— Мам, познакомься — это Виктор.
В дверях стоял мужчина лет пятидесяти. Седые виски, знакомые карие глаза, та же улыбка, которая когда-то сводила меня с ума.
Время остановилось.
— Очень приятно, — сказал он, протягивая руку.
Голос изменился — стал глубже, солиднее. Но интонации остались прежние.
— Виктория Павловна, — представилась я, пожимая его ладонь.
Никакого узнавания в его глазах. Тридцать лет — срок приличный. Я изменилась кардинально.
— Проходите, садитесь, — сказала я механически.
Оленька сияла от счастья.
— Мам, Витя такой замечательный! Работает архитектором, у него собственное бюро!
— Оля преувеличивает, — скромно улыбнулся Виктор. — Бюро небольшое, но своё.
Тот же жест — поправляет несуществующий галстук, когда смущается.
— Как познакомились? — спросила я, наливая чай.
— В театре, — ответила дочь. — В антракте столкнулись. Витя извинялся так мило!
— Наступил на ногу, — засмеялся он. — До сих пор стыдно.
— А я подумала — наконец-то интеллигентный мужчина!
Мне хотелось кричать: «Интеллигентный! Он бросил беременную девушку и уехал в другой город!»
Но я молчала.
— Расскажите о себе, Виктор, — попросила я.
— Что рассказать... Родился в Ростове, учился в Москве. Работал в разных городах.
— А семья?
— Был женат. Развёлся года четыре назад.
— Дети есть?
Виктор помрачнел.
— К сожалению, нет. Жена не хотела детей.
Не хотела... А меня бросил, когда узнал о беременности.
— А сколько вам лет? — продолжала я допрос.
— Пятьдесят два.
Значит, мне было девятнадцать, ему двадцать два. Молодые, глупые.
— Мам, — вмешалась Оля, — что это за допрос?
— Хочу узнать человека, за которого выходит моя дочь.
— Это правильно, — согласился Виктор. — Я бы на вашем месте тоже расспрашивал.
Вежливый, понимающий. Таким он был и тридцать лет назад. До того дня, когда я сказала: «Витя, я беременна».
— А вы, Виктория Павловна, всегда жили в Москве?
— Нет. Переехала тридцать лет назад из Ростова.
Он вздрогнул. В глазах мелькнуло что-то похожее на узнавание.
— Из Ростова? — переспросил он. — А в каком районе жили?
— В центре. Улица Пушкинская.
Теперь он точно меня вспомнил. Мы жили в соседних домах.
— Интересное совпадение, — сказал он осторожно.
— Очень интересное.
Оля ничего не замечала. Рассказывала о свадебных планах, о платье, о ресторане.
— Мам, ты такая молчаливая. Витя тебе не нравится?
— Нравится, — солгала я. — Просто устала на работе.
— Может, отдохнёте? — предложил Виктор. — Мы можем прийти в другой раз.
— Не нужно. Давайте всё обсудим сейчас.
— Что именно? — спросила дочь.
— Свадьбу. Когда планируете?
— Через три месяца, — ответил Виктор. — Если вы не возражаете.
Возражаю! Хочется крикнуть. Ты бросил меня тридцать лет назад! Исчез без объяснений!
— Не возражаю, — сказала я.
После их ухода я села в кресло и заплакала. Впервые за много лет.
Тридцать лет назад...
Мы встречались полгода. Витя учился на последнем курсе архитектурного, я работала продавцом в книжном магазине.
Он был красивый, умный, с большими планами на жизнь. Я — простая девчонка из рабочей семьи.
— Вика, я хочу строить красивые здания, — мечтал он. — Чтобы люди радовались, глядя на них.
— Будешь строить, — верила я. — У тебя талант.
— А ты будешь меня ждать?
— Буду. Всегда.
В мае он защищал диплом. В июне должен был устроиться на работу в местный институт.
В июле я поняла, что беременна.
Тест показал две полоски. Я смотрела на них и плакала от счастья.
— Витя, у меня новость, — сказала я вечером.
— Какая?
— Важная. Я беременна.
Он побледнел.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— А может, ошибка?
— Нет ошибки.
Витя молчал долго.
— Что будем делать? — спросил наконец.
— Рожать, — ответила я. — Женимся, заведём семью.
— Вика, я не готов...
— К чему не готов?
— К семье. К ребёнку. К ответственности.
— Но мы же любим друг друга...
— Любим. Но любовь и семья — разные вещи.
— Витя, о чём ты говоришь?
— Я хочу сначала встать на ноги. Сделать карьеру. А потом уже семью заводить.
— А ребёнок?
— Ну... может, пока рано?
Я поняла, что он предлагает аборт.
— Рано? Мне девятнадцать, тебе двадцать два! Когда не рано?
— Когда буду зарабатывать нормально.
— А пока что — убить ребёнка?
— Не убить! Просто отложить...
— Витя, ты слышишь себя?
Он встал, прошёлся по комнате.
— Вика, пойми — я не могу сейчас жениться. У меня планы, цели...
— А я в эти планы не вписываюсь?
— Вписываешься. Но позже.
— Когда позже?
— Года через три-четыре.
— А ребёнок?
— К тому времени родим другого.
Я смотрела на него и не узнавала. Где мой нежный, заботливый Витя?
— Значит, этого ребёнка ты не хочешь?
— Не в этот момент жизни, — ответил он тихо.
— Понятно.
Я встала и пошла к двери.
— Вика, куда ты?
— Домой. Подумать.
— О чём думать?
