Анатолий почувствовал его сразу, как только Валерия наклонилась обнять его на прощание. Теплые губы коснулись его щеки, и волна незнакомого аромата накрыла с головой. Не тот легкий цветочный запах, который двенадцать лет был частью их утренних ритуалов. Этот — глубокий, чувственный, с нотками сандала и чего-то пряного — заставил его задержать дыхание.
Сердце сжалось. За все годы брака Валерия никогда не меняла духи так кардинально. Ее прежний аромат был как домашний уют — привычный, успокаивающий, родной.
— До вечера, — бросила она, и в голосе зазвучали какие-то новые интонации. Мягкие, но уверенные.
Он проводил взглядом ее отражение в зеркале прихожей. Тонкие пальцы поправляли волосы. Раньше длинные пряди всегда были собраны в строгий хвост. Теперь каштановые волны ниспадали до плеч, обрамляя лицо мягким ореолом. В зеркале на секунду встретились их глаза, и он увидел в них что-то новое. Искорки. Как будто внутри зажгли свечу.
Дверь мягко щелкнула, оставив в прихожей только шлейф незнакомого парфюма и странное ощущение, что рядом с ним только что была не жена, а... незнакомка. Валерия ушла в свою рекламную компанию, где работала арт-директором, а он остался с ощущением, что привычный мир дал трещину.
Анатолий подошел к окну, машинально потер виски. Изменения начались месяц назад — теперь он это понимал. Как он мог не замечать? Сначала эта стрижка. Потом в шкафу появились новые платья — яркие, приталенные, подчеркивающие фигуру. Совсем не похожие на привычные свободные блузки и юбки пастельных тонов.
Вечерами, когда Валерия красилась перед зеркалом, он краем глаза замечал: помада стала ярче, тени — выразительнее. Движения изменились — более плавные, уверенные. Как будто она танцевала, даже просто расчесывая волосы.
За двенадцать лет он привык к ее ритмам, жестам, интонациям. А теперь словно в привычную мелодию ворвались новые ноты. Рядом с ним словно поселилась другая женщина. Когда она проходила мимо его рабочего стола, источая этот новый, дурманящий запах, пальцы замирали над клавиатурой. Сердце начинало биться быстрее. Хотелось оторваться от экрана, проследить взглядом, как она движется по квартире — легко, грациозно, совсем не так, как раньше.
Но страх сжимал горло холодными пальцами. Люди просто так не меняются. У этих перемен должна быть причина.
Подозрения росли, как тень на закате. Анатолий стоял у окна, сжимая в руках остывшую чашку кофе, и вспоминал корпоратив два месяца назад. Ресторан с приглушенным светом, живая музыка, коллеги Валерии в праздничном настроении.
Виктор Семенович, их новый директор, поднимая бокал, особенно выделил Валерию:
— Валерия Михайловна производит сильное впечатление на всех клиентов. Ум, обаяние, профессионализм... — Пауза. — Редко встретишь такое сочетание качеств в одном человеке.
Тогда Анатолий почувствовал гордость — его Лера, его жена. Но сейчас, глядя на капли дождя, стекающие по стеклу, те слова отзывались тревожным звоном. Виктор Семенович: сорок с лишним лет, статный, из тех мужчин, возле которых женщины задерживают взгляд. На том же корпоративе Анатолий заметил, что тот не носит обручального кольца.
Или дело в соседе? Анатолий перевел взгляд на дом напротив.
Сергей переехал сюда недавно — двадцать три года, спортивная фигура, улыбка, от которой, наверное, сходят с ума девчонки. Один раз Анатолий видел, как тот помогал Валерии с сумками из магазина.
— Молодой еще, — пробормотал Анатолий, но голос внутри ехидно шептал: «А может, именно это ей и нужно? Юность, энергия, восхищение».
Чашка дрогнула в руках, кофе расплескался на подоконник.
***
Вечер накрывал город бархатными сумерками, когда Валерия вернулась домой. Анатолий услышал знакомый звук ключей, потом — легкие шаги по прихожей. И снова этот парфюм. Он словно заполнил всю квартиру, проник в каждый уголок.
