Смерть второго единорога отбрасывает на замок мрачную тень. Ученики ходят тише воды, ниже травы: никто не задает вопросов – каждый обуздал свое любопытство. Профессора выглядят заметно напряженными, а прибывшие в этот же день мракоборцы – хмурыми и встревоженными.
У Гарри же страх в душе соседствует с беспокойством: гибель одного единорога могла быть случайностью, но двух… что-то здесь не так! Ведь эти животные такие редкие – какому чудовищу не лень выслеживать их? Почему оно не выбирает других, более доступных жертв? Он не очень-то силен в магозоологии, но понимает: если бы какой-нибудь упырь сделался столь привередливым, то попросту умер бы с голоду – много ли в мире серебряной крови?
Мальчику вспоминаются следы на лесной поляне… интересно, а рядом с новой жертвой они есть? Быть может, появились и какие-нибудь другие улики?
Решившись, Гарри в одиночку прокрадывается к месту преступления. Разумеется, после случившегося приближаться к опушке строго запрещено, но отказать ученикам гулять по лужайкам профессора были не в силах.
Единорог лежит на илистом берегу, усеянном серебристыми лужицами. На его снежно-белый, рассеченный порезом бок падают тени от ивовых ветвей – ствол дерева опален и расколот почти надвое.
Мертвое животное окружают четверо волшебников в алых мантиях, а над его раной склоняется уже знакомый мальчику следователь:
– Мерлинова борода! – неожиданно восклицает он, медленно выпрямляя спину, – а вот это уже плохо…
– Что такое? – обращается к нему один из мракоборцев.
– Рана нанесена заклинанием. Заклинанием, понимаете? Режущие чары… эх, не люблю иметь дело с браконьерами! Поймать их еще полбеды, гораздо труднее до…
Заметив одинокого первокурсника, мракоборец бойко кивает в его сторону. Спрятаться Гарри постыдился – вместо этого он встал поодаль в надежде, что его не прогонят.
К счастью, так оно и происходит: бросив взгляд на его щуплую фигурку, следователь лишь машет рукой, как бы говоря: «пусть слушает – куда уж без них?». Голос, однако, он предусмотрительно понижает до шепота.
Разобрать что-либо из беседы сотрудников теперь невозможно, но Гарри не упускает шанса осмотреть побережье. В песке темнеет множество ровных лунок – несомненно, выдавленных копытами единорога. Что же касается огромных собачьих следов, обнаруженных Малфоем, то их нигде не видно. Отчего-то это не радует, а пугает юного чародея: значит ли это, что животное убил волшебник? А впрочем, самые страшные преступления всегда совершают люди…
С этими мыслями Гарри намеревается вернуться в замок, когда воздух оглашает неприятный, ломкий звук. Молниеносно вынув волшебные палочки, мракоборцы оборачиваются к его источнику… правда, почти сразу же они затыкают оружие обратно за ремни. Следователь раздраженно шмыгает носом.
Проследив за его взглядом, мальчик видит Рубеуса Хагрида: он стоит в тени двух молодых ив, немногим выше его ростом и взволнованно переминается с ноги на ногу – сухие ветви хрустят под его массивными калошами.
Сам лесничий не замечает малолетнего чародея и неспроста: его черные, похожие на жучков глазки шарят по земле, будто ища потерянную вещицу. Осмотрев взрытый песок вокруг места преступления, великан облегченно вздыхает и, развернувшись, шагает дальше по побережью.
Внутри у Гарри точно бы натягивается невидимая струнка: он догадывается, что лесничий искал те же страшные следы, и их отсутствие почему-то его воодушевило… нет, все это очень подозрительно!
«Что может пугать Хагрида больше, чем гибель волшебных зверей?» – ища ответ на свой вопрос, мальчик задумчиво сдвигает брови.
Тем временем сотрудники Министерства отступают на два шага от мертвого животного. Следователь достает из-за пояса волшебную палочку:
– Плюмелиум! – тело единорога подымается в воздух и зависает в футе над землей.
С интересом Гарри наблюдает за тем, как волшебник дирижирует палочкой, наколдовывая непроницаемое темное покрывало. Неестественно тонкое и легкое, оно опускается на спину животного, соскальзывает по ней, скрывая безвольно повисшие шею и ноги. Не укрытым остается только изогнутый перламутровый рог – невольно мальчик задерживает на нем взгляд. В сознание его закрадывается бессовестная мысль – наверное, причина ей то, что они со Снеггом привыкли считать каждый потраченный сикль. Гарри чувствует, что заливается краской… но с другой стороны, единорог мертв – ему уже ничем не поможешь, а вот им бы помощь не помешала. Сглотнув, он неуверенно следует к мракоборцам, уже готовящимся покинуть побережье вместе с парящим телом.
Все оказывается не так страшно, как Гарри предпологал: сотрудники относятся к нему с пониманием. Через полчаса он уже спускается в подземелье вместе с длиннющим свертком, смастеренном из собственного плаща. Северуса он застает в пустующем классе: сидя за письменным столом, тот шинкует высушенные коренья.
– Папа!
Чародей отрывается от своего занятия.
– Смотри…, – не без детской гордости мальчик разворачивает сверток.
Тусклый свет факелов отражается от витков прекрасного рога.
– …я попросил его у мракоборцев. Сказал, что мой папа зельеделец и что у школы не так уж много средств.
– Какой ты у меня хозяйственный! – лицо Северуса озаряется довольной улыбкой.
Приняв у сына нелегкую ношу, он кладет ее перед собой и радостно поглаживает натруженной ладонью:
– Ну, спасибо – он стоит двадцать три галлеона, а это немногим меньше моего месячного заработка…
Неожиданно рука чародея замирает на округлом витке. Нахмурившись, он переводит взгляд с рога на серебряный нож, которым нарезал ингредиенты, а затем – обратно на рог. Довольное выражение исчезает с его лица – на смену ему приходит некая задумчивость.
– Что-то не так? – справляется Гарри.
Вынырнув из собственных мыслей, декан Слизерина встречается глазами с сыном. Брови его еле заметно вздрагивают:
– Э… нет, все хорошо! Просто… знаешь, Гарри, я давно хочу тебя спросить…
– Да?
…неуверенный взгляд на рог.
– Скажи, ты очень любишь квиддич?
Вопрос удивляет мальчика – ему казалось, что его отчим спросит что-нибудь посерьезнее. Например, почему у него улучшились отметки по Трансфигурации, или с чего это у Рональда так мало ошибок в последней письменной работе.
– Ну, мне нравится летать, – честно отвечает Гарри, – да и квиддич, конечно, игра грубая, но в то же время очень интересная. Еще мне нравится быть ловцом, я как хищная птица: кружусь над полем, выслеживаю добычу… а теперь я еще и ловец Хогвартса! Я надеюсь, что если буду играть за каждый факультет, то жизнь в школе станет проще.
– То есть, – заключает Снегг, – квиддич ты любишь?
– Да… а почему ты спрашиваешь? – отчего-то «струнка» внутри Гарри натягивается снова.
Пожав плечами, Северус вымученно улыбается:
– Просто так. Решил поинтересоваться… ладно – сегодня хороший день, иди-ка гулять. Смотри, держись подальше от опушки – правило касается всех!
Несколько сбитый с толку, мальчик покидает класс Зельеварения – странный, угрюмый взгляд отчима не идет у него из головы… и почему люди так любят тайны? Хотя, была ли эта тайна – быть может Снегг действительно просто интересовался? Последнюю неделю он завален работой и даже по вечерам едва выгадывает время для общения – каждый бы на его месте заскучал!
Эта мысль успокаивает Гарри: не без труда отыскав в коридорах замка Драко, Рона и Гермиону, он направляется с ними в их тайную гостиную. Там он пересказывает им все, что видел и слышал на берегу озера, особое внимание уделив подозрительному поведению лесничего.
