Она всегда считала, что кровь важнее всего. Но когда просьбы превратились в наглые требования, её терпение оказалось на грани.
Глава 1. Скандал у двери
Лидия как раз сливала воду с макарон, когда в дверь забарабанили кулаком. Не позвонили в звонок, а именно колотили — так, что даже соседка напротив приоткрыла свою дверь и выглянула с недовольным лицом.
— Открой! Я знаю, что ты дома! — донёсся знакомый голос.
Сердце упало куда-то в пятки. Герман. Лидия выключила плиту дрожащими руками, поправила домашний халат и медленно подошла к двери. В глазке мелькнула знакомая фигура брата — широкие плечи в кожаной куртке, взъерошенные волосы, красное от злости лицо.
— Что случилось? — спросила она, не снимая цепочку.
— Что случилось?! — взревел Герман. — А то случилось, что ты, родная сестра, бросила семью в беде! Открывай давай, на всю лестничную площадку кричать будем?
Лидия медленно сняла цепочку и отступила назад. Брат ввалился в прихожую, как ураган, принеся с собой запах сигарет и дешёвого одеколона. Его глаза метались по стенам, задерживаясь на новых тапочках в углу, на аккуратно повешенном пальто.
— Ничего себе живёшь, — процедил он сквозь зубы. — А мы с Жанной последние крохи доедаем.
— Герман, успокойся. Проходи на кухню, поговорим спокойно, — Лидия старалась сохранить твёрдость в голосе, хотя руки предательски дрожали.
— Спокойно?! — Он прошёл следом, тяжело опустился на табурет у стола, заваленного счетами и документами. — Когда твоя родная племянница голодная в школу ходит, а ты тут спокойствие наводишь!
Лидия отвернулась к плите, делая вид, что помешивает в кастрюле, а на самом деле пытаясь собраться с мыслями. За окном моросил октябрьский дождь, по стеклу стекали грязные капли. В соседней квартире кто-то включил телевизор на полную громкость.
— Герман, я уже давала тебе денег. Много денег, — сказала она, не оборачиваясь. — Пятьсот тысяч рублей — это не шутки. Где они?
— Где, где... — передразнил он. — А ты думаешь, я их проел? На бизнес пошли! На развитие! Чтобы семью прокормить!
— Какой бизнес, Герман? — Лидия наконец повернулась к нему лицом. — Уже год прошёл. Какой результат?
Лицо брата потемнело. Он встал из-за стола, и Лидия невольно отступила к плите.
— Ты что, мне отчёт требуешь? Как последнему должнику? — голос его становился всё громче. — Я твой брат! Единственный! Или ты забыла?
— Не забыла, — твёрдо сказала Лидия. — Но и не банкомат.
— А! — он хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть стеклянную сахарницу. — Вот оно что! Значит, жадничаешь! Мать права была — говорила, что ты изменилась, что деньги тебе голову вскружили!
— Мама так сказала? — в груди что-то сжалось.
— А как же! — злорадно усмехнулся Герман. — Вчера были у неё, так она слёзы лила. Говорит: "Лидочка совсем очерствела, сына родного бросила". А Жанна вообще в истерике билась — детям на одежду нечем купить!
В кухне повисла тишина, нарушаемая только стуком дождевых капель по подоконнику. Лидия смотрела на брата — на его наглое, требовательное лицо, на дорогую кожаную куртку, на новые джинсы. Что-то внутри неё, что долго копилось и молчало, наконец дало трещину.
— Значит, так, — сказала она медленно. — Я жадная. Очерствела. Бросила семью.
— Ну наконец-то дошло! — обрадовался Герман.
— Тогда чего ты от жадной сестры хочешь? — голос Лидии стал звенящим. — Иди к добрым людям. К тем, кто семью не бросает.
Лицо Германа изменилось. Наглая самоуверенность сменилась растерянностью, потом — злостью.
— Ты... ты серьёзно? — прошептал он. — Ты правда отказываешься помочь?