Анатолий даже не заметил, как она прошла на кухню — очнулся только от шипения сковороды. Валерия готовила ужин, напевая себе под нос мелодию, которую он не узнавал. Голос звучал по-новому — более мелодично, с какой-то особенной легкостью.
Анатолий стоял в дверном проеме, наблюдая. Она была в том самом новом платье — темно-синем, подчеркивающем линию талии. Волосы мягко касались плеч, когда она поворачивала голову. Движения плавные, уверенные. Как будто она не просто готовила ужин, а исполняла какой-то изящный танец.
— Лер, — позвал он, и голос прозвучал хрипло. — У тебя другой парфюм?
Она медленно обернулась от плиты, поправив выбившуюся прядь. Уголки губ тронула улыбка — не привычная, дежурная, а какая-то особенная. В глазах плясали золотистые искорки от света настольной лампы.
— Да. Наконец-то спросил.
— Он... — он сделал шаг в кухню, вдохнул поглубже. Запах ударил в голову, заставил сердце биться чаще. — Он совсем не твой.
— Не мой — это плохо? — В ее голосе появилась игривая интонация.
— Слишком яркий. Насыщенный. Тебе больше подходил прежний.
Ложь. Этот новый парфюм сводил его с ума. Хотелось подойти ближе, коснуться ее кожи, найти место, где аромат звучит особенно ярко. Но страх парализовал, заставляя лгать самому себе.
Валерия выключила плиту, повернулась к нему всем телом. Облокотилась о столешницу, и это движение показалось ему невероятно женственным. Свет лампы мягко очерчивал контуры ее лица, отбрасывал длинные тени от ресниц.
— Толя, — сказала она тихо, и в голосе зазвучала какая-то новая нота. — Я же вижу, как ты на меня смотришь.
— Как?
— Впервые за долгое время — по-настоящему. Замечаешь каждую деталь. — Она сделала паузу, склонила голову набок. — И тебе нравится то, что ты видишь.
Анатолий почувствовал, как краснеют уши. Она была права — он действительно смотрел. Замечал, как падает свет на ее плечи, как изгибается линия шеи, когда она откидывает волосы назад. Как по-новому двигается, когда думает, что он не видит.
За ужином он не мог сосредоточиться на еде. Валерия сидела напротив, и каждый раз, когда она наклонялась к тарелке, до него долетали волны того самого благоухания. Пряного, манящего, совершенно незнакомого. В приглушенном свете настольной лампы ее лицо казалось загадочным, словно она знала что-то важное, чего не знал он.
Тиканье часов на стене звучало слишком громко в повисшей тишине. Анатолий отложил вилку, откашлялся.
— Откуда духи? — спросил он, стараясь говорить небрежно, но голос прозвучал натянуто.
— Купила недавно. — Она медленно коснулась губ салфеткой. Даже этот простой жест выглядел как-то по-особенному.
— Дорогие, наверное.
Валерия помолчала. Секунда. Две. Потом подняла на него глаза.
— Это моя инвестиция.
— Во что? — Анатолий с недоумением взглянул на жену.
Она встала из-за стола — плавно, не спеша, как будто под водой. Подошла к окну, где вечерние тени играли на стенах. Силуэт в темно-синем платье казался почти нереальным. Она подняла руку, коснулась стекла пальцами, и свет уличного фонаря высветил тонкую линию запястья.
— В нас, Толя. — Голос звучал тихо, но в тишине кухни каждое слово отзывалось эхом. — В нашу семью. В наши отношения.
— Не понимаю. — Сердце забилось быстрее.
Она медленно повернулась к нему. Вечерний свет окрашивал ее волосы в золотистые тона, а глаза казались темнее обычного.
— Я почувствовала, что мы начинаем терять друг друга, — сказала она, и в голосе послышалась дрожь. — Что живем как... соседи. Вежливые, но чужие.
Анатолий хотел возразить, но слова застряли в горле. Потому что она была права. Когда в последний раз он по-настоящему смотрел на нее? Не мельком, торопясь на работу, а именно смотрел — в глаза, замечая, о чем она думает?
