Пролог:
Наша память слаба, и век наш, людской – деревянный.
Мир не помнит былое на тысячу лет.
Время – хваткий могильщик, надёжный, туманный –
Беспощадно к Героям, не пишет их славных побед.
Не ходи, не зови, не пугай всех пронзительным ликом,
Слушай стон тишины и пытливо назад посмотри,
Подбери слабый, тлеющий в Поле забытом,
Уголёчек последний, угасшей Зари.
В музее Куликовской битвы служат историки, которые непоколебимо верят в общепринятую государственную версию, и уже много лет ищут необходимые подтверждения. Результата нет. В своё оправдание, шустрые лукавые люди придумали массу странных уловок, в которые вставили Дон да верхнюю Непрядву, а другие ключевые отметки выбросили на свалку истории вместе с летописями. Они же снизили число участников до пяти тысяч бойцов – до размеров заурядной стычки с кочевниками, чем принизили грандиозность и масштабность Куликовской битвы. Фальсификаторы довели ситуацию до абсурда, на глазах всего честнòго народа.
Могло ли быть иначе, если ни один из летописных параметров не ложится на поле, назначенное Степаном Нечаевым?
Ищем Поле Куликово
Список летописей о Куликовской битве хорошо известен:
1. Летописная повесть о побоище на Дону.
2. Задонщина.
3. Сказание о Мамаевом побоище.
4. Ростовская летопись.
5. Свод булгарских летописей.
Сколько ни хитрите, сколько не мудрите, но других источников нет. Да и чем же плохи эти? Неужели наши предки знали дело хуже нас? Идите за мной – строго по летописным отметкам. Без особых усилий я приведу вас в заветное место.
Первую отправную точку смотрим в «Сказании»:
«У Дона стоят татары поганые, Мамай царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу» (3).
Из «Летописной повести» известен срок стояния:
«В то время Мамай встал за Доном, со всем своим царством, бушуя, и кичась, и гневаясь, и стоял три недели» (1).
Информация полная и вполне достаточная. Место стояния одномоментно находится у Дона и у Мечи, стало быть, в устье Красивой Мечи. Что такое «Чуров» и где находится Михайлов, расскажу ниже, а мы сначала посмотрим, куда идёт царь-Мамай через реку и на какую дистанцию?
Дистанция звучит в «Летописной повести»:
«И тотчас сошлись на многие часы обе силы великие, и покрыли полки поле верст на десять – такое было множество воинов».
«Князя, пришедшего за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю, на устье Непрядвы, вел один Господь Бог, и не отвернулся Бог от него».
«А в шестом часу дня примчался Семён Мелик с дружиною своею, а за ними гналось множество татар. Так открыто гнались почти до нашего войска, что, лишь только русских увидев, возвратились быстро к царю и ему сообщили, что князья русские изготовились к бою у Дона» (1).
Летописец обозревал всё пространство своими глазами и реально оценивал положение войск. Речь идёт о зоне междуречья от устья Непрядвы-Перехвалки до Мечи, покрытой татарскими и русскими полками на 16 км – на 10 вёрст, на котором противники рубились весь световой день 8 сентября 1380 года. Ордынцы форсировали Мечу к 9-ти часам, а к шестому часу – к 12-ти, подтянулись и заняли позиции против русского фронта, а потом «… бились они, от шестого часа до девятого…» (1) – бились до 15-ти, и «… дошли, наконец, и до Красного холма» (4).
С летописцами не поспоришь.
В Чурове, на меридиане 39 градусов, астрономический полдень наступает в 12 часов. Астрономическая дата битвы падает на 16 сентября, с долготой дня 12 часов 38 минут. Рассвет начинается в 5-41. Округлим цифру до 6-00, для простоты. Указано время московское, по которому мы реально живём 16.09.2025 – в дату выхода статьи. Это важно знать, для понимания хронометража битвы.
Мелководный Турмышский брод (пехоте по колено, забытый в Мочилках) значится в документах о Сторожевой службе от 1571 года, и находится «между Чуровым и Михайловым» на древнейшей Турмышской дороге, привязанной к лебедянскому Каменному Коню, стоявшему в Чурове. Эту самую короткую дистанцию от Мечи до русского фронта, равную 12-ти км, пехота проходит часа за три.
Беру циркуль, согласно масштабу карты раздвигаю ножки на 16 км, ставлю левую иглу на берег Мечи в Мочилках, черчу дугу и смотрю: какие реки попали в поле зрения? Без задержки перехожу нисколько неподходящие Городянку в Лебедяни и Ракитянку выше неё. Вижу речку со странным названием «Перехвалка», которая впадает в Дон в границах села с ещё более подозрительным именем «Перехваль». В Перехвали имеется густая сетка оврагов и речек, на карте похожая на правую орлиную лапу – один в один, как на Гербе России! Такая картинка сразу же подкрепляет уверенность. Но кого и за что здесь перехвалили? Потерпите. Развязка будет скоро.
Особо вредная Ростовская летопись уничтожена нечаевцами в 19 веке. Краевед Артынов получил ярлык сумасшедшего пьяницы, но успел скопировать фрагмент, в котором сетка оврагов и рек Куликова Поля подробно расписана:
«Ростовцы стояли крылом своим у большого оврага, идущего к реке Непрядве и селу Рождественскому, потом перешли ручей Верходубье и Липовой, впадающий в Смолку, где и бились с татарами, имея позади себя реку Непрядву и лес. В самой сече бились с татарами у Рыбного оврага, дошли до устья Утиного, впадающего в реку Смолку, дошли, наконец, и до Красного холма» (5).
В отличие от графа Нечаева, у меня кроме деревянной сажени и циркуля, есть современный сканер QR-кодов. Географические QR-коды, похожие на этикеточные, рисуют на местности овраги и реки, а топографы переносят их на карты. Где, в каком тумане более шести веков от нас прячется QR-код Куликова Поля?
Сканером служит Ростовская летопись. Начиная от «большого оврага» – от Большого Лога, приложим пунктуальную роспись на перехвальскую площадку в строгой последовательности – раздаётся мощный стон. Попали!
Станет ли кто-то спорить, что ростовскому набору гидронимов поля битвы, соответствует единственный или неповторимый геологический рисунок. Само собой, у Монастырщино подходящего рисунка нет. Однако похожие названия в том регионе есть, но их расклад нарушает стройную последовательность, отражённую в Ростовской летописи. Гидронимы не соответствуют чётким летописным указаниям по принадлежности к бассейнам Непрядвы или Смолки. Названия перенесли не слишком пунктуальные беженцы, покинувшие разорённую нижнюю Непрядву, поэтому они хаотично раскиданы по огромной территории, которую не обскачешь даже за сутки, да и скакать надо зигзагом.
