— Ключи от вашей квартиры я забираю себе! — свекровь протянула руку к Татьяне, даже не пытаясь скрыть торжествующую улыбку на лице.
Татьяна застыла в дверном проёме собственной квартиры, не веря своим ушам. Людмила Петровна стояла перед ней с видом хозяйки положения, а за её спиной виднелся Павел — муж Татьяны, который старательно отводил взгляд в сторону.
Это утро началось как обычно. Татьяна собиралась на работу, когда в дверь позвонили. Она думала, что это курьер с заказом, но на пороге стояла свекровь с чемоданом и решительным выражением лица.
— Что значит забираете ключи? — наконец выдавила из себя Татьяна, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения.
— А то и значит! Павлуша мне всё рассказал про ваши постоянные ссоры. Я приехала навести порядок в вашей семье! И начну с того, что буду контролировать, кто и когда приходит в эту квартиру!
Татьяна перевела взгляд на мужа. Павел стоял, засунув руки в карманы, и упорно рассматривал узор на линолеуме.
— Паша, что происходит? — голос Татьяны дрогнул.
— Мама решила пожить с нами немного... Помочь нам наладить быт... — пробормотал он, так и не подняв головы.
— Помочь? Наладить быт? — Татьяна не могла поверить в то, что слышит. — У нас всё прекрасно налажено!
— Ой, не смеши меня! — фыркнула Людмила Петровна, проталкиваясь мимо невестки в квартиру. — Павлуша мне всё рассказывает! Что ты готовить толком не умеешь, что дома бардак постоянный, что он после работы ещё и убираться должен!
Татьяна почувствовала, как краска заливает её лицо. Да, она не была идеальной хозяйкой, но и Павел не был образцом чистоплотности. Они оба работали, оба уставали, и домашние дела делили поровну. По крайней мере, так было до недавнего времени.
Всё началось месяц назад, когда Людмила Петровна впервые приехала к ним в гости после долгого перерыва. Она сразу начала критиковать всё: как расставлена мебель, какие шторы висят на окнах, что готовит Татьяна на ужин. Павел тогда молчал, не вступался за жену, и это больно ранило.
После отъезда свекрови он стал придираться к мелочам. То суп недосолен, то рубашка плохо поглажена, то пыль на полках. Татьяна пыталась разговаривать с ним, выяснить, что происходит, но он отмахивался и говорил, что она всё придумывает.
А теперь вот это. Свекровь с чемоданом и требованием отдать ключи.
— Людмила Петровна, это наша с Пашей квартира. Мы сами решаем, кто будет у нас жить, — Татьяна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Вообще-то, эту квартиру покупали мы с отцом Павла! — отрезала свекровь. — Так что я имею полное право тут находиться!
Это было правдой лишь отчасти. Родители Павла действительно помогли с первоначальным взносом по ипотеке, но саму ипотеку выплачивали Татьяна и Павел. Причём большую часть платежей вносила именно Татьяна, так как у неё была более высокая зарплата.
— Паша, скажи хоть что-нибудь! — взмолилась Татьяна, глядя на мужа.
— Тань, ну что тут такого? Мама поживёт немного, поможет нам... Ты же сама всегда жалуешься, что устаёшь...
— Я жалуюсь, что устаю на работе! А не от домашних дел! И помощи я не просила!
— Вот именно! Не просила! — вмешалась Людмила Петровна. — А надо было! Гордячка! Думаешь, всё сама можешь? А мой сын из-за тебя страдает!
Татьяна почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Но плакать при свекрови она не собиралась.
— Я опаздываю на работу, — сухо сказала она, взяла сумку и направилась к двери.
— Ключи! — напомнила Людмила Петровна.
— Обойдётесь! — бросила Татьяна и вышла, громко хлопнув дверью.
Весь день на работе она не могла сосредоточиться. Коллеги замечали её подавленное состояние, но Татьяна отмахивалась, говоря, что просто не выспалась. Внутри же бушевала буря эмоций. Обида, злость, растерянность — всё смешалось в один тугой ком, который не давал нормально дышать.
В обеденный перерыв она попыталась дозвониться до Павла, но он не брал трубку. Написала сообщение с просьбой перезвонить — тишина.
После работы Татьяна не спешила домой. Она зашла в кафе, заказала чашку чая и попыталась успокоиться. Что делать дальше? Как жить со свекровью под одной крышей? И почему Павел так себя ведёт?
Она вспомнила, как они познакомились пять лет назад. Павел был таким внимательным, заботливым. Он защищал её от любых неприятностей, всегда был на её стороне. Когда они только начали встречаться, Людмила Петровна отнеслась к ней прохладно, но Павел тогда сказал матери, что любит Татьяну и будет с ней, нравится это кому-то или нет.
Что же изменилось? Почему теперь он позволяет матери так себя вести?
Домой Татьяна вернулась поздно вечером. В квартире пахло едой — очевидно, свекровь готовила ужин. Из кухни доносились голоса.
— ...она просто использует тебя, Павлуша! Видишь, даже домой не спешит! Наверняка где-то гуляет!
— Мам, ну не говори так...
— А что, правду глаза колет? Я же вижу, как она к тебе относится! Не ценит совсем!
Татьяна тихо прошла в спальню, не желая участвовать в этом разговоре. Она переоделась в домашнюю одежду и села на кровать. Телефон завибрировал — сообщение от подруги Марины.
«Как дела? Давно не виделись, может, встретимся на выходных?»
Татьяна задумалась. Может, действительно стоит развеяться? Она написала согласие и договорилась о встрече в субботу.
В дверь постучали.
— Таня, ужинать будешь? — голос Павла звучал виновато.
— Не хочу, — ответила она, не открывая дверь.
— Тань, ну не дуйся... Мама правда хочет помочь...
— Паша, давай поговорим об этом завтра. Я устала.
За дверью послышался вздох, потом удаляющиеся шаги.
Следующие дни превратились в пытку. Людмила Петровна взяла бразды правления в свои руки. Она переставила всю посуду на кухне, перевесила шторы, выбросила любимые цветы Татьяны, заявив, что от них слишком много мусора.
Каждый вечер свекровь готовила ужин и демонстративно накрывала на двоих — для себя и Павла. Для Татьяны места за столом не находилось.
— Я думала, ты опять задержишься, — говорила Людмила Петровна с невинным видом. — Не хотела, чтобы еда пропала.
Павел молчал. Он словно превратился в тень самого себя, безвольную и бесхребетную. Татьяна пыталась с ним поговорить, но он уходил от разговора, ссылаясь на усталость или головную боль.
В пятницу вечером произошёл инцидент, который стал последней каплей. Татьяна пришла с работы и обнаружила, что её вещи из шкафа в прихожей переложены в кладовку.
— Это ещё что такое? — возмутилась она, врываясь в гостиную, где свекровь смотрела телевизор.
— А что? Мне же тоже нужно где-то свои вещи хранить! — спокойно ответила Людмила Петровна.
— Но это мой шкаф!
— Не твой, а семейный. И я теперь тоже член этой семьи.
— Временный член! — не выдержала Татьяна.
— Это мы ещё посмотрим, — угрожающе прищурилась свекровь.
В этот момент пришёл с работы Павел.
— Что случилось? — спросил он, видя напряжённую обстановку.
— Твоя мать выбросила мои вещи из шкафа!
— Не выбросила, а переложила! Не преувеличивай! — возразила Людмила Петровна.
— Паша, это уже слишком! Либо твоя мать съезжает, либо съезжаю я!
Павел растерянно переводил взгляд с жены на мать.
— Тань, ну что ты так остро реагируешь... Мама же не со зла...
— Не со зла?! Она превратила мою жизнь в кошмар! А ты молчишь и всё ей позволяешь!
— Вот! Вот оно, истинное лицо твоей жены! — торжествующе воскликнула Людмила Петровна. — Скандалистка! Я же говорила тебе, Павлуша!
— Я скандалистка?! — Татьяна почувствовала, что теряет контроль над собой. — Это вы пришли в мой дом и ведёте себя как хозяйка! Это вы настраиваете мужа против меня!
— Никого я не настраиваю! Просто открываю ему глаза на правду!
— На какую правду?!
— На то, что ты его не любишь! Что вышла замуж только из-за квартиры!
Эти слова ударили Татьяну как пощёчина. Она посмотрела на Павла, ожидая, что он возмутится, защитит её. Но он молчал, опустив голову.
— Ты тоже так думаешь? — тихо спросила Татьяна.
— Я... я не знаю... Мама говорит...
— Мама говорит?! — Татьяна почувствовала, что больше не может это выносить. — А что говорит твоё сердце, Паша? Или ты его вместе с мозгами дома у мамочки оставил?!
Она развернулась и ушла в спальню, заперев дверь на замок. Слёзы душили её, но она не позволила им пролиться. Не дождутся.
Всю ночь Татьяна не спала. Она обдумывала ситуацию и пришла к выводу, что больше так жить не может. Утром она встала рано, собрала самые необходимые вещи в сумку и вышла из спальни.
На кухне уже сидела Людмила Петровна, попивая чай.
— Сбегаешь? — ехидно спросила она.
— Уезжаю к маме на выходные. Подумать надо.
— Правильно, подумай! И вещи свои все заодно забери!
Татьяна промолчала и вышла из квартиры.
У родителей она впервые за неделю почувствовала себя человеком. Мама, увидев её состояние, не стала расспрашивать, просто обняла и усадила за стол. Отец хмурился, но тоже молчал.
Только вечером, когда Татьяна немного успокоилась, она рассказала родителям о происходящем.
— Надо разводиться, — жёстко сказал отец. — Если мужик за жену не может постоять, грош ему цена.
— Пап, я его люблю...
— А он тебя? Любящий человек так себя не ведёт.
Мама была более дипломатична.
— Доченька, попробуй поговорить с Павлом без его матери. Может, он под её влиянием просто растерялся.
В субботу Татьяна встретилась с подругой Мариной. Та выслушала её историю и возмутилась.
— Да твоя свекровь просто манипулятор! Она специально настраивает сына против тебя, чтобы вас развести!
— Но зачем?
— А затем! Чтобы сыночек снова был только её. Классический случай.
Татьяна задумалась. Действительно, Людмила Петровна всегда очень ревностно относилась к Павлу. Когда он женился, она полгода с ними не разговаривала, обидевшись, что сын не посоветовался с ней о свадьбе.
Вечером позвонил Павел.
— Тань, давай встретимся, поговорим.
— Где твоя мама?
— Уехала к подруге. Вернётся только завтра вечером.
Татьяна согласилась приехать.
Павел встретил её на пороге. Выглядел он неважно — осунувшийся, с тёмными кругами под глазами.
— Прости меня, — сказал он сразу. — Я вёл себя как последний...
— Подонок? — подсказала Татьяна.
— Да. Как последний подонок. Мама... она умеет так говорить, что начинаешь сомневаться во всём. Но сегодня утром, когда ты уехала, я понял, что могу потерять тебя. И это отрезвило.
— И что ты предлагаешь?
— Я поговорю с мамой. Скажу, чтобы съезжала.
— А если она откажется?
— Тогда мы снимем другую квартиру. Только ты и я.
Татьяна смотрела на мужа, пытаясь понять, искренен ли он.
— Паша, а ты правда думаешь, что я вышла за тебя из-за квартиры?
— Нет! Конечно нет! Это мама... Она всегда считала, что ты недостаточно хороша для меня. Говорила, что я мог бы найти жену побогаче, покрасивее...
— И ты с ней соглашался?
— Нет! Но она так часто это повторяла, что я... запутался. Прости меня, Тань. Я был слабаком.
Они долго разговаривали. Павел признался, что мать всю жизнь контролировала его, принимала за него решения. И он привык подчиняться.
— Но я больше не хочу так жить, — сказал он. — Хочу быть с тобой. Только с тобой.
В воскресенье вечером вернулась Людмила Петровна. Татьяна и Павел встретили её вместе.
— Мам, нам надо поговорить, — начал Павел.
— О чём это? — насторожилась свекровь, заметив серьёзные лица.
— Мы благодарны тебе за желание помочь, но справимся сами. Завтра я помогу тебе собрать вещи и отвезу домой.
Лицо Людмилы Петровны вытянулось.
— Это она тебя надоумила! — она ткнула пальцем в Татьяну.
— Это наше общее решение, — твёрдо сказал Павел.
— Да как ты смеешь! Я твоя мать! Я всю жизнь тебе посвятила!
— И я благодарен тебе за это. Но у меня теперь своя семья.
— Семья?! Да какая это семья! Она же тебя не любит!
— Любит. И я её люблю. А если ты не можешь это принять, то...
— То что?! — свекровь побагровела от гнева.
— То мы будем вынуждены ограничить общение.
Людмила Петровна перевела взгляд с сына на невестку.
— Ты! Ты во всём виновата! Отняла у меня сына!
— Я никого не отнимала, — спокойно ответила Татьяна. — Паша взрослый человек и сам делает выбор.
— Не смей мне перечить, дрянь!
— Мама! — резко оборвал её Павел. — Не смей оскорблять мою жену! Иначе ты не просто уедешь отсюда, а больше никогда не переступишь порог нашего дома!
Людмила Петровна задохнулась от возмущения.
— Ты... ты отрекаешься от родной матери из-за этой...
— Я не отрекаюсь. Я устанавливаю границы. Либо ты принимаешь и уважаешь мою жену, либо мы прекращаем общение.
Свекровь смотрела на сына, словно видела его впервые.
— Я не могу поверить, что мой сын говорит со мной так...
— Мам, пойми. Я люблю тебя. Но я также люблю Таню. И не позволю никому, даже тебе, её обижать.
Людмила Петровна молча развернулась и ушла в комнату, где жила эту неделю.
Утром она собрала вещи. Павел вызвал такси и помог донести чемодан.
