— Этот дом принадлежит нашей семье, и точка! — свекровь Валентина Петровна швырнула на стол документы прямо перед носом Ксении. — Антон мой единственный сын, значит, всё достанется ему, а не какой-то чужачке!
Ксения подняла бумаги дрожащими руками. Это были документы на загородный дом, который достался ей от покойной бабушки три месяца назад. Небольшой, но уютный домик в деревне Сосновка, с участком в двенадцать соток и старым яблоневым садом. Бабушка Зоя растила там Ксению каждое лето, и этот дом был полон самых тёплых воспоминаний детства.
— Валентина Петровна, это наследство моей бабушки, — тихо сказала Ксения, стараясь сохранять спокойствие. — При чём здесь ваша семья?
— При том, что ты замужем за моим сыном! — отрезала свекровь. — В нормальных семьях всё общее. А ты что, отдельно жить собираешься?
Ксения посмотрела на мужа, который сидел рядом и молча ковырял вилкой салат. Антон избегал её взгляда, уткнувшись в тарелку. Они были женаты всего полтора года, и за это время Ксения успела понять — когда дело касается матери, муж превращается в безвольного мальчишку.
— Антон, — позвала Ксения. — Ты тоже так считаешь?
— Ну... мама права, — неуверенно пробормотал муж. — Мы же семья. Надо всё оформить правильно.
— Правильно — это как? — уточнила Ксения, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения.
— На нас обоих, — быстро сказала Валентина Петровна. — Или лучше сразу на Антона. Мало ли что может случиться.
Ксения отложила документы и внимательно посмотрела на свекровь. Пятидесятипятилетняя женщина выглядела моложе своих лет — ухоженная, с аккуратной стрижкой, в дорогом платье. Валентина Петровна работала главным бухгалтером в строительной компании и неплохо зарабатывала. У неё была своя трёхкомнатная квартира в центре города, машина и солидные сбережения. Зачем ей понадобился старенький деревенский домик?
— Я не буду переоформлять наследство бабушки, — твёрдо сказала Ксения.
— Вот как? — прищурилась свекровь. — Значит, не доверяешь мужу?
— Дело не в доверии, — объяснила Ксения. — Это память о бабушке. Она хотела, чтобы дом остался у меня.
— Память! — фыркнула Валентина Петровна. — Деньги важнее всякой памяти. Дом можно продать, получить хорошую сумму. А на эти деньги купить что-то более приличное.
— Я не собираюсь продавать дом, — отрезала Ксения.
— Глупая! — вспылила свекровь. — Там же ремонт нужен, крыша течёт, забор покосился. Одни расходы!
Ксения удивлённо подняла брови. Откуда свекровь знает про состояние дома? Она там никогда не была. Или была?
— Вы ездили в Сосновку? — спросила невестка.
Валентина Петровна на секунду замешкалась, потом быстро ответила:
— Конечно, ездила. Надо же было посмотреть, что за наследство ты получила.
— Без моего ведома? — возмутилась Ксения.
— А что такого? — пожала плечами свекровь. — Мы же семья. Секретов быть не должно.
Ксения посмотрела на Антона. Муж покраснел и отвернулся. Значит, он дал матери ключи. Ксения оставляла запасной комплект дома, на случай, если свои потеряет.
— Антон, ты дал маме ключи от моего дома? — прямо спросила жена.
— Ну... она попросила съездить посмотреть, — пробормотал муж. — Что тут такого?
— То, что это моя собственность! — возмутилась Ксения. — Ты не имел права!
— Не кричи на моего сына! — вмешалась Валентина Петровна. — Он правильно сделал. Нечего секреты от семьи держать.
Ксения встала из-за стола. Больше не могла находиться в одной комнате с этими людьми. Пошла в спальню, достала телефон и набрала номер подруги Тани.
— Тань, можно к тебе на пару дней? — спросила Ксения.
— Конечно, что случилось? — забеспокоилась подруга.
— Потом расскажу. Сейчас соберу вещи и приеду.
Когда Ксения вышла из спальни с сумкой, Антон бросился к ней.
— Ксюш, ты куда? — испуганно спросил муж.
— К Тане. Подумать надо, — ответила жена.
— Из-за дома что ли? — не понял Антон. — Ну мама погорячилась немного.
— Немного? — усмехнулась Ксения. — Она требует, чтобы я отдала ей наследство бабушки!
— Не ей, а нам, — поправил муж. — Мы же семья.
— Антон, это МОЁ наследство, — подчеркнула Ксения. — Понимаешь? Моё. Не твоё, не твоей мамы, а моё.
— Но мы же муж и жена, — растерянно сказал Антон. — У нас всё должно быть общее.
— Общее — это то, что мы вместе заработали, — объяснила Ксения. — А не то, что мне досталось от бабушки.
Валентина Петровна вышла из кухни и встала рядом с сыном.
— Вот видишь, Антоша, — сказала свекровь. — Я же говорила — она тебе не доверяет. Нормальная жена не стала бы прятать имущество от мужа.
— Я ничего не прячу, — возразила Ксения. — Просто не хочу отдавать память о бабушке.
— Память! — презрительно фыркнула Валентина Петровна. — Дом стоит минимум три миллиона. Это не память, а капитал. И он должен принадлежать семье.
Три миллиона? Ксения удивилась. Откуда свекровь знает стоимость дома? Неужели уже оценивала?
— Вы что, оценщика вызывали? — спросила невестка.
Валентина Петровна снова замешкалась.
— Ну... прикинула примерно, — уклончиво ответила свекровь. — Я же в строительной компании работаю, в ценах разбираюсь.
Ксения покачала головой и направилась к двери.
— Ксюш, постой! — Антон попытался удержать жену. — Давай поговорим спокойно.
— Поговорим, — согласилась Ксения. — Когда ты решишь, на чьей ты стороне.
У Тани Ксения прожила три дня. За это время многое обдумала и приняла решение — съездить в Сосновку, проверить дом. Интуиция подсказывала, что свекровь что-то недоговаривает.
Деревня встретила тишиной и покоем. Дом стоял на окраине, окружённый старыми яблонями. Ксения открыла калитку и замерла. Во дворе стоял незнакомый джип, а из дома доносились голоса.
Тихо подойдя к окну, Ксения заглянула внутрь. В гостиной стояли Валентина Петровна и незнакомый мужчина в деловом костюме. На столе лежали какие-то бумаги.
— Три миллиона пятьсот — это хорошая цена, — говорил мужчина. — Участок большой, место тихое. Покупатель уже готов.
— Отлично, — кивнула Валентина Петровна. — Но нужно, чтобы невестка подписала документы.
— А если откажется? — спросил мужчина.
— Не откажется, — уверенно сказала свекровь. — Антон её уговорит. Он у меня послушный мальчик.
Ксения почувствовала, как кровь стучит в висках. Значит, свекровь уже нашла покупателя! И была уверена, что сможет заставить невестку продать дом!
— А деньги как делить будем? — поинтересовался мужчина.
— Миллион — вам за услуги, остальное — мне, — ответила Валентина Петровна. — Невестке скажем, что продали за полтора миллиона. Она не разбирается в ценах.
— Хитро придумано, — усмехнулся мужчина. — А если проверит?
— Не проверит, — махнула рукой свекровь. — Девчонка наивная, во всём мужу верит. А Антон сделает, что я скажу.
Ксения отошла от окна, достала телефон и включила запись. Потом снова подкралась к окну и записала весь разговор. Пусть будут доказательства.
Когда свекровь с риелтором ушли, Ксения вошла в дом. Всё было, как при бабушке — старенькая мебель, вышитые занавески, фотографии на стенах. Только на столе лежали чужие документы. Ксения сфотографировала их — договор купли-продажи, где покупателем значился некий Игорь Семёнович, а продавцом... Ксения Андреевна! Подпись, конечно, стояла поддельная.
Невестка собрала все документы в папку и поехала к знакомому юристу. Елена Михайловна внимательно изучила бумаги и покачала головой.
— Ксения, это попытка мошенничества, — сказала юрист. — Ваша свекровь пыталась продать дом без вашего ведома.
— Что мне делать? — спросила Ксения.
— Можно обратиться в полицию, — предложила Елена Михайловна. — Но это уголовное дело. Свекрови грозит срок.
Ксения задумалась. Не хотелось доводить до уголовного дела, всё-таки мать мужа. Но и спускать такое с рук нельзя.
— А если не в полицию? — спросила невестка.
— Тогда поговорите с мужем, — посоветовала юрист. — Покажите ему документы. Пусть знает, что его мать задумала.
Вечером Ксения вернулась домой. Антон бросился к ней, обнял.
— Ксюша, наконец-то! — воскликнул муж. — Я волновался!
— Антон, нам надо серьёзно поговорить, — сказала Ксения.
Они сели на диван, и невестка выложила все документы — фотографии поддельного договора, запись разговора свекрови с риелтором.
Антон слушал запись, и лицо его становилось всё бледнее. Когда прозвучали слова матери про "послушного мальчика", муж опустил голову.
— Не может быть, — прошептал Антон. — Мама не могла так поступить.
— Могла, — жёстко сказала Ксения. — И поступила. Она хотела продать мой дом и присвоить деньги.
— Но... зачем ей это? — растерянно спросил муж. — У мамы денег достаточно.
— Видимо, недостаточно, — ответила Ксения. — Или просто жадность.
Антон взял в руки поддельный договор, внимательно изучил.
— Это же... это же уголовное дело, — понял муж. — Маме грозит тюрьма.
— Да, — кивнула Ксения. — И решать тебе — что делать дальше.
— Мне? — удивился Антон.
— Ты её сын, — объяснила жена. — Либо ты поговоришь с ней и заставишь прекратить это, либо я пойду в полицию.
Антон сидел молча несколько минут, потом встал.
— Поеду к маме, — решительно сказал муж. — Надо выяснить всё.
— Поезжай, — согласилась Ксения. — Я буду ждать.
Антон вернулся через три часа. Вид у него был потерянный, словно весь мир рухнул.
— Ну что? — спросила Ксения.
— Мама... она призналась, — тихо сказал муж. — Сказала, что хотела как лучше. Чтобы у нас были деньги на квартиру побольше.
— И ты поверил? — усмехнулась Ксения.
— Нет, — покачал головой Антон. — Она хотела деньги себе забрать. Сказала, что имеет право, потому что растила меня одна.
Ксения молчала. Жалко было мужа — нелегко осознать, что родная мать способна на такое.
— Что она ещё сказала? — спросила невестка.
— Что ты недостойна такого наследства, — продолжил Антон. — Что простая учительница не может владеть домом за три миллиона.
Ксения работала учителем начальных классов, получала тридцать пять тысяч рублей. Не густо, но хватало. А главное — любила свою работу, детей. Но для свекрови это было признаком неудачницы.
— И что ты ответил? — поинтересовалась Ксения.
— Сказал, что если она не прекратит, я прекращу с ней общаться, — твёрдо произнёс Антон. — И что ты моя жена, и я буду на твоей стороне.
Ксения удивлённо посмотрела на мужа. Не ожидала такой решительности.
— Правда? — переспросила жена.
— Правда, — кивнул Антон. — Мама перешла все границы. Я не могу это простить.
Вечером позвонила Валентина Петровна. Говорила сладким голосом, словно ничего не произошло.
— Ксюша, дорогая, — начала свекровь. — Давай забудем этот неприятный разговор. Мы же семья.
— Валентина Петровна, вы пытались украсть моё наследство, — спокойно сказала Ксения.
— Какое украсть? — возмутилась свекровь. — Я хотела помочь вам с Антоном!
— Помочь? — усмехнулась невестка. — Продать дом втайне от меня и присвоить два миллиона — это помощь?
— Откуда ты знаешь? — опешила Валентина Петровна.
— У меня есть запись вашего разговора с риелтором, — сообщила Ксения. — И копия поддельного договора.
Молчание. Потом свекровь заговорила уже другим тоном — жёстким, злым.
— Ну и что? — сказала Валентина Петровна. — Думаешь, напугала? Да я тебя по судам затаскаю! У меня связи везде!
— Попробуйте, — спокойно ответила Ксения. — А я отнесу документы в полицию. Посмотрим, помогут ли ваши связи против уголовного дела.
— Ты не посмеешь! — взвизгнула свекровь. — Антон тебе не позволит!
— Антон на моей стороне, — сказала Ксения. — Можете у него спросить.
Валентина Петровна бросила трубку. А через час приехала лично. Ворвалась в квартиру, как ураган.
— Что ты сделала с моим сыном? — закричала свекровь. — Он отказывается со мной разговаривать!
— Ничего не делала, — ответила Ксения. — Просто показала ему правду.
— Правду? — взвилась Валентина Петровна. — Да ты его против матери настроила!
Из комнаты вышел Антон. Лицо у него было решительное.
— Мама, хватит, — сказал сын. — Ты сама виновата. Как ты могла так поступить?
— Я для тебя старалась! — воскликнула Валентина Петровна. — Хотела, чтобы у тебя были деньги!
— Нет, мама, — покачал головой Антон. — Ты для себя старалась. И я этого не прощу.
— Антоша, сынок, — свекровь вдруг сменила тон на жалобный. — Ну прости меня. Я больше не буду.
— Не буду я тебя прощать, — отрезал Антон. — Ты перешла черту. Пыталась обокрасть мою жену. Это конец.
— Конец? — не поняла Валентина Петровна. — Что за конец?
— Нашим отношениям, — пояснил сын. — Пока не извинишься перед Ксенией и не компенсируешь моральный ущерб, я не хочу тебя видеть.
— Компенсируешь? — опешила свекровь. — Это ещё что такое?
— Сто тысяч рублей, — сказала Ксения. — За попытку мошенничества и моральный вред. Иначе — полиция.
Валентина Петровна побагровела.
— Шантаж! — закричала свекровь. — Это шантаж!
— Это справедливость, — возразила Ксения. — Вы хотели украсть у меня два миллиона. Сто тысяч — это минимум.
Свекровь металась по комнате, размахивала руками, угрожала, плакала. Но Антон был непреклонен.
— Мама, уходи, — сказал сын. — И подумай. Либо извинения и компенсация, либо мы подаём заявление.
Валентина Петровна ушла, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла.
Три дня свекровь названивала, то угрожала, то плакала, то умоляла. Антон не брал трубку. На четвёртый день Валентина Петровна сдалась.
— Хорошо, — сказала она Ксении. — Я заплачу. Но это вымогательство!
— Это последствия ваших действий, — спокойно ответила невестка.
Деньги свекровь перевела в тот же день. А потом прислала сообщение Антону: "Ты мне больше не сын".
— Жалеешь? — спросила Ксения мужа.
— Нет, — покачал головой Антон. — Она сама выбрала. Предпочла деньги семье.
Через месяц супруги поехали в Сосновку. Дом встретил их тишиной и ароматом яблок. В саду созревал урожай, пели птицы.
— Красиво здесь, — сказал Антон, оглядываясь вокруг. — Теперь понимаю, почему ты не хотела продавать.
— Это не просто дом, — объяснила Ксения. — Это память. Здесь я провела лучшие годы детства.
— Прости меня, — вдруг сказал муж. — Я должен был сразу тебя поддержать, а не слушать мать.
— Главное, что ты понял, — ответила жена. — И выбрал правильную сторону.
Они обошли участок, проверили дом. Крыша действительно подтекала, забор покосился. Но это всё было поправимо.
— Давай сделаем здесь ремонт, — предложил Антон. — Будем приезжать на выходные.
— Давай, — согласилась Ксения. — Только никому не говори. Особенно своей маме.
— Не волнуйся, — заверил муж. — Я больше не допущу ошибок.
Ремонт делали своими силами. Антон оказался неплохим мастером — починил крышу, поправил забор, покрасил стены. Ксения занималась внутренним убранством — перебрала бабушкины вещи, постирала занавески, навела порядок.
К осени дом преобразился. Стал уютным, тёплым, гостеприимным. Супруги стали приезжать каждые выходные, наслаждаться тишиной и природой.
Валентина Петровна пыталась восстановить отношения с сыном. Звонила, писала, передавала записки через общих знакомых. Но Антон был непреклонен.
— Пока не извинится перед тобой искренне, не прощу, — говорил муж.
— А если не извинится? — спрашивала Ксения.
— Значит, гордость для неё важнее сына, — отвечал Антон.
В декабре, перед Новым годом, Валентина Петровна приехала в Сосновку. Ксения как раз развешивала гирлянды на яблонях, когда увидела знакомую машину.
Свекровь вышла из автомобиля, и Ксения не узнала её. Женщина выглядела постаревшей, уставшей. Исчезла обычная надменность, остались только грусть и усталость.
— Ксения, — тихо сказала Валентина Петровна. — Можно поговорить?
— Говорите, — кивнула невестка.
— Я... я хочу извиниться, — с трудом произнесла свекровь. — Я была неправа. Не должна была так поступать.
— Почему решили извиниться именно сейчас? — спросила Ксения.
— Потому что поняла — потеряла сына, — честно ответила Валентина Петровна. — Из-за денег, из-за глупой жадности. А сын дороже любых миллионов.
Ксения молчала, давая свекрови выговориться.
— Я всегда считала, что всё должно быть под моим контролем, — продолжала Валентина Петровна. — Сын, его жизнь, его выбор. Думала, имею право решать за вас. Но не имею.
— И что теперь? — спросила Ксения.
— Прошу прощения, — склонила голову свекровь. — И обещаю больше не вмешиваться в вашу жизнь.
Из дома вышел Антон. Увидел мать и замер.
— Мама? — удивлённо сказал сын. — Ты здесь?
— Антоша, — Валентина Петровна посмотрела на сына со слезами на глазах. — Прости меня, сынок. Я была дурой.
Антон подошёл к матери, обнял.
— Мама, — сказал сын. — Больше так не делай. Ксения — моя жена, моя семья. Уважай её.
— Буду, — пообещала Валентина Петровна. — Честное слово.
Они пригласили свекровь в дом, напоили чаем. Разговаривали осторожно, словно заново учились общаться. Валентина Петровна рассказала, как тяжело было эти месяцы без сына, как поняла свои ошибки.
— Знаете, Ксения, — сказала свекровь. — Я всегда боялась потерять сына. Думала, если женится, уйдёт от меня. Вот и пыталась всё контролировать.
— Никто никуда не уходит, — ответила Ксения. — Просто у людей появляется своя жизнь.
— Теперь понимаю, — кивнула Валентина Петровна. — Поздно, но понимаю.
Расстались мирно. Свекровь уехала, пообещав больше не вмешиваться в жизнь молодых. И сдержала слово. Звонила редко, в гости приезжала только по приглашению, советов не давала.
А Ксения с Антоном обустроили дом в Сосновке и стали проводить там всё свободное время. Следующим летом родители Ксении приехали погостить. Мама помогла разбить огород, папа починил старый колодец.
— Хорошее место, — сказал отец Ксении. — Бабушка Зоя была бы рада, что дом в порядке.
— Я стараюсь, папа, — ответила Ксения. — Это же память.
Вечером, сидя на веранде, Антон сказал жене:
— Спасибо тебе.
— За что? — удивилась Ксения.
— За то, что не сдалась. Отстояла свои права. И меня научила.
— Чему научила? — улыбнулась жена.
— Что нельзя позволять никому, даже родным, нарушать границы, — объяснил Антон. — Я всю жизнь под маминым каблуком был. А ты показала, что можно жить иначе.
— Можно, — согласилась Ксения. — Главное — уважать друг друга.
Яблони в саду зашумели от ветра, и несколько спелых яблок упало на землю. Ксения подняла одно, откусила. Сладкое, с кислинкой — точно такое же, как в детстве.
Дом бабушки Зои остался в семье. Не как имущество за три миллиона, а как место силы, памяти, любви. Место, где не властны ни жадность, ни манипуляции, ни попытки контроля. Только покой, тишина и аромат яблок — настоящие ценности, которые не продаются и не покупаются.