– Да уж, Хагрид явно что-то скрывает! – восклицает Уизли, когда он заканчивает рассказ.
– А ты уверен, что он именно «вздохнул с облегчением»? – спрашивает у мальчика встревоженная Гермиона, – быть может, он и сам испугался?
Гарри качает головой:
– Не-а. Вот в прошлый раз он действительно боялся, а теперь у него будто камень с души свалился. Те следы ему явно говорили о многом …
– Слушайте…, – протягивает Малфой с непонятной дрожью в голосе.
Когда он отрывает взгляд от серебристо-зеленого ковра, становится видно, что на лице его написан страх:
– …я тут подумал: а что, если Хагрид – оборотень?
От его нешуточного заявления трое друзей подпрыгивают. На Гарри же оно действует, как удар грома:
– К-к-как это – оборотень?!
– Ну, сами подумайте, – продолжает слизеринец, – с чего бы ему волноваться из-за каких-то следов? А так все просто: Хагрид в полнолуние превратился в волка, случайно задрал единорога и теперь боится, что кто-нибудь раскроет его секрет. Он же все время ходит в Запретный лес – что, если его там укусили? Да и косматый он такой – чем не волкочеловек?
– Какой еще волкочеловек?! – отрицает Рональд, – следы-то были огроменные – такие не то что волк, не каждый медведь оставит…
– Да, но и Хагрид огромный! Вот и оборотень из него получается… соответственный.
Гарри бледнеет – по выражению на лицах Рона и Гермионы он понимает, что они представляют себе то же, что и он: лесничего, обрастающего серой шерстью и превращающегося в исполинское волкоподобное чудовище. Он мало что слышал об оборотнях, но достаточно, чтобы хотеть держаться от них как можно дальше…
– Нет, слушайте, это уже глупость какая-то! – заявляет Гермиона.
В голосе ее, однако, звучит сомнение.
– В конце концов следователь же определил, что второго единорога убили заклинанием, а оборотни в зверином обличье колдовать не могут!
– А кто говорит, что второго тоже убил оборотень? – не унимается Драко, – Хагрид просто сходил проверить, не он ли это? Ведь оборотни, когда превращаются из волка обратно в человека, ничегошеньки не помнят.
– И кто же, по-твоему, расправился со вторым единорогом? – с вызовом спрашивает Уизли, взмахом палочки притягивая к себе еще одну подушку.
– Ну как кто? Какой-нибудь браконьер или темный волшебник…
– Час от часу не легче! – Гарри фыркает, – теперь у нас два подозреваемых: один из них какой-то негодяй, а второй – наш друг…
– Лично мне Хагрид не друг, – Малфой презрительно выпячивает губу.
Гарри решает пропустить его высказывание мимо ушей:
– Конечно, даже… даже если это так, я не буду считать Хагрида преступником, но… что-то с этим сделать нужно! Это ведь небезопасно, и для него самого в том числе…
– Да уж, – кивает Рональд, теребя пальцами уголок бархатной наволочки, – как представлю себе картинку: ночь, полная луна – и вокруг замка такое бегает…
– Но как нам узнать, что Хагрид действительно оборотень? – задумывается Гермиона.
– А вот это будет трудно, – рассеча воздух волшебной палочкой, Драко зажигает потухшие свечи, – про такое рассказывать не принято: человековолки опасны, их избегают и стыдятся – потому-то они все и скрываются. Оборотня никогда не взяли бы работать в школу – не удивительно, что Хагрид боится: если кто-то узнает, его выгонят с работы, да еще и будут судить – тут уж и Дамблдор ему не поможет. Так что если мы спросим, он нам в этом ни за что не признается – скорее выдумает какую-нибудь байку…
Побеседовав еще немного об оборотнях, четверо друзей поворачивают светящийся глобус. Покинув гостиную Слизендора, они следуют в Большой зал – вот-вот наступит время ужина.
Несмотря на уверенность Малфоя, Гарри все же решает переговорить с великаном. Конечно, спрашивать такое «в лоб» глупо, но если попробовать выяснить что-нибудь намеками?
На следующий день, тихим воскресным вечером, он отправляется в лесничью хижину, захватив кулек лучшего травяного чая. Как обычно, Хагрид выглядит нервным и встревоженным – тем не менее, визиту именитого первокурсника он искренне рад.
Пока в камине посвистывает чайник, а его хозяин намазывает маслом толстенный ломоть хлеба, Гарри подбирает нужные слова. Наконец, не придумав ничего лучше, он спрашивает:
– Хагрид, а тебе нравятся волки?
Вопрос лесничего нисколько не смущает:
– Нравятся, еще как! Я, это… всех зверей люблю. Многие хищников побаиваются – думают, мол, раз они зубастые, так обязательно тебя съесть хотят. Но я-то знаю – не такие они страшные, какими кажутся на первый взгляд, вот так-то!
Продолжая тайный допрос, Гарри выясняет, что: во-первых – Хагрид нередко забредает в самые дебри, во-вторых – у него бывают неприятности с опасными зверями и в-третьих – оборотни в Запретном лесу не водятся.
– …так что ты не боись – никто тебя здесь не укусит. Ну, а коль что плохое случится – беги к своему папе, он тебя вмиг вылечит! Хорошо в родителях зельедельца иметь…
В искренности лесничего у мальчика не возникает сомнений, и потому теорию Драко он быстро отметает. В конце концов, родовитый аристократ чего только не скажет, да и Хагрида он недолюбливает. Доев щедрый бутерброд, почесав за ухом дремлющему волкодаву, Гарри хочет попрощаться с дружелюбным великаном… как вдруг он видит то, отчего по коже у него пробегают мурашки.
В надежде угостить гостя имбирным пряником, Хагрид перебирает содержимое буфета. При этом пуговица на манжете его старой засаленной рубашки расстегивается: рукав сползает до самого локтя, обнажая красные, глубокие раны – несомненно, след от недавнего укуса.
– Хагрид, кто это тебя так?! – в ужасе восклицает Гарри, глядя на страшные рубцы.
Вздрогнув всем телом, великан оборачивается: вначале он смотрит в округлившиеся глаза мальчика, а после, проследив за его взглядом – на собственную руку.
– Ах, это…, – лесничий поспешно прячет увечья под рубашкой, – да так, ничего – это мы с Клыком немного повздорили!
В ответ на его упрек волкодав недовольно скулит. Гарри с ним полностью согласен: обвинение было несправедливым – ни у одной собаки нет таких огромных зубов.
Распрощавшись с лесничим – заметно напрягшимся и побледневшим, юный чародей набрасывает на плечи меховой плащ. Спускаясь с холма, он то и дело поглядывает на одинокую хижину, в горящих окнах которой маячит огромный силуэт. Он не знает, что и думать.
* * *
К сожалению, в наступившие будни Гарри, а так же Драко, Рон и Гермиона делают еще одно неутешительное открытие: великан стал куда-то пропадать. Играя на берегу, возле уже освободившегося ото льда озера, они замечают, как лесничий покидает свою хижину. Конечно, в этом не было бы ничего подозрительного, если бы не одна маленькая деталь: Хагрид запер Клыка, а ведь жизнерадостный пес всегда его сопровождал, даже вглубь Запретного леса.
Не обращая внимание на жалобный лай, доносящийся из-за дубовой двери, лесничий вышагивает вдоль побережья. Иногда он замирает на месте и резко оглядывается назад, словно бы опасаясь преследования.
Когда его широкая спина скрывается из виду, Гарри задумчиво произносит:
– Он идет к дальнему берегу…
– Ты бывал там? – спрашивает Гермиона.
Мальчик утвердительно кивает:
– Пару раз – помогал папе собирать молодую осоку и «речные розы».
