— Мама сказала, что кольцо твоей бабушки будет смотреться на ней лучше, чем на тебе, — произнёс Павел, и эти слова повисли в воздухе спальни, как приговор.
Марина застыла с расчёской в руке. Она готовилась к важной встрече с клиентами, собиралась надеть то самое кольцо с изумрудом — единственную память о покойной бабушке, которую та завещала именно ей, своей любимой внучке. Кольцо всегда лежало в бархатной коробочке на её туалетном столике. Но сейчас коробочка была пуста.
— Что значит "будет смотреться"? — медленно повернулась она к мужу, чувствуя, как внутри поднимается что-то тёмное и холодное. — Павел, где моё кольцо?
Он сидел на краю кровати, натягивая носки, и старательно избегал её взгляда. Марина знала эту позу — так он всегда выглядел, когда пытался скрыть что-то важное. За пять лет брака она изучила все его жесты, все попытки увильнуть от неприятного разговора.
— Понимаешь, мама вчера заходила, пока ты была на работе, — начал он издалека, всё так же глядя в пол. — Она увидела кольцо, примерила… И сказала, что оно идеально подойдёт для юбилея Светки.
Светка — младшая сестра Павла, избалованная тридцатилетняя особа, которая до сих пор жила с родителями и считала, что весь мир ей должен. У неё скоро была годовщина свадьбы — десять лет совместной жизни с таким же инфантильным мужем.
— И что дальше? — голос Марины звучал обманчиво спокойно, но Павел, знавший её не первый год, напрягся.
— Мама взяла кольцо, чтобы показать ювелиру. Сказала, что хочет заказать похожее для Светки в подарок. Временно, Марин, всего на пару дней! Она же обещала вернуть!
Марина медленно опустила расчёску на столик. Её движения были плавными, почти грациозными, но в них чувствовалась опасность, как в движениях кошки перед прыжком.
— Твоя мать, моя свекровь, взяла кольцо моей бабушки без моего разрешения? И ты это позволил?
— Ну не совсем без разрешения… Она же сказала, что поговорит с тобой потом. И вообще, мама считает, что в семье всё должно быть общим. Она говорит, что невестка должна делиться, особенно если у неё есть такие дорогие вещи, а у Светки нет…
Договорить он не успел. Марина резко встала, прошла к шкафу и начала доставать свои вещи. Не хаотично, не в панике — методично, складывая их на кровать.
— Что ты делаешь? — встревожился Павел.
— Собираю вещи. Еду к твоей матери забирать своё кольцо. И если она его уже отдала твоей сестре или продала, я подам заявление в полицию.
— Марина, ты с ума сошла! Это же мама! Нельзя так! Это же семья!
Она остановилась и посмотрела на него. В её глазах не было слёз, только холодная решимость.
— Семья, Павел? Семья, которая ворует у меня единственную память о бабушке? Кольцо, которое передавалось в нашем роду четыре поколения? Твоя мать прекрасно знала, что это не просто украшение. Я рассказывала ей историю этого кольца, когда мы только поженились. Как бабушка спасла его во время войны, как прятала от мародёров, как берегла для меня…
Она набрала номер свекрови. Гудки показались вечностью. Наконец трубку взяли.
— Алло, Мариночка! — елейный голос Галины Петровны был полон фальшивой доброжелательности. — Как дела, доченька?
— Галина Петровна, где кольцо моей бабушки?
В трубке повисла пауза. Потом свекровь рассмеялась — коротко, снисходительно.
— Ах, это! Ну что ты так разволновалась? Я просто показала его ювелиру. Хочу заказать копию для Светочки на юбилей. Кольцо у меня, не переживай.
— Я приеду через полчаса и заберу его.
— Ой, ну что ты, дорогая! Зачем такая спешка? Я же сказала — всё в порядке. К тому же, знаешь, я подумала… Может, ты могла бы подарить это кольцо Светочке? У тебя же есть другие украшения, а у неё — особенный юбилей. Первые десять лет брака! Это так важно! А ты с Пашей всего пять лет вместе, вам ещё рано такие драгоценности носить.
Марина почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Эта женщина, её свекровь, не просто взяла чужую вещь. Она уже распорядилась ею, уже решила её судьбу.
— Галина Петровна, — произнесла Марина ледяным тоном, — если через час кольцо не будет у меня, я обращусь в полицию с заявлением о краже. Кольцо застраховано, есть все документы, подтверждающие, что оно моё. И мне всё равно, что вы мать моего мужа.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула свекровь. — Паша! Павел! Возьми трубку у своей ненормальной жены!
Но Марина уже отключилась. Она посмотрела на мужа, который сидел на кровати с видом побитой собаки.
— Поехали, — коротко бросила она.
— Куда?
— К твоей матери. За моим кольцом. И ты будешь при этом присутствовать. Потому что я хочу, чтобы ты наконец выбрал — ты муж или маменькин сынок.
