– Тамара, ну что тебе стоит? Ты же всё равно одна, детей нет! После смерти квартира государству отойдёт! – тётя Галя в очередной раз завела любимую песню, усевшись на диван в гостиной племянницы.
Тамара Петровна, женщина шестидесяти пяти лет, спокойно наливала чай. Эти разговоры велись уже лет двадцать, с тех пор как стало ясно, что детей у неё не будет.
– Тётя Галя, я ещё жива, если вы не заметили.
– Ну мало ли что! Время летит! Моим детям жильё нужно! У Светки двое детей, ютятся в двушке! А у тебя – трёшка в центре!
– И что?
– Как что? Завещание напиши на Светку! Или на Вовку! Всё в семье останется!
– Тётя Галя, а почему вы решили, что моя квартира должна достаться вашим детям?
Галина Сергеевна возмущённо фыркнула:
– Потому что мы семья! А у тебя никого нет!
«Никого нет». Эту фразу Тамара слышала от тёти постоянно. Как будто отсутствие детей делало её жизнь пустой и бессмысленной.
А ведь когда-то они были близки. Тётя Галя – младшая сестра мамы, старше её самой всего на десять лет. Когда родители погибли в аварии, Тамаре было двадцать пять. Тётя тогда сказала:
– Не переживай, Томочка! Мы семья! Всегда поможем!
Только вот помощи не было. Ни разу за почти сорок лет.
Когда Тамара выходила замуж, тётя Галя не пришла на свадьбу – «некогда, у Светки утренник». Когда через пять лет выяснилось, что детей не будет из-за болезни мужа, тётя первая сказала:
– Бросай его! Зачем тебе мужик без детей? Найди нормального, роди!
Тамара не бросила. Прожили с Виктором тридцать счастливых лет, пока рак не забрал его. Тётя Галя на похороны пришла, но только чтобы заявить:
– Ну вот, теперь ты совсем одна! Хорошо хоть квартира есть! Кстати, ты завещание написала?
Прямо на поминках. Тамара тогда выгнала её. Но тётя не обиделась – через месяц опять пришла с разговорами о наследстве.
Двадцать лет одно и то же. Приходила раз в два-три месяца, всегда с одной темой:
– Светке вторая квартира нужна! Внуки растут!
– Вовка женится скоро! Где жить будет?
– Ты же понимаешь, после смерти всё пропадёт!
При этом, когда Тамаре нужна была помощь, тётя Галя всегда находила отговорки.
Когда Тамара сломала ногу и три месяца не могла ходить:
– Ой, Томочка, я бы помогла, но у меня спина! Ты лучше сиделку найми!
Когда нужна была помощь с ремонтом после потопа:
– У меня Светка рожает! Некогда мне!
Когда Тамара попала в больницу с воспалением лёгких:
– Вовка женится, подготовка! Ты уж сама как-нибудь!
Зато когда речь заходила о квартире, тётя Галя всегда находила время прийти.
А дети тёти Гали – Светка и Вовка – вообще не считали Тамару за человека.
– Тётя Тома, мам сказала, вы нам квартиру завещаете? – Светка, сорокалетняя дама с тремя детьми (третий уже родился), пришла как-то без приглашения.
– С чего ты взяла?
– Ну вам же не нужна! Вы одна, а у меня семья!
– Светлана, это моя квартира. Я в ней живу.
– Ну и живите! А потом – нам! Логично же!
Вовка был ещё прямолинейнее:
– Тёть Том, давайте договор составим! Вы – завещание на меня, я вам – помощь по дому!
– Какую помощь?
– Ну... Продукты там принести... Раз в месяц.
– Раз в месяц продукты за трёшку в центре?
– А что вам ещё надо? Вы же старая уже!
Тамаре было тогда семьдесят. «Старая». От тридцатипятилетнего увальня, который всю жизнь на мамашиной шее сидел.
А Тамара Петровна жила своей жизнью. После смерти мужа не замкнулась – вступила в клуб любителей животных, стала волонтёром в приюте.
Каждые выходные ездила кормить бездомных собак, пристраивала котят, собирала деньги на лечение больных животных. Дома жили три кошки – подобранные на улице, вылеченные, любимые.
– Фу, кошатница! – морщилась тётя Галя. – Вот поэтому у тебя и детей нет! Кошки – это замещение!
– Тётя Галя, у меня нет детей из-за болезни мужа. А кошки – это просто кошки. Живые существа, которым нужна помощь.
– Лучше бы людям помогала! Моим детям например!
– А что вашим детям нужна помощь? Вроде здоровые, работающие люди.
– Им квартира нужна!
– Пусть заработают.
– Ты жадная стала, Тамара! Родственникам не хочешь помочь!
На восьмидесятилетие Тамары тётя Галя, девяностолетняя бодрая старуха, пришла с нотариусом. Прямо так – привела чужого человека на день рождения.
– Вот, Тамарочка! Подарок тебе! Завещание составим прямо сейчас, чтобы ты не волновалась!
– О чём не волновалась?
– Что квартира в хорошие руки попадёт! К родственникам!
Нотариус – молодой парень – смущённо кашлянул:
– Гражданка Селезнёва, завещание составляется по желанию наследодателя, а не родственников.
– Она хочет! Правда, Тамара? Ты же хочешь, чтобы Светка квартиру получила?
Тамара Петровна встала:
– Молодой человек, извините за потраченное время. Тётя, выйдите из моего дома. И больше не приходите.
– Тамара! Ты что творишь?!
– То, что должна была сделать много лет назад. Уходите.
Тётя Галя ушла, но сдаваться не собиралась. Присылала детей, те названивали, уговаривали, угрожали даже:
– Тётя Тома, вы же понимаете, мы единственные родственники! Если не завещаете нам, оспорим!