— Я уже помогла. Полмиллиона рублей помогла, — Лидия скрестила руки на груди. — И не увидела даже копейки обратно. А теперь вон отсюда.
— Да ты офигела! — взорвался брат. — Я к матери пойду! Пусть посмотрит на свою драгоценную дочку! Пусть знает, какая ты на самом деле!
Он рванул к выходу, но на пороге кухни обернулся:
— Но это ещё не конец, Лидка. Это только начало. Ты ещё пожалеешь о своей жадности.
Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла в серванте. Лидия осталась одна на кухне, чувствуя, как дрожат колени. На плите остывали макароны, а на столе лежали те самые счета — за коммуналку, за телефон, за интернет. Скромная бухгалтерская зарплата, размазанная тонким слоем на целый месяц.
Она медленно опустилась на табурет и уставилась в окно, где серый октябрьский день уже сгущался в сумерки. И впервые за долгое время поняла: война только начинается.
Глава 2. Тень старых долгов
На следующий день на работе Лидия никак не могла сосредоточиться. Цифры в отчётах расплывались перед глазами, а в голове прокручивались слова Германа: "Мать права была... говорила, что ты изменилась..."
— Лид, ты что, заболела? — Светлана поставила на её стол стакан горячего чая и присела на край соседнего стула. — Вторую ошибку в расчётах делаешь.
Лидия подняла глаза на подругу. Светлана работала в их бухгалтерии уже пятнадцать лет, и за это время они стали почти родными. Строгая, но справедливая, она умела слушать, не осуждая.
— Герман вчера приходил, — тихо сказала Лидия, обхватив стакан ладонями. Тепло успокаивало.
— И что? Опять денег просит?
— Хуже. Обвиняет в жадности. Говорит, что мать на меня жалуется.
Светлана фыркнула и покачала седой головой:
— А ты помнишь, сколько уже дала этому "бизнесмену"?
Лидия открыла нижний ящик стола и достала папку с документами. Её руки привычно перелистывали страницы — она всегда была аккуратной, записывала каждую копейку.
— Вот, — она положила лист перед Светланой. — Январь прошлого года — сто тысяч "на развитие дела". Март — ещё сто пятьдесят "на оборудование". Май — двести тысяч "срочно, иначе всё пропадёт". Август — пятьдесят тысяч "детям на школу".
— Итого пятьсот тысяч, — подвела итог Светлана. — А отдал сколько?
— Ноль, — горько усмехнулась Лидия. — Постоянно обещает. То через месяц, то когда "дело выгорит". А в прошлом месяце ещё и нахамил, сказал, что я копейки считаю.
Светлана задумчиво барабанила пальцами по столу. В окно бухгалтерии светило редкое октябрьское солнце, и пыль в его лучах казалась золотистой.
— Лид, а ты знаешь, на что он эти деньги тратит?
— Говорит, что на бизнес какой-то. Якобы с партнёром магазин открывает. Только я никакого магазина не видела.
— А машина у него какая?
Лидия нахмурилась:
— Старая "девятка" была. А что?
— Мужа моего Петьку помнишь? Он же таксует. Так вот, на прошлой неделе рассказывает — видел твоего Германа на новенькой "Хёнде". Говорит, блестит как из салона.
Сердце ухнуло вниз. Лидия медленно отставила стакан.
— Не может быть...
— Петька врать не станет. Ещё удивился — откуда у безработного такая тачка? А теперь понятно...
В кабинете повисла тишина. За стеной слышалось мерное постукивание принтера, голоса коллег, обычная рабочая суета. А в голове у Лидии складывалась страшная картина.
— Светочка, — прошептала она. — Что же получается? Он на мои деньги машину купил?
— А ты как думала? — сердито сказала подруга. — Лида, милая, ты же умная женщина! Неужели не видишь, что тебя просто используют?
— Но он же брат... Семья...
— Семья? — Светлана встала и подошла к окну. — А когда тебе операцию делали три года назад, он хоть раз навестил? А когда ты с работы чуть не вылетела из-за сокращения, он помог? Нет! Зато когда деньги нужны — тут он первый!
