Антитеррор. Я постоянно говорю, что первоочередное внимание следует уделять точному и правильному описанию поведения террористов и их самих. Пытаться с наскока объяснить феномен терроризма — удел безрассудных.
Некоторые политологи утверждают, что в гуманитарных науках цель правильного описания — выяснить, подобно журналистам, кого следует считать главными акторами; как они себя ведут; при каких обстоятельствах, когда и где действуют.
На протяжении всех публикаций о психологии терроризма мы пытались понять, кто вступает на путь терроризма, что отличает поведение этих людей и как это проявляется в различных условиях и обстоятельствах.
Согласно довольно распространенному мнению, личности террористического типа не существует, но в то же время нельзя сказать, что индивидуальные качества не имеют значения. Когда надвигается ураган, большинство людей стремятся спастись от стихии.
Некоторые прячутся. Любопытные осторожно выходят на улицу, чтобы воочию увидеть грозное природное явление, а некоторые спешат навстречу урагану, чтобы не просто наблюдать за ним, а ощутить его, стать его частью.
Проблема в том, что изучение личностных характеристик не поможет понять (если это вообще возможно), почему образуются ураган. В ходе исследований мы гораздо больше узнаем о том, почему некоторых людей стихия так или иначе привлекает и почему одни хотят быть ближе к ней, чем другие.
Можно пойти немного дальше. Те, кто изучают терроризм, вскоре начинают понимать, что существует множество моделей этого явления и они далеко не одинаковы. Каждая модель имеет свои ограничения.
Как мы уже писал в предыдущих публикациях, психологи предлогают одну из самых популярных моделей радикализации, в рамках которой процесс представлен в виде пирамиды. В последующих работах эта модель включает в себя уже две пирамиды: одна описывает процесс радикализации от основания к вершине экстремального мышления, другая — от основания к вершине экстремальных действий.
Некоторые считают, что данная модель «может прояснить механизмы радикализации, а может и не прояснить; вместо нее можно использовать описание различных факторов, провоцирующих изучаемое явление или влияющих на него». Но это совсем не плохо.
Психологи признают, что не существует эмпирических доказательств того, что какой-либо из этих факторов станет достаточным условием участия в террористической деятельности.
Они обобщают: многочисленные объяснения феномена терроризма хотя и кажутся вполне убедительными, но требуют «более серьезных обоснований». Действительно, это верно в отношении многих признанных и широко используемых моделей, подкрепленных результатами анализа, но представляется «субъективным и бессистемным».
Прочитав подобные заявления, можно подумать, что достичь прогресса в рассматриваемой области так и не удалось. Но это не совсем так. Исследования, результаты которых представлены в предыдущих публикациях, доказывают, что ученым, напротив, удалось сделать очень многое.
Что касается критики, то она помогает выявить пробелы в знаниях и таким образом (теоретически) указывает возможные пути решения проблемы и помогает разработать дорожную карту для обеспечения эффективных связей между отдельными составляющими решения.
Предлагая различные методики и решения, учёные указывают на главный недостаток ранних исследований — отсутствие контрольных групп и пренебрежение «проверенными методами психологической науки». А устранение этих недостатков — важное условие дальнейшего прогресса, и я полностью с ним согласен.
При проведении большинства исследований терроризма пока рано использовать формальное моделирование, позволяющее прогнозировать результаты. Во всяком случае, такова ситуация на сегодняшний день. Даже в самых смелых исследованиях редко используются контрольные группы и задействованы всего лишь сотни испытуемых.
Более осторожные подходы к пониманию терроризма, по мнению некоторых исследователей, напоминают скорее «упражнения в теоретизировании, а не объяснительный подход к проверке теории». Можно было бы предположить, что ученые пришли к консенсусу по поводу того, что представляет собой хорошая научная модель, но это не так.
Хорошая модель как минимум делает сложную проблему более простой для понимания и запоминающейся. Конечно, это палка о двух концах. Можно до такой степени упростить проблему, что прекрасная аналогия или яркая метафора будут скорее вводить в заблуждение, чем способствовать пониманию.
В основе хорошей модели обязательно должны лежать эмпирические данные. Кроме того, такую модель надо время от времени уточнять — и это тоже очень важно. Новые противоречивые данные по каждому конкретному вопросу могут в итоге настолько усложнить модель, что никакие аналогии и метафоры уже не помогут.
И все-таки, возможно, это шаг в правильном направлении, если мы хотим получить точное описание изучаемого феномена. Хорошая модель, помимо всего прочего, должна помогать прогнозировать события. Кроме того, она (как и ее автор) должна уточнять и корректировать реалистичные ожидания тех, кто эту модель использует.
СПАСИБО. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
В публикациях используются материалы из книги Джона Хоргана «Психология террориста. Почему люди начинают убивать ради идеи»
Обязательно подпишитесь на канал чтобы не пропустить очередную публикацию, обсуждайте в комментариях, делитесь в соцсетях и оставляйте реакцию
Все статьи по данной теме я разместил для вашего удобства в этой подборке: