Прошло полтора века, а «Ойся, ты ойся» неожиданно обрела вторую жизнь. Песня из фольклора перешла в соцсети и на главные площадки страны.
Кульминацией же стал концерт Московского казачьего хора в Кремле в 2019 году. «Ойся» прозвучала как символ культурной дипломатии, объединив традицию и политический пафос. Иностранцы аплодировали стоя – а казаки гордо подпевали.
Однако это загадочное «Ойся» большинству так и остается просто неведомым словом, рифмой к «не бойся».
Удивительно, но слово «ойся» в припеве известной песни вовсе не придумка куплетиста на свадьбе. Это старое казачье прозвище вайнахов – чеченцев и ингушей.
Возникло оно от их боевых возгласов «хорса!» (позже – «асса!»), которые звучали при исполнении лезгинки. Для казака этот горловой крик стал узнаваемой меткой соседа и противника. И вот в песне он оборачивается шутливым обращением: «Ойся, ты ойся, ты меня не бойся, я тебя не трону – ты не беспокойся».
То есть тут как бы сразу заложен парадокс - и боевой возглас и приглашение замириться.
Историки уверены: песня родилась в XIX веке на реке Терек, во времена Кавказской войны.
В XVIII веке Россия создала на Тереке особое войско из переселенцев. Оно объединило донских, ногайских и других казаков. Они строили укрепления вдоль реки, сопровождали караваны и принимали участие в военных операциях против горских сообществ.
Местные станицы, с одной стороны, были пунктами обороны. А с другой - здесь происходил культурный обмен с чеченцами, ингушами, осетинами и дагестанцами.
Музыка же перекочевала из знаменитого «Танца Шамиля» – драматического плача и молитвы имама Шамиля, переходящего в бешеный пляс. Казаки услышали и подхватили мотив, но превратили его в молитву о мире: казак на горе молится о свободе, хлебе и соле, о том, чтобы семьи дождались мужей живыми.
Любопытная деталь – до конца XX века песня жила только в устной передаче. Лишь в 1998 году фольклорная группа «Братина» записала «Ойся» в станице Старопавловской. До этого – ни нот, ни звукозаписей, только память стариков. Спустя всего несколько лет песня стала казачьим гимном и вошла в репертуар хоров.
А лингвисты добавляют перчинку: «ойся» – это не просто клич. Это междометие «ой» с игривым суффиксом «-ся», издавна встречавшееся в разных славянских говорах. На Кубани слышали «ося», на Дону – «ицыа», а в других станицах – «уася». Каждая форма – как отпечаток местного диалекта, но смысл один: зов, обращение, шутливая перекличка. И в этом уже чувствуется народная живость.
Эта песня родилась в войне, но несла мир. Она превратила боевой крик в приглашение к доверию: «ты меня не бойся». Она стала уроком толерантности (настоящей, а не навязанной откуда-то свыше), где казаки и горцы переставали видеть друг в другеврагов. Она сохранила в куплетах простые истины – про хлеб и соль, про семью, про возвращение домой.