Лидия закрыла лицо руками. Все эти месяцы она убеждала себя, что помогает семье. Что так правильно. Что кровные узы важнее денег. А оказывается...
— Он меня обманывает, — сказала она глухо. — Все это время обманывает.
— Не обманывает, — жёстко поправила Светлана. — Он тебя грабит. Красиво, по-семейному, но грабит. И пока ты это терпишь, он будет продолжать.
Телефон на столе завибрировал. Лидия глянула на экран — мама.
— Алло, мамочка, — голос дрожал.
— Лидочка, доченька, — в трубке всхлипывали. — Герман был у меня... рассказал... Как ты могла отказать родному брату?
Сердце сжалось. Марфа Ивановна плакала так искренне, так горько, что хотелось бросить всё и бежать к ней, просить прощения, отдавать последние деньги...
— Мам, я уже очень много дала...
— Но ведь он же бизнес развивает! Хочет на ноги встать! А ты... ты как чужая стала, Лидочка. Жестокая какая-то.
Светлана внимательно смотрела на подругу и медленно качала головой.
— Мам, — твёрдо сказала Лидия. — А ты знаешь, что у Германа новая машина?
В трубке наступила тишина.
— Какая машина, доченька?
— Новая "Хёндай". Блестящая, из салона.
— Не может быть... Он же говорил, что еле концы с концами сводит...
— А теперь подумай, мамочка, на какие деньги он её купил.
Долгая пауза. Потом тихий вздох:
— Лида... неужели он...
— Я завтра приеду к тебе. Поговорим спокойно. Без него.
Лидия положила трубку и посмотрела на Светлану. Та одобрительно кивнула:
— Правильно. Пора правду в глаза смотреть. И матери твоей тоже.
Глава 3. Манипуляции и угрозы
Вечером того же дня, когда Лидия только переступила порог своей квартиры, зазвонил телефон. На дисплее высветилось незнакомое имя — Жанна. Жена Германа звонила редко, и каждый раз это означало неприятности.
— Слушаю, — осторожно сказала Лидия, даже куртку не успев снять.
— Ты что творишь?! — закричали в трубку так громко, что пришлось отодвинуть телефон от уха. — Совсем страх потеряла?!
— Жанна, не кричи. О чём ты?
— О чём?! — голос стал ещё пронзительнее. — Мой муж вчера домой пришёл белый как полотно! Говорит, сестра его как собаку со двора прогнала! За что?! За что ты с ним так?!
Лидия тяжело опустилась на стул в прихожей. Усталость навалилась свинцовой тяжестью — рабочий день, разговор с мамой, а теперь ещё и это.
— Жанна, он же рассказал, зачем приходил?
— Ну конечно рассказал! Просил помочь! Семье помочь! А ты... ты его унизила! Выгнала! Да как ты смеешь?!
— Я уже помогала. Много раз. Очень много денег дала...
— Мало! — перебила Жанна. — Мало дала! У нас дочка растёт, ей на институт копить надо! А Герман пытается бизнес поднять, вкладывается, старается! А ты только о себе думаешь!
За окном сгущались сумерки. В соседней квартире кто-то жарил котлеты — запах проникал даже через плотно закрытые двери. Обычная вечерняя жизнь, а у неё — очередной скандал.
— Жанна, а про машину Герман тебе рассказывал?
В трубке наступила пауза. Потом голос стал осторожнее:
— Какую машину?
— Новую "Хёндай". Которую он недавно купил.
— Не знаю, о чём ты... Это не твоё дело! — но неуверенность в голосе выдавала Жанну. — Главное, что ты семью разрушаешь! Мать в слёзах, Герман места себе не находит! И всё из-за твоей жадности!
— Если я такая жадная, зачем вы ко мне обращаетесь?
— Потому что ты сестра! — взвизгнула Жанна. — Потому что это твой долг! А ты... ты предательница! И мать так думает, и вся родня!
Лидия почувствовала, как внутри разгорается злость. Медленная, но жгучая.
— Вся родня? — переспросила она.
— А ты думала! Герман всем рассказал, какая ты стала! Тётя Валя вчера звонила, возмущалась! И дядя Боря тоже! Говорят — стыдно за такую племянницу!
— Понятно, — Лидия с трудом сдерживала дрожь в голосе. — Значит, уже всех настроили против меня.
— Настроили?! Да ты сама себя настроила! — Жанна явно входила в раж. — А если что с Германом случится, если он от расстройства заболеет — это всё на твоей совести будет! И с Настей что будет, как она в институт поступать будет без денег?!
— Жанна, сколько лет твоей Насте?
— Четырнадцать, а что?
— До института ещё четыре года. За это время можно накопить, если не тратить деньги на машины.
— Какие машины?! — Жанна опять завизжала. — Ты что несёшь?!
— Несу то, что вижу. А вижу я новую машину у вашей семьи. На мои деньги купленную.
— Ты... ты совсем озверела! — голос Жанны стал угрожающим. — Но это так не останется! Мы всем расскажем, какая ты! Пусть все знают! И на работе пусть знают! Я завтра к твоему директору пойду, расскажу, что ты за человек!
Сердце ёкнуло. Работа — это святое. Единственный источник дохода, стабильность, которую она так тщательно оберегала.
— Жанна, не делай глупостей...
— А ты не делала?! — торжествующе закричала та. — Думала, безнаказанно останется? Нет! Будешь знать, как семью разрушать!
Гудки. Жанна бросила трубку.
Лидия долго сидела в прихожей, глядя в темнеющее окно. Руки дрожали, в голове стучало. Они объявили ей войну. Настоящую войну — с обвинениями, сплетнями, угрозами. И что теперь? Сдаться? Отдать последние сбережения, только чтобы оставили в покое?
Телефон снова зазвонил. Мама.
— Лидочка, — голос был тихий, виноватый. — Я тут подумала... про машину... Может, ты и правда права?
— Мам, — устало сказала Лидия. — Завтра приеду. Всё обсудим спокойно.
— А то тётя Валя звонила, говорит, Герман ей жаловался... Но я ей сказала — не всё так просто. Может, мы чего-то не знаем.
— Многого не знаем, мамочка.
— Лида... а ты точно видела эту машину?
— Завтра покажу фотографии. Светланин муж снимал.
Долгая пауза.
— Значит, мой сын... — голос мамы дрогнул. — Значит, он нас обманывал?
— Боюсь, что так, мама.
— Господи... что же теперь делать?
Лидия посмотрела на свое отражение в тёмном окне. Усталое лицо, поседевшие за последние месяцы волосы, глаза, полные решимости.
— Теперь, мамочка, будем жить по правде.
Глава 4. Разоблачение
В воскресенье Лидия приехала к матери с тяжёлой папкой документов и телефоном, полным фотографий. Марфа Ивановна встретила её у калитки старого дома на окраине города - сгорбленная, в застиранном халате, с заплаканными глазами.
— Лидочка, доченька, — прошептала она, обнимая дочь. — Всю ночь не спала, думала...
В доме пахло варёным картофелем и старостью. На столе в зале стояли выцветшие фотографии - семейные праздники, дни рождения. На всех снимках Герман улыбался широко и беспечно, а Лидия стояла рядом - скромная, надёжная, всегда готовая помочь.
— Мам, садись, — мягко сказала Лидия, усаживая мать на потёртый диван. — Я покажу тебе кое-что.
Она достала телефон и открыла фотографии, которые Светланин муж прислал накануне. Серебристая "Хёндай-Солярис" блестела на солнце возле торгового центра. За рулём был отчётливо виден Герман - довольный, в новой рубашке.
— Господи... — прошептала Марфа Ивановна, вглядываясь в экран. — Это правда он?
— Правда, мамочка. А вот документы, — Лидия открыла папку. — Смотри. Вот все расписки, которые он мне давал. Вот банковские переводы. Вот даты. Пятьсот тысяч рублей за полтора года.
