– Люда, ты не видела мою синюю кофту? – Светлана, не стучась, вошла в комнату, как будто так и должно быть.
Людмила Петровна не подняла глаз от книги. Пятый год одно и то же. Каждое утро, каждый вечер. Сестра врывается без спроса, ищет свои вещи, которые разбросаны по всей квартире.
– Я твои вещи не трогаю, – устало ответила она.
– А где же она могла деться? – Светлана начала рыться в шкафу, не обращая внимания на недовольство хозяйки квартиры. – Точно помню, вчера здесь лежала.
– Света, может, ты посмотришь в своей комнате?
– Да уже смотрела. Там нет.
Людмила закрыла книгу. Читать все равно не получается. Вот уже пять лет не получается спокойно почитать, посмотреть телевизор, просто помолчать. Сестра всегда рядом, всегда что-то ищет, что-то обсуждает, во что-то вмешивается.
– Светлана, а ты помнишь, что говорила пять лет назад? Что поживешь месяца два, пока не найдешь работу?
Сестра замерла у шкафа. В ее глазах мелькнула растерянность, а потом защитная агрессия.
– Люда, ты что, намекаешь на что-то?
– Не намекаю. Прямо говорю. Прошло пять лет.
– И что? Мы же сестры! Неужели ты хочешь выгнать родную кровь?
Людмила поднялась с кровати. Этот разговор назревал давно. Слишком давно.
– Я никого не хочу выгонять. Я хочу понять, когда это закончится.
Светлана развернулась к ней, скрестив руки на груди:
– Знаешь что, сестричка, если тебе так тяжело со мной, так и скажи прямо. Не ходи вокруг да около.
– Хорошо. Мне тяжело. Очень тяжело.
Повисла тишина. Сестры смотрели друг на друга, и в этом взгляде было столько накопившегося за годы недовольства, что воздух словно искрил.
А ведь когда-то все было по-другому.
Пять лет назад был холодный ноябрьский вечер, когда в дверь позвонили. Людмила открыла и увидела Светлану с двумя сумками и заплаканными глазами.
– Людочка, прости, что так поздно, – сестра стояла на пороге, дрожа от холода и волнения. – Мне некуда идти.
Развод. Муж выгнал. Квартира была оформлена на него, делить нечего. Светлана осталась практически без средств к существованию, с одними долгами.
– Ну что ты стоишь, заходи скорее, – Людмила обняла сестру, провела в дом. – Расскажешь все за чаем.
Они просидели до утра на кухне. Светлана плакала, рассказывала, как рушилась ее семейная жизнь. Людмила утешала, гладила по голове, как в детстве.
– Не переживай, – говорила она. – Поживешь у меня, пока на ноги не встанешь. Дом большой, места хватит.
– Людочка, ты такая добрая, – всхлипывала Светлана. – Месяца два, не больше. Найду работу, накоплю денег на залог, и съеду.
– Да не торопись ты. Какие месяца? Сколько нужно, столько и живи.
Тогда казалось, что это естественно. Помочь родной сестре в трудную минуту. Людмила была вдовой уже третий год, жила одна в трехкомнатной квартире. Иногда становилось одиноко.
Первые месяцы и правда были хорошими. Светлана помогала по хозяйству, готовила, убирала. Сестры вместе смотрели фильмы, обсуждали новости, вспоминали детство.
– Как хорошо, что мы снова вместе, – говорила Светлана. – Прямо как в детстве.
Людмила тоже радовалась. В доме появилась жизнь, тепло, общение. Казалось, что они обе нашли то, что искали.
Светлана действительно пыталась найти работу. Ходила на собеседования, звонила знакомым, изучала объявления. Но работы для женщины за пятьдесят найти оказалось не так просто.
– Везде нужны молодые, – жаловалась она вечерами. – А если и берут, то за копейки. На такую зарплату квартиру не снимешь.
– Не расстраивайся, – утешала Людмила. – Что-нибудь найдется.
Прошел год. Светлана так и не нашла постоянную работу. Подрабатывала изредка, но денег едва хватало на личные расходы. О съеме жилья речи уже не шло.
– Людочка, я понимаю, что задерживаюсь, – говорила она с виноватым видом. – Но что делать? Рынок труда сейчас такой сложный.
– Ничего, не переживай, – отвечала Людмила, хотя внутри уже начинало что-то поскрипывать.
Жить вдвоем оказалось не так просто, как казалось вначале. У каждой были свои привычки, свой распорядок дня, свои представления о порядке.
Светлана любила ложиться поздно и долго спать по утрам. Людмила была жаворонком, вставала в шесть, завтракала и шла на работу. Сестра в это время еще крепко спала, и Людмила ходила на цыпочках, боясь разбудить.
– А можно потише? – просила Светлана, если Людмила включала утром чайник. – Я же еще сплю.
– Конечно, извини, – отвечала Людмила и шла завтракать в кафе рядом с работой.
Постепенно стало складываться ощущение, что она гость в собственном доме. Светлана обживалась, расставляла свои вещи, меняла что-то в интерьере.
– Людочка, а давай переставим диван? – предлагала она. – А то неудобно телевизор смотреть.
– А мне удобно, – возражала Людмила.
– Ну попробуй, может, тебе тоже понравится.
И диван переставляли. Потом кресло. Потом поменяли шторы в гостиной.
– Людочка, твои шторы такие мрачные, – объясняла Светлана. – А эти светлые, веселые. Сразу настроение поднимается.
Людмила молчала. Те шторы выбирали вместе с покойным мужем. Они напоминали о счастливых днях. Но как объяснить это сестре?
К концу второго года атмосфера в доме изменилась. Светлана перестала искать работу так активно.
– Знаешь, Люда, я думаю, в моем возрасте уже поздно начинать карьеру заново, – говорила она. – Может, лучше заняться домом? Я же все равно здесь живу.
– То есть как это?
– Ну, я буду вести хозяйство, а ты работать. Мне все равно некуда торопиться.
Людмила почувствовала, как внутри что-то сжалось. Получается, сестра окончательно устроилась и не планирует съезжать?
– Света, но ведь ты говорила, что это временно.
– Да что в этом плохого? Тебе же удобно, не надо после работы готовить, убирать. А мне есть чем заняться.
Логика в этом была. Людмила приходила домой, а ужин готов, квартира убрана. Но почему-то радости это не приносило.
Может быть, дело было в том, что Светлана готовила только то, что любила сама. Людмила не ела жирного, а сестра обожала жареную картошку с салом. Людмила предпочитала овощи и рыбу, а Светлана считала это кормом для кроликов.
– Света, а можно сегодня что-нибудь полегче? – просила Людмила.
– Это что же, плов тяжелая еда? – обижалась Светлана. – Я два часа готовила!
– Не в том дело. Просто я на диете.
– Какая диета в нашем возрасте? Ешь нормально.
И приходилось есть плов. Или борщ со сметаной. Или котлеты с пюре. Людмила набрала за год десять килограммов.
– Людочка, ты прямо расцвела, – говорила Светлана. – Была какая-то худая, а теперь женщина как женщина.
Людмила смотрела в зеркало и не узнавала себя. Где та стройная, подтянутая женщина, которой она была еще два года назад?
На третьем году совместной жизни начались проблемы с деньгами. Светлана совсем перестала работать, ссылаясь на проблемы со здоровьем.
– У меня давление скачет, – жаловалась она. – Врач сказал, стрессы избегать. А работа сейчас сплошной стресс.
Все расходы легли на Людмилу. Коммунальные платежи, продукты, лекарства. Зарплаты хватало, но денег на себя почти не оставалось.
– Света, может, ты хотя бы подработаешь где-нибудь? – осторожно предлагала Людмила. – Хоть немного.
– Да куда меня возьмут больную? – вздыхала Светлана. – Ты же видишь, какая я стала. То голова болит, то сердце.
Людмила видела. Но видела и другое. Как бодро сестра бегает по магазинам, когда нужно что-то купить для себя. Как энергично убирает квартиру, когда ждет гостей. Как весело смеется, разговаривая по телефону с подругами.
Болела она только тогда, когда заходила речь о работе.
К четвертому году Людмила поняла, что загнана в угол. Светлана окончательно обосновалась в квартире и не собиралась никуда уезжать. Более того, она начала вести себя как полноправная хозяйка.
– Людочка, а давай в выходные не будем никого приглашать? – говорила она. – Устала я от гостей.
А ведь это была дочь Людмилы с внуками. Они хотели приехать на день рождения бабушки.
– Но это моя дочь, – возражала Людмила.
– Ну и что? Я тоже имею право на отдых. Каждые выходные у нас дом полон народу.
– Света, это мой дом.
– И мой тоже. Я здесь уже четыре года живу.
Вот так, без обиняков. Теперь это был и ее дом тоже.
Дочь Людмилы, Марина, давно замечала изменения в матери.
– Мам, ты что-то очень устаешь в последнее время, – говорила она во время редких встреч наедине. – Может, к врачу сходить?
– Да нет, просто на работе много дел.
– Мам, а тетя Света когда собирается съезжать? Она же говорила, что временно.
Людмила не знала, что ответить. Съезжать? Об этом уже давно никто не говорил.
– Знаешь, Марин, ей сейчас сложно. Работы нет, здоровье не очень.
– Мам, а ты подумала о себе? Тебе комфортно так жить?
– Мы же сестры, – автоматически ответила Людмила. – Семья должна поддерживать друг друга.
– Семья, да. Но не паразитировать.
Марина сказала то, о чем Людмила думала, но не решалась признаться даже себе. Светлана действительно паразитировала. Жила за чужой счет, ничего не давая взамен.
– Не говори так, – попросила Людмила. – Она же моя сестра.
– И что? Это дает ей право сесть тебе на шею?
После этого разговора Людмила начала внимательнее присматриваться к поведению сестры. И увидела то, что раньше не замечала или не хотела замечать.
Светлана действительно ничего не делала. Готовила только то, что сама хотела есть. Убирала только тогда, когда ей становилось совсем неуютно. Стирала только свои вещи.
А еще она постоянно критиковала Людмилу. За одежду, за прическу, за привычки.
– Людочка, ну что за вид у тебя? – говорила она каждое утро. – Юбка мятая, блузка застирана. На работу идешь или на дачу?
– А что не так?
– Все не так. Надо следить за собой. Мужчины любят глазами.
– Какие мужчины, Света? Мне пятьдесят восемь лет.
– И что? В твоем возрасте еще можно устроить личную жизнь. Только надо стараться.
Но как стараться, если все деньги уходят на содержание двоих? Если некогда сходить в парикмахерскую, потому что Светлана весь день занимает ванную? Если нет сил на себя после работы и домашних дел?
Пятый год начался с очередного конфликта. Людмила заболела гриппом и три дня лежала с температурой. Светлана ни разу не поинтересовалась ее самочувствием, не принесла чаю, не измерила температуру.
– Где ужин? – спросила она, когда Людмила, еле живая, встала с постели.
– Я болела три дня.
– Ну и что? Я же не виновата, что ты заболела.
Вот тогда что-то в Людмиле окончательно сломалось. Или, наоборот, встало на место.
– Знаешь что, Света, – сказала она тихо, – я больше не могу так жить.
– Что значит не можешь? – удивилась сестра.
– То и значит. Пять лет прошло. Пора что-то менять.
– Что менять? Нам же хорошо вместе.
– Тебе хорошо. А мне нет.
Светлана посмотрела на сестру с удивлением, словно впервые ее видела.
– Людка, ты что, серьезно?
– Очень серьезно.
– Но я же твоя сестра! Куда я пойду?
– Туда же, куда собиралась пять лет назад. Искать работу, снимать жилье, жить своей жизнью.
– В моем возрасте? Да ты с ума сошла!
– В твоем возрасте многие работают и живут самостоятельно.
Светлана села на диван, изображая глубокое потрясение.
– Не верю, что ты это говоришь. Родная сестра выгоняет меня на улицу.
– Я тебя не выгоняю. Я говорю, что мы должны жить отдельно.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же.
Они долго молчали. Потом Светлана встала и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Следующие дни прошли в напряженном молчании. Сестры почти не разговаривали, делали вид, что не замечают друг друга. Атмосфера в доме стала еще тяжелее.
– Мам, что у вас происходит? – спросила Марина, зайдя в гости. – Тетя Света на меня даже не посмотрела.
– Мы поговорили. О будущем.
– И что?
– Я сказала, что пора жить отдельно.
Марина обняла мать:
– Мам, наконец-то! А я уже боялась, что ты никогда не решишься.
– Я и сама боялась. Но понимаю, что иначе нельзя.
– Конечно нельзя. Ты же превратилась в тень самой себя за эти годы.
Людмила посмотрела в зеркало. Марина была права. От той женщины, которой она была пять лет назад, мало что осталось.
Неделя прошла в холодной войне. Светлана демонстративно не готовила, не убирала, даже чай себе заваривала отдельно.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Раз я тебе мешаю, поговорим серьезно.
Они сели за кухонный стол друг напротив друга. Две сестры, которые когда-то были очень близки.
– Что ты хочешь? – спросила Светлана.
– Я хочу, чтобы мы остались сестрами, но жили отдельно.
– На какие деньги я буду снимать квартиру?
– На те же, на которые собиралась пять лет назад. Найди работу.
– В мои годы работу не найти.
– Найти. Если захотеть. Ты же здоровая, умная женщина.
Светлана помолчала, потом спросила:
– А если я не найду?
– Найдешь. Когда будет необходимость, найдешь.
– То есть ты окончательно решила меня выгнать?
– Света, я хочу вернуть свою жизнь. Понимаешь? Пять лет я жила не своей жизнью.
– А я? Думаешь, мне легко было?
– Тебе было легко. Ты жила за мой счет и ни за что не отвечала.
– Как это ни за что? Я же готовила, убирала!
– То, что хотела. Так, как хотела. В моем доме.
Светлана встала и прошлась по кухне.
– Знаешь что, сестрица, – сказала она наконец, – может, ты и права. Может, мне действительно пора на свои ноги встать.
Людмила почувствовала облегчение. Неужели все может решиться мирно?
– Я рада, что ты понимаешь.
– Понимаю. И знаешь что еще понимаю? Что ты изменилась. Стала жесткой, черствой.
– Может быть. Жизнь меняет людей.
– Раньше ты была добрее.
– Раньше я была наивнее.
Светлана вздохнула:
– Ладно. Сколько времени ты мне даешь?
– Два месяца. Как ты когда-то планировала.
– Хорошо. Два месяца так два месяца.
В тот вечер Людмила впервые за долгое время почувствовала себя спокойно. Решение принято, сроки обозначены. Осталось дождаться.
Светлана действительно начала искать работу. Звонила по объявлениям, ходила на собеседования. Людмила видела, что сестра старается, и это радовало.
– Сегодня была в одной фирме, – рассказывала Светлана за ужином. – Говорят, может, что-то подойдет. Завтра перезвонят.
– Это хорошо.
– Да. И квартиры смотрю. Цены, конечно, кусаются, но что делать.
– Найдешь что-нибудь подходящее.
Первый месяц прошел в такой относительно мирной атмосфере. Светлана искала работу и жилье, Людмила поддерживала ее морально.
А еще Людмила начала менять свою жизнь. Записалась в спортзал, сходила к парикмахеру, купила новую одежду. Впервые за пять лет потратила деньги на себя.
– Мам, ты прямо помолодела, – сказала Марина. – Совсем другой человек.
– Чувствую себя по-другому.
– А как тетя Света? Нашла что-нибудь?
– Ищет. Пока не очень получается, но старается.
Но время шло, а подходящей работы Светлана так и не находила. То зарплата маленькая, то график неудобный, то коллектив не понравился.
– Людочка, может, еще месяц? – попросила она в конце второго месяца. – Я почти договорилась в одном месте.
– Где?
– В магазине продавцом. Но они говорят, что возьмут только с первого числа следующего месяца.
Людмила колебалась. С одной стороны, месяц не срок. С другой стороны, где гарантия, что через месяц не найдется другая причина для отсрочки?
– Хорошо, – согласилась она. – Но это последний раз.
– Конечно! Людочка, спасибо. Я все понимаю.
Третий месяц прошел быстро. Светлана действительно устроилась продавцом в небольшой магазин рядом с домом. Зарплата была небольшая, но для начала сойдет.
– Ну что, нашла квартиру? – спросила Людмила в конце месяца.
Светлана помялась:
– Понимаешь, Люда, с такой зарплатой квартиру не снять. Надо подработать еще где-нибудь.
– Где?
– Не знаю пока. Может, по вечерам где-то посидеть с детьми. Или уборку делать.
Людмила почувствовала, что ее снова затягивает в старую историю.
– Света, мы договаривались на три месяца.
– Ну еще месяц, Людочка! Что тебе стоит?
– Мне стоит моего спокойствия. И моей жизни.
– Какой такой жизни? Что изменилось за эти месяцы?
Людмила посмотрела на сестру и вдруг поняла, что та ничего не понимает. Совсем ничего.
– Изменилось все, Света. Я вспомнила, что у меня есть своя жизнь.
– Ну и живи. Я же тебе не мешаю.
– Мешаешь. Самим фактом своего присутствия.
Светлана обиделась:
– Вот как. Мое присутствие тебе мешает.
– Да. Мешает.
– Тогда скажи прямо: я тебя выгоняю.
– Хорошо. Я тебя выгоняю.
Повисла тишина. Светлана смотрела на сестру широко открытыми глазами, словно не верила услышанному.
– Не думала, что ты способна на такую жестокость, – тихо сказала она.
– А я не думала, что ты способна на такую наглость, – ответила Людмила.
На следующий день Светлана начала собирать вещи. Делала это демонстративно, со вздохами и причитаниями.
– Вот и все, пятый год закончился, – говорила она, складывая одежду в чемодан. – Сестра выгоняет на улицу.
– Куда ты поедешь? – спросила Людмила.
– К подруге. Временно. Пока не найду что-то подходящее.
– Хорошо.
– Хорошо? Тебе все равно, где будет жить твоя сестра?
– Не все равно. Но это уже не мой вопрос.
Сборы заняли три дня. Людмила не помогала и не мешала. Просто наблюдала, как из ее дома исчезают чужие вещи, чужие привычки, чужая жизнь.
В последний вечер они сидели на кухне за чаем. Завтра Светлана уезжает.
– Знаешь, – сказала она задумчиво, – а может, оно и к лучшему.
– Что к лучшему?
– Что мы расстаемся. Может, я действительно слишком привыкла к тому, что обо мне заботятся.
Людмила удивилась. Неужели сестра начинает что-то понимать?
– Может быть.
– Я думала, что делаю тебе добро. Веду хозяйство, готовлю. А оказывается, просто использовала.
– Не хотела использовать. Но получилось именно так.
– Да. И знаешь, что самое плохое? Что я не замечала, как тебе тяжело. Совсем не замечала.
– Я и сама не сразу поняла.
– А когда поняла?
Людмила подумала:
– Наверное, когда заболела, а ты даже не спросила, как я себя чувствую.
– Прости меня за это. Правда прости.
– Я не держу зла.
– Но и жить вместе больше не хочешь.
– Нет. Не хочу.
Светлана кивнула:
– Понимаю. И знаешь, что еще понимаю? Что мне самой пора взрослеть. В пятьдесят три года пора брать ответственность за свою жизнь.
– Никогда не поздно начать.
– Да. Никогда не поздно.
Утром Людмила помогла сестре донести чемоданы до такси. Они обнялись на прощание.
– Будем созваниваться? – спросила Светлана.
– Конечно. Ты же моя сестра.
– Спасибо тебе, Людочка.
– За что?
– За то, что заставила меня проснуться.