Белогвардейцы, как известно, были противниками марксистской классовой теории и на словах выступали за «классовый мир», солидаризм, так сказать.
Но в реальности для создания «классового мира» у белых не было ни физического базиса (не получалось подавить все выступления в тылу), ни идеологического (не было реальной программы, понятной населению).
И уже в ходе Гражданской войны социальные проблемы серьезно подрезали перспективы самих белых армий. Так как состояли они на самом деле из самых разных элементов, как уже ранее неоднократно отмечалось.
Костяк — часть офицерства со специфическими взглядами, нехарактерными для большей части населения («верность союзникам», «восстановление армейской дисциплины», «неприятие социализма и революционности в целом, из-за опыта 1917 года» и т.д.).
Они реально воевали по большей части не из-за материальных факторов. Более того, «добровольцы» на юге и «народоармейцы» на востоке по сути лишились своих домов, семей и так далее, бежав на окраины страны или отступая к морям-океанам.
Напротив, казачество боролось за сохранение своих земель и привилегий, за дореволюционные «плюшки» и «новые вольности».
Зажиточное крестьянство стремилось получить как можно больше земли и сохранить за собой инвентарь с имений и усадеб (в «черном переделе» приняло участие большинство крестьян, в том числе зажиточных и даже тех самых «кулаков» — помещиков ненавидели все, потом уже начались разборки бедноты и середняков с хуторянами-отрубниками и т.д.).
Сама Гражданская война порождала в среде белых новое расслоение. Успешные полевые командиры превращались в знатных грабителей, сорили деньгами в ресторанах и мечтали о политической карьере. Некоторые из них защищали вернувшихся «хозяев» в порядке частной инициативы, о чем рассказывал и сам А. И. Деникин:
«Так же велико было стремление начальников к формированию частей «особого назначения».
Таков, например, «Летучий отряд особого назначения Кавказской Добровольческой армии» (у генерала Врангеля) во главе с ротмистром Барановым, имевший довольно темное назначение — борьбы с крамолой... «Волчьи» сотни генерала Шкуро — его личная гвардия, постепенно терявшая боевое значение, обремененная добычей...
«Карательные отряды», формировавшиеся ставропольским военным губернатором генералом Глазенапом, превратившиеся в лейб-охрану богатых местных овцеводов, и так далее...» (с) А. И. Деникин. Очерки русской смуты.
Получалось так, что одни спокойно грабили, создавали собственные «уделы» (на колчаковском востоке просто неприкосновенные до самого конца — семеновцы, калмыковцы, анненковцы) и в общем-то наживались на междоусобице.
Другие же должны были держать фронт впроголодь, на нищенских окладах, без всякой системы поддержки семей и т.д.
Таким образом вчерашние «бело-зеленые», гнавшие красных из деревень, через неделю сталкивались с нагаечниками и вернувшимися «господами» (прибавить к этому сельскую психологию, по которой человек в погонах — аналог «барина», даже если у него социальное происхождение скромное).
Белый лагерь во многом представлял из себя «страну контрастов»: пока одни грабили целыми поездными составами, другие не знали как прокормить собственные семьи. Низовое чиновничество и белые солдаты постепенно разочаровывались и «отпадали».
При этом, содержание армий у белых действительно напоминало какой-то феодализм:
«Богатая Кубань и владевший печатным станком Дон были в несколько лучших условиях.
«По политическим соображениям», без сношения с главным командованием они устанавливали содержание своих военнослужащих всегда по нормам выше наших, вызывая тем неудовольствие в добровольцах.
Тем более, что донцы и кубанцы были у себя дома, связанные с ним тысячью нитей — кровно, морально, материально, хозяйственно.
Российские же добровольцы, покидая пределы советской досягаемости, в большинстве становились бездомными и нищими...» (с) А. И. Деникин. Очерки русской смуты.
В результате отношения между казаками и добровольцами были крайне натянутыми, в конце концов вылились в настоящее противостояния.
Когда белые добровольцы не пускали белых казаков на транспортные корабли, а белые казаки — дезертировали, уходили к зеленым «камышовым» партизанам или вообще в Конармию Буденного.
И на белом востоке была ситуация ещё покруче даже: «сибиряки» (опять же, как правило зажиточные и находившиеся рядом с домом) и «народоармейцы» (беженцы по сути, утратившие Самару и прочие города).
Старожилы и столыпинские переселенцы, горожане и крестьяне, казаки и иногородние, русские и «инородцы», демократы и монархисты, опять же офицеры и «все остальные, штатские, которые нас не понимают и вообще большевизмом от них несет».
И офицеры все тоже разные — генштабисты-элитарии, полевые командиры Гражданской, офицеры военного времени или вообще уже периода Гражданской. А рядом ещё — чехи, японцы, поляки с румынами, со своими интересами пограбить (демократическую Чехословакию надо же на что-то строить)...
В таком клубке социальных, психологических, идеологических расхождений материальные интересы играли не последнюю роль. И вот в чем проблема: даже в среде белых не удалось добиться какого-то «классового мира».
Белые и к ним примкнувшие изначально имели не совпадавшие цели и разное материальное положение, что явно не помогало единению.
«Общее впечатление от всех этих визитов: сносно и даже нередко хорошо себя чувствуют одни дельцы, а служилый класс, как всегда и всюду, особенно военный, является козлом отпущения...» (с) белый генерал С. А. Щепихин. Сибирский Ледяной поход. Воспоминания. Под ред. А. В. Ганина.
Иными словами, рассусоливая о солидаризме и «классовом мире», де-факто белая власть не могла удовлетворительно обеспечить даже собственную и так ограниченную социальную базу, готовую драться (и даже собственный боевой актив).
Хотя это-то как раз реально было сделать, начать с чрезвычайных налогов на прибыль, например.
Для начала. Но не позволяла в том числе психология («да как можно, это же большевизм, мы ж не такие, мы за восстановление прав собственности и рыночек»).
Так что можно долго смеяться над марксизмом и классовой теорией, рассуждать о «превосходстве духа над материей» и думать, что без должных усилий получится «подружить» хижины с дворцами.
Но потом, рано или поздно, придется принимать последствия такого подхода...
Если вдруг хотите поддержать автора донатом — сюда (по заявкам).
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на You Tube или на моем RUTUBE канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!