Очевидец битвы прошёл по горячим следам Ростовской дружины во время восьмидневных похорон погибших, зафиксировал подлинную топографию компактной площадки Куликова Поля и оставил нам «записки охотника». Со слов жителей села Рождественского, летописец составил полный последовательный список первородных названий, в который даже в наше время невозможно вставить ни одного лишнего перехвальского объекта. Но не всё так гладко. В этом районе на современной карте есть только Дон, Меча и Большой Лог. Однако весь набор оврагов и речек имеется, и расставлены они на местности в строгом пунктуальном соответствии с «ростовским протоколом». Хронометраж рейда Ростовской дружины идеально укладывается в общий график Куликовской битвы, проходившей в один световой день.
Мы нашли единственный на планете QR-код, на все сто соответствующий летописным параметрам. Здесь оно – Поле Куликово, потерянное в прошлые века. Теперь уже не говорите, что летописец прожил 500 лет и намеренно составил подлог в пику Нечаеву с Афремовым! Тут же приходит понимание: кого и за что здесь затоптали в хлам и признали перехвалёнными.
Дополнительной подсказкой служит карта Рязанской губернии 1790 года, на которой овраги Градский и Градской, ограждавшие русские фланги, специально показаны. Русский фронт шириной 600 метров располагался в створе ручья Верходубье-Градской и оврага Утиный-Градский.
В Перехвали не заблудишься потому, что «было поле то тесным между Доном и Непрядвой» (1).
Историческое Куликово Поле находится в трёх километрах к югу от речки Непрядвы-Перехвалки, за околицей села Перехваль, на возвышенности с отметкой 199,3 и с координатами центра: 53 градуса 07 минут 25 секунд северной широты, 39 градусов 06 минут 00 секунд восточной долготы.
Как видите, задачка оказалась нисколько не сложной, даже без привлечения Булгарских летописей, фальшивых, по мнению официальных лукавых историков. Булгарские летописи, отлично дополняющие русские, историки презирают за честные и чистые татарские откровения о Куликовской битве, нисколько не совпадающие с официальной версией. В них показана первая забытая Непрядва-Нимряд-Перехвалка, Красный холм в устье Мечи, Гусин брод в Лебедяни, Кузьмина гать на Цне, и масса другой важной информации. Все летописи достоверны, поскольку все летописные параметры идеально ложатся на перехвальскую площадку у нижней Непрядвы или привязаны к ней. В эту точку сходится весь хронометраж событий. Было две Непрядвы – и это факт!
Мы нашли Куликово Поле, а теперь разберём другие знаковые летописные точки.
Красный холм в летописном Чурове
Вернёмся на берега Красивой Мечи и рассмотрим участок от Чурова до Михайлова, где уже три недели царь-Мамай пасёт коней и требует объяснений.
Чуров – место обитания славянского бога Чура. Чуров расположен в береговой части Красного холма, на высоком правом берегу Мечи, рядом с её устьем. Чур – хранитель душ умерших предков, традиций и правил, чаще всего деревянный или каменный межевой чурбан.
Чуров составлен двумя реальными объектами. Хорошо известный курган Волотова Могила с половецкими чурбанами – с каменными бабами – это первый. Второй – Красный Буерак, населённый нерукотворными скульптурами языческих богов, среди которых Световид, Велес, Конёк-Горбунок, Колобок, Змей-Горыныч, Лунница. Кроме того, главная богиня пантеона – Макошь, прячется в отдельном логове на вершине Красного холма. Оба святилища и курган образуют древнейший языческий комплекс (7). Места языческих святилищ называют красными. Это и есть тот самый потерянный Красный холм, из Ростовской летописи, до которого «дошли, наконец» ростовцы, после потопления мамаевцев в Мече.
Назовите, параметры, по которым холм значится «Красным» на официальном поле битвы?
«Летописная повесть» рассказывает:
«И в погоне этой одни татары пали под оружием христиан, а другие в реке утонули. И гнали их до Мечи до реки, и там бесчисленное множество бегущих побили. Князья же гнали полки садомлян, избивая, до стана их, и захватили большое богатство, и всё имущество их, и все стада содомские» (1).
Понятно чётко: громили на Мече, «дошли, наконец, и до Красного холма», а потом брали обоз, а не наоборот, как по Нечаеву: сначала брали и делили трофеи, а потом добивали на Мече, в 40 км от ложного поля. И уж никак не мог Мамай пройти за одни сутки 100 км из устья Мечи до нечаевского Красного холма, повоевать там три часа, а потом прибежать в свой лагерь. Хронометраж ни одного летописного события не вяжется с верхней Непрядвой!
По «Михайлову» точных данных нет. Без сомнения, искать объект надо вверх по Мече. Дорога, уходившая от Михайлова Рязанского в сторону Красивой Мечи, отмечена в «Книге Большому Чертежу», где говорится, что речка «Табола течёт от Михайловской дороги». Михайловская дорога пересекала Мечу через брод в деревне Большой Верх, в 30-ти км от устья Мечи. Возможно, эту дорогу называли Михайловским шляхом, согласно древнейшей практике. Дорогу на Михайлов ещё помнят старожилы, кроме того, они рассказывают предания о шатре татарского хана на Буравцевом холме перед Куликовской битвой. Булгарские летописцы уточняют: здесь стоял пятитысячный отряд Сабана Кашани, посланный казанским эмиром Азаном на помощь Мамаю.
Я покоя не знал, и копил эту грусть,
Но, оставив сомненья, в конце своих дней,
Вышел в Поле, услышал: гудит моя Русь
Под копытами буйных татарских коней.
Храмы Поля в руинах, погашен их свет,
А глазницы пусты и черны от печали,
Шёл я к ним все 645 долгих лет,
И дороги стелились, и реки встречали.
Помогали друзья, но скулили враги,
В подворотне готовя точёные вилы…
– Мудрый Сергий! Меня вразуми, помоги!
Укажи светлый путь до забытой могилы!
И не просто, не сразу, волна за волной,
Приходило прозренье, и множились силы,
Будто посох вручил русский Старец Святой,
И лампаду зажёг над Великой Россией!
Свет забытой Непрядвы – негаснущий свет,
Вспыхнул снова, но всуе – замечен едва ли.
Озаряет он Поле твоё, Пересвет,
И могилы, и храмы, что мы потеряли.
Над Красивой Мечой не растаял туман,
И над Гатью Кузьминской забвенья печаль,
Гусин брод потеряла моя Лебедянь,
Над забытой могилой стоит Перехваль.
Тускло светит луна над Победной рекой,
В Березуе святом благодатный покой.
Красный холм не остыл от татарской крови,
Камни в Чурове спят, что расскажут они?
Цели и задачи Куликовской военной кампании
Сотни лет висит вопрос: почему и зачем армия Дмитрия Московского ушла так далеко от столицы? Но упрямо, вопреки исторической методологии, профессиональные историки не принимают к сведению весьма логичный ответ из булгарских летописей: русские князья выполняли приказ султана Тохтамыша о посылке войска, для участия в совместной военной операции против раскольника Мамая, переданный Бахта-Мохаммедом в виде жёсткой угрозы расправой, в случае неповиновения. Приказ поступил в начале лета, в кульминационный момент междоусобицы.
Смотрим летопись «Нариман тарихы»:
«Когда царю (Тохтамышу) стало известно о зловещем намерении Мамая напасть на столицу (Сарай-Берке) совместно со своими друзьями в Алане (из Алании), то он велел Газану Абдалу и Бахта-Мохаммеду оторвать от Мамая артанцев (литовцев), кортджакцев (москвитян), кисанцев (рязанцев) и Коч-Кумык – кубанских алан-карачайцев.
Прибыв к москаулыйцам (москалям), Бахта-Мухаммед увидел их приготовления к войне и сказал улубию ак-балынцев (великому князю Московскому): «Мы загородим Мамаю путь в Артан (Литовское великое княжество) и Кортджак (Московию). Если ты не поможешь, или станешь мешать, то мои булгары и туркмены перевернут в Ак-Балыне (в Северо-Восточной Руси) все вверх ногами» (5).
У князей появилась возможность объединить Русь, легально собрать большую силу и сбросить ненавистное иго. А иначе, чем можно объяснить такое яростное рвение русских князей? Через 142 года после нашествия хана Батыя, через два года после яркой победы в Вожской битве, блеснул первый лучик свободы. Войско Мамая, которым командовал Бегич, топили в Воже эти же русские полководцы: Дмитрий Московский, Боброк Волынский, Андрей Полоцкий.
Светилась реальная возможность разбить каждую группировку по-отдельности, а ещё лучше – добить последнего правителя Орды, оставшегося после междоусобной схватки.
Дорожная карта Куликова поля
Мамай не собирался идти на Москву: «… стало известно о зловещем намерении Мамая напасть на столицу (Сарай-Берке) …» (5). После соединения с союзниками, готовился поход по Ногайской дороге через Кузьмину гать, для захвата власти в ордынской столице.
Хорошо известно из летописей: Мамай позвал на помощь Ягайло и Олега, а на реке Цне у Кузьминой гати его поджидал Багун.
У Тохтамыша, кроме русской, были две свои группировки, которыми командовали Бахта-Мохаммед и Эдигей. Первая, нацеленная с юга на Красный холм, стояла в районе Задонска, а вторая – следила за Багуном.
Кузьмина гать, Гусин брод и Непрядва-Перехвалка
В книге В.Д. Егорова «Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV веках» говорится о двух группировках ордынцев, которые перемещались по двум маршрутам. Первая пришла на Мечу вдоль Дона, от устья реки Воронеж, а другая – проторённым путём через Рясное поле, что совпадает с информацией из булгарских источников. Историк цитирует документ, который хранился в архиве Министерства юстиции в 17 веке:
«И в те времена ординские цари и ногайские мурзы с татары приходили в Росийские места войною сакмами: по 1-й, из-за Волги, на Царицынской и на Самарской перевозы, и через реку Дон на Казанский (читать: Казарский) брод и на урочище Казар, где ныне город Воронеж, на Рязанския и на Коломенския и на иныя места; по 2-й перешод реку Волгу, а Дону реки не дошод, промеж рек Хопра и Суры, чрез реки Лесной и Польный Воронежи, на Ряские и на Рязанския и на Шацкия места, которою сакмою и Батый в войну на Русь шол» (6).
Про вторую группировку говорится в «Сказании»:
«Уже царь на Кузьмине гати стоит, но не спешит, поджидает Ольгерда Литовского и Олега Рязанского, а о твоих же сборах царь не ведает и встречи с тобою не ожидает, по письмам от Олега, и через три дня должен быть на Дону».
«Мамай идет со всем своим царством в мою землю Рязанскую на меня и на тебя, а знай и то, что идет на тебя и литовский Ягайло со всеми силами своими» (3).
Однако! И в русском «Сказании» раскрыт стратегический план Мамая: Ольгерда и Олега ждали на Кузьминой гати, а не в Москве!
Олег Рязанский шпионил за Мамаем и формально придерживался договора о капитуляции, вступившим в силу после разгрома Мамаем Рязанского княжества осенью 1378 года. Князь Олег состоял в сговоре с князем Дмитрием, писал ему докладные письма и в поход не собирался.
Согласно булгарским летописям, на Татарской сакме за Кузьминой гатью пас коней 14-тысячный корпус Багуна. Мамай – здесь фигура речи, поскольку войско было мамаевское. Багун служил индикатором планов Мамая. За ним разведка следила особенно пристально, поэтому с его стороны постоянно шли донесения. Кузьмина гать на Руси единственная. Она и Татарская сакма известны из документов о Сторожевой службе 1577 года.
Привязка к Непрядве-Перехвалке достаточно точная и содержится в цитате:
«Уже Мамай-царь на Гусин брод пришёл, и одна только ночь между нами, ибо к утру, он дойдёт до Непрядвы» (2).
Гусин брод (татарский Акказ-кичу) – в Лебедяни, а Непрядва-Перехвалка – в 15 км выше по Дону. Только в этих местах они чётко и однозначно взаимосвязаны. В ту эпоху расстояния отмеряли днями пути или суточными интервалами. По факту Багун прискакал на Гусин брод вечером 7 сентября, преодолев 160 км за три дня.
Обратите внимание! Нижняя Непрядва названа своим законным старым именем! В этот момент верхняя Непрядва не светилась. Покажите другой Гусин брод, который находится на дистанции утренней пробежки до усадьбы графа Нечаева? Не подберёте. Поэтому знаковый брод отбросили на свалку истории, и совсем не вспоминают.
Манёвры противников
Дмитрий Иванович отправлялся в поход по прямой дороге, пролегавшей от Коломны к столице Золотой Орды через Рязанские земли, в полном соответствии с полученным приказом. На 20-е августа ситуация изменилась: от Алмыша-Донецка Мамай вдоль Дона поднялся к устью Мечи, но место сбора в Коломне невозможно было изменить.
Ещё до выступления войск из Москвы в Коломну, отправили посла с большими дарами:
«Князь же великий Дмитрий Иванович послал к нечестивому царю Мамаю избранного юношу своего, по имени Захарий Тютчев, испытанного по уму и нраву, дав ему много злата и двух переводчиков, знающих татарский язык» (3).
Воевать с русскими не входило в планы Мамая. Он не принял подарки и подобру отпустил посла:
«Царь Мамай желает вам здоровья и очень за великое восхваление ваше к вам благорасположен» (3).
Разведанные Захарием Тютчевым планы противника – это хорошо, но верить словам коварного врага – последнее дело. Дальнейшие планы Мамая вызывали опасение: а что, соединится он с Ягайло и двинется на Москву, чтобы в первую очередь разделаться с русскими?
«Набежали серые волки с устьев Дона и Днепра, воют, притаившись на реке Мече, хотят ринуться на Русскую землю» (3).
Дмитрий Иванович выступил из Коломны 20 августа, очевидно, наперерез Мамаю и дошёл до Лопасни:
«И вышел из Коломны в великом множестве против безбожных татар месяца августа двадцатого дня» (1).
Лопасня находится между Муравским шляхом и Татарской сакмой. Первый манёвр весьма мудрый, прикрывающий столицу, в случае продвижения противника по любой из этих дорог.
Что здесь непонятного? В точке Лопасни, после анализа оперативной обстановки, выяснилось: Мамай намертво встал на Красном холме, а Багун – у Кузьминой гати.
«И начали переправляться через Оку за неделю до Семенова дня, в день воскресный» (1).
25…28 августа русская армия переправилась через Оку и пошла по Татарской сакме.
Второй манёвр перекрывал наиболее перспективное направление со стороны Кузьминой гати, пугал всех противников, позволял соединиться с Ольгердовичами. Сакма была прямым путём от Лопасни до Сарая-Берке. Современная автотрасса Волгоградка проходит по этому древнему маршруту рядом с городом Скопиным.
Березуй
В точке Березуя на реке Вёрде живут гидронимы и топонимы, легенды и предания, и устроены посвящения Куликовской битве: Свято-Дмитриевский Ряжский монастырь, храм Воскресения Христова в селе Победном, святая Купель на реке Победной.
В результате восьмидневного маршрута, русские встали «на этой стороне Дона» в местечке Березуй «в 23 поприщах от Дона, и тут соединились с литовскими князьями Ольгердовичами в 5 день месяца сентября».
«И приспеша борзо на Дон, и наехаша великого князя Дмитреа Ивановича Московьскаго ещё об сю страну Дону, на месте рекомое Березуй, и ту съвокупишася» (3).
Как считать «23 поприща от Дона», если здесь от Березуя до Дона 50 км? Совпадение идеальное: умножим 23 на 2,16 – получим 49,68 км. В Древней Руси поприще состояло из 1000 саженей.
Главное, в поисках отметок, для измерения, ошибиться невозможно. В месте впадения речки Паника, Дон делает петлю огромного размера, поворачивает направо под прямым углом, а вершина угла в виде стрелы показывает на точку Березуя. Вспомните выражение «ставить во главу угла» – ну прямо, про это место!
Конкретно и точно расстояние отмерялось по дороге, пролегавшей вдоль левого берега Паники. Дорога и в наше время ведёт от донского угла на Чернаву, Скопин, Рязань. Весьма вероятно, по ней с запада пришли Ольгердовичи и значительно усилили боевой потенциал армии.
В Березуй пришло благословение мудрого старца Сергия Радонежского, имевшего необыкновенно высокий авторитет на Руси, которое укрепило уверенность в правоте дела и подняло боевой дух:
«В то же время прииде к нему посол с книгами от преподобного игумена Сергия, в книгах писано: Великому князю и всем русскым князем, и всему православному въйску мир и благословение! Ещё же дасть посланный старец от игумена Сергия хлебец пречистыа богородица» (3).
Разведка доложила: две части армии Мамая смогут соединиться на Дону через трое суток. Багун уже скакал по Ногайской дороге от Кузьминой гати в сторону Гусина брода, что поторопило русских князей. Стало ясно: основные события военной кампании состоятся на Верхнем Подонье, поэтому приняли решение идти «за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю, на устье Непрядвы» (1). Повернули на Дрысинскую дорогу и пошли на устье Мечи, в сторону лагеря Мамая. С берега реки Вёрды армия вступила в фазу активных боевых действий.
Переход князя Дмитрия через Дон
На третьем этапе, преодолев 80 км от Вёрды, армия спустилась к устью нижней Непрядвы. По факту получилось: сквозь Мамаеву землю прошли 6-го сентября и в утро 7-го, всего лишь, срезав чужой кочуровский угол.
Удобно было перейти через Дон по Ногайскому броду у северной окраины нового Данкова и продолжить движение по прямой Дрысинской дороге в сторону Красного холма.
Из «Летописной повести»:
«Князь же великий подошел к реке Дону за два дня до Рождества святой Богородицы.
… пришли к Дону, и стали тут, и долго совещались. Одни говорили: «Пойди, князь, за Дон». А другие возражали: «Не ходи, так как слишком умножились враги наши» (1).
Ситуация ещё не созрела, поэтому в летописи попала дискуссия: Дон переходить или не переходить, где переходить? Где главный индикатор? Где находится Багун? Утром 7 числа покинули Дрысинскую дорогу и прошли по левому берегу Дона ещё 18 км. До Гусина брода оставалось всего 15 км.
На участке от устья Непрядвы-Перехвалки до деревни Селище правый берег Дона непреодолимо высокий, лесистый, даже в настоящее время. На месте Романцовского брода донские берега полого опускаются к воде на протяжённом участке. В наше время на броде стоит мостик между Романово и Селище, в четырёх км от устья Перехвалки.
Настал момент истины: Мамай стоял за двумя реками на Красном холме, а Багун пришёл на Гусин брод.
Свидетельствует «Летописная повесть»:
«Князь Дмитрий … обратился к брату своему и ко всем князьям и воеводам великим… и приказал мосты мостить на Дону и броды разыскивать в ту ночь, в канун праздника пречистой Божьей матери» (1).
Начался четвёртый, последний этап. Переходили через Дон 7 числа. Пришлось ставить временный мост. Перехвальская дорога от Романцовского брода до брода на Непрядве-Перехвалке под Павловкой служит до настоящего времени. По этой дороге перешли Смолку-Глинку, по затяжному отлогому подъёму взошли на высокий холм с Зелёной Дубравой. Прошли сквозь дубраву, ещё раз пересекли Смолку и встали на Поле Куликовом. Зелёная Дубрава уцелела до наших дней.
На высоком левом берегу Смолки-Глинки имеется единственный отрог, который послужил нормальным жёлобом для спуска при переходе, а правый берег имеет несколько пологих откосов. В нижней части этого отрога хорошо виден специально срытый участок, для расширения прохода. По ходу, Засадный полк оставили в этой Зелёной Дубраве. На следующий день он атаковал поле сражения через этот же проход по отрогу.
