— Это что? — голос Елены прозвучал глухо, словно застрял где-то в горле, но в комнате отчётливо звенела тишина.
Она стояла у кухонного стола, в пальто, с сумкой через плечо, не успев даже снять сапоги. На столе лежали бумаги. Толстая пачка, аккуратно перевязанная синей лентой. А сверху — лист с печатью Росреестра.
Игорь поднял глаза от телефона, где только что писал кому-то сообщение, и ухмыльнулся — как человек, которого застали за чем-то неприятным, но он надеется проскочить на наглости.
— А, это… документы, — сказал он, вяло отмахнувшись. — Не переживай, я всё уладил.
Елена уставилась на штамп, на свою фамилию, которая вдруг показалась чужой, на жирную строку «Договор купли-продажи». И у неё в голове пронеслось: Нет. Нет, это сон. Ошибка. Я устала на работе, у меня глюки.
— Какие документы? — её голос дрожал, как тонкая стеклянная рюмка. — Что значит «уладил»?
Игорь встал, потянулся, будто речь шла о пустяке.
— Мы продали квартиру.
— Мы? — Елена резко подняла глаза. — Какое «мы»? Это моя квартира, Игорь! Моя!
— Ну перестань, — он усмехнулся, подойдя ближе и пытаясь поцеловать её в щёку. — Ты же знаешь, я всегда думаю о нас.
Она отшатнулась.
— Ты что сделал? — её пальцы вцепились в документы так, что бумага затрещала. — Это наследство от мамы. Единственное, что у меня осталось!
Игорь нахмурился, но голос его звучал спокойно, даже покровительственно:
— Лена, не заводись. Ты слишком эмоциональна. Я всё сделал ради нас. Ради семьи.
— Ради семьи? — она вскрикнула так, что стекло в шкафчике дрогнуло. — Или ради твоего брата-неудачника?
Его лицо перекосилось.
— Не трогай Антона, — процедил он. — Он в трудной ситуации. Я должен был помочь.
Елена засмеялась коротко, зло.
— Ах вот как? Значит, ты продал мою квартиру, чтобы закрыть его кредиты? Прекрасно. А меня ты спросить забыл? Или решил, что я — мебель в этой квартире?
— Ты несправедлива, — Игорь вспыхнул, сделал шаг к ней. — Я же хотел как лучше! Мы возьмём новую квартиру, побольше. У нас будут дети…
— Дети? — её голос дрогнул. — Ты думаешь, я рожу тебе детей после этого? После того, как ты украл у меня последнее, что связывало меня с мамой?
Он отшатнулся, будто его ударили.
— Не перегибай, Лена. Это всего лишь стены.
— Нет, — она прошептала, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы. — Это не стены. Это моя жизнь. Мои воспоминания. Ты продал не квартиру, Игорь. Ты продал моё доверие.
Они стояли друг против друга, как два противника на ринге. В комнате пахло жареной курицей — он явно собирался устроить «романтический ужин», чтобы отвлечь её. Теперь запах вызывал тошноту.
Елена резко отодвинула стул, взяла телефон и дрожащими руками начала искать номер юриста, с которым когда-то работала по бухгалтерии.
— Куда ты звонишь? — Игорь схватил её за руку.
— Отпусти! — закричала она, вырываясь. — Ты думаешь, я оставлю это просто так?
Он держал её крепко, пальцы впились в запястье.
— Лена, хватит! Ты же понимаешь, сделку не оспорить. Всё законно. Я позаботился.
— Законно? — она выкрикнула, словно ударом ножа. — Ты подделал мою подпись!
Игорь замер. Мгновение — и на лице мелькнуло что-то похожее на растерянность, но тут же сменилось привычной наглостью.
— У тебя слишком богатое воображение, — сказал он холодно. — Лучше подумай, как мы будем жить дальше.
Елена посмотрела на него и вдруг поняла: перед ней стоит не муж. Перед ней стоит чужой человек. Чужой — и опасный.
— Жить дальше? — прошептала она. — Мы больше не семья, Игорь.
Он усмехнулся, но в глазах мелькнуло раздражение.
— Посмотрим, — сказал он. — У тебя нет вариантов.
Она резко выдернула руку, схватила документы и побежала в спальню. Сердце колотилось так, что казалось — сейчас выпрыгнет из груди. В голове гремела только одна мысль: Это война.
Телефон звенел настойчиво, будто сам понимал, что сейчас на кону не просто деньги, а человеческая жизнь, раздавленная предательством. Елена сидела на краю кровати, держа в руках документы, и слушала гудки. Наконец, на том конце раздался усталый, но уверенный голос.
— Да, слушаю, — откликнулся Павел Викторович, юрист, с которым она когда-то работала.
— Павел, это Елена… — она сглотнула комок в горле. — Мне срочно нужна помощь.
— Лена? Давно тебя не слышал. Что случилось?
Она замолчала, и только хриплый выдох прорвался наружу.
— Муж… — слова застряли, пришлось заставить себя их выдавить. — Муж продал мою квартиру. Подделал доверенность.
На том конце стало тихо. Потом юрист хмыкнул сдержанно:
— Ну, с Игорем у тебя, как я помню, всегда были… своеобразные отношения. Где встречаемся?
— Завтра. Утром.
— Хорошо. Документы все возьми. И держи себя в руках.
Держи себя в руках. Легко сказать.
Елена опустила трубку и уставилась на пачку бумаг. Чужие подписи, печати, строки, написанные сухим юридическим языком, словно смеялись ей в лицо.
Игорь стоял в дверях спальни, облокотившись о косяк.
— Ну что? — сказал он тоном, будто речь шла о том, что в магазине закончился его любимый сыр. — Позвонила адвокату?
Елена медленно подняла голову.
— А ты что хотел? Чтобы я молча наблюдала, как ты выбросил в мусор двадцать лет моей жизни?
Он усмехнулся.
— Двадцать лет? Ты, как всегда, драматизируешь. Сколько мы вместе? Пять? Шесть?
— А квартира? — её голос сорвался. — Это мамино! Её руки всё здесь — на каждой полке, в каждом углу! Тут запах её духов до сих пор…
— Да перестань, Лена, — он резко махнул рукой. — Не будь сентиментальной дурочкой. Ты что, собиралась жить в этой хрущёвке до пенсии?
— Лучше в этой «хрущёвке», чем с тобой, — прошипела она.
Он сделал шаг вперёд, глаза сузились.
— Осторожнее со словами.
— Что? Ты меня ударишь теперь? — Елена горько рассмеялась. — Давай, Игорь! Это будет логично. Продал квартиру, можешь и жену добить.
Он остановился, сжал кулаки, но потом резко развернулся и ушёл на кухню. Слышно было, как он со злостью швырнул тарелку в раковину.
Елена закрыла глаза. Сердце билось так, что шумело в ушах. Она вспомнила маму — тёплые ладони, запах выпечки, спокойный голос: Леночка, никогда не доверяй людям на сто процентов. Даже самым близким. У каждого свой интерес.
И только теперь она поняла, что мама была права.
Утром всё было словно в тумане. Елена встала рано, собрала документы, сунула их в сумку. Игорь делал вид, что читает газету, но каждую секунду следил за ней.
— Ты куда? — спросил он, не поднимая глаз.
— На работу, — холодно ответила она.
— С документами? — саркастически приподнял бровь.
Она посмотрела на него с таким презрением, что у него дрогнула рука, сжимавшая кружку.
— Ты мне больше не муж. Ты мне враг.
И ушла, хлопнув дверью.
Павел Викторович встретил её в офисе. Человек обстоятельный, в костюме, с аккуратными усами и вечным стаканом чёрного кофе на столе. Он просмотрел документы, вздохнул.
— Плохо дело. Подпись действительно поддельная. Но сделка прошла регистрацию в Росреестре, а это значит — теперь доказывать подлог через экспертизу. Долго.
— Но ведь можно? — в голосе Елены прозвучала надежда.
— Можно, но квартира уже перепродана. Деньги, скорее всего, тоже разошлись.
Она уткнулась в ладони.
— Как я могла быть такой слепой…
— Не кори себя, — Павел покачал головой. — Тут любой поверил бы мужу. Но ты не сдавайся. Мы будем биться.
Елена подняла голову. В глазах — слёзы и ледяная решимость одновременно.
— Я не прощу его. Никогда.
Вечером дома разгорелся новый скандал.
— Ты реально пошла к адвокату? — Игорь налетел на неё в коридоре.
— Да, — спокойно ответила она. — И буду идти до конца.
— Лена, ну ты с ума сошла! — он закатил глаза. — Мы могли начать новую жизнь, а ты опять со своими истериками!
— Новую жизнь? — её голос сорвался на крик. — На мои деньги? За счёт моей квартиры? Ты меня не женой считал, а банкоматом с функцией стирки!
— Да прекрати! — рявкнул он. — Я же думал о нас!
— Нет, Игорь. Ты думал только о себе и своём братце.
Они стояли лицом к лицу. И в этот момент Елена вдруг поняла, что страха больше нет. Есть только ярость.
— Мы разведёмся, — сказала она тихо, но твёрдо. — И я сделаю всё, чтобы ты пожалел об этом.
Он усмехнулся.
— Думаешь, тебя кто-то поддержит? Твои соседи, может? Они всегда смеялись, что ты слишком правильная.
— А ты всегда был слишком наглый, — парировала она. — Видишь, у каждого своя репутация.
Игорь сжал зубы. В глазах мелькнуло что-то похожее на страх — но он тут же спрятал его за насмешкой.
— Посмотрим, кто из нас сильнее.
Елена взяла пальто, прошла мимо него и, не оборачиваясь, сказала:
— Я уже сильнее. Потому что я одна. А ты без чужих денег — никто.
Через месяц был суд. Экспертиза подтвердила: подпись в доверенности поддельная. Сделку отменить не удалось, но часть суммы, которую Игорь получил, суд обязал вернуть.
Он сидел на скамье подсудимых, злой, потный, и пытался оправдаться:
— Я хотел, как лучше! Ради семьи!
Елена смотрела на него холодным взглядом.
— Нет, Игорь. Ты хотел только ради себя.
Развод был громким, с разделом бытовых мелочей, с мелочными ссорами о том, кому достанется кофеварка. Игорь уходил, хлопая дверями, бранясь, а Елена стояла и думала: Зачем я столько лет верила этому человеку?
И только когда он ушёл окончательно, наступила тишина. Настоящая. Свободная.
Она купила маленькую студию в другом районе. Там пахло краской и новой мебелью, а не мамиными воспоминаниями. Но главное — там не было Игоря.
Елена поставила чашку кофе на подоконник, посмотрела на закат и вдруг улыбнулась.
— Теперь я знаю цену доверию, — сказала она вслух. — И она не продаётся.
Финал.