованы с директором. Ты же не хочешь, чтобы нас обвинили в нецелевом расходовании средств?
Она составила подробный список: молоко, хлеб, говядина для гуляша, твёрдый сыр определённой марки, овощи, фрукты, пачка хорошего кофе. Сфотографировала его и отправила в чат с подписью: «Уважаемая Елена Марковна, прошу согласовать закупку продуктов на предстоящую неделю. Приблизительная сумма — 4500 рублей».
Ответ пришёл почти мгновенно. Это было то же фото списка, но с грубыми красными пометками, сделанными в редакторе изображений. Говядина была вычеркнута, рядом приписано: «Курица. Дешевле». Твёрдый сыр был обведён в кружок с комментарием: «Зачем такой дорогой? Возьми по акции». Кофе был перечёркнут жирным крестом: «Обойдётесь. У вас ещё должен быть». Сумма была исправлена на «3000. И чтобы уложилась».
Яна скрупулёзно выполнила все указания. В магазине она методично искала самые дешёвые аналоги, сверяясь с отредактированным списком. Вернувшись домой, она разложила на столе все покупки и сфотографировала их рядом с чеком. Отчёт был немедленно отправлен в «Семейный бюджет».
Жизнь превратилась в бюрократический ад. Каждый шаг, требующий денег, протоколировался. Когда перегорела лампочка в ванной, Яна отправила в чат её фотографию: «Прошу выделить 150 рублей на замену осветительного элемента». Когда у Димы порвался шнурок на ботинке, она написала: «Требуется внеплановый расход в размере 100 рублей на шнурки для обуви Дмитрия. Согласовано?»
Елена Марковна упивалась своей ролью. Она отвечала на запросы, задавала уточняющие вопросы, требовала отчёты. Она была уверена, что этим мелочным контролем она изводит Яну, доводит её до белого каления, заставляя унижаться из-за каждой копейки. Она не понимала, что Яна не унижалась. Она работала. Холодно, методично, превращая оружие свекрови против неё самой. Она не спорила, не возмущалась, она лишь безупречно исполняла приказы.
Точка кипения для Димы наступила в субботу. Они сидели дома, и он мрачно смотрел в окно на серый, промозглый день.
— Может, в кино сходим? — с надеждой спросил он. — Что-нибудь посмотрим, развеемся.
— Отличная идея, — кивнула Яна. — Составь заявку в чат. Два билета, попкорн, напитки. Это примерно две тысячи. Обоснуй необходимость расхода как «мероприятие по улучшению психоэмоционального климата в семье». Возможно, директор одобрит.
Дима резко повернулся к ней. Его лицо было багровым.
— Ты издеваешься?! — зарычал он. — Тебе нравится всё это, да?! Нравится унижать меня и мою мать?!
— Я? — Яна подняла брови. — Я всего лишь соблюдаю правила, которые ты помог установить. Если тебе не нравится просить деньги на кино, может, не стоило отдавать право решать твоей маме?
Он вскочил с дивана, его кулаки сжались. Впервые за всё это время она увидела в его глазах настоящую, неприкрытую ненависть.
— Хватит! Я больше не собираюсь в этом участвовать! Я сейчас поеду к маме, и мы с ней поговорим! Я объясню ей, что ты устроила! И мы прекратим этот цирк!
Он не стал дожидаться ответа. Схватив куртку и ключи, он выбежал из квартиры, оставив Яну одну в тишине. Она смотрела на закрывшуюся дверь. Она знала, что он едет не договариваться. Он едет жаловаться. Искать защиты у мамы от «злой» жены. Финальная битва была неизбежна. И она была к ней готова.
Прошло около двух часов. Яна за это время успела приготовить себе ужин, поесть и вымыть посуду. Она двигалась по квартире спокойно и размеренно, без малейших признаков нервозности. Она не ждала. Она знала, что они придут. Когда ключ в замке наконец повернулся, она сидела в кресле в гостиной, держа в руках планшет.
Дверь открылась, и в квартиру вошёл Дима. За ним, как тяжёлый броненосец, вплыла Елена Марковна. Её лицо было маской праведного гнева, подбородок задран вверх, а в глазах горел огонь предстоящего сражения. Она была уверена в своей победе. Сын прибежал к ней, он на её стороне, а значит, игра окончена.
— Я пришла, чтобы прекратить этот цирк, — без предисловий, прямо с порога заявила она, сбрасывая пальто на руки подскочившему Диме. Её голос был твёрд и не допускал возражений. — Яна, я не знаю, что ты себе возомнила, но этим детским выходкам пора положить конец. Ты унижаешь моего сына, ты пытаешься выставить меня в дурном свете…
— Одну минуту, Елена Марковна, — прервала её Яна, даже не подняв головы от планшета. Её тон был таким же ровным и деловым, как и в чате. — Давайте говорить по существу. Вы были назначены на должность финансового директора. Прошла почти неделя. Пора подвести итоги вашей работы.
Она подняла глаза. В них не было ни страха, ни злости — только холодная оценка. Елена Марковна на мгновение опешила от такого приёма, но тут же взяла себя в руки.
— Какие ещё итоги? Ты издеваешься?
— Нисколько, — Яна развернула к ней экран планшета, на котором был открыт их чат. — Давайте проанализируем вашу деятельность. Запрос №1: бензин для Дмитрия. Согласован, но с требованием отчётности, что замедлило процесс и создало нервозную обстановку для сотрудника. Запрос №2: закупка продуктов. Бюджет был урезан на треть, а ключевые позиции, такие как говядина и кофе, исключены без адекватной аргументации, что привело к снижению качества жизни в подотчётной семье. Запрос №3 и №4: лампочка и шнурки. Согласованы, но сам факт необходимости утверждать расходы такого уровня говорит о тотальном микроменеджменте и неэффективности управленческой системы.
Она говорила как на совещании, методично перечисляя пункты. Елена Марковна смотрела на неё, открыв рот. Она готовилась к скандалу, к крикам, к взаимным обвинениям, но никак не к этому ледяному аудиту.
— Апогеем стал запрос №5, — продолжала Яна, пролистывая чат. — Запрос на культурное мероприятие для укрепления морального духа семьи был оставлен без ответа. В результате чего ваш непосредственный подчинённый, — она кивнула в сторону Димы, — испытал нервный срыв и покинул рабочее место для несанкционированных консультаций с вышестоящим, но неформальным руководством.
— Мама, скажи ей! — наконец подал голос Дима, видя, что мать теряет позиции. — Скажи ей, чтобы она прекратила!
Яна медленно повернула голову к мужу. Её взгляд стал ещё холоднее, если это было возможно.
— А вот и главный провал нашего финансового директора. Она не только не справилась с управлением, но и полностью разрушила субординацию. Ты, Дима, перестал видеть во мне жену. Я для тебя теперь — проблемный актив, на который нужно жаловаться начальству. Ты не пришёл ко мне, чтобы решить нашу проблему. Ты побежал к своей маме, чтобы она решила твою проблему со мной. Ты отдал ей наши деньги, наши решения, а теперь ты отдал ей и наш брак на аутсорсинг.
Она встала. В её голосе впервые появились стальные нотки, от которых Дима и Елена Марковна невольно поёжились.
— Так вот, уважаемые. Отчётный период окончен. Финансовый директор Елена Марковна с возложенными на неё обязанностями не справилась. Она проявила себя как мелочный, некомпетентный тиран, чьи действия ведут не к процветанию, а к полному коллапсу системы. Поэтому с этой минуты её полномочия прекращены.
Она взяла свой телефон, открыла чат, нажала несколько кнопок и показала экран. Группа «Семейный бюджет» была удалена.
— Должность ликвидирована, — отчеканила она. — А теперь о новых правилах. Нашего общего бюджета больше нет. Свою зарплату я с завтрашнего дня перевожу на новый, личный счёт. Я плачу половину ипотеки и половину коммуналки. Всё остальное — мои личные деньги, отчётов по которым не получит никто. Ты, Дима, можешь делать со своими деньгами всё, что захочешь. Можешь хоть полностью отдать их своему личному финансовому консультанту. Можете вместе планировать покупку санатория, машины, да хоть космического корабля. Но без меня. Ко мне за деньгами на бензин, еду или шнурки больше обращаться не нужно. Совещание окончено.
Она развернулась и пошла в спальню, оставив их стоять посреди гостиной в оглушительной тишине. Они пришли сюда, чтобы устроить ей разнос и поставить её на место. А вместо этого их только что холодно и методично уволили. Из собственной семьи…