Манёвры накануне битвы
В зоне междуречья Дмитрий Иванович попал в окружение трёх группировок противника. Полководец реально оценивал положение и не рассчитывал на быструю помощь Бахта, две армии которого оказались отрезанными крупными реками. В любой момент его позиции могли атаковать обе армии Мамая с юга, да ещё Ягайло – с северо-запада.
8 сентября у Мамая было два варианта действий. Первый – занять круговую оборону на Красном холме, после слияния с Багуном, и обороняться, надеясь на подход союзников. Второй – разбить одного из трёх противников, а потом ударить по остальным. Ах! Если бы он атаковал группировку Бахта-Мохаммеда! Взошла бы яркая звезда независимости...
Русские перешли Дон, с юга на Красный холм нацелился Бахта, вслед за Багуном идёт Эдигей. Лучший вариант: разбить русских до подхода сил Тохтамыша, используя численное преимущество и подавляющее превосходство в коннице.
Из «Летописной повести»:
«Мамай же, услышав о приходе князя к Дону, рассвирепел и сказал: «Подвигнемся, силы мои темные, и властители, и князья! Пойдем, встанем у Дона против князя Дмитрия, пока не прибудет к нам союзник наш Ягайло со своими силами» (1).
С точки зрения Мамая, князь Дмитрий поставил себя в ловушку. Его армия на две трети состояла из пехоты и для татарской конницы казалась слабым противником. Могло показаться: совместная атака Красного холма уже согласована – поутру 8-го русские полки станут форсировать Мечу. Пехота на марше – лёгкая добыча для конницы. Всё это составило комплекс причин, по которым темник без промедления форсировал реку и пошёл в атаку. При этом Меча прикрыла его тыл от Бахта, угрожавшего со стороны Задонска.
«Сказание» поведало:
«И сошлись грозно обе силы великие, твёрдо сражаясь, жестоко друг друга уничтожая, не только от оружия, но и от большой тесноты под конскими копытами испускали дух, ибо невозможно было вместиться на том поле Куликове: было поле то тесное между Доном и Мечёю» (3).
Так можно говорить только о пространстве, о театре военных действий у нижней Непрядвы, на котором Красивая Меча протекает в 16-ти км западнее устья Непрядвы, а от места битвы – в 12-ти. К тому же тесной была сама площадка на лесной поляне, окружённая оврагами и речками. О поле у верхней Непрядвы так не скажешь. Далеко там до Мечи – 40 км по самой короткой дистанции. Оно не может быть тесным «между Доном и Мечёю». Красивая Меча на таком расстоянии не может служить ориентиром. Во всех случаях появляется мысль: летописные сведения никак не вяжутся к верхней Непрядве!
В «Летописной повести» говорится:
«И в шестой час дня появились поганые измаилтяне в поле, а было поле открытое и обширное. И тут выстроились татарские полки против христиан, и встретились полки. И, увидев друг друга, двинулись великие силы, и земля гудела, горы и холмы сотрясались от бесчисленного множества воинов. Когда бились они, от шестого часа до девятого, словно дождь из тучи, лилась кровь и русских сынов, и поганых, и бесчисленное множество пало мертвыми с обеих сторон» (1).
Противоречия в летописях нет. Они дополняют друг друга. Речь идёт о чистом безлесном пространстве на 12 км, от русских позиций до Мечи, на котором появился противник.
Хронометраж движения войск Мамая 8 сентября с абсолютной точностью ложится на Лебедянскую землю:
«Наутро же в субботу рано, месяца сентября в восьмой день, в самый праздник Богородицы, во время восхода солнца, была тьма великая по всей земле, и туманно было то утро до третьего часа» (1).
До третьего часа – до 9, татары в тумане форсировали Мечу и пошли большим потоком по нескольким дорогам. В 12 вошли в столкновение, сражались три часа – до 15-ти, после поражения убегали на Красный холм за Мечу, где оставался обоз. Если бросить пехоту, которая неминуемо попадёт в плен, учитывать давку на бродах, эмоционально описанную летописцами, до сумерек оставалось время, чтобы удрать даже за Быструю Сосну.
Диспозиция
Ростовская летопись идеально ложится на площадку в селе Перехваль и восстанавливает исторические названия оврагов, ручьёв и речек. Знание достоверного рельефа местности, позволяет понять ход самого сражения и логику действий русских и татарских командиров. Понять с абсолютной точностью!
В наше время чудом уцелели Зелёная Дубрава и Перехвальский лес. Эти остатки древнейшего Романцовского леса, известного из межевых документов начала 17-го века, пощадила судьба. Даже на карте 1983-го граница Перехвальского леса проходила значительно восточней. В 1790-м показана роща в зоне Градского-Утиного оврага, от среднего течения до верховья. Сплошной массив растёт теперь только по Большому Логу, и к западу от него. С лесом, росшим на Верходубье, соприкасался правый русский фланг, а севернее, на его же опушке, стояла Ростовская дружина. Местность в зоне Верходубья ровная, в древности сильно заболоченная. Не зря булгарские летописцы утверждали, что Дмитрий Донской скрывался на севере за болотом. Из этого болота, расположенного на плоском водоразделе, берут начало ручьи и овраги: Верходубье, Липовой, Утиный, Большой. За Перехвальским лесом к западу находилась точка пересечения Турмышской и Дрысинской дорог и исток Непрядвы-Перехвалки. Для защиты флангов от конницы противника, в лесах устроили завалы из деревьев – засеки.
Площадка существовала в треугольнике трёх дорог. Главная дорога – Столповая, шла в направлении север-юг. По трассе второй дороги – Перехвальской, до нашего времени сохранился просёлок от Романцовского брода через Зелёную Дубраву до каменного моста на Перехвалке. Третья – Прогонная, вела к известному Прощёному колодцу через центр поселения по современной улице Ряховского, бывшей Скотопрогонной. Она ответвлялась от Столповой в вершине Утиного-Градского оврага.
При выборе площадки стояла задача: оградить позиции с флангов и с тыла от атак конницы. Большой овраг, Непрядва и Дон – это второй гигантский природный ров, прикрывавший позиции с тыла, а в первом наборе, овраги и речки системы Смолки копируют этот рубеж с отступом менее километра. Вся зона Куликова Поля, будто специально разлинована на сектора военным фортификатором, устроившим два рубежа прикрытия тыла и флангов. Между этими рубежами расположен водораздел, через который проходили дороги, по которым маневрировали резервно-засадные полки.
Во всех сражениях на открытой местности татары пользовались излюбленным приёмом: устраивали многоколёсную конную карусель, из которой осыпали противника градом стрел. Всадники каждого «колеса» скакали по кругу, сближаясь, вели стрельбу, откатываясь, готовились к новому раунду.
Войска стояли в настоящей крепости, созданной природой. Татарская конница имела возможность атаковать русские позиции только по фронту, атаковать в лоб на великие луки и тяжёлые арбалеты пехотинцев, пробивавшие доспехи с расстояния в несколько сотен метров. При таком раскладе роль знаменитой татарской конницы становилась бесполезной и даже отрицательной.
Смотрим от русского фронта вперёд, на юго-запад. В летописи речь идёт о «поле вёрст на десять» в направлении на Мечу. В межевых документах начала 17 века в этом месте отмечена Гусева Поляна у реки Ракитянки в Романцовском лесу, через которую проходила древнейшая дорога, связующая сарматские поселения в устье Смолки-Глинки и у села Слободка. По этой полосе пришла от Мечи армия Мамая и сосредоточилась на Гусевой Поляне и на холме с отметкой высоты 209,9. Русские полки стояли в четырёх километрах, на отметке 199,3. На вершине этого плоского холма, расположенного на компактном местном водоразделе, произошло главное сражение. Перед фронтом местность слабо понижается к лощине Утиного оврага, а потом плавно идёт на подъём к высоте, на которой стоял противник. Фронт выглядит открытым, защищённым лишь этой топкой лощиной.
Боброк Волынский приобрёл богатый боевой опыт в Вожской битве 1378 года, пользовался неограниченным доверием князя Дмитрия. Летописец особо отметил этот важный фактор:
«Некий воевода пришёл с литовскими князьями, именем Дмитрий Боброк, родом из Волынской земли, который знатным был полководцем; хорошо он расставил полки, по достоинству, как и где кому подобает стоять» (3).
Площадка крайне неудобна для татар. Но им ничего не оставалось, как сражаться на этой диспозиции. Войска поставили фронтом на юго-запад между лесами, росшими на берегах Утиного оврага и ручья Верходубье. Полки перекрыли вход на площадку по Столповой дороге. Противника ждали с Красного холма от Красивой Мечи.
Позиция выбрана отлично! После нескольких безуспешных лобовых атак, перед фронтом возник завал из тел коней и всадников. Не помог и таранный удар тяжёлой генуэзской пехоты по центру. Полки смогли сомкнуть ряды. Мамай нашёл единственный обходной путь – через устье Утиного оврага, под носом Засадного полка, который обернулся коварной ловушкой.
Численность двух корпусов Мамая достигала 70-ти тысяч. Надо иметь в виду: некоторую часть оставили, для прикрытия тыла и обоза, потому что Бахта угрожал с юга. В битве на Куликовом Поле могли участвовать до 60 тысяч ордынских воинов. Численность русско-литовских войск 40…50 тысяч. Не трудно прикинуть: каждый город привёл одну-две тысячи воинов плюс князья Ольгердовичи. Больших городов на Руси насчитаем десятка два. Мнение историков, называющих эти цифры, мне кажется правильным. Численность русской армии можно вычислить по результатам исследования братской могилы. Известно, в главной битве пало более половины дружинников. Огромные летописные цифры на сотни тысяч – это отражение эйфории славной Куликовской победы. К примеру, на Вожскую битву 1378 года рязанский и московский князья выставили 7 тысяч дружинников против 15-ти у Бегича.
Пехота хорошо противостоит коннице в ограниченном створе местности. Для снаряжения конника нужны большие средства: два выученных боевых коня, доспехи, рубящее и колющее оружие хорошего качества, хороший лук, много корма, для хороших коней, и обозная телега с оруженосцем. Пехотинцу нужен деревянный копеечный щит или сплетённый из веток, короткий меч или нож, да палка-копье с простеньким наконечником, и одна повозка с одной простенькой рабочей лошадкой на четверых ратников – простых мужиков, способных тыкать копьём.
В первом шеренге ставят ратников с большими щитами (800 человек), во второй – с хорошими луками (400), в третьей – с хорошими копьями (400), далее все прочие, общим количеством 8 шеренг. На флангах стояли конные полки Левой и Правой руки. Кроме того, были запасные и засадные полки. Рельеф подсказывает: фронт занимал метров 600…800.
Теперь прикиньте возможности: сколько можно снарядить бойцов конных и сколько пеших из одних и тех же средств? Получите разницу раз в пять! На Руси умели строить реальное дело. Оснастили 15 000 конников. Остальные средства пошли на дешёвую пехоту 25…30 000.
Засадный полк
К востоку от поля битвы Дон и Смолка-Глинка протекают параллельно, на расстоянии километра друг от друга. Это пространство занимает холм с отметкой высоты 180,6, с остатками легендарной Зелёной Дубравы, в которой маскировался Засадный полк. Холм имеет форму овала, вытянутого на юго-восток километра на три, и плавно понижается к Романцовскому броду. Его южная сторона нависает неприступной каменной скалой над устьем Утиного оврага. Поле битвы наклонено в его сторону.
Всё в строгом соответствии с летописями:
«И отослал князь великий брата своего, князя Владимира Андреевича, вверх по Дону в дубраву, чтобы там затаился полк его. А ещё с ним отправил знаменитого своего воеводу Дмитрия Волынского и многих других» (3).
Получается – в дубраву на левом фланге. «Вверх по Дону» надо понимать, как в верхний сектор, прилегающий к полю битвы, который здесь в точности был у Дона между устьями Непрядвы-Перехвалки и Смолки-Глинки. Отлогие спуски к реке Глинке имеются на её берегах напротив друг друга, и расположены в центральной части холма. Только в этом месте удобно спуститься к речке, перейти, и на площадке правого берега развернуться в боевой фронт, для лавинообразной и мощной атаки.
Хорошо известно, как Боброк выбирал момент атаки. Однако повисает недоумение: зачем дозволять противнику громить пехоту до истребления? Если заняться анализом, можно отыскать несколько причин задержки.
Засадный полк готовился для решающего удара, однако посмотрите, в каком стратегическом месте он стоял. С восточной стороны находился донской брод, через который переправились полки. Князь уничтожил мосты, из опасения: Багун мог прийти от Гусина брода и по мосту зайти в тыл.
Полк состоял из двух дружин, и задача у него была двоякая, в зависимости от развития событий. Право атаковать поле битвы получил Боброк, а донской брод прикрывал Владимир Андреевич. Он имел право действовать по ситуации, вполне самостоятельно. Задача соответствовала рангу заместителя командующего. Воеводы ждали Багуна со стороны Романцовского брода вплоть до самого критического момента.
Для перехода Смолки и построения конницы в боевой атакующий фронт нужно время – в этом заключается одна из причин задержки с атакой. Противник находился в полукилометре, поэтому удар получился столь внезапным.
Обе дружины располагались в Зелёной Дубраве, в центральной части холма, лицом на север, рядом друг с другом перед дорогой, с учётом всех возможных вариантов выхода на атаку, или в ожидании момента, «… когда южный ветер потянул из-за спины …». По правую руку от Боброка стоял Владимир Андреевич и протекал Дон. По левую сторону была Смолка. Из такого положения можно перемещаться по дороге налево в сторону поля битвы, или направо в сторону донского брода, а также по прямой, в сторону брода на Непрядве, на случай прихода Ягайло. Стремительную лавину конников повернуть невозможно, а на точке старта легко построить и пустить по любой из этих дорог. Жребий пал на Боброка Волынского в 14 часов:
«И вот наступил восьмой час дня, когда ветер южный потянул из-за спины нам, и воскликнул Волынец голосом громким: «Княже Владимир, наше время настало, и час удобный пришёл!» (3).
Весьма интересно рассказывают татары: подошёл Багун и опрокинул атаку Боброка. Якобы Боброк перегруппировал силы и разгромил конницу Багуна. Но, как Боброку удалось перестроиться под напором конницы противника?
Багун переправился на правый берег Дона через Гусин брод в Лебедяни и проследовал по Столповой дороге, и перешёл Утиный овраг в момент стремительной и успешной атаки Боброка. Как только Багун втянулся в сражение, князь Серпуховской обрушился на него всей своей мощью и отсёк от проходов в Утином овраге:
«И, кликнув клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар, золочёным шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские» (2).
Удар в спину татары справедливо посчитали второй атакой Засадного полка после перегруппировки. Вспомните реплику из «Задонщины» (2):
«Младшие с нами бились, старшие все сохранились»
В оригинале:
«Погани же половцы увидеша свою погибель, кликнуша еллинскым гласом, глаголющее: «Увы, нам Русь пакы умудрися: уншии с нами брашася, а доблии вси съблюдошася!».
Разгром
Настал критический момент битвы. В северном секторе площадки, в устье Рыбного оврага, оказался потеснённый, отнюдь не разгромленный Боброк. В тылу Большого полка, на Рыбном овраге ростовцы сражались «в самой сече». На юго-западе погибал полк Левой руки. На юге пролегал каньон Градского оврага. Отряд Багуна был полностью окружён и мощным ударом Владимира Храброго с востока уничтожен на глазах всего ордынского войска, что и посеяло ужас. В этом эпизоде заключается ответ на вопрос из булгарских летописей: куда исчезла армия Багуна?
Везде просматриваются умные, умелые, блестящие действия русских командиров!
В этом секторе, в устье Рыбного, находили обильные россыпи оружия, о чём свидетельствовали перехвальские жители Владимир Ульянов и Соседова Вера Петровна.
Откуда этот странный гидроним «Градский» в открытом поле? В том то и дело, что по факту он «заградский». На удивление, другой овраг – Градской, показали на месте летописного ручья Верходубье, как ограду правого фланга. Саму Непрядву назвали Славной рекой, Утиный тоже удостоили... О том, что система глубоких оврагов препятствовала отступлению – написано много. Однако они не дали ордынцам удрать. Разве случайно в Булгарской летописи сказано о ямах-ловушках?
После уничтожения армии Багуна, все конные полки хлынули в южном направлении через свободную зону, которую ранее занимал погибший левый фланг, и по проходам в Утином овраге. Тут ростовцы и «дошли до устья Утиного» оврага, близь которого имеется самый отлогий удобный переход через него. В этот момент с правого фланга вперёд бросилась конница литовских князей под командованием Андрея Полоцкого, которая уцелела в самом сражении и успешно отбила все атаки по фронту. В состав полка Правой руки входила конная дружина князя Фёдора Елецкого. По центру в пешую атаку пошли остатки Передового и Большого полков. Нависла угроза полного окружения. Возникла паника в армии Мамая. Ордынцы побежали по всему фронту.
Как отмечают булгарские летописцы, на этапе разгрома эмир Эдигей переправился через лебедянский Гусин брод и вступил в сражение. Свежая конница значительно усилила состав преследователей, добивала и топила противника в Мече до полного истребления.
Один из принципиальных моментов: где находился Мамай во время битвы? Надо иметь в виду: холмов, связанных с его именем, было два. Красный холм, на котором он стоял лагерем перед битвой, расположен в устье Мечи. Командовать с него невозможно, а дойти за несколько часов до верхней Непрядвы, покрыв расстояние в 100 км, тем более. Битва могла быть только у нижней Непрядвы. Другой холм, с которого полководец руководил битвой, расположен в 20 км от первого, или в 10-ти от Мечи. Его названия нет ни в одном летописном документе. Во всех источниках говорится: Мамай наблюдал за битвой с вершины холма – с безымянного холма:
«Безбожный же царь Мамай, выехав на высокое место с тремя князьями, наблюдает людское кровопролитие» (2).
Русские отчётливо видели шатёр на этом холме. Вершина высотки отстоит километра на три-четыре от русского фронта. Мамай бросился бежать сразу же после перелома в битве – слишком малой была дистанция.
Храмы-памятники в честь Куликовской битвы
С.Д. Нечаев, побуждаемый высокими патриотическими чувствами, в 1820 году писал Тульскому губернатору В.Ф. Васильеву:
«Приемлю смелость предварить Ваше сиятельство донесением моим, что счастливейшим случаем в жизни моей почту, ежели драгоценный для каждого русского памятник, согласно историческим преданиям сооружён будет в дачах поместья моего, сохраняющего предпочтительно перед другими окрестными название самой битвы, именно при сельце Куликово».
Заметен осторожный подход Степана Дмитриевича к проблеме. Он руководствовался преданиями, а не документами, и вовсе не утверждал, что Куликово Поле находится «при сельце Куликово», которых в России множество. Николай Iудовлетворил ходатайство губернатора Васильева в 1836 году. Дворяне Нечаевы поставили известный чугунный памятник в виде колонны 8 сентября 1850 года. Робкая «челобитная» утвердилась в статусе государственной версии.
В семисотую годовщину Сергия Радонежского, при системном анализе цепочка храмов-памятников, поставленных Русской Православной Церковью на рубеже 16-17 веков, высветилась на боевом пути и сложилась в пронзительную закономерность посвящений.
Памятные храмы, чередуясь в порядке Димитриевская церковь – Архангельская церковь, отмечают победный путь Дмитрия Донского от Дмитриевского монастыря на Вёрде до Димитриевского монастыря на Мече. Их дополняют храмы-посвящения Сергию Радонежскому.
Согласно церковной философии: боевой путь и переправу через Дон указал Архангел Михаил, под Покровом Богородицы битвой правил Христос, Дмитрий Солунский опекал, Сергий Радонежский благословлял, святой Никита битву завершал.