– А что там есть? – интересуется Уизли, – я имею в виду, кроме осоки?
– Да в общем-то ничего, – Гарри пожимает плечами, – какие-то камни, скалы вдалеке, крошечная бухта… все, как здесь!
– Странно…
Малфой же вопросов не задает – вместо этого он сдвигает брови и подпирает ладонью острый подбородок. Отчего-то Гарри кажется, что в его беловолосой голове роятся нехорошие мысли.
Позже он становится свидетелем еще нескольких вылазок лесничего: Хагрид никогда не брал с собой волкодава, но зато частенько уносил какую-то огромную плетеную корзину, накрытую скатертью – судя по всему, очень тяжелую. Один раз мальчику удалось увидеть, как великан возвращался – корзина была пуста, и он нес ее за одну ручку.
«Куда же ходит лесничий?» – ответ на этот вопрос Гарри получает быстрее, чем ожидал.
В четверг, после Защиты от Темных искусств, слизеринцы и студенты Пуффендуя отправляются на сдвоенный урок Зельеварения. Как только ученики входят в сумрачный класс, Снегг сообщает новость – безрадостную для пуффендуйцев, счастливую для любителей зельеделия:
– Сегодня вы будете варить Серпентлапис – один из самых распространенных антидотов. С помощью него можно очистить организм человека от яда большинства змей… думаю, мне не нужно пояснять, насколько важно это зелье? Так как рецепт труден, а подготовка ингредиентов очень кропотлива, работать вы будете парами… а теперь выберете себе товарища по факультету и устанавливайте котел – один на двоих. Приступайте! – под унылое уханье пуффендуйцев Северус возвращается к столу.
Гарри же радостно вытаскивает из сумки котелок и латунные весы – наконец-то что-то интересное! В товарищи он, разумеется, выбирает Драко – ассистент из него получится превосходный, да и собеседник тоже.
Пока он аккуратно устанавливает весы, Малфой отмеряет воду и помещает котел на специальный треножник. После Гарри с ловкостью шеф-повара измельчает корни растений, толчет в ступке полые вороньи кости и тонким пинцетом выуживает из банок скользкие лягушачьи селезенки. Внимательный же слизеринец следит за пламенем и помешивает булькающее зелье стеклянной трубкой… что уж говорить – отличная команда!
Вскоре, правда, мальчики жалеют о своем мастерстве: все ингредиенты подготовлены, зелье кипит, а до окончания занятий еще далеко. Темы для бесед – по крайне мере таких, какие можно вести в классе, быстро иссякают, и скука становится все более ощутимой. Драко коротает время, с ехидством наблюдая за нелепой возней какого-то пуффендуйца, Гарри по обыкновению изучает содержимое стеллажей.
Неожиданно он замечает, что Северус жестом подзывает его к себе:
– Можешь покинуть урок, – шепчет он ему на самое ухо, – вижу, все сделал правильно…
Отвернувшись от учительского стола, Гарри бросает взгляд на скучающего приятеля. Заметив это, декан Слизерина тихонько добавляет:
– Мистера Малфоя можешь взять с собой, только учти: ты за него в ответе! Давай, иди – нечего бездельничать…
Вернувшись к слизеринцу, Гарри со смущением передает ему слова отчима. К его превеликой досаде, Драко не удерживается от восторга, а за пределами класса и вовсе пускается в разглагольствования:
– Ну, Гарри, приятно же иметь с тобой дело! Ребята, наверное, сейчас локти кусают – сами не прочь поразвлекаться…
– Да уж…, – мрачно протягивает сын грозного профессора.
Спина его еще ноет от брошенных вслед неприязненных взглядов.
– …остается только надеется, что ребята обойдутся одними локтями – не хотел бы я, чтобы меня тоже покусали!
– Не воспринимай все так серьезно, – советует беспринципный аристократ, – просто наслаждайся, говорят же: жизнь одна.
– Да-да… а еще говорят, что боги завистливы!
Захватив из гостиной теплые плащи, двое слизеринцев покидают стены замка. Снег почти растаял, но ветер дует по-прежнему морозный, а по глади Черного озера лениво скользят небольшие льдины. Какое-то время Гарри и Драко любуются на них, устроившись на прибрежном валуне. Затем они возвращаются к теме, которую обсуждают уже не первый день – ею, конечно же, являются оборотни и единороги.
То и дело Гарри поглядывает на хижину лесничего, конусовидным грибочком венчающую темный, оттаявший холм. Из трубы ее сочится струйка голубоватого дыма – она становится все тоньше.
Наконец дым полностью растворяется, и на высоком пороге показывается лесничий. В руках у него знакомая корзина – шагая, он сгибается под ее тяжестью. Мальчик раздраженно фыркает:
– Ну, вот! Опять он куда-то собрался… эй, что ты делаешь?! – тут он чувствует, как на запястье его смыкаются тонкие пальцы.
Рывком Драко подымает товарища на ноги. В его светло-серых глазах загораются недобрые огоньки:
– Пошли!
– Куда?! Эй, да потише ты…, – Гарри упирается ботинками в землю.
– Слушай, Поттер…, – недовольно цедит Малфой.
Он всегда называет приятелей по фамилии, когда сердится.
– …хочешь ты узнать, что с твоим другом такое или нет?!
– Ты…, – поняв замысел слизеринца, Гарри оборачивается к дальнему берегу.
Мгновение он колеблется:
«Шпионить нехорошо!» – говорит ему первый внутренний голос.
«Но и обманывать тоже», – отрицает второй, – «а Хагрид именно это и делает!»
Драко же в своем замысле нисколько не сомневается – опять он тянет мальчика за руку, вынуждая следовать за собой. Его поведение сердит Гарри, но и немного восхищает – ишь, какой решительный!
– Ну, ладно, – сдается он, – но если нас кто-нибудь засечет – виноваты будем оба!
Не без труда двое чародеев нагоняют шагающего великана: им приходится прятаться за ивовые стволы и внимательно смотреть под ноги, чтобы не угодить в зыбкую почву. К счастью, Хагрид редко оборачивается – идет же он медленно, но уверенно, как человек, хорошо знающий дорогу.
Миновав расколотую молнией иву и россыпь валунов, мальчики прокрадываются к небольшой бухте, заросшей сухой ржаво-коричневой осокой. Гарри она знакома: здесь он помогал Снеггу собирать речные растения. Дальше он никогда не уходил.
Ноздри мальчику щекочет запах ила и чего-то еще – пряного и мясного. Так пахнут копченая колбаса и вареные сосиски. Интуитивно он поглядывает на корзину лесничего… не еду ли тот несет? Быть может, он так ходит на пикник? Хотя кому под силу столько съесть, да и к чему тогда все эти предосторожности? Гарри оборачивается к Малфою: по его нахмуренному лбу он понимает, что тот думает о том же, о чем и он.
Увязая калошами в заболоченном берегу, Хагрид огибает бухту и углубляется в рощу молодых деревьев – узловатых, скрюченных морозом. Вдалеке показываются скалы, а берег становится все более крутым. То и дело попадаются массивные каменные обломки – как будто бы в древности здесь была гора, но некая чудовищная сила расколола ее и разметала по всему побережью.
Вскоре становится ясно, что лесничий держит путь к скалам. Невольно Гарри представляет себе, как рассердился бы Северус, если бы прознал о том, насколько далеко они ушли от замка, причем в такое неспокойное время. Драко тоже заметно нервничает – суровость слизеринского декана уже давно стала легендой, но с другой стороны его обуревает любопытство: что же за тайна у беспечного великана?
Пробираться по широким гладким камням легче, чем по илистой земле, но зато прятаться среди них намного труднее: приходится садиться на корточки, наклоняться, сгибаться вдвое. Скалы все приближаются: их тень уже наползает на побережье, а Хагрид шагает все быстрее и увереннее – похоже, он и сам радуется тому, что конец пути близок.
