Найти в Дзене
Современный театр

Выпущенный в 2019 году Дмитрием Крымовым спектакль «Борис» стал настоящим хитом театральной Москвы

Выпущенный в 2019 году Дмитрием Крымовым спектакль «Борис» стал настоящим хитом театральной Москвы. В сценическом воссоздании режиссёра пушкинский «Борис Годунов» хоть и потерял значительное количество сцен, но, сохранив свою целостность, «оброс» новыми эпизодами, текстами, звучаниями. Произведения Бетховена, Штрауса, Таривердиева, Галича, того же Пушкина (вплоть до письма Татьяны Онегину) разрывают тонкое полотно времени, делая происходящее историей вечной, актуальной при любом строе и государстве. А вместе с тем добавляют действию некоей церемониальности: это и мальчик, играющий на рояле, и стихи — все до единого во имя того, кто «послан богом, до гроба ты хранитель мой» — и песни, и, конечно же, поклонение гробам. И в центре всего этого — сам Борис, который в исполнении Тимофея Трибунцева одновременно и жесток и жалок. Лжедмитрий же здесь более похож на миф, он находит своё телесное воплощение в мальчике-лицедее лишь в единственной сцене. Страшная сказка, в конце которой Василий Ш

Выпущенный в 2019 году Дмитрием Крымовым спектакль «Борис» стал настоящим хитом театральной Москвы.

В сценическом воссоздании режиссёра пушкинский «Борис Годунов» хоть и потерял значительное количество сцен, но, сохранив свою целостность, «оброс» новыми эпизодами, текстами, звучаниями. Произведения Бетховена, Штрауса, Таривердиева, Галича, того же Пушкина (вплоть до письма Татьяны Онегину) разрывают тонкое полотно времени, делая происходящее историей вечной, актуальной при любом строе и государстве. А вместе с тем добавляют действию некоей церемониальности: это и мальчик, играющий на рояле, и стихи — все до единого во имя того, кто «послан богом, до гроба ты хранитель мой» — и песни, и, конечно же, поклонение гробам.

И в центре всего этого — сам Борис, который в исполнении Тимофея Трибунцева одновременно и жесток и жалок. Лжедмитрий же здесь более похож на миф, он находит своё телесное воплощение в мальчике-лицедее лишь в единственной сцене. Страшная сказка, в конце которой Василий Шуйский, как дети зовут Деда Мороза, кричал в незримую даль его имя.

«Пушкин написал это хулиганство 200 лет назад, мы к нему привыкли, как привыкают к разбитому окну, — говорил Дмитрий Крымов накануне премьеры. — Оно уже не опасно, осколки уже не режутся и уже не дует. И через 200 лет эти осколки уже охраняют, это разбитое окно: ну как же — сам Пушкин разбил!.. Но через 200 лет, если это поставить так, как было написано, мне кажется, это уже не будет иметь остроты. За 200 лет все привыкали к этим осколкам. Нужно искать остроту в другом месте. Может быть, надо ещё раз разбить. Вот мне и хочется сохранить этот запал пушкинской остроты и хулиганство, именно хулиганство; он же недаром сказал, что поэзия должна быть глуповата. То есть свободна. Я хочу взять от Пушкина дух, но с его формой обращаться свободно».

Именно такие отношения режиссёра и автора во многом становятся главной причиной «вечности» текста — при этом неважно, написан ли он два столетия или лишь несколько десятилетий назад. Но что же в итоге определяет значимость пьесы: временная дистанция, смыслы, герои, авторский стиль? Ответ на этот вопрос вы получите на занятиях курса «20 главных русских пьес: театральный контекст».

-2