Дмитрий Донской лично и сразу поставил над братской могилой Куликова Поля церковь Рождества Богородицы, для поминовения погибших, в соответствии с православной традицией: к востоку от поля битвы, а от братской могилы к западу. Церковная логика проста и понятна: бессмертные души воинов вселяются в храм напрямую через распахнутые царские врата и, ожидая воскрешения, парят над алтарём, а их бренные тела покоятся к востоку от священного престола.
Документы Куликовского цикла растоптали мистификаторы, однако стройную, тщательно продуманную систему памятников стереть с лица земли не удалось никому!
В утро серое правде никак не пробиться.
Спит в холодном тумане потерянный край.
Вечный ворон, седой, над Подоньем кружится
И клекочет одно: «Вспоминай, вспоминай…».
Не кричи! Здесь слепые твой голос не слышат,
А светило не вспыхнет кровавым лучом!
Только колокол может расправиться с тишью,
Разрубить паутину булатным мечом.
Разлетится набат над забытой могилой,
Понесёт хлёсткий ветер молву по полям:
В Перехвали потерянной, осенью стылой,
Ходит яростный плуг по священным костям!
Наша память слаба, а суд на погостах – цветочный.
Мир не помнит былое сквозь тысячу лет.
Беспощадное время – хранитель порочный:
Не жалеет людей и не любит блестящих побед.
Сто веков потерялось над Русью громадной.
Не всегда обращали мы в прошлое взгляд,
Только лебеди старой, уснувшей Непрядвы,
Над Мечой пролетая, былины трубят.
В итоге
Ход Куликовской битвы правильно описан в летописях, а не в неисчислимых публикациях, привязанных к ошибочному месту. Анализировать события в привязке к перехвальскому полю не составляет труда. В исторической монографии «Свет забытой Непрядвы» (7) изложена хронология летописных событий без подгонок, с логической версией их развития, основанной на исследовании рельефа исторического поля битвы. Следовать логике выдающихся полководцев легко.
Впервые в истории Куликовской битвы абсолютно все параметры в хронологическом порядке расставлены на карте по своим историческим местам: Березуй – на реке Вёрде, Кузьмина гать – на Цне, Чуров на Красном холме – в устье Красивой Мечи, Гусин брод – в Лебедяни. Обозначилась переправа через Дон в селе Романово, возродился Прощёный колодец и поминальная Рождественская часовня в селе Перехваль.
На братскую могилу в селе Перехваль указывают массовые находки человеческих костей, при проведении земляных работ. Могила найдена в 2012 году к востоку от площадки сражения, к востоку от места старой церкви Рождества Христова села Перехваль, в точке с координатами 53 градуса 07.794 минуты северной широты и 039 градуса 06.227 минут восточной долготы. Могила ждёт своего исследователя.
Россыпи оружия обнаружены в местах боёв на переправах Мечи и в селе Перехваль.
Ключом к разгадке тайны Куликовской битвы служит лебедянский Каменный Конь, открытый мной заново в 2009 году, стоявший в эпицентре военных действий в устье Красивой Мечи. Каменный Конь отмечен во многих исторических документах, которые вскрыли дорожную сеть Верхнего Подонья. Древние дороги привели на настоящее Поле Куликово, которое не смогли отыскать в прошлые века (7).
Да кто же меня услышит!
Победа Дмитрия Донского над Мамаем на Поле Куликовом, добытая совместно с конницей братьев Ольгердовичей Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского – предмет русской национальной доблести. Добивать и топить разгромленную армию Мамая в Мече помог эмир Эдигей, а занять лагерь на Красном холме и взять богатую добычу – главнокомандующий всей военной кампании Бахта-Мохаммед. Поход на Москву, якобы подготовленный Мамаем, при системном анализе летописей и реальных действий представляется бессмысленным. Куликовская битва была элементом войны раскольника Мамая против законного султана Тохтамыша.
Состоялась первая попытка русичей завоевать независимость, воспользовавшись смутой в Булгарском царстве. Собираясь в поход, надеялись: враждующие стороны истребят друг друга, после чего легко добить последних и сбросить ненавистное иго. Не получилось…
Итоги подводит «Летописная повесть»:
«А сам царь Тохтамыш пошел и завладел Ордой Мамаевой, и захватил жен его, и казну его, и улус весь, и богатство Мамаево раздал дружине своей. И оттуда послов своих отправил к князю Дмитрию и ко всем князьям русским, извещая о своем приходе и о том, как воцарился он и как противника своего и их врага Мамая победил, а сам сел на царстве Волжском. Князья же русские посла его отпустили с честью и с дарами, а сами той зимой и той весной отпустили с ними в Орду к царю каждый своих киличиев с большими дарами» (1).
После победы над Мамаем, от доблестного войска русичей уцелело слишком мало воинов, чтобы оказать сопротивление Тохтамышу. Султан воспользовался плодами жертвенной русской победы, для укрепления армии и Булгарского царства. Татаро-монгольское иго продолжалось ещё сто лет, до 1480 года.
Эпилог
Перехвалка дремлет в тишине,
Дон блистает лентой, позолоченной…
Заблудилась память в глубине
Той неправды, в мире замороченном.
Шесть веков, в сиянии Христа,
Славный край хранила Богородица.
Льётся свет, вода в Мече чиста,
Но Героям здесь никто не молится!
Источники:
1. «Летописная повесть ο Куликовской битве» издана по списку Новгородской Карамзинской летописи XVI в. (РНБ, F. IV, 603). Подготовка текста, перевод и комментарии М.А. Салминой // Краткий рассказ «О побоище иже на Дону» в летописном своде 1408 г.
2. Задонщина. Русская летопись // В кн. Повести ратной славы Древней Руси. Под ред. Лихачёва Д.С. Воронеж. 1986.
3. Сказание о Мамаевом побоище. Русская летопись. Там же.
4. Куликовская битва в свете булгарских источников: ответ Рустаму Набиеву. Ю.К. Бегунов, Ф.Г.-Х. Нурутдинов.
5. Ростовская летопись // В статье «Куликовская битва в свете булгарских источников: ответ Рустаму Набиеву». Ю.К. Бегунов, Ф.Г.-Х. Нурутдинов.
6. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV веках. В.Д. Егоров. Академия Наук СССР, Институт истории СССР, «Наука»; Москва; 1985. Гл. 5. С. 2
7. Свет забытой Непрядвы. Н.П. Скуратов. Издательский дом «Мичуринск». 2023.
Историческая монография «Свет забытой Непрядвы» в полном объёме опубликована на сайте автора http://kamenny-con.narod.ru/index/svet-zabytoj-neprjadvy-2022/0-218
Последняя редакция статьи в сентябре 2025 года.
Николай Прокофьевич СКУРАТОВ, инженер.