Октябрь 1990-го. Германия снова едина, и Гельмут Коль щедро обещает восточным землям "цветущие ландшафты". Люди верят. Проходят десятилетия — и вот исследовательские институты методично выкладывают свои графики: ВВП на душу населения, индекс единства, проценты, доли. Цифры неумолимы: восток застрял на 72% от западного уровня. Диагноз Spiegel и Института немецкой экономики звучит как приговор — "не догнал и уже не догонит". Но стоит обратиться к историческим реалиям, заглянуть за фасад статистики — и эта стройная картина вечного отставания начинает трещать по швам.
Во-первых, сравнение "зарплаты против зарплаты" — обманчиво. На востоке жильё и жизнь дешевле, а значит реальные деньги в кошельке остаются почти такие же, как и на западе. Региональный индекс цен IW+BBSR показывает устойчивое ценовое преимущество восточных земель: жить и снимать жильё здесь в среднем дешевле на ~4–5% (ещё больше — в восточных регионах вне Берлина). А это значит, что реальная покупательная способность доходов на Востоке заметно ближе к Западу, чем следует из "голых" зарплат/ВВП. Исследования показывают: доступный доход там сегодня составляет уже около 90–95% западного уровня. Не случайно люди перестали массово уезжать — разницы в повседневном уровне жизни почти нет. Игнорировать это я считаю сознательной методологической ошибкой. (Institut der deutschen Wirtschaft (IW))
Во-вторых, зарплаты в восточных землях в последние 15 лет росли даже быстрее, чем на западе. Даже IWH фиксирует, что с 2007 года зарплаты в Восточной Германии росли быстрее западных (≈+79% против ≈+61%), то есть разрыв между "двумя Германиями" сужается — медленно, но статистически устойчиво. (IWH Halle)
А вот причина, почему восточные регионы выглядят "слабее" по статистике, в другом: ещё в 1990-е годы лучшие куски экономики, заводы и штаб-квартиры крупных фирм оказались в руках западных концернов. Тогда была создана Treuhandanstalt — специальное агентство, которому доверили продать все государственные предприятия бывшей ГДР. По масштабу это была одна из крупнейших распродаж в истории Европы. Формально её задачей было "оздоровление экономики", но на практике вышло иначе: многие заводы и фабрики закрывались, а прибыльные компании очень часто попадали в руки западных инвесторов. Главные офисы и исследовательские центры переносили на Запад, а на Востоке оставляли лишь дешёвые производственные площадки.
Для восточных земель это означало потерю стартового капитала и шанса на самостоятельное развитие. Люди лишались рабочих мест, города — налоговых поступлений, а новые инвестиции приходили медленно. Учёные, которые изучали деятельность Treuhand, пишут, что именно тогда заложился структурный перекос: Восток превратился в "периферию" с цехами и складами, а центры прибыли и инноваций закрепились на Западе.
Часть "низкой производительности" — это прямое следствие такой структуры собственности: штаб-квартиры, патенты, R&D и управленческие функции сидят на Западе, а производственные площадки — на Востоке. Это механически перекачивает высокую добавленную стоимость и прибыль на запад, оставляя на востоке более дешёвые звенья цепочки. Так что это не "лень" восточных немцев, а результат той приватизационной политики. Сам IW признаёт, что в цифровой инфраструктуре Восток вовсе не отстаёт — по оптике у домохозяйств и бизнеса он близок к Западу/местами впереди, что ломает стереотип про "технологическую отсталость".
В-третьих, именно восток сегодня становится центром новых инвестиций: от автопрома до полупроводников. В Саксонии строится совместный завод TSMC–Bosch–Infineon–NXP в Дрездене (ESMC), уже утверждены €5 млрд господдержки ЕС, общие инвестиции >€10 млрд, запуск ожидается к 2027 году. В Бранденбурге расширяется Tesla (Грюнхайде), это притом при всей экологической полемике решения об увеличении мощностей приняты. Да, магдебургский проект Intel сорвался в 2025-м — и именно это показывает, что картина вовсе не чёрно-белая: одни проекты приходят, другие уходят, но восточные кластеры (Саксония, Тюрингия, Бранденбург) — уже не "пустыня", а связная индустриальная экосистема. Здесь формируются целые кластеры будущей промышленности, проекты по зелёной энергетике. То есть "безнадёжной отсталости" нет — наоборот, восток всё активнее втягивается в новые отрасли.
Четвёртое — социальная реальность домохозяйств. Если мы очищаем доходы на Востоке от ценовых различий (а надо!), разрыв сжимается к 90+% и, по ряду оценок, близок к паритету по доступному доходу. Это согласуется с данными по региональным ценам и сдавшей назад внутренней миграцией "в погоне за зарплатой": выгода от переезда в Мюнхен/Гамбург всё чаще съедается арендами, растущими ценами на питание и налоговой прогрессией. Иными словами, в терминах жизненного стандарта "хронически бедного Востока" нет. Есть более сложная, неоднородная территория со сопоставимой повседневной покупательной способностью. (Institut der deutschen Wirtschaft (IW))
И наконец самое важное, что не учитывается при сравнении запада и востока Германии — историческая политика трансформации. Это не является теорией заговора, а предметом серьёзных исследований и парламентских обзоров; как минимум — объясняющий фактор нынешнего HQ- и R&D-дефицита* на Востоке и, соответственно, перманентного недобора по ВВП на душу. Подмена этих причин выводом "Восток слаб по природе" — и есть та самая история, которую удобно читать утром за кофе.
Так что если смотреть не на витринные графики, а на структуру цепочек стоимости, цены, инвестиционные циклы и наследие приватизации, миф про "могучий Запад" vs "хилая экономика Востока" распадается. Восток вовсе не был обречённым или "второсортным", "вечным донором субсидий" — он был ослаблен через приватизацию и политические решения. Исходя из этого статистический разрыв сегодня во многом — отражение исторической несправедливости, а не "природной слабости региона", который впоследствии стал прочной платформой для новой промышленной политики (энерго- и автокластеры, полупроводники).
Неравенство возникло не потому, что одни "лучше" других, а потому что в 1990-е годы огромные активы ушли в чужие руки. Сегодня же разрыв в реальном уровне жизни почти исчез, а будущее востока связано с новыми инвестициями и собственной моделью роста.
Оказывается, как неудобно отвечать за свои поступки, ведь проще свалить всю вину на то государство, которого больше нет, чтобы в очередной раз "доказать", насколько неэффективной может быть любая альтернатива существующей системе.
*HQ (Headquarters) — штаб-квартиры компаний. То есть места, где принимаются ключевые решения, сидит топ-менеджмент, юристы, маркетинг, финансы. Там концентрируются высокие зарплаты и налоги.
R&D (Research and Development) — исследовательские и конструкторские подразделения. Это центры инноваций, патентов, разработки новых технологий. Они тоже приносят высокую добавленную стоимость и рабочие места для квалифицированных специалистов.