Наконец великан подходит вплотную к каменной громаде: съехав по земляному склону, едва не уронив в озеро свою корзину, он заворачивает за высокий каменный обломок и, как кажется его тайным спутникам, исчезает.
Озадаченные, двое слизеринцев спускаются к берегу, приближаются к скале и… ахают. В ней темнеет вход в глубокую пещеру: он достаточно широк и высок, чтобы Хагрид, да и кто-то побольше него мог протиснуться.
– Ну и ну-у…, – изумленно протягивает Малфой, вглядываясь в непроницаемую тьму.
Из нее еще доносятся гулкие великаньи шаги.
«И что Хагриду там понадобилось?» – думает Гарри, доставая свою волшебную палочку.
Зажгя на ее конце огонек, он осторожно ступает во мрак. В лицо ему ударяет влажный, немного пряный воздух.
– Люмос! – произнеся заклинание, Драко идет за ним следом.
Туннель пещеры неестественно чистый – камешки и валуны заботливо сдвинуты к шероховатым стенам. Поначалу он уходит вверх, после вниз и, как подмечает Гарри, начинает расширяться.
– Стой…, – жестом он останавливает Малфоя и подносит к губам указательный палец.
До него доносится могучий бас Хагрида, отраженный многократным эхом. Опустив палочку, мальчик всматривается во тьму – на мгновение ему кажется, что в ней промелькнул свет фонаря.
Неожиданно голос лесничего раздается снова – к нему примешивается протяжный скрежет, как будто великан двигает по каменному полу какой-то предмет. После же до ушей чародеев доносится звук, который они меньше всего ожидали услышать.
Под сводами пещеры разносится тихая, унылая мелодия – неумелая трель флейты, похожая на пение робкой лесной пташки. Гарри слышит, как Драко удивленно втягивает ртом воздух. Сам он изумлен не меньше… так Хагрид проделывает весь этот путь только для того, чтобы поиграть на флейте? Но зачем ему тогда корзина с едой?
В этот момент во тьме пещеры снова мелькает свет.
– Надо уходить, – шепчет Малфой, тяня приятеля за рукав мантии, – если он пойдет сюда, нам не спрятаться…
Вдвоем слизеринцы пятятся к выходу – незамысловатая трель провожает их, становясь все печальнее и тише. Взобравшись по отвесному склону, они пробираются по каменным обломкам, а затем петляют среди узловатых стволов. Не без опаски Гарри и Драко оглядываются назад, но Хагрида нигде не видно – как, к счастью, и диких зверей, мракоборцев и других неприятных личностей. Только сейчас они осознают, в какое опасное ввязались приключение.
Вздрагивая от каждого шороха, юные чародеи возвращаются на территорию школы. Лишь когда над ними нависает тень величавого замка, они осмеливаются нарушить молчание:
– Ну? И что ты думаешь? – интересуется Гарри.
Малфой пожимает плечами:
– Ну-у… либо это не то, что нам кажется, либо, уж прости, у твоего большого друга что-то не ладное с головой. Бред какой-то!
Гарри и сам не находит увиденному (и услышанному) разумного объяснения. Потому он просто решает дождаться конца занятий и поскорее встретиться с Гермионой и Роном.
В прихожей оба мальчика направляют на свои мантии волшебные палочки:
– Скурж! – сырая земля, а главное – речной ил, испаряются с них.
Войдя в Большой зал, они с горечью узнают, что опоздали на обед: горячие яства уже исчезли с серебряных блюд и все, что им остается – это лакомиться холодным десертом.
После обеда идет урок Истории магии, чему Гарри несказанно рад: он очень устал от незаконной «прогулки», а в классе профессора Бинса всегда можно немножко вздремнуть. Вторым уроком идет Трансфигурация, последним – Заклинания, на которых утомившийся Малфой показывает настоящие чудеса: под злой хохот учеников Когтеврана он вышвыривает в окно дюжину деревянных ящиков, которые надо было всего-навсего уложить в аккуратную стопку. Филиус Флитвик отнял у Слизерина десять баллов.
Дождавшись, пока рассерженный Драко вдоволь наругается в пустом коридоре, Гарри спускается с ним в вестибюль. Вместе они отправляются на поиски гриффиндорских друзей: Уизли они отыскивают в его любимой комнате с круглым столом, Гермиону – в библиотеке.
В гостиной Слизендора юные чародеи во всех подробностях рассказывают о своих приключениях. Рональд бросает на Гарри завистливый взгляд, девочка же прямо-таки вспыхивает от негодования:
– Да вы с ума сошли! А если бы вас заметили?!
– Гермиона, успокойся, – Гарри извиняюще поднимает ладони, – никто нас не видел!
– Разве это дело – вот так бросаться сломя голову?! Да и ради чего, собственно говоря?
– Это было по наитию, – отвечает Малфой, – как говорится, если хочешь чего-то достичь, нужно быть готовым на безумство.
Гермиона фыркает, Гарри же быстренько «переводит стрелки»:
– Подумайте лучше над тем, что мы узнали!
– Да уж, есть над чем подумать…, – Уизли сдвигает рыжие брови.
– А по-моему, размышлять тут не над чем, – в голосе девочки по-прежнему звенят негодующие нотки, – что такого в том, что Хагрид увлекается игрой на флейте?
– Да, но он играет на ней в доброй миле от замка, – уточняет Гарри, – и в темной пещере!
– А может он просто стесняется? – предполагает Рональд.
– Ну, он, конечно, жутко фальшивил, – беспощадно замечает Драко, – но для стеснения это как-то уж слишком. Лично мне больше интересно, зачем он берет с собой еду, причем в таком количестве.
– Гарри, а ты уверен, что в корзине была именно еда? – обращается к приятелю Гермиона, – быть может, ну-у… там были еще какие-нибудь музыкальные инструменты?
Малфой подавляет смешок. Не обращая на него внимание, Гарри качает головой:
– Нет, там точно была еда. Сомневаюсь, что в лесу, пусть и волшебном, могло пахнуть специями. Кроме того, я видел, как Хагрид возвращается – корзина у него всегда пустая. Не знаю, куда он девает ее содержимое, но…
– Я ЗНАЮ! – неожиданно восклицает Уизли.
Подпрыгнув на бархатных подушках, трое чародеев смотрят на него во все глаза.
– Слушайте…, – лицо Рональда розовеет от возбуждения, – читали про Патрика Пигса?
Получив отрицательный ответ, он поясняет:
– Это такая серия комиксов. Там про магла, который узнал про волшебство, типа ему Министерство не смогло стереть память. Так вот, в одном выпуске Патрик покрывал темного волшебника – тот прятался в пещере, а он носил ему провиант, книги, теплую одежду…
…уловив мысль приятеля, Гарри бледнеет:
– Ты думаешь, что… что Хагрид покрывает какого-то преступника?!
– А ведь это очень даже вероятно, – произносит Гермиона, задумчиво морща лоб, – нервничает, остерегается мракоборцев, носит кому-то провизию…
– А на флейте зачем играет? – усмехается Малфой, – что, преступник музыку любит?
Девочка пожимает плечами:
– Мало ли, чего только не бывает на свете!
– Ну, тогда у вашего друга большие проблемы: ведь если окажется, что этот пещерный тип промышляет охотой на единорогов…
– Я не верю, чтобы Хагрид помогал какому-то браконьеру! – отрицает Гарри, – он любит животных, даже очень опасных…
– А может Хагрид и не знает, что тот тип преступник, – рассуждает Уизли, – быть может, он его за нос водит – прикидывается невинной овечкой…
– Все равно: с чего бы Хагриду помогать какому-то подозрительному беглецу?