Дорога до дома свекрови заняла двадцать минут. Всё это время Павел пытался уговорить Марину "не раздувать скандал", "войти в положение", "понять маму". Но она молчала, глядя прямо перед собой. В её голове крутилась одна мысль — пять лет она терпела. Пять лет снисходительных замечаний, попыток контролировать их жизнь, постоянных сравнений со Светкой. Свекровь с первого дня дала понять, что невестка из простой семьи — не лучшая партия для её драгоценного сына. Но кольцо… Кольцо стало последней каплей.
Галина Петровна открыла дверь с видом оскорблённого достоинства. Рядом с ней стояла Светлана — копия матери, только на двадцать лет моложе. Такая же надменная, такая же уверенная в своей правоте.
— Ну что, приехала скандалить? — ядовито произнесла свекровь. — Паша, ты видишь, какую жену себе выбрал? Из-за какой-то безделушки такой шум подняла!
— Где кольцо? — Марина не стала переступать порог.
— Да вот же оно! — Светлана демонстративно подняла руку, и на безымянном пальце блеснул знакомый изумруд в старинной оправе. — Мама права, на мне оно смотрится гораздо лучше. У тебя руки рабочие, грубые, а у меня — аристократические.
Марина сделала глубокий вдох. Она достала телефон и начала набирать номер.
— Полиция? Здравствуйте. Я хочу заявить о краже фамильной драгоценности стоимостью около восьмисот тысяч рублей. Адрес…
— Стой! — взвизгнула Светлана, стягивая кольцо с пальца. — Забирай свою побрякушку!
Она швырнула кольцо в сторону Марины. Оно покатилось по полу, звеня о плитку. Марина спокойно подняла его, проверила, нет ли повреждений, и надела на палец.
— Паша! — воскликнула Галина Петровна. — Ты видел? Твоя жена угрожает нам полицией! Нам, твоей семье! Как ты это допустил?
Все взгляды обратились к Павлу. Он стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Марина смотрела на него выжидающе. Это был тот самый момент. Момент выбора.
— Мам, — наконец выдавил он, — ты не должна была брать кольцо без спроса.
— Что?! — Галина Петровна даже покачнулась от возмущения. — Ты защищаешь её, а не родную мать?
— Но мам, это действительно было неправильно…
— Замолчи! — рявкнула свекровь. — Я вижу, что эта выскочка совсем тебя запугала! Настроила против родной матери! Невестка должна уважать свекровь, слушаться её! А она только и делает, что качает права! Ни готовить толком не умеет, ни детей не родила за пять лет!
Марина почувствовала, как последняя ниточка, связывавшая её с этой семьёй, лопнула. Она повернулась к Павлу.
— Я жду тебя в машине. У тебя есть пять минут, чтобы попрощаться.
Она развернулась и пошла к машине, не оглядываясь. За спиной слышались возмущённые вопли свекрови, всхлипывания Светланы, но Марина их уже не слушала. Она села за руль и стала ждать.
Павел появился через десять минут. Лицо у него было красное, глаза бегали.
— Марина, ну что ты так? Мама просто… она не со зла. Она привыкла, что в семье всё общее. У них так принято было…
— Садись, — коротко бросила она.
Они ехали молча. Дома Марина прошла в спальню и продолжила собирать вещи.
— Ты что, серьёзно? — испугался Павел. — Из-за кольца? Марин, ну подумай! Мы же пять лет вместе!
Она остановилась и посмотрела на него.
— Не из-за кольца, Павел. Из-за того, что ты позволил своей матери его взять. Из-за того, что за пять лет ты ни разу не защитил меня от её нападок. Из-за того, что даже сейчас, когда твоя мать фактически украла у меня фамильную драгоценность, ты пытаешься её оправдать.
— Но это же мама! Я не могу идти против неё!
— А против жены можешь? — Марина грустно улыбнулась. — Знаешь, Павел, я всегда думала, что невестка и свекровь могут найти общий язык. Что можно построить нормальные отношения, основанные на взаимном уважении. Но твоя мать с первого дня дала понять, что я недостойна её драгоценного сына. Что я должна заслужить право быть в вашей семье. И знаешь что самое печальное? Ты с ней согласен.
— Это не так!
— Это именно так. Каждый раз, когда она критиковала мою готовку, ты молчал. Когда она сравнивала меня со Светкой не в мою пользу, ты отшучивался. Когда она требовала, чтобы мы проводили каждые выходные у неё, ты соглашался. А сегодня… Сегодня она переступила черту, и ты опять на её стороне.
Павел опустился на кровать, обхватив голову руками.
— Марина, давай поговорим спокойно. Я признаю, что был неправ. Я поговорю с мамой, объясню, что так нельзя…
— Поздно, Павел. Слишком поздно. Знаешь, что сказала твоя мать, когда ты вышел? Что я недостойная невестка, что не родила ей внуков, что только и делаю, что работаю, вместо того чтобы заботиться о тебе. И знаешь что? Она права в одном — я действительно не та невестка, которую она хотела. Я не буду молча сносить унижения, не буду просить прощения за то, что имею собственное мнение, не буду отдавать свои вещи только потому, что "в семье всё общее".