Мать медленно листала бумаги, её руки дрожали. На каждой расписке красовалась размашистая подпись Германа: "Обязуюсь вернуть в течение месяца", "Деньги пойдут строго на развитие бизнеса", "Клянусь честью".
— А возвращал он что-нибудь? — тихо спросила Марфа Ивановна.
— Ни копейки, мам. Ни копейки за полтора года.
Старушка закрыла лицо руками и заплакала - тихо, безнадёжно.
— Значит, мой сын... мой младшенький... обманщик?
— Получается так, мамочка.
За окном начинал накрапывать дождь. В соседнем доме кто-то пилил дрова, звук монотонно раздавался в тишине. Лидия обняла мать за плечи - такие худые, хрупкие.
— Но я же его так любила... — всхлипывала Марфа Ивановна. — Всегда защищала... Думала, он просто неудачливый, несчастный...
— Он умеет притворяться, мама. Очень умеет.
Вдруг во дворе хлопнула калитка. Знакомые шаги по дорожке, голоса. Лидия выглянула в окно - идут Герман с Жанной. Он что-то горячо объясняет жене, размахивая руками.
— Они идут, — предупредила Лидия.
— Что же делать? — испугалась мать.
— Ничего, мамочка. Сидеть и слушать. А я буду говорить.
Герман вошёл без стука, как всегда. За ним семенила Жанна в яркой куртке и с тяжёлой сумкой. Увидев Лидию, лицо брата потемнело.
— О, смотри-ка кто! — процедил он. — Явилась наговаривать на меня!
— Привет, Герман, — спокойно сказала Лидия. — Как дела? Как новая машина?
Жанна дёрнулась, словно от удара. Герман на секунду растерялся, потом нахмурился:
— Какая ещё машина? О чём ты?
Лидия протянула телефон. На экране красовалась фотография серебристой "Хёндай".
— Об этой. Красивая. Дорогая небось?
— Откуда у вас эта фотография?! — взвизгнула Жанна.
— Неважно откуда, — Лидия убрала телефон. — Важно другое. Герман год назад взял у меня сто тысяч рублей "на оборудование для бизнеса". Потом ещё сто пятьдесят "на товар". Потом двести "на аренду помещения". Итого пятьсот тысяч. Где эти деньги?
— На бизнес потратил! — огрызнулся Герман, но голос звучал неуверенно.
— На какой бизнес? — Лидия встала и подошла к нему вплотную. — Покажи мне этот бизнес. Покажи помещение, товар, документы.
— Ты не имеешь права требовать отчёты!
— Имею. Потому что это мои деньги. Мои честно заработанные деньги. — Голос Лидии становился всё твёрже. — А ты на них машину купил!
— Неправда! — закричала Жанна. — Машину в кредит взяли!
— В кредит? — Лидия усмехнулась. — У безработного кредит взяли? На что документы оформляли?
Герман и Жанна переглянулись. Марфа Ивановна сидела на диване, смотря то на сына, то на дочь, и по её лицу катились слёзы.
— Мама, — обратился Герман к старушке. — Ну скажи ей! Скажи, что семья важнее денег! Что сестра должна брату помогать!
— Герман, — тихо сказала Марфа Ивановна. — А правда, что ты Лидины деньги на машину потратил?
Сын замер. В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов на стене.
— Мам, ну ты что... — начал было он.
— Отвечай! — вдруг резко крикнула мать. — Правда или нет?!
Герман опустил голову.
— Ну... частично... Но ведь мне же для работы машина нужна! Для развития! Это же инвестиция!
— Инвестиция! — горько засмеялась Лидия. — В твоё удовольство! А Настя пусть в институт пешком идёт!
— Хватит! — взорвался Герман. — Надоело! У тебя денег куча, живёшь одна, трат никаких! А мы семья! У нас расходы, заботы!
— У меня денег куча? — Лидия достала справку о зарплате. — Вот, смотри. Сорок две тысячи рублей в месяц. Минус коммунальные, еда, лекарства. Остаётся десять тысяч, которые я откладываю на старость. Вот и вся моя "куча денег".
Марфа Ивановна встала с дивана. Старенькая, согнутая, но с твёрдым взглядом.
— Герман, — сказала она. — Верни сестре деньги.
— Что?! — брат уставился на мать.
— Верни. Немедленно. Хотя бы часть.
— Мам, ты что, с ума сошла?! У меня нет денег!
— Тогда продавай машину.
— Я не буду продавать машину! — заорал Герман. — И не буду отчитываться перед этой жадиной!
Он схватил Жанну за руку и рванул к выходу.
— Пошли отсюда! От этих сумасшедших!
— Герман! — крикнула мать ему вслед. — Если не вернёшь деньги, можешь больше сюда не приходить!
— Не приду! — бросил он через плечо. — И Настю больше не привезу! Пусть твоя драгоценная Лидка тебе внучку заменит!
Дверь хлопнула. Во дворе завёлся автомобиль - видимо, та самая новая "Хёндай".
Лидия и мать остались одни. Марфа Ивановна медленно опустилась на диван.
— Дочка, — прошептала она. — Прости меня. Я думала... я верила ему...
— Мамочка, ты не виновата. Он всех нас обманывал.
— Что же теперь будет? — заплакала старушка. — Он же больше не придёт... А Настенька... внученька моя...
Лидия присела рядом, обняла мать.
— Будет, мамочка. Обязательно будет. А пока... пока мы с тобой друг друга не бросим.
Глава 5. Тишина после бури
Три недели прошли в странной тишине. Герман не объявлялся - ни звонков, ни визитов, ни угроз через Жанну. Лидия каждый день ждала подвоха, но его не было. На работе Светлана посмеивалась: "Струсил твой братец. Понял, что разоблачили, вот и затих".
Но Лидия знала Германа лучше. Он не из тех, кто сдается. Просто выжидает, ищет новый способ давления.
В субботу утром, когда она мыла посуду после завтрака, зазвонил домофон. Сердце ёкнуло - неужели он?
— Лидия Михайловна? — незнакомый женский голос.
— Да, слушаю.
— Это Анна Петровна, классный руководитель Насти Дубровиной. Можно к вам подняться?
Лидия растерялась. Настя - это же дочь Германа, её племянница. Что могло случиться?
Учительница оказалась женщиной лет сорока пяти, строгой, но доброй. Она прошла в кухню, села за стол и внимательно посмотрела на Лидию.
— Простите, что беспокою в выходной, — начала она. — Дело в Насте. Она совсем другой стала - замкнутой, грустной. На уроках не слушает, оценки испортились. А вчера расплакалась и рассказала...
— Что рассказала? — тихо спросила Лидия.
— Что родители запретили ей общаться с бабушкой и с вами. Сказали, что вы плохие люди, что предали семью. Девочка мучается - она же вас очень любит.
Лидия закрыла глаза. Значит, вот оно - новое оружие Германа. Использовать ребенка.
— Анна Петровна, а где сейчас Настя?
— Дома. Но родители уехали на дачу к друзьям до вечера. Настя просила передать - если можно, приезжайте. Она очень хочет вас увидеть.
Через час Лидия стояла у знакомого подъезда. Дверь открыла Настя - худенькая четырнадцатилетняя девочка с заплаканными глазами и растрепанными волосами.
— Тётя Лида! — бросилась она в объятия. — Я так скучала! Почему вы больше не приходите?
— Настенька, милая, — Лидия гладила племянницу по голове. — Не мы не приходим. Нас не пускают.
Они сели на кухне. Настя заварила чай - совсем по-взрослому, аккуратно.
— Тётя Лида, а правда, что вы с бабушкой против нас? — спросила она тихо.
— Настя, скажи честно - что тебе родители рассказали?
— Что вы жадная. Что папе деньги не даёте, а он для семьи старается. И что бабушка вас поддерживает, а нас разлюбила, — девочка всхлипнула. — Но я не верю! Вы же не такая!
Лидия глубоко вздохнула. Как объяснить ребенку, что её отец лжец и манипулятор? Как не разрушить её мир?
— Настенька, а ты знаешь, что у папы новая машина?
— Знаю. Красивая. Говорит, что в кредит взял для работы.
— А какая у него работа?
Настя нахмурилась:
— Не знаю точно. Он говорит - бизнес. Но почему-то дома всегда сидит. И денег у нас все равно мало - мама постоянно жалуется.
— Настя, — осторожно начала Лидия. — А если я скажу, что папа машину на мои деньги купил? Те деньги, которые брал якобы на бизнес?
Девочка долго молчала, вертя в руках ложечку.
— Я... я иногда думаю, что папа не всю правду говорит, — прошептала она наконец. — Он обещает маме найти работу, а сам целыми днями с друзьями в гараже сидит. И когда вы деньги давали, он всегда радостный был. А потом опять грустный становился и говорил, что нужно ещё просить.
— Умная девочка, — грустно улыбнулась Лидия. — А скажи, ты хочешь видеться с нами - со мной и с бабушкой?
— Очень хочу! — глаза Насти засветились. — Но как? Родители же запретили!
— А мы что-нибудь придумаем. Главное, чтобы ты знала - мы тебя любим. И что бы родители ни говорили, мы всегда будем рады тебе.
Настя кивнула и крепко обняла тетю.
— Я знаю. И бабушку тоже люблю. И не верю, что вы плохие.
Когда Лидия вернулась домой, на автоответчике мигало сообщение. Голос Германа - злой, угрожающий:
"Узнал, что ты к моей дочери ездила! Как смеешь?! Запрещаю общаться с ней! И вообще - я ещё с тобой не закончил. Думаешь, выиграла? Ещё посмотрим!"
Лидия стерла сообщение и подошла к окну. За стеклом моросил ноябрьский дождь, желтые листья кружились в воздухе. Скоро зима, скоро Новый год. Первый Новый год за много лет, который она встретит спокойно - без тревожных звонков, без просьб о деньгах, без чувства вины.
Да, Герман еще попытается что-то предпринять. Он не из тех, кто сдается. Но что-то важное изменилось - она больше не боится. Больше не чувствует себя виноватой. Правда на её стороне, и это дает силы.
На столе лежала записка с номером телефона Анны Петровны. "Если что - звоните. Настя хорошая девочка, не должна страдать из-за взрослых проблем".
Лидия улыбнулась. Да, Настя не должна страдать. И она не будет - Лидия это обеспечит. Как-нибудь, тихо, незаметно, но племянница будет знать, что её любят и ждут.
А Герман... пусть приходит со своими угрозами. Она готова. Впервые за долгие годы она чувствовала себя действительно готовой к любым его выходкам.
Потому что теперь она знала главное - иногда сказать "нет" родному человеку означает сказать "да" самой себе. И это не жадность. Это достоинство.
Эпилог
Прошло полгода. Герман действительно пытался вернуться - сначала с новыми просьбами о деньгах, потом с угрозами, потом со слезными историями о том, как тяжело живется его семье. Но Лидия держалась твердо.
Настя тайно встречалась с тетей и бабушкой - Анна Петровна помогала организовывать эти встречи. Девочка хорошо училась, поступила в художественную школу, мечтала стать дизайнером.
А Марфа Ивановна, как ни странно, помолодела. Освободившись от постоянной тревоги за сына, она занялась садом, начала ходить к соседкам в гости, даже записалась в хор при местном клубе.
Лидия по-прежнему работала бухгалтером, копила деньги на старость и больше не чувствовала себя виноватой. Она поняла простую истину: помогать нужно тем, кто действительно нуждается в помощи, а не тем, кто просто не хочет работать.
И когда Светлана иногда спрашивала: "Не жалеешь, что так жестко поступила с братом?", Лидия отвечала: "Не жалею. Жалею только, что не сделала этого раньше".
🔥 Подпишитесь, чтобы не пропустить следующие истории.
Поставьте лайк 👍 и поделитесь своим мнением об этом рассказе