Первое Южнобережное имение Романовых. Еще в 1480 году на месте нынешней Ореанды находилось небольшое греческое поселение с созвучным наименованием**, полностью исчезнувшее задолго до присоединения Крыма к России.
Из дневника царя: «В 11½ простился с Аликс и поехал на моторе в Козмодемьянский охотничий домик с Ольгой, Татьяной и Дрентельном. Приехали туда в 2¼ ч. Этот раз все имело такой красивый приветливый вид, благодаря чудному солнцу. Закусивши, отправился на охоту дальше вниз по долине Альмы. Сидел под кустом довольно долго около места хода оленей. Наконец хороший олень вышел на меня, стрелял по нем пять раз, но к стыду моему он ушел! Вернулся в домик в 6½ ч. Обедали вместе, погуляли по темной дороге и поиграли в кости. Легли рано: дочери в спальне, я в кабинете».
Чудесная природа, и как чудесна природа Крымского полуострова. Здесь много таких мест куда хочется поехать уже услышав их название: "Храм Солнца" (Ласпи), "Новый Свет", Дворец княгини Гагариной и другие места в Евпатории например, как "Малый Иерусалим". Так одно из удивительных названий: Косьмо-Дамиановский монастырь. Находится сия обитель в Крымском государственном заповеднике. В этом районе поразительная красота гор, неподалеку в с. Изобильном, находится важное для жителей и туристов место - водохранилище, там очень живописно и открывается прекрасный, чистый вид на горы (например с террасы отеля Кристалл или с площадки у церквушки неподалеку, на панораму водоема. Интересно не только это живописное место, но и сама история: на Херсоно-Таврическую кафедру 24 февраля 1848 года был назначен архиепископ Иннокентий (Борисов). Здесь он оставался и трудился до конца своих дней. Его назначение на кафедру пришлось на трудный период крымского православия. Тогда господствующей религией в Тавриде было мусульманство, а местные святыни находились в печальном запустении. Член Святейшего Синода, академик Императорской академии наук, почетный член С.- Петербургской, Московской и Казанской духовных академий, доктор богословия (издал более 20 богословских трудов), талантливый историк, блестящий оратор, прекрасный организатор, он более четверти века имел большое влияние на ход церковной жизни в стране и, в частности, на восстановление и устройство в Тавриде святых обителей. Архиепископ Иннокентий обратил внимание на обилие разрушенных христианских храмов и, несмотря на трудности путешествия по горам Крыма, посетил многие из этих мест, а также те святые места, которые наиболее чествовались народом. В это время он побывал и у источника свв. бессребреников и чудотворцев Косьмы и Дамиана, у верховьев речки Альмы. Так этот мира строили, охраняли и слово звучало.
И красив и удивителен русский язык, названия при Императорской России с ее германской Архитектурой, раз уж эта связь вне... Вне времени..., но она есть, в голосах, душах тех, кто чествует своим восприятием идею струнного мышления, когда благодаря сознанию порождает в себе идею единства души, мысли и дела (если не долга) по воле (с Божьей) на волне чувства, с его помощью, преображаясь от других, давая преображаться и другим, своим, окружению! Вне времени, здесь, будучи в этом Раю, на полуострове, понимаешь что природа она такова, что покуда она здесь, "заточена" под куполом небосвода, свое своеобразие ей материковый, Земли инстинкт, ритм ее пророчит. И начинаешь думать, вот если греки здесь некогда жили, какими они на самом деле были, ведь когда думаешь, вопрошая, смотришь на статуи, вглядываешься в лица, рисуешь совершенно что свой народ, особенный. А "Атлантида", была ли лишь легенда или описание, а может это басня о месте, которое разрушено и забыто, а вместо него за другими история, в частности другими местами что так становятся и способны передавать черты, сооружения и атрибутика некой местности преображает иную в ту былую, далекую, однажды увиденной властителями или армией унесшей ее, историю с собой. Даже статуи, даже обелиски, если не пирамиды, которые затем тоже можно построить, каким-то образом пусть не очень, но уже давно транспортируют по морю, а историю сжигают (удаляют) во время разгромов, показывают новую, вслед за приведенными головами как баранов. Одна иллюзия, просторное достаточно и в той же мере тихое место внушает нужду в размышлениях, а они появляются от прежних мыслей, как строят вновь храм на то лишь мести и посему ему и с IX в. положенно, за одной мыслью, другая ее же и развивает и формирует что само собой разумеется, здесь мысли мои о Романовых. Про то что историю, не сочиняют, но созидают, но иногда разрушая ее еще и затем, чтобы скрыть, все равно что украсть, если у тебя самого остается, а там где было "спрятано", так как все равно не отнимешь ты прошлое, оно, тем более если подлинное само от себя, от места рождается как идея, что "в голову приходит" - появляться должна!
Так редактор литпамятника 1988 г. «Гиперион. Стихи. Письма» Н.Т. Беляева, всю жизнь занимавшаяся исследованием биографии и творчества Гельдерлина красиво выражает это чувство и к нашему случаю присказку о Греции: «Сотворение “Гипериона”», так: «Фридрих Гельдерлин — из тех поэтов, чья слава возрастает с течением времени. Да и не только слава — значение его для человечества растет по мере того, как в мире нарастает дефицит человечности, голод на нее». "Эти тексты, написанные более двухсот лет назад, несмотря на патину времени, до сих пор держат в неприкосновенности ту линию нравственной обороны, которую следует блюсти всем совестливым людям, чтобы, как говаривал Булат Окуджава, «не пропасть поодиночке»" - Речь идет о главной составляющей поэтики Гельдерлина — о Красоте, явленной через Слово. О, как она права, для этого требуется чуткий разум, природная любовь к прекрасному, чтобы узнавать совершенство и отдавать ему должное, как и словом, в своем промысле! Случайные названия, но не случайны звуки, если лишь из-за названий от тебя независящих поражают слух. Наше восприятие, как и мысль, мы тонко чувствующие существа, должны порой задумываться и отдаваться этому событию всей душой, когда есть на это время и надо его непременно сыскать!
О, благодатная Природа! Я не знаю, что со мной происходит, когда подъемлю взоры на твою красоту, но истекает радость небес из меня слезами, и плачу я о тебе, как возлюбленный о возлюбленной. Все мое существо замирает и вслушивается, если нежные воздушные волны играют на моей груди. Утопая в бесконечной синеве, то гляжу я ввысь на лазурь эфира, то вниз — на священное море, и кажется мне, будто родственный дух раскрыл мне свои объятья, будто боль одиночества растворилась в сиянии божества. Частичке слиться с целокупным — вот жизнь божества, вот небо человеческой юдоли. Частичке слиться с целокупным, с самой жизнью, и тем самым в блаженном самозабвении вернуться в космос природы — вот пик раздумий и радости, вот источник горней красоты, алтарь священного покоя, где полдень забывает о духоте, а гром — о собственном рыке, и варево морских волн подобно хлебной ниве.
В октябре 1894 в Алуште, на месте актуальном Библиотеки, произошла встреча Цесаревича Николая Александровича и его невесты принцессы Алисы Гессен-Дармштадской. "Проснулся чудесным жарким... В 9½ отправился с Сергеем [Великим князем Сергеем Александровичем] в Алушту, куда приехали в час дня. Десять минут спустя из Симферополя подъехала моя ненаглядная Аликс с Эллой [Великая княгиня Елизавета Федоровна, старшая сестра Аликс]. Сели завтракать в доме отставного генерала Голубева. После завтрака сел вдвоем с Аликс в коляску, и вдвоем поехали в Ливадию. Боже мой! Какая радость встретится с ней на родине и иметь близко от себя - половина забот и скорби как будто спала с плеч..."
О мои несчастные сограждане, вы, тонко чувствующие, однако не желающие даже упоминать о предназначении человека, вы, все глубже и глубже проникающие в суть этой вселенской Пустоты, владеющей всеми нами, вы, все основательнее убеждающиеся, что рождены для Пустоты, что отдаете этой Пустоте всю свою жизнь, верите в Пустоту, трудитесь ради Пустоты, и мало-помалу сами становитесь Пустотой! Но разве я виноват, коль ваши ноги подкашиваются, случись вам всерьез задуматься? И разве я сам хотя бы иногда не возвожу очи горе, ибо топор уже вознесен над моими корнями? И, однако, я все еще жив. Давным-давно, о мои безрадостные собратья, все было по-другому! И высь над нами была чудесна, прекрасен и радостен был мир перед нами. И эти сердца бурно стремились вдаль, навстречу недостижимому призрачному Идеалу, и человеческая душа, подобно пенному валу, смело и бурно выходила за очерченные границы, а когда оглядывалась вокруг, то страдала, ибо видела лишь бесконечную пустоту.
Автореферат "Мир Человека Творение" (SupremeUltimate), о значении звука, речь и богословие (forallandno1). Наверняка, что такие люди как Моцарт, кто обладает непревзойденным слухом, ценители также приятной, красивой речи. Так вот, что есть грамотность, это вопрос подвижной философии, мысли, когда формируя созвучие и отображая значения, мысль Человека направлена также неукоснительно в корень (глубь), как и к самим кронам (отзвуки в восприятии слушателя, созерцающего) и всё это математически складывается из совокупности компонентов, замысла, места, народ которого таким образом проявляет свою суть Я, самобытность и строит планы, растущие. И они, в той мере растущие коль им принадлежат и они их холят и лелеют или сносят это чужое, не их решение или ими плохо произносимое, необдуманное. Хорошо бы, если бы произношению, так же как и благозвучию, уделялось бы хоть тоже самое внимание, к коему вопрошает преподаватель любого иностранного языка, в вопросах родной речи, в Культуре. Ведь здесь и вот таким только лишь образом, мы задумываемся об авторитетах и авторитете коем каждый должен или хочет являться хоть кому-то и не посредством принуждения что немыслимо для вольнолюбивого Человеческого нрава, но посредством приязни или даже очарования. Сколь часто человек какой вопрошает об удаче, о людской добродетели и сколь часто тот у кого характерный талант повествователя, собеседника оказывается необходим другому, если не каждому и оказывается что любой вопрос способен найти решения, сколь слово его "оголяет" волю слушателя и даже готов тот поступиться, потому как оказывается "в компании" и с собой ладит! Так "элита", по совместительству в отдельных уделах - "образованные", способные к речи и её искусству на другом еще языке, например французском, возможно больше всвязи с тем понимают, как с речью приходит образ, появляются манеры, как смысл совместно с "обиходными фразами", задает свой тон... ( а также читать: "Античная Греция и Новая История").