На прощание свекровь холодно кивнула Татьяне и села в машину. Павел попытался обнять мать, но она отстранилась.
— Когда образумишься, звони, — бросила она и захлопнула дверцу.
Татьяна и Павел стояли у подъезда, глядя вслед уезжающей машине.
— Думаешь, она простит? — спросила Татьяна.
— Не знаю. Но это её выбор. А мой выбор — ты.
Они вернулись в квартиру. Татьяна прошлась по комнатам. Всё было не на своих местах после хозяйствования свекрови.
— Придётся всё переставлять обратно, — вздохнула она.
— Давай вместе, — предложил Павел.
Они весь день приводили квартиру в порядок. Вешали обратно их шторы, расставляли посуду так, как было удобно им, возвращали вещи Татьяны в шкаф.
Вечером, уставшие, но довольные, они сидели на диване, обнявшись.
— Знаешь, может, это и к лучшему, — сказал Павел. — Этот кризис показал мне, как легко я могу тебя потерять. И как сильно я тебя люблю.
— Но твоя мама...
— Она взрослый человек. Если захочет, примет нашу семью такой, какая она есть. Если нет — это её право. Но я больше не позволю ей или кому-то ещё вмешиваться в нашу жизнь.
Татьяна прижалась к мужу крепче. Она знала, что впереди их ждут непростые времена. Людмила Петровна не из тех, кто легко сдаётся. Но главное — Павел теперь на её стороне. И вместе они справятся с любыми трудностями.
Прошёл месяц. Свекровь не звонила, но Павел раз в неделю сам набирал её номер, интересовался здоровьем. Разговоры были короткими и сухими, но это было лучше, чем полное молчание.
Татьяна не вмешивалась. Она понимала, что Павлу тяжело даётся этот конфликт с матерью. Но она также видела, как он меняется — становится увереннее, самостоятельнее.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. Татьяна открыла — на пороге стояла Людмила Петровна. Но не с чемоданом, а с небольшим пакетом в руках.
— Можно войти? — спросила она. Тон был непривычно спокойным.
— Конечно, — Татьяна посторонилась.
Павел вышел из комнаты, удивлённый визитом матери.
— Мам?
— Я подумала... много думала этот месяц. И поняла, что была неправа. Я так боялась потерять тебя, сынок, что чуть не потеряла по-настоящему.
Она повернулась к Татьяне.
— Прости меня. Я вела себя ужасно. Ты хорошая жена моему сыну, я это вижу. Просто мне было тяжело принять, что я больше не самый главный человек в его жизни.
Татьяна не знала, что ответить. Слишком неожиданным было это признание.
— Я не прошу, чтобы мы стали лучшими подругами, — продолжила свекровь. — Но может, мы сможем хотя бы нормально общаться? Ради Павла?
— Я не против, — осторожно ответила Татьяна.
Людмила Петровна протянула ей пакет.
— Это тебе. Мой пирог. Павлик говорил, что тебе нравится.
Татьяна заглянула в пакет — там был её любимый яблочный пирог, который свекровь пекла лучше всех.
— Спасибо, — искренне поблагодарила она.
Они сели за стол, пили чай с пирогом. Разговор поначалу не клеился, но постепенно напряжение спало. Людмила Петровна рассказывала о своём огороде, Татьяна — о новом проекте на работе, Павел шутил, стараясь разрядить обстановку.
Когда свекровь собралась уходить, она остановилась у двери.
— Я хочу, чтобы вы знали. Я больше никогда не буду вмешиваться в вашу жизнь без приглашения. Обещаю.
— Мам, ты всегда желанный гость в нашем доме, — сказал Павел. — Просто гость, а не хозяйка.
Людмила Петровна кивнула.
— Я поняла. И приняла.
После её ухода Татьяна и Павел молча сидели на кухне.
— Думаешь, она правда изменилась? — спросила Татьяна.
— Время покажет. Но то, что она сделала первый шаг, уже хорошо.
— Да, согласна.
С тех пор прошло полгода. Людмила Петровна сдержала слово — она больше не пыталась контролировать их жизнь. Приезжала в гости раз в месяц, всегда предупреждая заранее. Иногда они вместе ходили в театр или на выставки.
Отношения нельзя было назвать идеальными, но они были нормальными. Татьяна научилась не воспринимать близко к сердцу некоторые замечания свекрови, а Людмила Петровна старалась держать свои комментарии при себе.
А главное — Павел больше никогда не позволял матери или кому-то ещё становиться между ним и женой. Тот кризис научил его ценить семью и защищать её границы.
Иногда, лёжа вечером в постели, Татьяна думала о том, что произошло. Было больно, тяжело, но они справились. И их семья стала только крепче.