– Попробуйте, – спокойно отвечала Тамара.
На самом деле завещание она написала давно. Ещё десять лет назад, после особенно наглого визита тёти Гали.
Всё – квартиру, дачу, сбережения – благотворительному фонду помощи животным «Добрые руки». Тому самому, где она волонтёрила.
Нотариус тогда уточнил:
– Вы уверены? Родственники могут оспорить.
– У меня есть дальние родственники – дети тёти. Они не инвалиды, не пенсионеры, не иждивенцы. Прав на обязательную долю не имеют. Всё законно?
– Абсолютно законно. Ваше право распоряжаться имуществом по своему усмотрению.
Тамара Петровна прожила до восьмидесяти пяти лет. Последние годы тётя Галя не приходила – то ли обиделась, то ли здоровье уже не позволяло. Дети тоже не появлялись. Зато волонтёры из фонда навещали каждую неделю – продукты приносили, с кошками помогали, просто чай пить приходили.
Умерла Тамара тихо, во сне. Нашла её соседка – та самая, которую Тамара кормила год, когда у неё муж умер и депрессия была.
На похороны тётя Галя пришла (!!!) в чёрном платье и с деловым видом:
– Где завещание? Нотариуса вызывали?
– Галина Сергеевна, хоть бы день подождали! – возмутились соседи.
– А что ждать? Тамара была практичная, поняла бы! Светка, Вовка, готовьте документы! Квартира наша!
Оглашение завещания было через неделю. Тётя Галя привела всю семью – детей, внуков, даже зятя Светкиного.
Нотариус – тот самый, которого она когда-то приводила к Тамаре – развернул документ:
– «Я, Селезнёва Тамара Петровна, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю всё моё имущество – квартиру, дачу, денежные средства – благотворительному фонду помощи животным «Добрые руки»...»
– ЧТО?! – тётя Галя вскочила. – Это подделка!
– Это подлинное завещание, составленное десять лет назад и заверенное нотариально.
– Но мы же родственники!
– Гражданка Селезнёва не была обязана завещать имущество родственникам.
– Это незаконно! Мы будем оспаривать!
– Ваше право. Но предупреждаю – шансов мало. Завещатель была полностью дееспособна, завещание составлено по всем правилам.
Светка рыдала:
– Как она могла?! Кошкам отдать, а не племянникам?!
Вовка грозился:
– Мы этот фонд разорим! Докажем, что они её обманули!
Тётя Галя молчала. Потом тихо сказала:
– Двадцать лет... Двадцать лет уговаривала... И всё зря...
Директор фонда «Добрые руки» – женщина, которую Тамара знала пятнадцать лет – подошла к ним:
– Галина Сергеевна, Тамара Петровна оставила вам письмо.
Тётя Галя схватила конверт, разорвала. Внутри – всего одна страничка с ровным почерком Тамары:
«Тётя Галя! Много лет вы твердили, что я одинокая и моя квартира должна достаться вашим детям. Вы ошибались. Я не была одинокой – у меня были друзья, единомышленники, мои кошки и собаки из приюта.
Вы ни разу не помогли мне, когда я нуждалась. Только требовали завещание. Ваши дети видели во мне только квартиру, не человека.
Мои деньги пойдут на строительство филиала приюта. Там будут спасены сотни животных – тех, кто действительно одинок и брошен. В отличие от меня.
P.S. Приют будет называться «Дом Тамары». Так моё имя останется в добрых делах, а не в памяти жадных родственников».
Суд длился полгода. Тётя Галя потратила все сбережения на адвокатов. Но всё было бесполезно – завещание составлено идеально.
– Ваша честь, это несправедливо! Животные получают миллионы, а родные люди – ничего!
– Несправедливо – это требовать наследство при жизни человека, – ответил судья. – Решение – в иске отказать.
Фонд «Добрые руки» продал квартиру за пятнадцать миллионов. На эти деньги построили новый приют на сто пятьдесят мест. Над входом – табличка: «Приют «Дом Тамары» – для тех, кто одинок, но не забыт».
В первый же месяц пристроили пятьдесят собак и тридцать кошек.
Тётя Галя иногда проходит мимо приюта – он недалеко от её дома. Видит очередь из людей, желающих взять животное. Видит детей, которые приходят на экскурсии. Видит волонтёров, которые с любовью ухаживают за питомцами.
– Квартира за пятнадцать миллионов... На собак потратили... – бормочет она.
Светка с ней больше не общается – обвиняет мать:
– Из-за тебя и твоей жадности! Нормально бы попросила, глядишь, и завещала бы!
Вовка вообще уехал в другой город – стыдно стало, весь район узнал историю.
А в приюте на стене висит портрет Тамары Петровны. Под ним подпись: «Основатель приюта. Женщина, которая не была одинокой, потому что умела любить».
Директор фонда как-то рассказывала журналистам:
– Тамара Петровна говорила: «У меня нет детей, но есть сотни спасённых жизней. Это моё наследство миру».
– А родственники?
– Родственники двадцать лет ждали её смерти. А животные ждали её каждые выходные с радостью. Кто больше достоин наследства?
История эта по городу ходит как притча. О том, что родство по крови не даёт права на чужое имущество. О том, что «одинокие» люди часто богаче душой, чем те, у кого большие семьи. О том, что можно оставить после себя добро, а не жадных наследников.
Тётя Галя до сих пор не может понять – как можно было отдать всё животным, а не людям?
А Тамара Петровна, наверное, где-то там улыбается – её наследство работает. Каждый день спасает чью-то жизнь. В отличие от квартиры, которая досталась бы жадным родственникам и была бы продана через месяц.
Вот такая история про настоящее наследство. Которое измеряется не в квадратных метрах, а в спасённых жизнях.