Дарья считала, что после тридцати лет брака её уже ничем не удивить. Она знала мужа Захара как свои пять пальцев: его привычку оставлять мокрое полотенце на кровати, его любовь к жареной картошке с луком в одиннадцать вечера и его гениальную способность засыпать под любой, даже самый душераздирающий сериал. Их жизнь текла ровно, как река по равнине: без порогов и водопадов. До того самого апрельского вечера.
В тот день Захар влетел в квартиру, как майский жук в оконное стекло: шумно и внезапно. Он с порога, не разуваясь, прошествовал в гостиную, размахивая какой-то синей папкой, словно флагом на параде.
— Даша, сидишь? «Лучше сядь!» —провозгласил он, и в его голосе звенел такой металл, будто он как минимум собирался объявить о присоединении к их двухкомнатной квартире соседской лоджии.
Дарья оторвалась от своего вязания — ажурной салфетки, которая должна была стать украшением комода, — и смерила мужа скептическим взглядом.
— Я вообще-то и так сижу, — спокойно заметила она. — Что случилось? Премию дали? Или ты наконец вспомнил, что обещал починить кран в ванной полгода назад?
— Кран! — отмахнулся Захар с видом человека, которому предлагают обсудить полет шмеля во время извержения Везувия. — Даша, у нас теперь есть… дача!
Он торжественно водрузил папку на стол. Дарья замерла. Слово «дача» прозвучало в тишине комнаты как выстрел стартового пистолета. Только вот куда бежать, было совершенно непонятно. В её представлении это слово было синонимом каторги, бесконечной битвы с сорняками и колорадским жуком, а также обязательных семейных сборищ с шашлыками, где каждый норовит дать ценный совет, как правильно жить и солить огурцы.
— Какая дача? — тихо переспросила она, чувствуя, как холодок пробегает по спине. — Захар, мы же сто раз это обсуждали. У нас нет ни времени, ни сил, ни, честно говоря, желания.
— Всё это отговорки! — с энтузиазмом парировал муж. — Это не дача, это мечта! Шесть соток, домик, правда, старенький, но крепкий. А главное — воздух! Природа! Свои огурчики, помидорчики! Я всё продумал!
Дарья посмотрела на его сияющее лицо и поняла, что «продумал» — это ключевое слово. Только вот в его «гениальные» планы она, судя по всему, не входила. Вернее, входила, но в качестве бесплатной рабочей силы.
— А где она, эта… мечта? — с обречённым вздохом спросила она.
— В «Солнечных лугах»! Чуть меньше сотни километров от города
Я сегодня документы оформил. Сюрприз!
Сюрприз был сравним с троянским конем. Красиво, масштабно, но что внутри — страшно представить. Дарья знала, что как только весть о даче разнесётся по родственникам, их тихая гавань превратится в проходной двор. И она не ошиблась.
Захар, не в силах держать радость в себе, тут же обзвонил всю свою родню. Телефон разрывался от восторженных воплей. Первой, конечно, была его мать, Инга Сергеевна, женщина энергичная и властная, привыкшая всё и вся контролировать.
— Даченька! Захарушка, сынок, какое счастье! — кричала она в трубку так, что Дарье не нужен был и динамик. — Наконец-то будет где душе развернуться! А то сидите в своей коробке городской! Мы с отцом в субботу приедем, всё посмотрим, распланируем!
Дарья мысленно застонала. «Распланируем» в лексиконе свекрови означало «сделаем всё по-моему, а ваше мнение меня не интересует».
В субботу утром у их подъезда высадился десант. Впереди, словно ледокол, шла Инга Сергеевна, одетая в практичный спортивный костюм, который, видимо, должен был символизировать её готовность к трудовым подвигам. За ней с кислой миной следовал её муж, Глеб Дмитриевич, который дачу ненавидел всеми фибрами души, но жене перечить не смел. Замыкала процессию сестра Захара Зоя со своим мужем-тюфяком Колей и их вечно ноющая дочь-подросток Леночка.
— Ну, ведите, показывайте ваши владения! — зычно скомандовала Инга Сергеевна, едва переступив порог.
Поездка на «мечту» напоминала инспекцию строгого ревизора. Домик был назван «сараем», участок — «заросшим бурьяном», а колодец — «рассадником лягушек».
— М-да, — протянула свекровь, оглядывая шесть соток критическим взглядом. — Работы тут, конечно, непочатый край. Но ничего, мы, родня, на что? Мы поможем!
От этого «поможем» у Дарьи свело зубы. Она уже представляла эту «помощь».
И началось. Родственники слетелись, как вороны на пир. Каждый со своим бесценным мнением и гениальным планом.
— Так, здесь, у забора, мы поставим большую теплицу, — заявила Инга Сергеевна, тыча пальцем в единственный солнечный угол, где Дарья мысленно уже посадила пионы. — Помидоры любят свет и тепло. Я из Сибири привезла сорт «Бычье сердце», вот такие плоды! — она развела руки, показывая размер среднего арбуза.
— А в том углу — курятник! — вставил Глеб Дмитриевич, который до этого молчал, но при слове «курятник» оживился. — Свои яички — это вещь! Захар, помнишь, как у деда твоего петух голосистый был?
Захар, сияя от счастья и собственной значимости, кивал всем и со всем соглашался. Он чувствовал себя полководцем, распределяющим фронт работ.
— А я хочу здесь гамак и зону для барбекю! — капризно протянула Зоя, указывая на место, где только что её мать «построила» теплицу. — Будем приезжать с друзьями, шашлычки жарить. Да, Коля?
Коля, её муж, неопределённо хмыкнул, его больше интересовал старый сарай, где, по его мнению, можно было бы организовать «мастерскую». Что он собирался там мастерить, будучи офисным клерком, который молоток от отвёртки отличал с трудом, осталось загадкой.
Дарья молча наблюдала за этим парадом абсурда. Её мнения никто не спрашивал. Её как будто и не было на этом празднике жизни. Она была лишь фоном, молчаливым приложением к мужу и его новой игрушке. Внутри у неё всё кипело. Она хотела закричать, топнуть ногой, выгнать всех этих самозваных агрономов и дизайнеров с её, чёрт возьми, земли! Но она промолчала. Во-первых, не хотела устраивать скандал при всех, а во-вторых, в глазах Захара плескалось такое детское счастье, что рушить его иллюзии было просто жестоко. Пока.
Вечером, когда «помощники», утомлённые планированием, разъехались по домам, оставив после себя гору грязной посуды и хаос, Захар подошёл к Дарье и обнял её за плечи.
— Ну что, хозяюшка? Нравится тебе наше гнёздышко? Видишь, как все загорелись, все помочь хотят! Семья — это сила!
Дарья высвободилась из его объятий.
— Захар, какая помощь? Они поделили участок, как пирог на дне рождения, не оставив нам ни кусочка. Твоя мать уже решила, где будут её помидоры, отец — где его куры, а сестра — где её шашлыки. А где будем мы? Где то, что хочу я? Я, может быть, цветы хотела посадить! Газон, качели…
— Дашенька, ну что ты как маленькая? — искренне удивился Захар. — Будут тебе и цветы! Места всем хватит. И потом, это же хорошо, что они помогут. Мы одни тут всё равно не справимся. Я уже всё придумал, как организовать процесс, чтобы никому обидно не было!
И он с гордостью явил ей свой новый план, который, по его мнению, был верхом управленческой мысли. На листке из школьной тетрадки в клеточку была начерчена схема их участка, поделённого на зоны ответственности.
«Зона 1: Теплица и помидоры. Ответственная — мама, Инга С. Помощник — папа, Глеб Д.
Зона 2: Огурцы, кабачки, перцы. Ответственная — сестра, Зоя Н. Помощник — её муж, Коля Н.
Зона 3: Картофельное поле (сотка земли!!!). Ответственный — папа, Глеб Д.
Зона 4: Ягодные кусты (смородина, малина, крыжовник). Ответственная — тётя Валя (двоюродная сестра матери).
Зона 5: Яблони, груши, сливы. Ответственный — дядя Петя (муж тёти Вали).
Зона отдыха (барбекю, гамак). Ответственные — Зоя и Коля.
Мы с тобой, Дашенька, — общее руководство и координация!»
Дарья смотрела на этот список и не верила своим глазам. Общее руководство! Координация! Он что, себя директором агрохолдинга возомнил?
— Захар, ты серьёзно? — спросила она ледяным тоном. — Ты раздал наш огород, как крепостным крестьянам наделы? А что значит «общее руководство»? Бегать с указкой и указывать, кому где копать?
— Ну почему же? — не унимался Захар. — Это же справедливо! Каждый будет знать свой участок работы. Никто не будет друг другу мешать. Мама — спец по помидорам, у неё всегда урожай отменный. Тётя Валя ягоды обожает, пусть ими и занимается. А отец с картошкой справится, он деревенский, знает толк. Всё логично!
Логики в этом не было никакой. Была лишь наивная вера в то, что его родственники, которые палец о палец не ударят без собственной выгоды, вдруг превратятся в дружный колхоз и начнут вскапывать для них грядки.
— А кто будет полоть, поливать и удобрять всё это, пока «ответственные» будут сидеть в городе? — не сдавалась Дарья.
— Так они же приезжать будут! На выходные. Мы все вместе, дружно…
— Ага, дружно, — горько усмехнулась она. — Твоя мать приедет, чтобы покомандовать. Зоя — чтобы полежать в гамаке. А отец твой, если и приедет, то будет сидеть на крыльце и рассказывать, как раньше картошку сажали, мешками. А сажать её буду я!
— Даша, ты всё усложняешь! