— Я же говорила тебе, что она не потянет эту квартиру! — голос свекрови прорезал утреннюю тишину как нож, и Катерина замерла за дверью спальни, прижав к груди халат.
Она только хотела выйти на кухню за стаканом воды, но услышанные слова пригвоздили её к месту. Свекровь приехала рано утром, пока она спала после ночной смены в больнице. Катерина работала медсестрой в реанимации, и последние сутки выдались особенно тяжёлыми.
— Мам, не начинай, — голос Андрея звучал устало, но не протестующие. Скорее примирительно, как у человека, который уже сдался, но делает вид, что сопротивляется.
— Что не начинай? Андрюша, открой глаза! Три года прошло, а вы всё ещё снимаете эту халупу! У Светки твоей одноклассницы уже двушка в новостройке, машина. А вы где? В съёмной однушке на окраине!
Катерина прислонилась к стене. Сердце забилось быстрее. Светка. Та самая Светка, которую свекровь постоянно ставила ей в пример. Успешный юрист, дочь маминой подруги. Идеальная невестка, которую Андрей не выбрал.
— Катя старается, мам. Она работает, копим на первоначальный взнос...
— Копите? — в голосе свекрови звучала насмешка. — Сколько можно накопить на зарплату медсестры? Да она за десять лет не накопит! Я тебе сколько раз говорила — надо было на Светке жениться. У той и приданое было, и родители помогли бы.
Катерина стиснула кулаки. Приданое. Как в девятнадцатом веке. Будто она товар на рынке, который оценивают по наличию денег в семье. Три года замужества, и каждый визит свекрови превращался в пытку. Намёки, упрёки, сравнения. И Андрей... Андрей молчал. Всегда молчал.
— Знаешь что, сынок, — голос свекрови стал тише, заговорщицким. — Я тут подумала. Помнишь квартиру бабушки Нади? Двухкомнатная в центре?
— Конечно, помню. Ты же её продала после того, как бабушка...
— Не продала, — перебила свекровь. — Я сдавала её все эти годы. Думала, вам с Катей помочь хотела, когда детей заведёте. Но смотрю я на вашу жизнь и понимаю — не потянет она ребёнка. Ни материально, ни морально.
Катерина вцепилась в дверной косяк. Не потянет морально? Это она-то, которая чужих детей в реанимации выхаживает, не потянет? Гнев поднимался откуда-то из глубины, горячий и жгучий.
— Мам, это несправедливо. Катя хорошая жена, она...
— Хорошая жена должна о муже заботиться! А твоя только и знает, что на работе пропадать. Приходит — сил ни на что нет. Ты когда последний раз нормально поел? Когда у вас в доме порядок был? Я вчера к Светкиной матери заходила — та говорит, дочь и работает, и дома всё успевает. Пироги печёт, мужа балует.
Катерина прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Вчера она отработала шестнадцать часов подряд. Двое тяжёлых поступили, один — ребёнок после аварии. Она держала его за руку, пока врачи боролись за его жизнь. А дома её ждал муж, который даже яичницу себе пожарить не может без подробной инструкции.
— Так вот, я решила, — продолжала свекровь. — Квартиру бабушки Нади я оформлю. Но не на вас двоих. На тебя одного.
Тишина. Катерина затаила дыхание.
— Мам, что ты говоришь? Мы же семья...
— Вот именно! Семья! И я о семье забочусь. Если твоя Катя действительно тебя любит, какая разница, на кого квартира оформлена? А если что — ты будешь защищён. Мало ли как жизнь повернётся. Видела я таких простушек — сначала прикидываются овечками, а потом половину имущества отсуживают.
— Мам!
— Что «мам»? Я за тебя переживаю! Ты мой единственный сын! И потом, это семейная квартира, нечего чужим людям на неё претендовать.
Чужим. После трёх лет брака она всё ещё была чужой. Катерина медленно сползла по стене на пол. В горле стоял ком. Она вспомнила, как год назад отдала все свои накопления на ремонт машины Андрея. Как продала золотые серёжки — подарок родителей на совершеннолетие — чтобы помочь свекрови оплатить операцию. Как каждый месяц отдавала почти всю зарплату на общие нужды, оставляя себе копейки на проезд.
— Я поговорю с Катей, — наконец сказал Андрей. — Она поймёт.
— Вот и славно. Я уже с нотариусом договорилась. Завтра в три часа. Документы все готовы, осталось только подписать. И не вздумай ей сегодня что-то говорить! Сначала оформим, потом объясните. А то ещё скандал устроит.
Катерина поднялась на ноги. В голове звенело. Они собирались оформить квартиру за её спиной. Квартиру, которая могла бы стать их семейным гнездом, решили оформить только на Андрея, будто она временный человек в его жизни. И он согласился. Даже не попытался защитить её.
Она тихо вернулась в спальню, села на кровать. Руки дрожали. На тумбочке лежал телефон — десять пропущенных с работы. Старшая медсестра просила выйти на замену, коллега заболела. Обычно Катерина отказывалась, Андрей не любил, когда она задерживалась. Но сейчас...
Она набрала номер.
— Алло, Вера Павловна? Да, это я. Выйду. Через час буду.
Оделась тихо, стараясь не шуметь. Из кухни доносились голоса — свекровь рассказывала что-то про ремонт в той самой бабушкиной квартире. Катерина взяла сумку и вышла, аккуратно прикрыв дверь. Андрей даже не заметил её ухода.
В больнице было привычно и спокойно. Здесь она знала своё место, здесь её ценили. Вера Павловна встретила её с благодарностью.
— Катюша, спасибо! Выручила! Я уж думала, придётся отделение закрывать.
— Не за что, — Катерина переоделась в медицинскую форму. — Мне даже лучше на работе.
Вера Павловна внимательно посмотрела на неё. Женщина пятидесяти лет, она многое повидала и умела читать людей как открытую книгу.
— Дома проблемы?
Катерина хотела отмахнуться, сказать, что всё в порядке, но вместо этого кивнула. Слёзы подступили к глазам.
— Свекровь? — догадалась Вера Павловна.
— И муж заодно, — Катерина села на стул в ординаторской. — Они... они хотят квартиру оформить. Свекровь для нас квартиру выделяет. Только оформить хочет на Андрея одного. Чтобы я не претендовала. За моей спиной договорились.
Вера Павловна нахмурилась.
— Так. А ты что?
— А я — чужая. Временная. Которая ничего в семью не приносит, кроме копеечной зарплаты медсестры.
— Копеечной? — Вера Павловна села напротив. — Катя, ты знаешь, что в частной клинике на Садовой ищут старшую медсестру?
Катерина подняла голову.
— Зарплата в три раза выше. Я тебя рекомендовала. Они готовы взять, только ты всё отказывалась. Говорила, муж против, далеко ездить.
— Он действительно против...
— Катя, — Вера Павловна взяла её за руку. — Милая, ты талантливый специалист. У тебя золотые руки и доброе сердце. Ты спасла столько жизней. А дома тебя никто не ценит?
Катерина молчала. В горле стоял ком.
— Знаешь что, возьми двойную смену сегодня. А я позвоню в клинику, договорюсь о собеседовании на завтра. Как раз в три часа.
— Завтра в три они к нотариусу идут...
— Вот и прекрасно. Пусть идут. А ты пойдёшь на собеседование. И знаешь что ещё? У меня подруга квартиры сдаёт. Есть отличная однушка недалеко от той клиники. Недорого. Если что — сможешь снять.
Катерина посмотрела на неё с изумлением.
— Вы предлагаете мне уйти от мужа?
— Я предлагаю тебе подумать о себе. Ты молодая, красивая, умная женщина. Тебе двадцать восемь лет. Вся жизнь впереди. Зачем тебе семья, где тебя не ценят?
В отделении зазвонил телефон — привезли пациента. Катерина вскочила, вытерла слёзы. Работа спасала, давала возможность не думать. Но слова Веры Павловны засели в голове. Подумать о себе. Когда она последний раз думала о себе?
Вечером Андрей позвонил раз десять. Она не брала трубку. Написал сообщения: «Где ты?», «Почему не предупредила?», «Мама ужин приготовила, приезжай».
Мама приготовила. Не он беспокоится, где жена. Мама ужин приготовила, и надо приехать его есть.
В десять вечера появилась Вера Павловна.
— Договорилась. Завтра в три, клиника на Садовой. Директор тебя ждёт. И квартиру посмотришь заодно, если захочешь. Подруга ключи передаст.
Катерина кивнула. Решение зрело где-то внутри, ещё неоформленное, но уже необратимое.
Домой она вернулась за полночь. Андрей сидел в гостиной, смотрел телевизор. Увидев её, вскочил.
— Ты где была? Я же волновался!
— На работе. Двойная смена.
— Могла бы предупредить! Мама ужин приготовила, обиделась, что ты не пришла.
Катерина посмотрела на него. Красивый, статный мужчина. Когда-то она думала, что он её принц. Оказался — маменькин сынок, неспособный на самостоятельное решение.
— Андрей, твоя мама что-то говорила про квартиру бабушки Нади?
Он покраснел, отвёл глаза.
— А... да, говорила. Хочет нам помочь. Отдаёт квартиру в центре. Представляешь? Мы наконец-то переедем!
— Нам? Или тебе?
Он замялся.
— Ну... на меня оформит. Но это же формальность! Мы же семья. Какая разница, на кого оформлено?
— Большая разница, — Катерина прошла мимо него в спальню. — Очень большая.
Ночь она не спала. Лежала, смотрела в потолок и думала. О трёх годах брака. О том, как постепенно теряла себя. Как превратилась в обслугу, которую не ценят, но используют. Как свекровь шаг за шагом вытесняла её из семьи, а муж позволял это делать.
Утром Андрей ушёл на работу, поцеловав её в щёку. Обычный ритуал, лишённый тепла. Сказал, что вернётся к обеду, они пообедают и поедут кое-куда вместе. Не сказал куда. Но она знала — к нотариусу.
В два часа Катерина собрала вещи. Немного — только самое необходимое. Документы, несколько комплектов одежды, фотографию родителей. Всё поместилось в один чемодан. Оглядела квартиру — съёмную, чужую, в которой прожила три года. Ничего своего здесь не было. Даже занавески выбирала свекровь.
Телефон зазвонил — Андрей.
— Ты где? Я приехал, дома никого нет!
— У меня собеседование, — спокойно ответила она.
— Какое собеседование? Катя, нам нужно кое-куда съездить. Это важно!
— Мне тоже нужно кое-куда съездить. И это тоже важно.
— Катя, ты не понимаешь! Мама ждёт, она договорилась...
— С нотариусом? — перебила его Катерина. — Чтобы оформить квартиру на тебя одного? Я знаю, Андрей. Слышала ваш утренний разговор.
Молчание. Потом неуверенно:
— Катя, это не то, что ты думаешь...
— Это именно то, что я думаю. Твоя мама считает меня чужой, временной, недостойной. И ты с ней согласен, раз не возразил.
— Я хотел потом поговорить...
— Потом? После того, как оформите всё за моей спиной? Знаешь что, Андрей, езжай к нотариусу. Оформляй квартиру. Живи там со своей мамой. А я пойду на собеседование.
Она отключила телефон.
В клинике на Садовой её встретили как дорогого гостя. Директор, Павел Михайлович, мужчина лет пятидесяти, оказался приятным и деловым человеком.
— Вера Павловна очень вас рекомендовала. Говорит, вы лучшая медсестра в городе.
— Она преувеличивает...
— Не думаю. Я навёл справки. Вы действительно профессионал высокого класса. Мы готовы предложить вам должность старшей медсестры хирургического отделения. Зарплата — втрое выше, чем в государственной больнице. Плюс премии, страховка, оплачиваемый отпуск.
Катерина не могла поверить. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Когда можно приступить?
— Хоть завтра. Нам очень нужен такой специалист.
После собеседования она поехала смотреть квартиру. Небольшая, но уютная однушка в пяти минутах от клиники. Светлая, с большими окнами. Своя. Пусть съёмная, но своя.
— Берёте? — спросила хозяйка, подруга Веры Павловны.
— Беру.
Вечером, когда она забирала вещи из старой квартиры, Андрей пытался её остановить.
— Катя, не уходи! Давай поговорим! Мама просто за меня переживает, она не со зла!
— Она считает меня недостойной вашей семьи. И ты не возразил.
— Но я люблю тебя!
— Нет, Андрей. Ты привык, что я рядом. Что я готовлю, стираю, убираю. Что отдаю тебе всю зарплату. Но это не любовь.
— А квартира? Мы же могли бы там жить!
— Ты можешь там жить. С мамой. Она будет о тебе заботиться.
Через месяц Катерина получила первую зарплату в частной клинике. Сумма показалась нереальной. Она могла позволить себе не только снимать квартиру, но и откладывать, и помогать родителям, и даже иногда баловать себя.
Андрей звонил каждый день первую неделю. Потом через день. Потом замолчал. Через знакомых Катерина узнала, что свекровь переехала к нему в ту самую бабушкину квартиру. Готовит, убирает, заботится. И подыскивает новую невестку. Посолиднее.
А Катерина жила. Впервые за долгое время — жила для себя. Работа, которую любила и где её ценили. Своё пространство, где никто не упрекал и не оценивал. Свобода.
Однажды, через полгода, она встретила Андрея в торговом центре. Он шёл с какой-то девушкой — ухоженной, в дорогой одежде. Наверное, очередная кандидатура от мамы. Увидев Катерину, смутился.
— Привет, — сказал неловко.
— Привет.
— Ты... хорошо выглядишь.
Она действительно хорошо выглядела. Отдохнувшая, уверенная, в новом пальто, которое купила себе на премию.
— Спасибо.
Девушка рядом с Андреем нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Свекровь, наверное, ждала в машине.
— Катя, я... я хотел сказать. Может, я был неправ. Может, мы могли бы попробовать снова?
Катерина посмотрела на него. На мужчину, за которого когда-то готова была в огонь и воду. И почувствовала... ничего. Ни боли, ни обиды, ни любви. Пустота.
— Нет, Андрей. Мы не можем. У тебя есть твоя мама и её квартира. А у меня — моя жизнь.
Она развернулась и ушла. В свою жизнь, где её ценили и уважали. Где она была не чужой, а своей. Где свекрови не было места.
А Андрей остался стоять посреди торгового центра. Рядом топталась девушка, которую мама одобрила. Подходящая партия, с приданым. В кармане лежали ключи от бабушкиной квартиры, где его ждала мама с ужином. У него было всё, что он хотел. Кроме женщины, которая его любила.
Но он понял это слишком поздно.