Она застегнула чемодан и взяла его за ручку.
— Марина, не уходи! Давай попробуем всё исправить!
— Что исправить, Павел? То, что ты до сих пор не повзрослел? То, что для тебя мнение матери важнее, чем чувства жены? Или то, что за пять лет брака ты так и не научился быть мужем?
Она подошла к двери и обернулась.
— Знаешь, я не злюсь на твою мать. В конце концов, она защищает свою семью так, как умеет. Пусть и перегибает палку. Но ты… Ты предал меня, Павел. Не когда позволил ей взять кольцо. А когда не стал на мою сторону, когда это было действительно важно. Свекровь может быть какой угодно — это её право. Но муж должен защищать жену. А ты этого не сделал.
— Марина, прошу тебя! Я всё понял! Я изменюсь!
— Может быть, — она грустно улыбнулась. — Может быть, с другой женщиной у тебя получится. С той, которую одобрит твоя мама. А я… Я заслуживаю мужчину, который будет ставить нашу семью на первое место. Который не позволит никому, даже родной матери, унижать его жену.
Она вышла из комнаты, покинула квартиру. Павел остался сидеть на кровати, глядя на пустое место, где ещё утром стояла бархатная коробочка. Пустая коробочка, которая стала символом его пустого брака.
Через час ему позвонила мать.
— Паша, ну что там? Уехала твоя истеричка?
— Да, мам. Уехала.
— Ну и отлично! Нечего нам в семье такие невестки! Я тебе найду нормальную девушку, из хорошей семьи, которая будет уважать свекровь! И готовить умеет, и детей родит!
Павел слушал материнский голос и вдруг понял — Марина была права. Он так и не стал мужем. Он остался сыном. И теперь, когда она ушла, он снова вернулся к тому, чем был до неё — маменькиным сынком, неспособным на самостоятельные решения.
— Паша, ты слушаешь? Завтра приезжай на обед, я позову дочку тёти Нади, помнишь её? Такая хорошенькая, скромная, воспитанная!
— Да, мам, — машинально ответил он, понимая, что его жизнь снова вернулась под материнский контроль.
А Марина в это время сидела в номере гостиницы, крутя на пальце бабушкино кольцо. Изумруд поблёскивал в свете настольной лампы, напоминая о том, что некоторые вещи стоит защищать. Как это кольцо. Как собственное достоинство. Как право быть собой, а не удобной невесткой для требовательной свекрови.
Телефон разрывался от звонков Павла, но она не отвечала. Потом пришло сообщение от Галины Петровны: "Марина, одумайся! Семью не бросают из-за пустяков! Возвращайся, поговорим как взрослые люди. Но учти — в нашей семье невестка должна знать своё место!"
Марина усмехнулась и удалила сообщение. Своё место она знала прекрасно — рядом с мужчиной, который будет её защищать, а не с мальчиком, прячущимся за материнской юбкой.
Утром следующего дня она встретилась с адвокатом. Развод, раздел имущества — всё это было неприятно, но необходимо. Павел ещё пытался её вернуть, приезжал с цветами, обещал измениться. Но когда Марина спросила, готов ли он ограничить общение с матерью, он замялся.
— Марина, ну нельзя же так радикально! Это же мама! Давай просто будем реже к ней ездить…
— Павел, дело не в том, как часто мы к ней ездим. Дело в том, что она не уважает меня как твою жену, а ты это позволяешь. И будешь позволять дальше, потому что не можешь ей противостоять.
Развод прошёл быстро. Имущество поделили без скандалов — Марина не стала претендовать на квартиру, купленную родителями Павла. Она забрала только свои вещи и то, что купили вместе на её деньги.
Прошло полгода. Марина сняла небольшую квартиру, полностью погрузилась в работу. Кольцо бабушки она больше не снимала — оно стало для неё символом того, что нужно защищать важное, не позволять никому посягать на то, что дорого.
Однажды она встретила общую знакомую, которая рассказала, что Павел встречается с девушкой, которую ему нашла мама. Тихая, скромная, из "хорошей семьи".
— И знаешь, — сплетничала знакомая, — Галина Петровна теперь всем рассказывает, что ты была ужасной невесткой, неблагодарной, скандальной. Говорит, что новая девушка Паши — вот это настоящая невестка! Слушается, не спорит, во всём советуется со свекровью!
Марина только улыбнулась. Каждому своё. Галина Петровна получила послушную невестку-марионетку. Павел — женщину, одобренную мамой. А она, Марина, получила свободу и самоуважение.
Через год она встретила мужчину, который с первого дня ясно дал понять своей матери: "Мама, я тебя люблю и уважаю. Но Марина — моя жена, и её мнение для меня на первом месте. Если ты не можешь это принять, мы ограничим общение". И его мать, хоть и поворчала сначала, приняла эти правила. Потому что поняла — сын вырос, стал мужчиной, способным защитить свою семью.
А бабушкино кольцо теперь красовалось рядом с обручальным. Два символа — прошлого, которое нужно беречь, и будущего, которое нужно защищать. От кого угодно. Даже от свекрови.