— Я вам так и сказала: не трогайте мои вещи в спальне! — голос Марины дрожал от едва сдерживаемого гнева, когда она стояла в дверях комнаты, глядя на свекровь, которая методично перекладывала содержимое комода.
Валентина Петровна даже не обернулась. Она продолжала вытаскивать аккуратно сложенное бельё, встряхивать его и складывать по-своему.
— Я просто навожу порядок, — спокойно ответила она. — В моём доме всегда был идеальный порядок. А у тебя тут всё как попало. Андрюша заслуживает жить в чистоте.
Марина стиснула зубы. Три месяца. Всего три месяца прошло с тех пор, как свекровь переехала к ним "на время", пока делали ремонт в её квартире. Ремонт закончился месяц назад, но Валентина Петровна и не думала уезжать. Она обосновалась в гостевой комнате как полноправная хозяйка, а точнее — как единственная хозяйка в доме.
Сначала это были мелочи. Переставленная посуда на кухне — "так удобнее". Выброшенные специи — "всё равно просроченные". Перевешенные шторы — "слишком тёмные, депрессивные". Марина терпела, понимая, что пожилому человеку трудно привыкнуть к новому месту. Андрей просил потерпеть, говорил, что мама просто пытается помочь.
Но потом началось настоящее вторжение. Свекровь входила в их спальню, когда их не было дома, переставляла вещи, выбрасывала то, что ей не нравилось. Однажды Марина не нашла свою любимую кофточку — ту самую, в которой Андрей сделал ей предложение. Валентина Петровна пожала плечами: "Старая тряпка была, я её на тряпки порезала".
— Валентина Петровна, это наша с Андреем комната, — Марина старалась говорить спокойно. — У нас свой порядок. Пожалуйста, не заходите сюда без разрешения.
Свекровь медленно повернулась. На её лице играла снисходительная улыбка.
— Милочка, я тут живу. Это и мой дом тоже. К тому же, я мать Андрюши. Я имею право знать, в каких условиях живёт мой сын.
— Но это наша квартира! Мы её купили вместе, мы...
— Квартира-то ваша, а вот хозяйка ты никудышная, — отрезала Валентина Петровна. — Посмотри, как тут всё запущено. Пыль на полках, вещи разбросаны. Как мой сын в таком свинарнике живёт?
Марина почувствовала, как к щекам приливает краска. Она работала по десять часов в день, приходила домой и готовила ужин, стирала, убирала. А свекровь целыми днями сидела дома, смотрела сериалы и критиковала всё вокруг.
Вечером, когда Андрей вернулся с работы, Марина попыталась поговорить с ним.
— Андрей, твоя мама опять рылась в наших вещах. Она выбросила мою косметику, сказала, что она дешёвая и вредная.
Андрей устало потёр лицо.
— Марин, ну она же старается как лучше. Мама всю жизнь привыкла всё контролировать. Дай ей время привыкнуть.
— Время? Она живёт тут уже три месяца! И ремонт у неё закончен!
— Ну не могу же я её выгнать. Она моя мать.
— А я твоя жена! — Марина чувствовала, как в груди нарастает обида. — Почему её комфорт важнее моего?
Андрей вздохнул и обнял её.
— Потерпи ещё немного. Я поговорю с ней.
Но разговоры не помогали. Валентина Петровна становилась только наглее. Она начала критиковать готовку Марины прямо за столом, при Андрее. "Пересолено", "недоварено", "я готовлю лучше". Она демонстративно отодвигала тарелку и шла готовить себе яичницу.
Однажды Марина вернулась домой раньше обычного. У неё жутко болела голова, начальник отпустил пораньше. Она мечтала только о том, чтобы принять душ и лечь спать. Но когда она открыла дверь в квартиру, то услышала голоса из гостиной. Валентина Петровна говорила по телефону, видимо, с какой-то подругой.
