Вера последний раз оглядывала стол. Салаты, горячее, нарезки — всё как положено на день рождения. Игорь сегодня отмечал тридцать восемь, пригласили небольшую компанию — друзей, пару родственников со своей стороны.
Квартира выглядела по-домашнему уютно, хотя ремонт ещё далёк от завершения. Полгода назад умер дедушка Игоря и оставил им эту трёшку по завещанию.
Вера помнила, как они впервые зашли сюда после похорон — старая мебель, обои из девяностых, тяжёлые, пыльные шторы. Но за эти месяцы она потихоньку преображала пространство.
По выходным клеила светлые обои в зале, покупала новые шторы на распродаже, расставляла цветы на подоконниках. Работала допоздна, уставала, но видеть результат было приятно.
— Верк, может, помочь что-нибудь? — Игорь заглянул на кухню, уже переодетый в чистую рубашку.
— Да всё уже готово. Неси бокалы на стол, скоро народ подтянется.
Игорь достал из серванта хрусталь — ещё дедушкин, старый, но красивый. Вера смотрела на мужа и думала, как же повезло старику с внуком. Игорь был рядом до самого конца — возил деда по врачам, помогал с покупками, просто сидел с ним по вечерам, когда тот уже почти не вставал с кровати.
А вот Алла, сестра Игоря, появилась только один раз — когда всем стало ясно, что дед уходит. Пыталась наладить контакт, говорила что-то про прощение и семью. Но дедушка был не из тех, кого можно провести. Он посмотрел на неё и спросил прямо:
— Ты всё ещё с этим своим Мироновым?
Алла растерялась, но кивнула.
— Тогда иди отсюда, — сказал дед спокойно. — Не нужно мне твоё лицемерие. Ты выбрала его, когда у него деньги были. Живи с этим выбором.
Вера тогда стояла в коридоре и слышала этот разговор. Алла вышла с красными глазами, хлопнула дверью. Больше не появлялась.
Дед не простил ей третьего мужа. Отец Миронова был известной личностью в городе — местный авторитет, отжимал чужие бизнесы, ставил на колени мелких предпринимателей. Все знали, откуда у него деньги. И когда Алла объявила, что выходит замуж за его сына, дед поставил ультиматум:
— Выбирай. Или семья, или этот бандит. С ним — ни копейки наследства не получишь.
Алла выбрала Миронова. Это был её третий брак — после двух неудачных попыток построить семью. От первого мужа остался сын, от второго — дочка лет восьми.
Родня Миронова смотрела на Аллу с плохо скрытым презрением — мол, кому она нужна, с детьми от разных отцов, да ещё и в третий раз под венец. Но тогда у Миронова были деньги, большая квартира, машины. Алла решила, что это её шанс.
А потом умер отец Миронова. И за четыре года сын умудрился профукать всё. Пил, играл, вкладывался в сомнительные проекты. Квартиры продали одну за другой, от былого богатства осталась крошечная однушка на окраине. Сам Миронов спился окончательно — родня еле-еле собрала деньги и отправила его в реабилитационный центр.
Алла осталась одна с двумя детьми в этой однушке. Но жить там оказалось невозможно — мать Миронова постоянно приходила, устраивала скандалы, обвиняла Аллу во всех бедах сына. Говорила, что это она его извела, что из-за неё он спился. Выгоняла из квартиры, хотя та была оформлена на Аллу.
В итоге Алла сбежала к своей матери — свекрови Веры — и теперь ютилась с детьми в проходной комнате. Маленькое пространство, где едва помещались раскладушка и детские вещи.
Мать Игоря держала небольшой магазинчик постельного белья, помогала дочери деньгами на продукты и одежду детям.
И свекровь поставила жёсткое условие: пока Алла остаётся в браке, будет поддержка. Разведёшься — всё, Миронов безработный, алиментов не дождёшься, останешься совсем без средств.
Замкнутый круг, из которого Алла не видела выхода.
В дверь позвонили. Первыми пришли друзья Игоря — Костя с женой Леной. Весёлые, с подарками и бутылкой вина. Потом подтянулись ещё двое коллег с работы. Все расселись за столом, Вера раскладывала салаты по тарелкам, наливала сок.
— Ну что, Игорёк, с днюхой тебя! — Костя поднял бокал. — Тридцать восемь — самый мужской расцвет, считай!
— Да уж, не двадцать, — усмехнулся Игорь, чокаясь с друзьями.
— Вера, у тебя тут так здорово стало, — вмешалась Лена, оглядывая комнату. — Прямо чувствуется, что здесь живёт настоящая хозяйка. Уютно как!
Вера улыбнулась. Ей было приятно слышать это. Она правда вкладывала душу в квартиру, хотела сделать её домом, а не просто жильём.
Снова звонок в дверь. Игорь пошёл открывать и вернулся с каким-то натянутым выражением лица:
— Алла пришла. С детьми.
Вера на секунду замерла, держа в руках миску с салатом. Они, конечно, пригласили золовку — для приличия по СМС, чтобы свекровь не обиделась. Но не думали, что та реально придёт. Алла последние пару лет вообще избегала семейных встреч, а если и появлялась — всегда с претензиями, упрёками, недовольством.
Алла вошла в зал, и Вера невольно отметила, как та изменилась. Уставшее лицо, дешёвая одежда, никакого макияжа. За ней — долговязый подросток-сын и маленькая девочка с большими грустными глазами. Алла кивнула гостям, села за стол, сухо поздравила брата с днём рождения.
Вера подала ей тарелку, налила компот детям. Какое-то время все ели, разговаривали о работе, о погоде, о новостях. Алла молчала, но Вера чувствовала её взгляд — золовка оглядывала квартиру, задерживала взгляд на новых шторах, на свежих обоях, на цветах в красивых горшках.
— Верочка, ты молодец, правда, — сказала Лена, допивая сок. — Так квартиру преобразила за полгода. Видно же, что здесь живёт человек, который любит свой дом.
И тут Алла не выдержала. Она отставила вилку и посмотрела на Веру с каким-то холодным превосходством:
— Ну ты, конечно, устроилась. Живёшь в квартире брата, прав у тебя на неё никаких. Если завтра выгонит — пойдёшь с чемоданами на улицу. Надо быть попроще, не зазнавайся — а то пристроилась тут и радуешься.
Повисла тишина. Гости замерли с вилками в руках, не зная, куда смотреть. Игорь побледнел, открыл рот, но не успел ничего сказать. Вера медленно положила салфетку на стол и посмотрела прямо на золовку. Внутри всё кипело, но говорила она спокойно, почти ласково:
— А ты где сейчас живёшь, Алла? Напомни мне, пожалуйста.
Алла дёрнулась.
— Это при чём тут я?
— При том самом. — Вера не повышала голос, но каждое слово звучало чётко и жёстко. — Ты живёшь у своей матери. В проходной комнате размером три на четыре метра. С двумя детьми от разных браков. После того как твой третий муж профукал всё отцовское наследство и спился в ноль.
— Ах ты, замолчи немедленно! — вскинулась Алла, но Вера продолжала, не обращая внимания на её крик:
— Ты терпишь унижения от семьи мужа, потому что без их денег тебе абсолютно некуда деться. Твоя свекровь приходит к тебе в твою же квартиру и выгоняет тебя оттуда, считая проходимкой и разорительницей. Помогает тебе только при условии, что ты не разведёшься с ал...коголиком — потому что иначе ты останешься вообще ни с чем.
Алла сжала губы до белизны, глаза наполнились слезами. Дети смотрели на мать испуганно.
— А я, — продолжала Вера спокойно, — живу в квартире, которую мой муж получил по официальному завещанию. Законно, через нотариуса. От деда, которого он любил и за которым ухаживал до последнего вздоха. От деда, который тебя лично выгнал из квартиры, когда ты пришла не попрощаться с умирающим, а выяснить, сколько тебе достанется наследства.
— Вера, давай не надо... — начал было Игорь, но она подняла руку, останавливая его.
— Нет, пусть договорим до конца. — Она не отводила взгляда от Аллы. — Так что если говорить о том, кто тут "устроился" — да, я не хозяйка этой квартиры по документам. Но у меня есть дом, в который я вложила силы и душу. У меня есть муж, который меня уважает. У меня есть куда гостей пригласить. А у тебя что есть, Алла? Раскладушка в проходной комнате и свекровь, которая открыто тебя презирает? Муж на реабилитации? Два ребёнка, которые видят, как их мать унижается ради копеек?
Алла резко встала, опрокинув стул. Схватила сумку дрожащими руками.
— Пошли отсюда, — бросила она детям, не глядя ни на кого. — Нам здесь делать нечего.
— Алла, ну посиди, не надо так, — попытался остановить её Игорь, вставая из-за стола. — Давайте спокойно поговорим... Дети хоть поедят торт...
— Спокойно? — Алла развернулась к нему, лицо покраснело от злости и обиды. — Ты отобрал у меня квартиру! Дед всю жизнь говорил, что разделит всё поровну между нами. А в итоге всё досталось тебе! Почему ты не поделился?
— Я ничего не отбирал, Алла, — устало сказал Игорь. — Дед сам принял решение. Потому что я был рядом, когда ему было плохо. А ты появилась только тогда, когда почувствовала, что скоро будет делиться наследство.
— Да пошёл ты со своей квартирой!
Алла схватила детей за руки и выскочила из квартиры. Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла в серванте.
Гости сидели в полном оцепенении. Потом Костя тихонько присвистнул и покачал головой:
— Вот это ты ей врезала, Верунь. Прямо до мурашек пробрало.
— Я не хотела при всех, — вздохнула Вера, чувствуя, как отпускает напряжение. — Но меня достала её наглость. Сама всю жизнь за деньгами бегала, мужей меняла как перчатки. А теперь ещё и меня жизни учить вздумала.
— Она всегда такая была, — тихо сказал Игорь, садясь обратно за стол. — Мама её всегда жалела, а дед видел насквозь. Говорил мне — Алла умеет только брать, а отдавать не научилась. Плохо воспитали.
Остаток вечера прошёл уже спокойнее. Гости старались не касаться неприятной темы, но Вера видела — все были на её стороне. Когда расходились, Костя шепнул Игорю на пороге:
— Слушай, жена у тебя огонь просто.
Поздно вечером, когда гости ушли и посуда была вымыта, Игорь обнял Веру на кухне. Прижал к себе крепко.
— Спасибо, — сказал он тихо. — За то, что не промолчала. За деда. За меня. За нас.
Вера прижалась к его плечу. Да, она не собственница этой квартиры по документам. Но это её дом — дом, в который она вложила душу и силы. И никто не имеет права называть её здесь чужой.
На следующий день утром позвонила свекровь. Голос был явно недовольный:
— Вера, что вчера было? Алла приехала вся в слезах, ничего толком объяснить не может.
— А что она вам рассказала? — спокойно спросила Вера.
— Что ты её унизила при всех гостях. Что выставила плохой матерью.
— Я просто ответила на её слова. Она назвала меня приживалкой в чужой квартире. При всех наших гостях. Я напомнила ей, где она сама живёт и на каких условиях. И указала ей её место.
Свекровь помолчала на другом конце трубки.
— Ну... она сгоряча, наверное. Ей сейчас и правда очень тяжело.
— Мне тоже нелегко, — ответила Вера твёрдо. — Я работаю с утра до вечера, делаю ремонт на свои деньги, веду дом. И я не собираюсь терпеть оскорбления от человека, который сам ни за что в жизни не отвечал и не отвечает.
— Ладно, я поняла тебя. Просто... постарайтесь с Аллой больше не пересекаться. Мне не нужны эти семейные скандалы.
А через неделю Лена, жена Кости, написала Вере в мессенджере:
"Слушай, я всем своим подружкам рассказала про твой ответ золовке. Они до сих пор обсуждают. Говорят — вот это не промолчала! Давай как-нибудь встретимся отдельно, хочу с тобой пообщаться нормально."
Вера улыбнулась, глядя в телефон. Значит, она была права. Иногда молчание — это не золото. Иногда нужно чётко поставить человека на место, чтобы он больше не позволял себе лишнего.
ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