— О том, нужен ли мне мужчина, который не хочет моего ребёнка.
— Не моего! Нашего!
— Если бы нашего, ты бы не предлагал аборт.
Дома я проплакала всю ночь. Утром пошла к маме.
— Мам, я беременна.
— От Виктора?
— От него.
— А он что говорит?
— Предлагает избавиться.
Мама обняла меня.
— Решай сама, дочка. Я поддержу любое решение.
— Хочу рожать.
— Тогда рожай.
— А как жить? На что?
— Что-нибудь придумаем.
Три дня я не выходила на связь с Витей. На четвёртый он пришёл сам.
— Вика, я думал...
— И что надумал?
— Может, мы поженимся. Попробуем.
— Попробуем?
— Ну... посмотрим, как получится.
— Витя, семья — это не эксперимент.
— Я знаю. Но другого выхода не вижу.
— Есть выход.
— Какой?
— Ты живёшь своей жизнью, я — своей.
— А ребёнок?
— Мой ребёнок. Моя ответственность.
— Но ведь и мой тоже...
— Нет. Свою ответственность ты снял.
Витя сел на диван, закрыл лицо руками.
— Вика, я запутался. Не знаю, что правильно.
— Я знаю. Правильно — хотеть своего ребёнка.
— Хочу... но боюсь.
— Чего боишься?
— Что не справлюсь. Что не смогу обеспечить.
— А я не боюсь?
— Боишься?
— Ужасно боюсь. Но не боюсь любить.
Он поднял голову.
— Что это значит?
— Это значит, что я уже люблю нашего ребёнка. А ты пока нет.
— Откуда знаешь?
— Потому что любящий человек не предлагает аборт.
Витя встал.
— Мне нужно время подумать.
— Бери сколько надо.
Он ушёл. Я больше его не видела.
Через неделю соседка сказала:
— А твой Виктор в Питер уехал. Вчера машину грузили.
— В Питер?
— Ага. Говорит, работу там нашёл.
Он сбежал. Просто сбежал, не попрощавшись.
Я родила Олю в феврале. Одна, без мужа, без отца ребёнка.
Мама помогала как могла. Работала в две смены, чтобы прокормить нас троих.
Когда Оле исполнилось два года, мы переехали в Москву. Мама устроилась швеёй на фабрику, я — секретарём в строительную фирму.
— Мам, а где мой папа? — спрашивала Оля, когда подросла.
— Далеко, — отвечала я.
— А почему он не приезжает?
— Не может.
— Почему не может?
— У него другая жизнь.
Другая жизнь... Интересно, какой она была? Успешной? Счастливой?
Теперь я знала ответ. Карьера состоялась, а личная жизнь — нет. Справедливо.
На следующий день Оля пришла домой расстроенная.
— Мам, с Витей что-то не то.
— Что случилось?
— Он странно себя ведёт. Задумчивый какой-то.
— Может, на работе проблемы?
— Не знаю. Спрашиваю — отвечает односложно.
Я понимала, в чём дело. Виктор меня вспомнил и мучается.
— Оля, а ты его любишь?
— Очень! Он такой надёжный, заботливый...
Заботливый... Если бы она знала.
— А он тебя?
— Говорит, что любит. Но вчера был какой-то отстранённый.
— Поговори с ним откровенно.
— Поговорю.
Вечером позвонил Виктор.
— Виктория Павловна, можно с вами встретиться?
— Зачем?
— Поговорить. Наедине.
— О чём?
— Вы знаете о чём.
— Знаю. Где встретимся?
— В парке рядом с вашим домом. Через час.
Я пришла первой. Виктор появился минут через десять.
— Вика... — сказал он тихо.
— Виктория Павловна, — поправила я.
— Прости. Виктория Павловна.
— О чём хотели поговорить?
— О том, что произошло тридцать лет назад.
— А что произошло?
— Ты беременна была... от меня...
— Была.
— А что с ребёнком?
Я посмотрела на него внимательно.
— А вам это зачем знать?
— Просто... интересно.
— Интересно? Тридцать лет не было интересно, а сейчас вдруг стало?
Виктор опустил голову.
— Вика... Виктория Павловна... я был молодой, глупый...
— Были.
— Испугался ответственности.
— Испугались.
— Поступил как подлец.
— Поступили.
— Можешь меня простить?
— Простила давно. Ради собственного спокойствия.
— А ребёнок?
— Какой ребёнок?
— Который был...
— Вы о чём? Вы же предлагали аборт.
Виктор побледнел.
— Ты сделала аборт?
— А что я должна была делать? Рожать от мужчины, который сбежал?
— Я не сбегал! Я работу искал!
— В других городах?
— В Питере предложили хорошую должность...
— И вы уехали, не попрощавшись.
— Думал, так лучше...
— Для кого лучше?
— Для всех. Я же не был готов к семье.
— Зато теперь готовы. В пятьдесят два года.
Виктор сел на скамейку.
— Виктория Павловна, что с ребёнком?
— Забудьте о ребёнке.
— Не могу забыть!
— Тридцать лет могли, а теперь не можете?
— Тогда был идиотом!
— Были. Что изменилось?
— Я повзрослел, понял...
— Что поняли?
— Что главное в жизни не карьера, а семья.
— Очень своевременное прозрение.
— Виктория Павловна, я хочу знать правду!
— Какую правду?
— Что случилось с нашим ребёнком!
Я встала со скамейки.
— Наш ребёнок собирается за вас замуж.
Виктор замер.
— Что?