— Да что ты, Галя, это просто кошмар какой-то! Андрюша мой с этой... как её... женился. Хозяйки из неё никакой, готовить не умеет, в доме бардак. Я вот переехала, так теперь хоть порядок навожу. А она только и знает, что на работе пропадать. Карьеристка! Детей не рожает, о семье не думает. Я Андрюше говорю — развестись надо, пока не поздно. Найдём ему нормальную девушку, домашнюю, которая о муже заботиться будет.
Марина застыла в прихожей. Сердце колотилось где-то в горле. Так вот что свекровь на самом деле о ней думает. И говорит сыну.
— А он что? — спросила подруга на том конце.
— Да пока защищает её. Но я своего добьюсь. Я же мать, я плохого не посоветую. Эта пустышка ему не пара. Вот увидишь, через полгодика они разбегутся.
Марина тихо закрыла дверь и вышла из квартиры. Она спустилась во двор и села на лавочку. В груди всё горело от обиды и злости. Она достала телефон и написала Андрею: "Твоя мать хочет, чтобы мы развелись. Она тебе это прямо говорит. Выбирай — или она, или я".
Ответ пришёл через десять минут: "Марин, не драматизируй. Мама просто ворчит, ты же знаешь. Не принимай близко к сердцу".
Не принимать близко к сердцу. Легко сказать.
Марина вернулась домой через два часа. Валентина Петровна встретила её в коридоре.
— А, явилась. Ужинать будешь готовить или опять макароны варить?
Марина посмотрела ей прямо в глаза.
— Я буду готовить ужин для себя и мужа. Вы можете готовить себе сами.
Брови свекрови поползли вверх.
— Это что за тон такой?
— Обычный. Вежливый. Я больше не буду терпеть ваши оскорбления.
— Оскорбления? Да я тебе правду говорю! Хозяйка из тебя никудышная!
— Это мой дом, и я буду вести хозяйство так, как считаю нужным.
Валентина Петровна усмехнулась.
— Посмотрим, что на это скажет Андрюша.
Когда Андрей пришёл домой, его встретила мать со слезами на глазах.
— Андрюшенька, эта твоя жена меня оскорбила! Сказала, что я тут лишняя! Что готовить мне не будет!
Андрей устало посмотрел на Марину.
— Марин, ну что опять?
— Я сказала, что она может готовить себе сама. Это оскорбление?
— Она моя мать! Как ты можешь так с ней разговаривать?
— А как она со мной разговаривает? Ты слышал, что она обо мне говорит своим подругам? Что я пустышка, что ты должен со мной развестись?
Андрей замялся.
— Мам, ты правда так говорила?
— Я просто переживаю за тебя, сынок! Посмотри, дома вечно беспорядок, еда невкусная...
— Мама, Марина много работает. И готовит она нормально.
— Нормально? Да ты просто привык к этому! Вспомни, как я готовила! Вот это была еда!
Марина молча развернулась и ушла в спальню. Она слышала, как за дверью Андрей пытается успокоить мать, как та жалуется и плачет. Потом дверь открылась, и вошёл муж.
— Марин, ну что ты так остро реагируешь? Мама просто старой закалки. Для неё важно, чтобы дома был идеальный порядок.
— Тогда пусть наводит его у себя дома!
— Марин...
— Нет, Андрей! Я устала! Твоя мать меня унижает, оскорбляет, лезет в наши вещи! А ты всегда на её стороне!
— Я не на её стороне, я просто пытаюсь сохранить мир в семье!
— В чьей семье? В нашей или в той, где главная — твоя мать?
Андрей молчал. И в этом молчании был ответ.
На следующий день Марина приняла решение. Если муж не может защитить их семью от вторжения матери, она сделает это сама. Но не скандалами и криками. О нет. У неё был план получше.
В обеденный перерыв она зашла в магазин бытовой техники. Купила хороший замок на дверь спальни — с кодом, который можно менять. Потом заехала домой, благо свекровь ушла к подруге. Мастер установил замок за час.
Вечером, когда Валентина Петровна попыталась зайти в спальню "проверить, всё ли в порядке", дверь не открылась.
— Что это такое? — возмутилась она.
— Это замок, — спокойно ответила Марина из кухни. — Наша спальня — наша личная территория.
— Андрей! — завопила свекровь. — Ты видишь, что творит твоя жена?
Андрей вышел из ванной.
— Марин, что за замок?
— Обычный кодовый замок. Я дам тебе код. А твоя мать больше не будет рыться в наших вещах.
— Это возмутительно! В моём доме запирают от меня двери!
— Это не ваш дом, Валентина Петровна.
Лицо свекрови побагровело.
— Андрей, ты это слышишь?
Андрей растерянно переводил взгляд с матери на жену.
— Марин, может, это перебор? Зачем замок?
— Затем, что твоя мать не понимает слов. Я просила её не заходить в нашу спальню. Она продолжала это делать. Теперь не сможет.
— Я требую снять этот замок! — Валентина Петровна топнула ногой.
— А я требую, чтобы вы съехали. Ремонт у вас закончен месяц назад.
Повисла тишина. Андрей побледнел.
— Марина, ты не можешь выгнать мою мать!
— Почему не могу? Это наша квартира. Мы решаем, кто тут живёт.
— Она моя мать!
— А я твоя жена. И я больше не могу жить в постоянном стрессе.
Валентина Петровна всхлипнула.
— Вот видишь, Андрюша? Я же говорила — она тебя не любит! Любящая жена не стала бы разлучать сына с матерью!
— А любящая мать не стала бы разрушать семью сына, — парировала Марина.
— Я разрушаю? Да я только и делаю, что пытаюсь навести тут порядок!
— Вы пытаетесь установить свои правила в чужом доме!
— Андрей, скажи ей!
Андрей стоял между ними, как между двух огней. Марина видела, как он мечется, не зная, что сказать. И тогда она поняла — он никогда не выберет. Он будет вечно лавировать, пытаясь угодить и матери, и жене.
— Знаете что, — сказала она. — Я устала от этого цирка. Валентина Петровна, у вас есть неделя, чтобы найти другое жильё. Если через неделю вы всё ещё будете здесь, уеду я.
— Марина! — Андрей схватил её за руку. — Ты не можешь так ставить вопрос!
— Могу и ставлю. Выбирай, Андрей. Или ты муж, или вечный маменькин сынок.
Она выдернула руку и ушла в спальню, заперев дверь на новый замок. Снаружи слышались приглушённые голоса — Валентина Петровна что-то причитала, Андрей пытался её успокоить.
Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Свекровь демонстративно не разговаривала с Мариной, готовила только для себя и сына. Андрей пытался наладить мир, но получалось плохо.
На четвёртый день Валентина Петровна предприняла новую атаку. Марина вернулась с работы и обнаружила, что вся её косметика из ванной исчезла.
— Где мои вещи? — спросила она у свекрови.
— Какие вещи? А, эта мазня? Выбросила. Всё равно просроченная была.
— Это была новая косметика!
— Дешёвая и вредная. Я купила нормальную, вон, на полке стоит.
Марина посмотрела. На полке стояли допотопные крема неизвестных марок.
— Вы не имели права!
— Я забочусь о здоровье семьи!
Марина молча собрала крема свекрови и выбросила их в мусорное ведро.
— Что ты делаешь? — взвизгнула Валентина Петровна.
— То же, что и вы. Выбрасываю вредную косметику.
— Андрей!
Но Андрея не было дома. Он всё чаще задерживался на работе, избегая семейных разборок.
На шестой день Марина вернулась домой и застала свекровь на кухне. Валентина Петровна жарила котлеты, напевая что-то себе под нос. Марина молча прошла мимо, но свекровь её окликнула.
— Кстати, я выбросила твои журналы. Нечего захламлять квартиру.
Марина обернулась. Речь шла о её профессиональных журналах по дизайну, которые она собирала годами.
— Вы... выбросили мои рабочие журналы?
— Какая разница? Всё равно старые.
Что-то внутри Марины оборвалось. Она подошла к плите, взяла сковородку с котлетами и вывалила всё содержимое в мусорное ведро.