– Но Гарри, – вмешивается Гермиона, – не забывай: тут может быть что-то личное! Что, если тот беглый заключенный, чернокнижник или кто бы он ни был – родственник Хагрида? Или…, – девочка заминается, – знаешь, я читала про Азкабан – британскую тюрьму для волшебников. Там просто бесчеловечные условия! Что, если Хагрид, м-м-м… пожалел того беднягу? Он ведь добрый!
«И наивный…», – невольно думает юный чародей. В словах Гермионы есть смысл, да и, как ему известно, преступники бывают разными. Вот только…
– Вот только если это так, у Хагрида действительно будут проблемы!
– Почему?! – недоумевает Рональд, – даже если тот пещерный тип и в самом деле браконьер, Хагрид же… получается, вроде как жертва – его обманули, использовали, обвели вокруг пальца…
– Есть такой закон – об укрытии и невыдаче подозрительных лиц, – уверенно отчеканивает Драко, – ты можешь повстречать незнакомого человека и не знать, что он преступник. Но если ты видишь, что он ведет себя странно, и не сообщаешь об этом властям, ты становишься косвенно виновным в его злодеяниях. За это тоже наказывают – не так сурово, но все же.
После слов Малфоя в воздухе повисает гнетущая тишина.
Покидая тайную гостиную, Гарри не знает, легче ему стало или же наоборот: думать о том, что лесничий – оборотень, жутко, а о том, что он покрывает беглого преступника – страшно. Что, если простодушный великан и в самом деле попадет в беду?
Но с другой стороны, Хагрид – человек взрослый, а значит способный отвечать за свои поступки. Если он рискует собой, на то есть веские причины. Если он уверен в невиновности какого-то осужденного – опять же должны быть весомые основания. Так успокаивает себя Гарри, когда в сознание его закрадываются мрачные мысли. Правда, с каждым следующим днем он верит себе все меньше…
С наступлением апреля озеро окончательно освобождается ото льда, земля просыхает, и из нее показываются приятные глазу нежно-зеленые ростки. На ветвях деревьев набухают почки, а небо становится все более голубым.
В связи с установившейся весной учащаются занятия по Травологии: ученики вскапывают грядки, ухаживают за рассадой чавкающей капусты и пересаживают эльфийскую герань. В пятницу же в гостиной каждого из факультетов появляется интригующее объявление:
Дополнительный урок Травологии после чаепития (1, 4 и 5 курсы): Гриффиндор и Слизерин – в 18:00, Когтевран и Пуффендуй – в 19:30. Учащимся подойти к Главной теплице – ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЗЯТЬ С СОБОЙ ЗАЩИТНЫЕ ПЕРЧАТКИ И ФАРТУК (те, что для Зельеварения)!
Первокурсников объявление особенно удивляет – ведь в Главной теплице содержатся самые опасные растения, знакомства с которыми они надеялись избежать.
Захватив необходимый инвентарь, Гарри и Драко выходят из подземелья и направляются к самому обширному школьному двору. Он залит мягким вечерним светом: лучи солнца отражаются от чистых стекол и длинных бронзовых драконов, украшающих каркасы теплиц. Поравнявшись с колонной гриффиндорцев, мальчики отыскивают своих друзей: вчетвером они следуют мимо засеянных грядок к высокой, увенчанной зубцами стене.
Главная теплица представляет собой большую башню – вроде той, на которой в старину устанавливали пушки. С обеих сторон к ней примыкают широкие замковые стены. Низ башни выстроен из камня, верх – из бронзы и стекла. Крышей ей служит огромный стеклянный купол, вход защищает тяжелая дверь. Когда первокурсники приближаются к ней, она отворяется, приглашая их в круглую комнату.
В башенном помещении царит полумрак: справа от входа виднеются ступени кованой лестницы, напротив темнеет еще одна дверь – она ведет прямиком на лужайки. У левой же стены выстроились террариумы: в некоторых из них ютятся мясистые, похожие на бородавчатых жаб, грибы, в других закручиваются спиралями грозные фиолетовые щупальца.
У террариумов уже вовсю трудятся старшекурсники, вооруженные жестяными ведрами. Сама Помона Стебль поджидает запоздавших учеников в центре комнаты – поверх ее мантии повязан толстый кожаный фартук, волосы ее забраны в косынку.
– А вот и наши первокурсники! За мной, Слизерин, за мной, Гриффиндор… осторожней! – предупреждает профессоресса, ставя ногу на крутую ступень.
Гарри, Драко, Рону и Гермионе удается вырваться вперед. Поднявшись по лестнице, они выбираются из открытого люка и зажмуриваются от ярких лучей – второй этаж башни полностью сделан из стекла. Привыкнув же к свету, они испуганно вздрагивают: в центре новой комнаты установлена сферическая клетка, а за ее угрожающе тонкими прутьями неистовствует зеленое чудовище. Оно сидит в большом каменном вазоне, свесив выпачканные землею корни. Телом ему служит некое подобие розовой луковицы: ее окружают зеленоватые листья с острыми шипами, но самое страшное – у «чудища» есть головы. На змееподобных хлыстах извивается с десяток зубастых пастей – при виде них Гарри вспоминается учебник по ботанике и фотография «венериной мухоловки». Как он теперь понимает, в учебнике была масса недочетов – взять хотя бы то, что «мухоловка» на самом деле совершенно безобидна…
Подождав, пока напуганные первокурсники встанут у свободной стены, Помона Стебль бесстрашно приближается к клетке:
– Итак, дорогие мои, сегодня мы с вами изучим наше первое плотоядное растение, – радостно сообщает она.
Ученики, однако, ее радости не разделяют – всем им хочется держаться от многоголового чудища как можно дальше. Даже гордый Малфой не стесняется пятиться, некоторые же юные чародеи и вовсе вжимаются спиною в стекло.
– Это – взрослая жгучая антенница, – профессоресса указывает на клетку, – это растение произрастает в бедной болотистой почве и потому приспособилось охотиться на мелких животных, чтобы снабжать себя достаточным количеством питательных веществ. При уходе за антенницей важно помнить об ее усиках… видите эти тонкие стебельки? Их нужно подрезать – иначе из них вырастут новые хищные головы. Они не только затрудняют работу, но и лишают растение сил, в результате чего оно не может завязывать плоды. Так как взрослая антенница опасна, работать вы будете с саженцами… а теперь все берем ножницы и приступаем! Усы не выбрасывать – это ценный ингредиент для зелий…
Один за другим ученики подходят к рабочему столу и вооружаются специальными секаторами с длинными ручками. Повесив на левую руку корзину для усиков, они направляются к многочисленным кашпо с незрелыми антенницами. Размером они с бегонию и на фоне клетки со взрослым растением меркнут, становясь почти незаметными.
Более трудного урока друзья еще не видели: антенницы ни в какую не желают расставаться со своими роскошными усами – они уворачиваются от лезвия, крутятся и неистово щелкают зазубренными челюстями. Гарри с ними еще справляется – все-таки в теплице у Снегга есть экземпляры и «позубастее». Гермиона же от напряжения закусывает губу, а Рональд и Драко чертыхаются каждый раз, когда их секаторы рассекают воздух.
Не обходится и без несчастных случаев: Грегори Гойл и Симус Финниган случайно отрезали своим антенницам «головы» – оба факультета потеряли по пять очков. Крэббу хватило глупости наклонится к растению – в результате оно укусило его прямо за нос, а Лаванда Браун подняла настоящий визг, когда зеленые «змеи» стянули с ее руки защитную перчатку.
Удивительно, но единственным, кто ни на что не жалуется, является Невилл: его ореховые глаза, пусть и круглые от страха, дико сосредоточенны, а корзина стремительно наполняется срезанными усиками.
Управившись с очередной антенницей, Гарри вытирает лоб рукавом мантии.
– Эй…, – раздается над его ухом усталый девичий голос.