— Мне стало страшно. — Валерия отошла от окна, но не вернулась к столу. Остановилась посередине кухни, и расстояние между ними показалось огромным. — Страшно, что мы превратимся в чужих людей. Что проснемся однажды и поймем — нам нечего сказать друг другу.
— И что ты решила?
Она сделала шаг к нему. Потом еще один. Парфюм стал сильнее, головокружительнее.
— Что нужно что-то менять. И начинать — с себя.
Валерия вернулась к столу, но не села. Встала рядом с его стулом, положила руку на спинку. Он чувствовал тепло ее тела, слышал тихое дыхание. От близости кружилась голова.
— Помнишь, как мы познакомились? — Голос звучал совсем рядом с ухом.
— На дне рождения у Лены. — Он закрыл глаза, позволяя памяти унести себя в прошлое. — Ты была в синем платье. Смеялась над шуткой Димки и отбрасывала волосы назад вот так... — Он показал рукой. — Я не мог отвести взгляд.
— А что ты почувствовал в тот момент?
— Что все. Что не смогу жить, не узнав тебя. Что ты... особенная. — Он открыл глаза, посмотрел на нее снизу вверх. — Что хочу, чтобы ты смотрела на меня так же, как смотришь на мир — с интересом, с ожиданием чуда.
— А сейчас? — Она наклонилась ближе, и волосы коснулись его щеки. — Что ты чувствуешь сейчас?
Анатолий медленно повернул голову, встретился с ней взглядом. Совсем близко. Он видел золотистый блеск в темных глазах, тонкую линию губ, едва заметную родинку у виска, которую забыл замечать.
— То же самое, — выдохнул он. — Невероятно, Лер, абсолютно то же самое. Как будто встречаю тебя заново.
Улыбка озарила ее лицо — не та сдержанная, домашняя, а яркая, счастливая. Такую он видел двенадцать лет назад, когда делал ей предложение.
— Вот именно. — Она выпрямилась, но не отошла. — Я хотела, чтобы ты снова встретил меня. Заново.
— Но как? — Он встал, взял ее за руки. Пальцы были теплыми, мягкими. На безымянном — обручальное кольцо, которое он когда-то надевал, дрожа от волнения. — Как ты додумалась?
— Если честно, мне захотелось перемен. Сначала просто решила побаловать себя подарком, — тихо сказала она. — Но когда прочитала про то, как запахи влияют на людей... Я подумала о тебе. О нас. Мне так захотелось снова зажечь огонь в твоих глазах.
— А стрижка? Платья? — Он провел пальцами по ее волосам — мягким, шелковистым.
— Когда я изменилась внутри, захотелось, чтобы внешность соответствовала ощущениям. — Она улыбнулась, и в улыбке была легкая застенчивость. — Я забыла, каково это — нравиться самой себе в зеркале.
Анатолий притянул ее к себе, обнял крепко. Она уткнулась лицом ему в плечо, и он почувствовал, как расслабляется ее тело.
— Лер, ты гениальная...
— Я просто люблю нас, — ответила она глухо. — Нашу семью. И поняла: если ничего не предпринимать, мы потеряем друг друга.
— Неужели мы дошли до этого?
— Почти. — Она отстранилась, посмотрела ему в глаза.
— А я-то думал... — Он потер переносицу, усмехнулся невесело. — Неважно. Ерунда какая-то.
— Что думал? — Валерия нахмурилась, всматриваясь в его лицо. — Толя?
— Да так, глупости... — Он отвел взгляд. — Виктор Семенович на работе... молодой сосед наш...
— Серьезно? — В ее голосе прозвучало искреннее недоумение. — Ты думал, что дело в ком-то другом? Толя, да я кроме тебя никого не вижу. Просто поняла — нужно начать с себя, иначе мы друг друга потеряем.
Анатолий посмотрел на нее — на удивление в глазах, на открытость лица. И почувствовал, как отпускает тяжесть, которую носил в груди последние недели.
Через месяц соседи стали замечать удивительную перемену в семейной паре. Анатолий и Валерия словно помолодели на десять лет. Они снова гуляли по вечерам, держась за руки, как молодожены.
Спасибо за прочтение, лайки, донаты и комментарии!
Читать ещё: