Когда ты взрослая женщина, тебе уже за пятьдесят, и вроде бы всё в жизни расставлено по своим местам — дети выросли, работа стабильная, быт налажен, — ты перестаёшь искать чего-то нового. Во всяком случае, ты перестаёшь ждать, что это новое придёт в виде романтики или настоящей любви.
Ты начинаешь воспринимать отношения как приятный бонус, но не как жизненную необходимость, и если вдруг появляется кто-то, кто смотрит на тебя так, как будто ты — самая важная женщина на свете, это не вызывает восторженного визга, как в двадцать, но всё же трогает что-то очень живое и уязвимое внутри.
Я познакомилась с ним в книжном магазине, куда зашла в обеденный перерыв, чтобы просто отвлечься от работы и взять что-то лёгкое на вечер.
Он стоял у полки с биографиями, выбрал томик о Фрейде и, заметив, что я смотрю в его сторону, сам начал разговор. Он был обаятельным, сдержанным, немного ироничным и совершенно не давил — это и подкупило. Мы проговорили минут десять, и в какой-то момент он предложил обменяться номерами, даже не пытаясь казаться «охотником».
Он сказал это так спокойно, как будто хотел продолжить разговор потом, за чашкой кофе. Я дала номер, думая, что, скорее всего, он не позвонит — слишком всё было гладко и по-взрослому.
Но он позвонил. На следующий день. Мы встретились вечером, и с первой минуты мне было удивительно комфортно — не было этой неловкой игры в обаяние, не было пафоса, не было натужной молодёжной суеты, которую так любят изображать мужчины в возрасте. Он просто был собой — интеллигентный, спокойный, умеющий слушать, без желания произвести впечатление.
Мы посидели два часа, разговор шёл легко, и когда он проводил меня до машины, я поймала себя на том, что улыбаюсь, как школьница. Это было странно — почувствовать лёгкость и тепло после стольких лет одиночества.
В последующие недели мы стали видеться всё чаще.
Он всегда звонил первым, предлагал встретиться, сам приезжал, никогда не опаздывал и даже цветы приносил — не огромные букеты из цветочного салона, а простые, живые, иногда — полевые. Он знал, какие я люблю. Мы гуляли, смотрели кино, говорили обо всём — от музыки до политики.
Я чувствовала, что рядом человек, с которым можно быть собой — не стараться казаться моложе, веселее, не пытаться скрыть уставшие глаза или своё одиночество.
Он не требовал ничего, не навязывался, но был рядом постоянно. А главное — он был вежлив, уважителен, и в его поведении не было ни намёка на грубость или потребительское отношение.
Через два месяца я начала думать, что всё это может перерасти в нечто серьёзное. Я не торопила события, не говорила о будущем, но внутри появилось то самое ощущение — когда тебе спокойно с человеком, и ты начинаешь верить, что, может быть, вторая половина жизни тоже может быть наполнена близостью. Но именно тогда начали происходить мелочи, которые я сначала даже не заметила.
Он стал реже выходить на связь по вечерам, иногда отписывался коротко, что «завтра наберёт», а на мои предложения встретиться в среду или в субботу, почему-то всегда говорил, что уже занят. Сначала это не насторожило — у взрослого человека могут быть дела, встречи, родные. Но с течением времени это стало системой.
Однажды я, чуть в шутку, спросила:
«Ты что, по средам ведёшь тайную жизнь?».
Он усмехнулся, отвёл взгляд и сказал, будто бы между прочим:
«Иногда заезжаю к бывшей. Там мелочи по хозяйству, кое-что привезти, помочь. Это просто привычка, понимаешь?».
Я услышала это как-то в тумане. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он это сказал всерьёз и совсем не считает нужным извиниться или хотя бы объясниться. Я переспросила:
«Ты серьёзно? Вы часто видитесь?».
Он пожал плечами, как будто речь шла о погоде:
«Ну, бывает, два-три раза в неделю. У нас там общие дела, кот остался. И вообще — столько лет вместе прожили. Это ничего не значит».
Я молчала. И, наверное, в ту минуту я выглядела глупо. Потому что не знала, как реагировать. Кричать? Смеяться? Спросить, где заканчивается эта «привычка» и начинается предательство?
Он говорил так спокойно, что становилось ещё больнее. Он не собирался ничего скрывать — потому что даже не считал это чем-то странным. А я — всё это время — была уверена, что между нами что-то начинается, что мы идём к чему-то настоящему.
В ту ночь я не спала.
Я вспоминала каждый момент, каждый разговор, каждую его паузу, каждый взгляд. Я пыталась понять — было ли это только в моей голове? Может быть, он просто был вежлив, а я всё придумала?
Может быть, он никогда не переставал быть в своей прежней жизни, а я была чем-то вроде приятного побега на выходные? Утром я написала:
«Давай не будем больше встречаться. Я не хочу быть чьей-то привычкой».
Он ответил быстро:
«Жаль. Но понимаю». Без борьбы, без слов. Просто — «жаль».
С тех пор прошло почти полгода. Я не ищу новых встреч, не открываю анкеты на сайтах, не верю, что кто-то сможет снова так легко войти в мою жизнь. Но я благодарна за этот опыт, как бы горьким он ни был.
Потому что он научил меня главному: если человек живёт прошлым — у него нет места для настоящего. А я хочу быть для кого-то не привычкой, не компромиссом, не вариантом. Я хочу быть выбором. И если это так и не случится — пусть. Но я больше не соглашусь быть «удобной» рядом с тем, кто всё ещё держится за то, что давно должно было быть отпущено.