Обернувшись, он видит запыхавшуюся Гермиону.
– Гарри, ты очень занят?
– Ну-у…, – мальчик вздыхает, – как говорит папа, уже мечтаю взять отпуск… тебе нужна помощь?
Девочка качает головой:
– Нет, просто хотела с тобой поговорить. Насчет того… о чем мы обычно говорим в гостиной.
Вздрогнув, Гарри оглядывается в поисках надежного укрытия.
– Пойдем сюда, – предлагает он, указывая на пространство между подставками для горшков.
Антенницы в них особенно «усатые» – переплетясь между собой, они образовали настоящие зеленые стены.
– Так вот, – начинает Гермиона, встав у самого тепличного стекла, – у нас сегодня было Зельеварение: твой папа учил нас варить Восстанавливающее снадобье – в его состав входит порошок из единорожьего рога. И вот, значит, толкла я его в ступке – и меня осенило: рога единорогов используются в зельях, а еще единорожья шерсть, кости, толченые копыта… и я подумала: почему тот браконьер или, кто бы он ни был, забирает у единорогов одну только кровь? Другие же части тоже очень ценные!
Брови у Гарри выгибаются дугой… а ведь верно: он же и сам выклянчил рог для отцовских запасов!
– Это действительно очень странно, – шепчет он, в раздумье глядя на извивающуюся антенницу, – хотя… слушай, а может браконьера спугнули? Вспомни: первого единорога нашли мы, второго – старшекурсники…
– Ну, может он попросту не успел, – продолжает его мысль девочка, – я читала приключенческие книги – там было кое-что о том, как освежевают животных. У маглов это процесс долгий и кропотливый, вот только… мне казалось, у волшебников это должно выглядеть иначе – ведь с помощью заклинаний все можно сделать намного быстрее. Ты не знаешь что-нибудь про то, как охотятся волшебники?
– Нет, я ненавижу охоту, – отвечает Гарри, – никогда не стремился про нее что-то узнавать и…
– Эй, что вы там шепчетесь?! – из-за кашпо показывается недовольное лицо Малфоя, – если вам нечего делать, помогите лучше своему Уизли – он того и гляди поседеет!
Вместо того, чтобы отвечать, Гарри живо подскакивает к приятелю:
– Драко, твой папа любит охотиться?
Вопрос слизеринца несколько смущает: среди аристократов охота – весьма популярный спорт, но как отнесется к этому его приятель?
– В общем-то любит, – признается он, решившись, – у нас есть личные охотничьи угодья и дрессированные гитраши…
– А трофеи твой папа собирает?
– Разумеется, а для чего еще охотиться? У него их целая коллекция.
– А скажи, собирать рога и шкуры – это трудно?
Драко мотает белесой головой:
– Не-а. Это делается с помощью пары заклинаний – палочкой взмахнешь и готово. Если ты к нам как-нибудь приедешь, я могу попросить папу свозить нас на охоту – он тебя всему научит.
Гарри морщится:
– Нет, Драко, не надо – я просто поинтересовался. Спасибо! Передай, пожалуйста, Рону, что мы скоро будем.
– Угу… но вы уж давайте побыстрее! – слизеринец исчезает за растительной стеной.
Вернувшись к стеклу, юные чародеи озадаченно переглядываются:
– Вот тебе и ответ, – протягивает Гарри, опираясь локтями на бронзовый подоконник, – или, скорее – новый вопрос…
– Знаешь, что меня еще удивляет? – шепчет девочка, задумчиво глядя на темную полосу леса.
– Да?
– Что единороги были убиты вблизи замка. Это же так рискованно! Конечно, ну… может быть, тот браконьер считает, что риск оправдан: я на днях вычислила, сколько можно заработать на одном единороге – сколько стоит кровь, я не знаю, но даже все остальное… такая сумма получилась! Галлеонов двести, не меньше…
– И каким психом нужно быть, чтобы ради мешка с золотом вытворять такое?!
– Некоторые и не такое вытворяют, – голос Гермионы мрачнеет, – читала я в одной книге… точнее, я читала ее только до половины – дальше не смогла. Там про Средние века – главного героя схватили пираты-работорговцы и… что это там? – девичий палец указывает на розовеющее небо.
Гарри вздрагивает: от усталости он прикрыл глаза и воображение уже начало рисовать перед ним страшный корабль с черными парусами.
– Где? – спрашивает он, усиленно моргая.
– Вон там! – повторяет девочка, тыча пальцем в стекло, – над лесом, какое-то темное облако… на дым похоже!
Изо всех сил мальчик всматривается туда, куда указывает Гермиона, но перед глазами у него мельтешат серые пятна. Сняв очки, Гарри принимается тереть их чистым рукавом рубашки – он уже заканчивает это занятие, когда воздух прорезает испуганный вскрик:
– Профессор Стебль! – он узнает голос Лаванды Браун.
К нему присоединяются другие голоса, во всех звучат изумление и тревога.
– Что такое, милая? – мимо горшков с антенницами семенит профессоресса, – опять осталась без перчатки?
Выйдя из укрытия, Гарри и Гермиона видят, что все ученики толпятся у стекла и что-то оживленно обсуждают. В крайнем ряду рыжеет затылок Рональда, голова Драко белеет в группе слизеринцев.
– Да что тут у вас такое?! Почему покидали ножницы? – с легким раздражением Помона Стебль отстраняет любопытных, – показывайте, что вы там уви… ах! – она содрогается всем телом.
Гарри не видит ее лица, но чувствует – на нем написан страх.
– Мерлинова борода…, – волшебница подносит ладонь ко рту, – урок окончен! – объявляет она, жестом подзывая учеников к себе, – все выходим… ничего не бойтесь! Тихонько спускайтесь и ждите во дворе…
«Чего мы должны бояться?» – задумывается Гарри, когда его и Гермиону подхватывает общим потоком. У самой лестницы ему удается обернуться и взглянуть на тепличное стекло. За ним клубятся какие-то мелкие темные облачка – они медленно поднимаются в небо.
Подведя детей к грядкам, Помона Стебль возвращается в полупустую башню:
– Мистер Флейм! Мистер Перси Уизли…
От группы старшекурсников отделяются две макушки – черная и огненно-рыжая.
– Мистер Флейм, приведите сюда вашего декана. Мистер Уизли, сбегайте за профессором МакГонагалл и профессором Флитвиком. Скажите, у нас чрезвычайное происшествие… пусть посмотрят на лес!
Когда старосты бросаются исполнять приказания, профессоресса окликает излишне вольных первокурсников – пользуясь своей полной свободой, те уже начали выяснять, как можно взобраться на зубчатую стену.
Отыскав потерявшуюся Гермиону, Гарри ищет Рона и Малфоя: маневрируя среди взбудораженных сверстников, он то и дело слышит слова «дым» и «огонь». Своих друзей он находит около теплицы: стоя рядом, Драко и Рональд не отрывают взгляда от вечернего неба, которое, как теперь видит мальчик, рассекает извивающийся темно-серый столб.
– Вы видели?! – восклицает Уизли, заприметив слизеринского приятеля.
– Дым…, – Гермиона поднимает глаза к небу.
– Не просто дым – там все пылает!
– Не все, – отрицает Малфой, – участок леса неподалеку от озера. Но пожар очень сильный…
– Пожар?! – изумляется Гарри.
Он сам не понимает причину своего удивления: ведь лесные пожары, к сожалению, не так уж и редки… быть может, все дело в том, что Запретный лес – волшебный? Но с другой стороны, деревья в нем такие же, как и в каждом другом лесу – чему же он удивляется?
Тем временем дым из серого делается угольно-черным. Быстрым уверенным шагом школьный двор пересекают Минерва МакГонагалл и Северус Снегг. Распахнув обе башенные двери, учителя выбегают на лужайку. За ними устремляется профессоресса Травологии, а за ней, не дожидаясь приглашения, стекаются ученики.