— Ты что творишь? — заорала свекровь.
— Выбрасываю. Котлеты всё равно подгорели.
— Они не подгорели! Это ужин для Андрея!
— Андрей поест что-нибудь другое.
— Ты не смеешь!
— Смею. Это моя кухня.
Валентина Петровна схватилась за сердце.
— Андрюша! Андрюша, где ты? Мне плохо!
Но Марина уже знала эти спектакли. Она спокойно вышла из кухни и заперлась в спальне.
Вечером Андрей вернулся взвинченный.
— Марина, мама говорит, ты выбросила ужин!
— Она выбросила мои журналы. Профессиональные журналы, которые стоят больше, чем её котлеты.
— Но это же разные вещи!
— Почему? Почему она может выбрасывать мои вещи, а я не могу выбрасывать её?
Андрей растерянно молчал.
— Завтра седьмой день, — напомнила Марина. — Либо она съезжает, либо я.
— Марин, ну нельзя же так...
— Можно. И нужно. Я не собираюсь жить в аду.
На седьмой день Марина проснулась рано. Андрей ещё спал рядом. Она тихо встала, оделась и начала собирать вещи. Складывала в чемодан одежду, косметику, документы. Андрей проснулся от шороха.
— Ты что делаешь?
— Собираюсь. Я предупреждала.
— Марина, стой! Подожди!
Он вскочил, схватил её за руки.
— Не уходи! Я поговорю с мамой!
— Ты говорил. Много раз. Это не работает.
— Тогда... тогда она уедет. Сегодня же.
Марина остановилась.
— Правда?
— Да. Я... я не могу тебя потерять. Ты моя жена. Моя семья — это ты.
Он вышел из спальни. Марина слышала приглушённые голоса, потом крик свекрови, потом плач. Через час дверь хлопнула.
Андрей вернулся в спальню. Выглядел он измученным.
— Она уехала. Сказала, что я предатель. Что выбрал жену, а не мать.
Марина обняла его.
— Ты выбрал свою семью. Нашу семью.
— Она моя мать, Марин. Я люблю её. Но... но она не имела права так себя вести. Не имела права унижать тебя.
— Мы можем навещать её. Помогать. Но жить она должна отдельно.
Андрей кивнул.
— Прости меня. За то, что не защитил тебя раньше.
— Главное, что ты сделал это сейчас.
Вечером они сидели на кухне, пили чай и молчали. Квартира казалась непривычно тихой и просторной. Больше никто не лез в их вещи, не критиковал, не устраивал истерик.
— Знаешь, — сказал Андрей, — мама позвонила. Извинялась.
— Правда?
— Ну, по-своему. Сказала, что погорячилась. Что готова приезжать в гости, а не жить у нас.
— Это прогресс.
— Марин, а если бы я не выбрал? Если бы сказал, что мама остаётся?
Марина посмотрела ему в глаза.
— Тогда бы я ушла. Потому что жена не должна конкурировать со свекровью за место в жизни мужа. У каждой своё место. И если муж этого не понимает, то семьи не получится.
Андрей взял её за руку.
— Я понял. Поздно, но понял. Спасибо, что дала мне шанс.
— Спасибо, что воспользовался им.
За окном темнело. В квартире было тихо и спокойно. Их квартире. Их доме. Где больше никто не будет устанавливать чужие правила и рыться в личных вещах. Где они смогут построить свою семью, свою жизнь. Без непрошеных режиссёров и контролёров.
Валентина Петровна больше не пыталась переехать к ним. Она приезжала в гости раз в неделю, пила чай, немного ворчала по привычке, но в их жизнь больше не лезла. Может быть, она поняла, что чуть не потеряла сына. А может, просто смирилась.
Марина больше не ставила замки. Они были не нужны. Границы их семьи теперь охранял Андрей. Как и должен настоящий муж.
Через год у них родилась дочка. Валентина Петровна приезжала помогать, но всегда спрашивала разрешения, прежде чем что-то сделать. И никогда не оставалась на ночь