— Оля — ваша дочь.
— Не может быть...
— Может. Родилась в феврале. Считайте сами.
— Оля... моя дочь?
— Ваша.
— Но она же... она же хочет за меня замуж!
— Хочет. Потому что не знает, кто вы.
Виктор схватился за голову.
— Господи... что же делать?
— Не знаю. Это ваши проблемы.
— Мои? А как же ты... вы?
— Мои проблемы кончились тридцать лет назад, когда вы исчезли.
— Но сейчас... как быть сейчас?
— Сейчас вы сами решайте, что делать со своей жизнью.
— Виктория Павловна... а Оля знает?
— О чём?
— Что я её отец?
— Конечно, нет. Она думает, что её отец умер.
Виктор вскочил с скамейки.
— Умер?! Зачем ты ей сказала?!
— А что я должна была сказать? Что папа сбежал, узнав о беременности?
— Но ведь это неправда!
— Правда. С моей точки зрения, вы умерли в тот день, когда уехали.
— Я искал работу!
— Тридцать лет искали?
Виктор сел обратно.
— Нет. Первые годы думал о вас. Хотел найти...
— Но не нашли.
— Не знал, как подойти. Что сказать.
— А потом?
— Потом женился. Жил другой жизнью.
— А теперь эта жизнь пересеклась с нашей.
— Что мне делать, Виктория Павловна?
— Рассказать Оле правду.
— Какую правду?
— Что вы её отец.
— Она же меня возненавидит!
— Возможно.
— А если не поверит?
— У неё есть ваши глаза, ваша улыбка. Поверит.
Виктор закрыл лицо руками.
— Я не могу... не могу ей сказать...
— Тогда уезжайте. Как тридцать лет назад.
— Не могу уехать! Она меня любит!
— Дочь не может любить отца как мужчину.
— Она не знает, что я отец!
— Теперь знаете вы.
Виктор встал и начал ходить по дорожке.
— Это кошмар... кошмар...
— Для кого кошмар?
— Для всех! Для неё, для меня, для вас!
— Для меня не кошмар. Для меня справедливость.
— Какая справедливость?
— Вы тридцать лет назад сделали выбор. Теперь пожинаете плоды.
— Я же не знал!
— Знали. Знали, что бросаете беременную женщину.
— Но не знал, что она родит!
— А должны были поинтересоваться.
Виктор остановился передо мной.
— Виктория Павловна, что вы хотите от меня?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Тогда зачем рассказали?
— Потому что дочь имеет право знать правду об отце.
— Даже такую?
— Любую.
— А если она не простит?
— Это её право.
— А если простит, но откажется от свадьбы?
— Тоже её право.
— А если захочет наладить отношения?
— И это её право.
Виктор сел на скамейку рядом со мной.
— Вы меня ненавидите?
— Нет.
— Не верю.
— Ненависть — слишком сильное чувство. У меня на неё не хватило сил.
— А что чувствуете?
— Ничего. Пустоту.
— Виктория Павловна... а если бы тогда, тридцать лет назад, я не уехал?
— Что — если?
— Мы были бы счастливы?
Я подумала.
— Не знаю. Возможно, да. А возможно, вы бы всю жизнь упрекали меня в разрушенной карьере.
— Не упрекал бы!
— Откуда знаете?
— Чувствую.
— Тридцать лет назад вы тоже чувствовали. Что не готовы к семье.
— Был дурак.
— Были. Но время не вернуть.
Виктор встал.
— Когда скажете Оле?
— Не скажу. Скажете вы.
— Я?!
— Вы её отец. Вам и рассказывать.
— Но как... что говорить?
— Говорите как есть. Встречались с её матерью, бросили, когда она забеременела.
— Это звучит ужасно...
— Потому что так и было.
— А если она меня прогонит?
— Прогонит — значит, так надо.
— А если попросит остаться в её жизни как отец?
— Останетесь.
— А если захочет, чтобы мы с вами...
— Что?
— Ну... попытались наладить отношения...
Я посмотрела на него с удивлением.
— Виктор, вы о чём?
— О том, что мы... что у нас когда-то было...
— Было и прошло.
— Но ведь дочь общая...
— Дочь — это не повод возвращать прошлое.
— А любовь?
— Какая любовь?
— Которая была между нами...
— Виктор, той любви не существует уже тридцать лет.
— А если попробовать...
— Что попробовать?
— Начать сначала.
Я встала с скамейки.
— Мне пора домой.
— Виктория Павловна, подождите!
— Что ещё?
— Когда будете говорить с Олей?
— Завтра. После работы.
— А можно... можно мне быть рядом?
— Зачем?
— Хочу сам ей объяснить.
— Как хотите.
— Спасибо.
— Не за что.
Дома я долго сидела на кухне, пила чай и думала.
Тридцать лет... Половина жизни прошла. Оля выросла умной, красивой девушкой. У меня интересная работа, надёжные друзья.
А у него что? Разводы, одиночество, неудачи в личной жизни.
Справедливость восторжествовала.
Но почему-то радости не было. Была только усталость.
Оля пришла поздно, около одиннадцати.
— Мам, ты не спишь?
— Не сплю. Как дела?
— Плохо. С Витей совсем не понимаю, что происходит.
— Что он говорит?
— Ничего конкретного. Твердит, что нужно поговорить о серьёзных вещах.
— Поговори.
— Завтра встречаемся. Мам, а что если он передумал жениться?
— Не знаю, дочка.
— А ты что думаешь о нём?
— Думаю, что он хороший человек, но...
— Но что?
— Но у него есть тайны.
— Какие тайны?
— Завтра узнаешь.
На следующий день я весь день не могла сосредоточиться на работе. Думала, как Оля переживёт правду.
Домой пришла в шесть. Дочери ещё не было.
В семь позвонила Оля.
— Мам, я у Вити. Мы... мы говорили...
— И что?
— Он рассказал мне... он рассказал про вас...
— Понятно.
— Мам, это правда? Он мой отец?
— Правда.
— Господи... как же так получилось?
— Жизнь, дочка. Иногда она преподносит сюрпризы.
— Мам, можно я не приду домой? Мне нужно подумать.
— Конечно. Где будешь?
— У подруги переночую.
— Хорошо.
— Мам... ты не злишься?
— На что злиться?
— На то, что я его полюбила...
— Оля, ты не виновата. Ты не знала.
— А он?
— Он тоже не знал. До вчерашнего дня.
— Мам, что теперь будет?
— Не знаю, дочка. Решать тебе.
— Как решать? Я же его любила!
— Любила как мужчину. Теперь знаешь, что он отец.
— И что мне с этим делать?
— Что чувствуешь, то и делай.
Оля помолчала.
— Мам, а ты его простила?
— Да.
— За что простила?
— За то, что бросил меня беременную.
— А он просил прощения?
— Просил.
— И что ты ответила?
— Что простила давно.
— А он... он хочет быть моим отцом?
— Спроси у него.
— Я спрашивала. Он говорит, что хочет. Но не знает, имеет ли право.
— Право есть у каждого отца.
— Даже у такого?
— У любого.
Оля снова замолчала.
— Мам, я его ненавижу и жалею одновременно.
— Это нормально.
— Ненавижу за то, что бросил тебя. И жалею, потому что он старый и одинокий.
— Оля, не принимай решения сгоряча.
— А когда принимать?
— Когда будешь готова.
— Мам... а если я захочу общаться с ним как с отцом?
— Будешь общаться.
— А ты не против?
— Это твоё решение.
— А если не захочу?
— Тоже твоё право.
— Мам, как ты могла тридцать лет молчать?
— А что рассказывать? Что папа струсил и сбежал?
— Лучше правду, чем ложь.
— Тогда ты была маленькая. Не поняла бы.
— А когда выросла?
— Когда выросла, уже привыкла к версии об умершем отце.
Оля вздохнула.
— Мам, а он спрашивал про меня? Все эти годы?
— Спроси у него сама.
— Я спрашивала. Он сказал, что думал, но не искал.
— Тогда ты получила ответ.
— Получила. Мам, я иду домой.
— Иди. Поговорим спокойно.
Оля пришла через час. Заплаканная, растерянная.
— Мам, обними меня.
Я обняла дочь, как в детстве.
— Тяжело?
— Очень. Я не знаю, что чувствую.
— Расскажи.
— С одной стороны, злюсь на него за то, что бросил тебя. С другой — понимаю, что он был молодой, испугался.
— И что решила?
— Дать ему шанс.
— Какой шанс?
— Попробовать быть отцом.
— А как же отношения?
— Какие отношения?
— Мужчина и женщина.
— Их больше нет. Не может быть.
— Уверена?
— Мам, он мой отец! Как я могла его любить?!
— Не могла. Ты не знала.
— Но ведь любила же!
— Любила незнакомого мужчину. А отца только узнаёшь.
Оля села в кресло.
— Мам, а он хочет с тобой встречаться?
— Не знаю. Не спрашивала.
— А если захочет?
— Оля, зачем эти вопросы?
— Я видела, как он на тебя смотрит.
— Как?
— С виной. И с надеждой.
— На что надеждой?
— Что ты его простишь не только словами, но и сердцем.
— Сердце давно простило. Иначе болело бы до сих пор.
— А любовь?
— Какая любовь?
— К нему.
— Оля, той любви нет уже тридцать лет.
— А новая может появиться?
Я посмотрела на дочь внимательно.
— Оля, что ты хочешь услышать?
— Правду.
— Правда в том, что я его не ненавижу. Но и не люблю.
— А что чувствуешь?
— Равнодушие.
— А если он попросит дать ему шанс?
— На что?
— На отношения с тобой.
— Зачем мне эти отношения?
— Не знаю. Может, для полноты семьи?
— Оля, семью создают из любви, а не из чувства долга.
— А если любовь вернётся?
— Не вернётся.
— Откуда знаешь?
— Потому что я другая. И он другой.
— А вдруг эти другие подойдут друг другу?
Я встала с дивана.
— Дочка, хватит фантазировать. Решай, что делать с отцом, а мою жизнь оставь в покое.
— Хорошо, мам. Прости.
Через неделю Оля сказала:
— Мам, я встречалась с Витей... с папой. Мы поговорили по душам.
— И что решили?
— Он будет моим отцом. Если я разрешу.
— Разрешишь?
— Разрешу. Попробуем.
— А свадьба?
— Какая свадьба? Мам, о чём ты?
— Ну вы же собирались жениться...
— Мы собирались, когда я не знала, кто он. Теперь знаю.
— И что теперь?
— Теперь он мой папа. Поздний, но папа.
— А любовь?
— Прошла. В ту же секунду, как узнала правду.
— Быстро прошла.
— Она и была ненастоящая. Настоящая дочерняя любовь только зарождается.
— Хорошо, что так думаешь.
— Мам, а ты встретишься с ним?
— Зачем?
— Он хочет извиниться перед тобой. Официально.
— Он уже извинялся.
— Хочет ещё раз. При мне.
— Оля, не нужно.
— Мам, пожалуйста. Для меня.
Встреча состоялась через два дня. Пришёл Виктор с букетом цветов.
— Виктория Павловна, примите.
— Зачем?
— Хочу извиниться перед вами в присутствии дочери.
— Виктор, мы уже говорили на эту тему.
— Говорили. Но я хочу, чтобы Оля услышала.
Он повернулся к дочери.
— Оля, я был подлецом. Бросил твою маму, когда она нуждалась в поддержке.
— Папа, не нужно...
— Нужно. Я хочу, чтобы ты знала — твоя мама святая женщина. Она вырастила тебя одна, дала образование, воспитала.
— Знаю.
— А я тридцать лет прожил эгоистом. Думал только о себе.
Виктор повернулся ко мне.
— Виктория Павловна, можете ли вы меня простить?
— Я же говорила — простила.
— А можете ли дать мне шанс на искупление?
— Какое искупление?
— Хочу помочь Оле. Материально, морально.
— Это решать ей.
— А вам... вам могу ли чем-то помочь?
— Мне ничего не нужно.
— Ничего?
— Ничего.
Виктор сел в кресло.
— Виктория Павловна, я понимаю, что поступил ужасно.
— Понимаете. И что дальше?
— Дальше... дальше хочу исправить ошибки.
— Прошлое не исправить.
— А будущее?
— Какое будущее?
— Наше. Общее.
Оля встала.
— Папа, о чём ты говоришь?
— О том, что хочу быть рядом. С тобой. И с мамой.
— Со мной — понятно. А при чём тут мама?
— Оля, мы с ней... у нас была любовь...
— Была, — вмешалась я. — Тридцать лет назад.
— А сейчас может быть снова!
— Виктор, не может.
— Почему?
— Потому что я не хочу.
— А если бы хотели?
— Но не хочу же.
— А если бы я сумел доказать...
— Что доказать?
— Что изменился. Что стал другим.
— Виктор, мне не нужен другой. Мне никто не нужен.
— Но ведь одной тяжело...
— Не тяжело. Привыкла.
— А Оля хочет полную семью!
Дочь посмотрела на отца с удивлением.
— Папа, с чего ты взял?
— Ну... все дети хотят, чтобы родители были вместе...
— Взрослые дети хотят, чтобы родители были счастливы. По отдельности или вместе — неважно.
— А ты была бы не против, если бы мы с мамой...
— Папа, стоп! — Оля подняла руку. — Мама права. Прошлое не вернёшь.
— Но можно построить новое!
— На обломках старого? — спросила я.
— На фундаменте любви!
— Какой любви? Моя закончилась тридцать лет назад.
— А моя нет!
Я посмотрела на него внимательно.
— Ваша любовь закончилась в тот день, когда вы предложили аборт.
— Не закончилась! Я всегда помнил о тебе!
— Помнили, но не искали.
— Искал! Просто не знал, как подойти!
— Тридцать лет не знали?
Виктор замолчал.
— Мам, — сказала Оля, — может, действительно стоит попробовать?
— Что попробовать?
— Дать ему шанс.
— На что?
— На доказательство того, что он изменился.
— Оля, зачем мне это нужно?
— Для полноты жизни.
— Моя жизнь и так полная.
— А его?
— Его жизнь — его проблемы.
Виктор встал с кресла.
— Виктория Павловна, я понимаю ваше недоверие.
— Понимаете.
— И принимаю его как заслуженное.
— Разумно.
— Но прошу — дайте мне возможность показать, что я стал лучше.
— Показывайте Оле. Будьте ей хорошим отцом.
— Буду! Но и вам хочу доказать...
— Мне не нужны ваши доказательства.
— Нужны! Потому что без вашего прощения я не смогу простить себя!
— Я же простила.
— Словами простили. А сердцем?
Я встала.
— Виктор, идите домой. Подумайте над тем, что хотите от жизни.
— Хочу семью!
— У вас есть дочь.
— Хочу жену!
— Найдите себе жену.
— Не хочу другую! Хочу вас!
— Меня уже не существует. Та девятнадцатилетняя Вика умерла тридцать лет назад.
— А кто тогда стоит передо мной?
— Другой человек. С другой жизнью.
— Но я люблю этого другого человека!
— Виктор, вы меня три дня знаете.
— Знаю всю жизнь!
— Знали девочку. А женщину не знаете.
Оля встала между нами.
— Хватит! Вы говорите как дети!
— Дочка, мы не говорим как дети, — сказала я. — Твой отец просто не хочет принять реальность.
— А ты не хочешь дать ему шанс, — возразила Оля.
— На что дать шанс?
— На искупление. На новые отношения.
— Мне не нужны новые отношения.
— А ему нужны.
— Это его проблемы.
— Мам, ты жестокая.
Я посмотрела на дочь с удивлением.
— Жестокая?
— Да. Он раскаивается, а ты не прощаешь.
— Я простила!
— Не простила. Иначе дала бы ему шанс.
— Какой шанс? На что?
— На то, чтобы стать тебе хорошим мужем.
— Оля, я не хочу мужа!
— Почему не хочешь?
— Потому что прекрасно живу одна!
— Одной жить скучно.
— Мне не скучно.
— А ему? — Оля показала на отца.
— А при чём тут он?
— При том, что он тоже одинок. И тоже страдает.
— Оля, хватит меня уговаривать!
— Мам, я просто хочу, чтобы вы оба были счастливы!
— Я и так счастлива!
— А он?
Я посмотрела на Виктора. Он сидел в кресле, опустив голову.
— Виктор, вы счастливы?
— Нет, — ответил он тихо.
— А чего вам не хватает для счастья?
— Семьи.
— У вас есть дочь.
— Этого мало.
— А что ещё нужно?
— Любимая женщина рядом.
— Найдите.
— Я нашёл.
— Кого?
— Вас.
Я вздохнула.
— Виктор, вы нашли не меня. Вы нашли воспоминания о девушке, которая была тридцать лет назад.
— Нет. Я нашёл женщину, которая вырастила прекрасную дочь. Умную, добрую, справедливую.
— Эти качества она получила не только от меня.
— От кого ещё?
— От жизни. От обстоятельств.
— От вашего воспитания.
— Возможно.
— Виктория Павловна, дайте мне месяц.
— На что?
— На то, чтобы доказать, что достоин вашей любви.
— А если не докажете?
— Уйду навсегда.
— А с дочерью?
— С дочерью буду общаться, если она захочет. Но вас больше не потревожу.
Оля взяла меня за руку.
— Мам, согласись.
— Зачем?
— Чтобы дать ему последний шанс.
— А если этот шанс ничего не изменит?
— Тогда он исчезнет из твоей жизни.
— А из твоей?
— Из моей не исчезнет. Он всё-таки отец.
Я подумала. Месяц — небольшой срок.
— Хорошо, — сказала я. — Месяц так месяц.
Виктор поднял голову.
— Спасибо!
— Не благодарите. Просто не надейтесь на чудо.
— Не буду надеяться. Буду делать.
— Что делать?
— Доказывать, что заслуживаю второй шанс.
— Увидим.
В первую неделю Виктор появлялся каждый день. Приносил цветы, продукты, предлагал помощь.
— Виктория Павловна, может, что-то починить нужно?
— Нет, спасибо.
— А продукты купить?
— Сама куплю.
— А может, в театр сходим?
— Не хочу в театр.
— А в кино?
— И в кино не хочу.
Оля наблюдала за нашими разговорами с интересом.
— Мам, ты его совсем не подпускаешь.
— А зачем подпускать?
— Чтобы узнать поближе.
— А зачем узнавать?
— Мам, ты же обещала дать шанс!
— Даю. Он может приходить, говорить, предлагать. А я могу отказываться.
— Это не шанс, а издевательство.
— Это реальность, дочка.
На второй неделе Виктор изменил тактику.
— Виктория Павловна, расскажите мне об Оле.
— Что рассказать?
— Как она росла. Какой была в детстве.
— А зачем вам это?
— Хочу знать о дочери всё.
Я рассказала. О первых шагах, первых словах, о школе, институте.
— Она всегда была умной, — сказала я.
— В кого? — улыбнулся Виктор.
— В себя.
— А характер?
— Упрямая. Справедливая. Добрая.
— Как мать.
— Может быть.
— Виктория Павловна, а как вы жили все эти годы?
— Обычно. Работали, учились, растили ребёнка.
— Трудно было?
— Бывало.
— А мужчины в вашей жизни были?
— Были.
— Серьёзные отношения?
— Разные были.
— А почему не вышли замуж?
— Не встретила подходящего.
— А какой он — подходящий?
Я задумалась.
— Надёжный. Честный. Любящий детей.
— А я такой?
— Не знаю. Время покажет.
На третьей неделе он стал рассказывать о себе.
— В Питере работал в крупной фирме. Проекты интересные делал.
— И жена была?
— Была. Катя звали. Хорошая женщина, но... холодная.
— А дети почему не завели?
— Она не хотела. Говорила — дети портят фигуру.
— А вы?
— Я хотел. Очень хотел. Но она была против.
— И что — тридцать лет жили без детей?
— Двадцать пять жили. Потом развелись.
— По чьей инициативе?
— По моей. Надоело жить с человеком, который не хочет семьи.
— А она что?
— Обиделась. Говорила — мы же были счастливы.
— А были?
— Нет. Мы были удобны друг другу. А это не одно и то же.
— И после развода?
— После развода был один. Встречался с женщинами, но... не то.
— Что не то?
— Не чувствовал любви. Привязанность была, симпатия. А любви не было.
— А откуда знаете, что любовь?
— По вам знаю. То, что чувствовал тридцать лет назад — это была любовь.
— Была.
— И сейчас чувствую.
— Виктор, сейчас вы чувствуете ностальгию.
— Не ностальгию! Любовь!
— К кому? К той девушке или ко мне нынешней?
— К вам. Такой, какая есть.
— А какая я есть?
— Сильная. Мудрая. Красивая.
— Польстили.
— Не льстил. Сказал правду.
К концу месяца Виктор стал другим. Менее настойчивым, более внимательным.
— Виктория Павловна, я понял одну вещь.
— Какую?
— Что заслужить любовь нельзя. Её можно только получить в подарок.
— Правильно поняли.
— А я пытался заслужить.
— Пытались.
— Глупо?
— Не глупо. Понятно.
— А как правильно?
— Правильно — просто быть рядом. И ждать.
— Долго ждать?
— Сколько потребуется.
— А если не дождусь?
— Тогда не дождётесь.
— А если дождусь?
— Тогда дождётесь.
Оля слушала наши разговоры и качала головой.
— Вы говорите загадками.
— Не загадками, дочка. Мы выясняем отношения.
— Тридцать лет выясняете?
— Тридцать лет не выясняли. Месяц выясняем.
В последний день месяца Виктор пришёл без цветов, без подарков.
— Виктория Павловна, время вышло.
— Вышло.
— Что решили?
— А что я должна решить?
— Дать мне ещё один шанс или попрощаться навсегда.
Я посмотрела на него внимательно. За месяц он изменился. Стал спокойнее, терпеливее.
— Виктор, а что вы чувствуете ко мне?
— Любовь.
— А что такое любовь?
— Желание быть рядом. Заботиться. Делать счастливой.
— А что я должна чувствовать к вам?
— Не знаю. Что чувствуете?
— Привыкла к вашему присутствию.
— И всё?
— И доверие появилось.
— А любовь?
— Не знаю. Может быть, это и есть любовь. В наше возрасте.
Виктор улыбнулся.
— Значит, шанс есть?
— Есть. Маленький.
— Спасибо.
— Не торопитесь благодарить. Я дам вам шанс, но условий не изменю.
— Каких условий?
— Никаких обещаний. Никаких планов. Просто будем встречаться и смотреть, что получится.
— Согласен.
— И никого не торопим. Даже себя.
— Согласен.
— И в любой момент можем остановиться.
— Понял.
Оля обняла нас обоих.
— Наконец-то! А я думала, вы так и будете ходить вокруг да около!
Прошёл год. Виктор стал частым гостем в нашем доме. Мы ходили в театры, музеи, просто гуляли по городу.
Он рассказывал о работе, я — о своей. Обсуждали книги, фильмы, новости.
— Виктория, а помните, как в молодости мечтали поехать в Питер?
— Помню.
— Поедем?
— Поедем.
— А в Париж?
— И в Париж поедем.
— А пожить вместе?
— Об этом пока рано говорить.
— Почему рано?
— Потому что торопимся опять.
— А когда не рано будет?
— Когда сама скажу.
Ещё через полгода я сказала:
— Виктор, а может, действительно попробуем пожить вместе?
— Хотите?
— Хочу попробовать.
— А вдруг не получится?
— Тогда разъедемся.
— А Оля?
— Оля взрослая. У неё своя жизнь.
— А свадьба?
— Какая свадьба? Мы же пробуем , а не женимся.
— А если попробуем и понравится?
— Тогда посмотрим.
Виктор переехал ко мне через месяц. Привёз две сумки вещей и кота.
— Кота вы не говорили, что у вас есть, — удивилась я.
— А вы не спрашивали. Барсик, знакомься с новой хозяйкой.
Кот оказался толстым, ленивым и очень ласковым. Сразу меня полюбил.
— Видите, Барсик вас одобряет, — сказал Виктор.
— А если бы не одобрил?
— Тогда пришлось бы выбирать между вами.
— И что выбрали бы?
— Не знаю. Барсик со мной пятнадцать лет живёт.
— А я всего полтора года.
— Зато вы красивее.
Жить вместе оказалось удивительно просто. Виктор был аккуратным, неконфликтным. Готовил завтраки, мыл посуду, выгуливал кота.
— Хорошо, что у вас кот спокойный, — сказала Оля.
— А что, были бы проблемы с активным? — спросил Виктор.
— Мама терпеть не может суету.
— Знаю. Ваша мама любит размеренную жизнь.
— Откуда знаете?
— За полтора года изучил.
— И что ещё изучили?
— Что она любит тишину по утрам, крепкий чай, старые фильмы и честность.
— А что не любит?
— Фальшь, суету, громкую музыку и когда её торопят.
— Папа, вы хорошо её изучили.
— Пытаюсь. Всю жизнь буду изучать.
Через полгода совместной жизни я поняла — мне комфортно.
— Виктор, а вам как — хорошо со мной?
— Очень хорошо.
— Не скучно?
— Нет. А вам?
— Мне тоже хорошо.
— Значит, продолжаем эксперимент?
— Продолжаем.
— А может, узаконим?
— Зачем?
— Чтобы Оля была спокойна.
— Оля и так спокойна.
— А чтобы я был спокоен?
— А вы неспокойны?
— Немного. Боюсь, что вы передумаете и прогоните.
— С котом?
— И с котом.
— Не прогоню. Привыкла уже.
— К коту?
— И к коту, и к вам.
На следующий день Виктор сделал предложение. Без колец, без коленопреклонения.
— Виктория, выйдете за меня замуж?
— Зачем?
— Хочется официально.
— Хорошо. Выйду.
— Серьёзно?
— Серьёзно.
— А когда?
— Когда хотите.
— Завтра?
— Рано. Через месяц.
— А гости?
— Только Оля. И ваши друзья, если есть.
— Есть пара человек.
— Тогда человек десять наберётся.
— Этого достаточно.
Свадьба получилась тихая, домашняя. Оля плакала от счастья.
— Мама, наконец-то у меня полная семья!
— У тебя давно полная семья, дочка.
— А теперь официально полная.
— Теперь официально.
Виктор в загсе держал меня за руку и шептал:
— Спасибо, что дали второй шанс.
— Третий, — поправила я. — Первый я дала тридцать лет назад.
— А второй?
— Полтора года назад.
— А третий?
— Сегодня.
— А четвёртый будете давать?
— Не понадобится.
— Откуда знаете?
— Чувствую.
После свадьбы мы поехали в Париж. Виктор водил меня по музеям, рассказывал об архитектуре.
— Видите, как красиво строили раньше?
— Вижу.
— А сейчас всё однотипное.