Спохватившись, Помона Стебль направляет на дверь волшебную палочку:
– Конвертас Клавем! – та захлопывается перед любопытными носами.
Вернувшись во двор, несовершеннолетние чародеи продолжают изучение стены. Отыскав крутую каменную лестницу, они взбираются на нее и пристраивают лица между зубцами. Откуда-то выныривают синие мантии когтевранцев и желтое облачение студентов Пуффендуя – цветная шеренга становится все шире.
Захваченные чужим любопытством, Гарри, Драко, Рон и Гермиона подымаются по каменным ступеням – им удается занять место посередине. Со стены и высокого холма, служащего ей фундаментом, четверым друзьям открывается страшное зрелище.
Кажется, будто в Запретном лесу рассыпали гигантские уголья: ивовая роща на озерном берегу почернела, а несколько вековых деревьев позади нее пылают, точно факелы. Между обугленными стволами будто бы мигают красные фонарики – огонь продолжает распространяться.
Окрестные луга стремительно пересекают Чарити Бербидж и профессоресса Синистра. За ними летит Филиус Флитвик – он превратил свой коротенький плащик в трепещущие крылышки, отчего сделался похожим на сказочного эльфа. Гарри замечает Рубеуса Хагрида: ободряюще горланя, тот погоняет своим розовым зонтиком каких-то мелких существ – видимо, сбежавших из почерневшей рощи. Вместе с ними великан скрывается в дальней части леса, учителя же выстраиваются на побережье и вступают в битву с огнем.
По велению магической силы от озерной глади отделяются водяные шары – дирижируя волшебными палочками, профессора направляют их к пылающим деревьям. Лопаясь, шары обращаются в буйные водопады, а затем – в белые облачка пара. Стена замка оглашается восторженным гомоном – умение взрослых волшебников впечатлили всех.
– У меня есть бинокль! – выкрикивает на свою беду какой-то пуффендуец.
Спустя минуту биноклем уже завладевают слизеринцы: игнорируя «не зеленые мантии», они передают его из рук в руки – к восхищенным возгласам примешивается негодующее шипение.
Наконец очередь доходит до Малфоя, а оттуда – до Гарри. Понаблюдав за тем, как Северус создает очередную переливчатую сферу, мальчик передает бинокль гриффиндорскому приятелю.
– Жуть…, – с дрожью протягивает Уизли, поднося его и к без того круглым глазам.
В этот момент одно из горящих деревьев начинает падать – даже отсюда слышно угрожающий треск.
– Странный какой-то огонь! – замечает Гермиона, – никогда не видела, чтобы деревья сгорали так быстро…
– А что деревья-то? – Драко пожимает плечами, – они же как дрова, только большие.
– И вовсе никак дрова! У всех деревьев огнеупорная кора – их не так-то просто поджечь… ну если, конечно, огонь не волшебный.
– Волшебный?! – восклицает Гарри.
Отчего-то слова Гермионы заставляют его вздрогнуть.
– Но откуда в лесу может взяться волшебное пламя?
– Мало ли, быть может, какой-нибудь дурень баловался огненными чарами, – предполагает Рональд, – если это так, то надеюсь, твой папа его поймает и хорошенько вздрю… ай! Что ты делаешь?! – вскрикнув, Уизли гневно оборачивается.
За его спиной потрясает кулаками мальчик-пуффендуец – побелевший, злой, как разорившийся гоблин:
– Это мое! – шипит он, указывая пальцем на украденный бинокль.
– Ну и забирай свою игрушку, – фырчит Уизли, кидая вещь ее законному владельцу, – нашел из-за чего набивать людям шишки!
– Я тебе не такое набью…, – с неожиданной кровожадностью заявляет пуффендуец.
Вконец рассердившись, Рональд уже перебирает в уме все известные ему ругательства, когда его хором окликают Гарри и Гермиона:
– РОН! Рон, смотри! – вместе с Малфоем они прижимаются к зубьям стены.
Последовав их примеру, Уизли видит еще одну стремительную фигуру – даже без бинокля он легко догадывается, кому она принадлежит.
Удивительно быстрыми шагами к лесу подступает Альбус Дамблдор – серебристо-белые волосы и лиловатая мантия развеваются за его спиной. Остановившись возле обгорелой рощи, старец вынимает волшебную палочку и подымает ее над головой. До ушей учеников доносится странное гудение.
Вначале Гарри кажется, что директор Хогвартса заставил весь дым сплестись в один большой клубок, но после он догадывается: чародей наколдовал тучу. С каждый движением его палочки она становится все темнее и, наконец, проливается сильнейшим дождем. Зловещие «фонарики» и желто-алые языки мгновенно гаснут – черный дым сменяется струйками пара.
Несколько профессоров – в их числе Северус и белобородый старец, углубляются в лес, чтобы осмотреть дымящееся пепелище. Чарити Бербидж и Филиус Флитвик возвращаются к главным воротам, последний по-прежнему на своих маленьких крыльях. Минерва МакГонагалл направляется к тепличному двору. Уже на полпути она грозит толпящимся ученикам:
– Что это вы там забыли?! Все в замок – немедленно!
Спорить с ней никто не решается: один за другим ученики пересекают школьные грядки и проскальзывают в окованные бронзой двери.
Бредя к развилке, с которой открываются пути в гостиные, четверо друзей вовсю обсуждают вечернее происшествие. Гермиона припомнила какие-то опасные огненные заклятия, Драко – пожар в поместье одного богатого колдуна, Рон – выпуск комикса про Патрика Пигса. Гарри в беседе почти не участвует – он погружен в собственные мысли, кружащиеся в сознании тревожным водоворотом.
Перед самым же сном, в надежде развеять необъяснимую тревогу, он навещает своего отчима. Войдя в отцовский кабинет, Гарри застает Северуса за чтением толстенного фолианта – кажется, посвященного древним проклятиям. На его расспросы декан Слизерина отвечает охотно.
Гермиона совершенно права – огонь действительно был магического происхождения, но обнаружить какие-нибудь улики на месте пожара учителям не удалось. Сам же Снегг почти уверен, что виной всему зловредная игрушка из магазинчика Зонко – вроде «огонька феи» или «карманной звезды», брошенная нерадивым хозяином. Нередко причиной самых страшных несчастных случаев является чья-то халатность.
Уже лежа в постели Гарри неожиданно понимает, чем так взволновали его минувшие события: у него возникло твердое убеждение в том, что неестественное пламя как-то связано с погибшими единорогами. Конечно, на такие мысли его могли натолкнуть слова Гермионы – она ведь заговорила об единорогах перед самым пожаром. К тому же ему нечем подтвердить свою догадку, она, как сказала бы рассудительная девочка, нелогична.
Но тогда почему он так убежден в своей правоте? Отчего так напуган?
Взбив подушку, юный чародей переворачивается на другой бок… что ж, все тайное становится явным, а значит однажды он получит ответы на свои вопросы. Остается только надеяться, что они ему хоть немного понравятся…
* * *
Уютным воскресным вечером, когда большинство учеников занято повторением формул и заклинаний, Гарри решает выполнить свое давнее обещание – научить Рона кататься на «Нимбусе». Захватив из башни скоростную метлу, он вместе с подпрыгивающим от нетерпения приятелем направляется к пустынной лужайке. Гермиона все еще корпит над каким-то дополнительным заданием по Трансфигурации, Драко играет со старшекурсниками в плюй-камни, что очень на руку – гриффиндорец ни за что не стал бы тренироваться на глазах у циничного аристократа.
Усадив Рональда на «Нимбус», Гарри показывает ему, как правильно тянуть и поворачивать чувствительное древко. Взмыв в воздух, ликующий Уизли довольно неплохо описывает «восьмерку», после чего резко пикирует вниз, ловя воображаемый снитч.
Наблюдая за стараниями приятеля, Гарри изредка дает ему полезные советы. То и дело он, сам того не желая, переводит взгляд с кружащегося «Нимбуса» на черную проплешину в Запретном лесу – зловещее место притягивает его, как магнитом.
– Научишь делать «мертвую петлю»? – интересуется Рональд, опускаясь на молодую траву.
Не получив ответа, он дергает задумавшегося мальчика за рукав:
– Эй! Что с тобой?
– А?! – вздрогнув, Гарри выныривает из своих мыслей, – а, извини! Я что-то…, – опять внимание его занимает почерневший лес.
Проследив за взглядом приятеля, Рональд поеживается: сгоревшие деревья, высокие, но лишенные ветвей, напоминают длинные смоляные свечи. Сейчас только пять часов вечера, и на фоне голубого неба они выглядят особенно зловеще.
– Я как-то читал, ну в том комиксе, – в раздумье Уизли тянет пальцы к порозовевшему уху, – там Патрик Пигс попал в лапы к огнедышащему дракону, и он унес его в свою пещеру. А когда Патрик убегал, прихватив сокровища, дракон преследовал его и сжигал все вокруг…
– Слушай, Рон, – начинает Гарри, решившись, – я хотел тебя спросить…
– Да?
– …тебе не кажется, что между пожаром и убийствами единорогов есть какая-то связь?
Потеребив ухо, гриффиндорец принимается за квадратный подбородок:
– Ну, может тот браконьер поджег лес, чтобы замести какие-то следы, – предполагает он, – конечно, с его стороны это было бы глупо – так ведь все звери разбегутся, а профессора, наоборот, с леса глаз не будут спускать. Но, как заметила Гермиона, наш браконьер не очень-то умный…
На очередной встрече в гостиной Слизендора девочка пересказала то, что поведала Гарри на уроке Травологии.
– …так что может связь тут и есть, – заключает Рональд.
Заметив тревожную тень, пробежавшую по лицу друга, он добавляет:
– Но я уверен, этого типа скоро поймают – в конце концов, он совсем распустился! Поджечь Запретный лес, один из старейших заповедников волшебной Британии! Да Министерство его живьем за это съест! Так, эм-м-м… покажешь, как делать «петлю»?
Решив, что в ближайшие дни он не будет думать ни об единорогах, ни о преступниках, Гарри забирает у Рона «Нимбус»:
– Давай покажу. Вот, смотри…, – оседлав метлу, он зависает в паре футах над землей, – крепко держишься обеими руками. Медленно тянешь древко на себя и отклоняешься назад – тут главное не бояться. Крутанувшись в воздухе, входишь в пике… попробуй! – мальчик возвращает «Нимбус» приятелю, – взлетай повыше, хотя бы метров на пятнадцать…
Кивнув, Уизли отталкивается ногами от земли и взмывает в лазурное небо. Отбросив с рассеченного лба непослушную челку, Гарри внимательно следит за его движениями. Вначале Рональд уверенно летит ввысь: замерев в воздухе, он, все же с опаской, тянет на себя полированную рукоять, готовясь выполнить кувырок.
Неожиданно метла под гриффиндорцем угрожающе встряхивается, а сам он нелепо содрогается, будто от удара током.
– РОН! – вскрикивает испугавшийся Гарри.
На мгновение ему чудится, что Уизли падает. Но в следующую же секунду Рональд ловко выравнивает «Нимбус» и, забыв про «мертвую петлю», молниеносно спускается на лужайку. Гулко приземлившись, он перехватывает метлу в левую руку, а правой подзывает к себе растерявшегося приятеля:
– ГАРРИ! ГАРРИ, СКОРЕЙ СЮДА!
Первая мысль, что приходит Гарри в голову – то, что «Нимбус» сломался, и Рону чудом удалось удержаться на нем. Он уже хочет спросить его об этом, когда пальцы гриффиндорца цепко смыкаются на его запястье:
– Быстрее! БЫСТРЕЕ! – вопит Уизли, как безумный, буквально волоча приятеля за собой.
– Рон, что случилось?! – кое-как мальчик приспосабливается к его широким шагам.
– БЫСТРО! Я там такое увидел…
Лихорадочно хватая ртом воздух, Рональд направляется к светлой дубовой рощице – своего рода предлесью. Уже на полпути Гарри видит – с ней что-то не так: нежно-зеленая трава смята, а то здесь, то там поблескивают знакомые серебряные лужи.
«Кровь!» – по коже у него пробегают мурашки… неужели снова?
Но взбудораженного Уизли заботит явно не кровь: обогнув ствол молодого дубка, при этом едва не зацепив «Нимбус» за крючковатый сучок, он устремляется вглубь рощи. Стараясь не наступать в сверкающие лужицы, Гарри мчится за ним следом.
Наконец, опять содрогнувшись всем телом, Рональд присаживается на корточки у распустившегося кустарника:
– Тс-с-с! – поднеся к губам указательный палец, он указывает на просвет между ветвями.
В нем виднеется ровная поляна, рассеченная тонким серебристым ручейком.
Сев рядом с приятелем, Гарри осторожно раздвигает цветущие ветви. Как он и ожидал, на примятой траве покоится еще один единорог. Он лежит на боку, к ним спиной – скользнув взглядом по белоснежной шкуре, мальчик замечает на теле животного рваную рану, а затем… затем он видит нечто, заставляющее его похолодеть до кончиков ногтей.
Над мертвым единорогом склоняется угловатая, закутанная в черный плащ фигура – судя по всему, невысокий мужчина. Опустившись на колени, он не отрывает взгляда от страшной раны и, вращая в руке волшебную палочку, бормочет неизвестные заклинания. С каждым его словом из раны животного вылетают серебряные капельки. Гарри замечает, что рядом с мужчиной стоят полупустые бутылки – одна за другой капли проскальзывают в их узкие горлышки.
Мысли проносятся в сознании мальчика неистовым вихрем:
«Браконьер! Преступник!»
После же им овладевает некая глупая, безрассудная храбрость: не отдавая себе отчета в своих действиях, он выпрямляется и покидает тенистое укрытие. Подняв с земли метлу, Уизли в прострации ступает за приятелем – увлеченный колдовством, мужчина не слышит его неосторожные шаги.
На середине пути юные чародеи резко останавливаются: что-то в облике преступника кажется им знакомым. Мужчина облачен в длинный дорожный плащ – старый, но чистый. Капюшон сброшен с его лица – прямые, черные, несколько неопрятные волосы спадают на сутулые плечи. Руки у него худые, натруженные, с бурыми пятнами, очень похожими на следы от какого-нибудь зелья…
– А-а…, – судорожно выдыхает Рональд, белея, как полотно.
Услышав человеческий голос, преступник испуганно подымает глаза. Черные глаза. Крючковатый нос, строгие надломленные брови…
Сердце у Гарри уходит в пятки, а каждая его мышца словно бы наливается свинцом. Губы его сами собой разжимаются – ему кажется, что с них сорвется крик, но вместо этого с них слетает одно-единственное слово:
– ПАПА?!
…встретившись с круглыми от ужаса глазами сына, Северус Снегг вздрагивает от неожиданности. Затем он быстро придает лицу обыденное выражение, как будто он находится в своем личном кабинете, и незваные гости засекли его не более, чем за проверкой домашних заданий.
Выпрямившись – нарочито медленно, чтобы еще больше не напугать незадачливых первокурсников, декан Слизерина поднимает обе ладони:
– Мистер Уизли, Гарри… прошу тебя, успокойся! Это не то, что ты думаешь!
Кое-как Гарри захватывает ртом новую порцию воздуха… да, о таком он и думать не смел!