— Зато практичное.
— Красота тоже практична. Она душу лечит.
— Вы душу красотой лечите?
— Пытаюсь. А вы чем лечите?
— Любовью.
— А меня любите?
— Люблю.
— А когда поняли?
— Недавно.
— А я давно понял.
— Когда?
— Тридцать лет назад. И до сих пор люблю.
— Ту девочку или меня?
— Вас. Но помню и ту девочку.
— А я помню того мальчика. Но люблю этого мужчину.
— Значит, мы счастливы?
— Значит, счастливы.
Вечером мы сидели в кафе на Монмартре. Виктор рассказывал о своих планах.
— Хочу в Москве красивые дома строить. Как здесь.
— Стройте.
— А вы поможете?
— Чем могу помочь?
— Вдохновением.
— А разве я вас вдохновляю?
— Очень.
— На что?
— На жизнь. На творчество. На счастье.
— Виктор, а вы не жалеете о потерянных тридцати годах?
— Жалею. Но не корю себя.
— Почему?
— Потому что тогда мы были не готовы к настоящей любви.
— А сейчас готовы?
— Сейчас мы знаем цену чувствам. И бережём их.
— Будем беречь?
— Всегда.
Домой мы вернулись через две недели. Оля встречала в аэропорту.
— Мама, папа, как медовый месяц?
— Замечательный, — ответил Виктор.
— А теперь что?
— Теперь обычная жизнь, — сказала я.
— Какая обычная?
— Работа, дом, семья.
— А планы?
— Жить и радоваться, — ответил Виктор.
— И внуков нянчить, — добавила я.
— Каких внуков? — удивилась Оля.
— Будущих. Ты же не собираешься всю жизнь одна быть?
— Не собираюсь. Но пока не встретила подходящего.
— Встретишь, — сказал Виктор. — Главное — не торопиться.
— А вдруг не встречу?
— Встретишь. У хороших родителей хорошие дети. А у хороших детей хорошая судьба.
— Папа, откуда такая уверенность?
— От счастья. Когда счастлив сам — веришь в счастье других.
Дома Барсик встречал нас мурлыканьем. Соседка, которая его кормила, рассказала:
— Скучал очень. Всё к двери подходил, слушал.
— Спасибо, что присмотрели.
— А как медовый месяц?
— Прекрасно.
— И что теперь?
— Теперь живём.
— И счастливы?
— И счастливы.
Вечером, когда Оля ушла домой, а Виктор смотрел телевизор, я сидела на кухне и думала.
Тридцать лет назад он сбежал от ответственности. Сегодня он её принял. Поздно, но принял.
Тридцать лет назад я была девочкой, которая ждала принца. Сегодня я женщина, которая нашла спутника жизни.
Мы оба изменились. Стали мудрее, терпеливее, благодарнее.
— О чём думаешь? — спросил Виктор, заходя на кухню.
— О жизни.
— О какой жизни?
— О нашей. Прошлой и нынешней.
— И к каким выводам пришла?
— К выводу, что всё происходит вовремя.
— Даже наша встреча?
— Особенно наша встреча.
Виктор сел рядом.
— Тридцать лет назад мы были не готовы?
— Не готовы. Ты был мальчишкой, который боялся ответственности. Я — девочкой, которая ждала сказки.
— А сейчас?
— А сейчас ты мужчина, который хочет семью. А я женщина, которая умеет любить просто так.
— Без сказки?
— Наша жизнь и есть сказка. Только для взрослых.
— С хорошим концом?
— С хорошим продолжением.
Виктор взял меня за руку.
— Виктория, а ты счастлива?
— Очень.
— И не жалеешь о прошлом?
— Не жалею. Прошлое сделало нас такими, какие мы есть.
— Мудрыми?
— Благодарными.
— За что благодарными?
— За второй шанс. За дочь. За то, что нашли друг друга.
— За Барсика, — добавил Виктор.
— И за Барсика.
Кот, услышав своё имя, подошёл и замурлыкал.
— Видишь, он тоже счастлив, — сказал Виктор.
— Все счастливы.
— А что дальше?
— Дальше живём. Каждый день. И радуемся тому, что есть.
— И не загадываем на десять лет вперёд?
— Зачем загадывать? Жизнь сама всё решит.
— А планы?
— Планы простые. Любить друг друга, заботиться об Оле, нянчить внуков.
— А если внуков не будет?
— Будут. Оля найдёт хорошего мужа.
— Откуда такая уверенность?
— У неё хороший пример перед глазами.
— Мы?
— Мы. Она видит, что любовь возможна в любом возрасте.
— И что главное в любви терпение?
— И что главное в любви — принятие.
— Принятие прошлого?
— Принятие человека таким, какой он есть.
Виктор поцеловал меня в лоб.
— Спасибо, что приняла меня.
— Спасибо, что вернулся.
— А если бы Оля тебя не привела?
— Не знаю. Наверное, так бы и жили в разных городах.
— И не встретились бы никогда?
— Возможно.
— Тогда спасибо судьбе.
— И Оле спасибо.
— Обязательно скажем.
— Скажем.
Мы сидели на кухне, пили чай и планировали завтрашний день. Обычные планы обычных людей.
А за окном шёл дождь, и было очень уютно дома. С мужем, котом и воспоминаниями о дочери, которая подарила нам вторую любовь.
КОНЕЦ
P.S. Через год у Оли появился молодой человек. Серьёзный, надёжный, любящий детей. На этот раз без сюрпризов из прошлого.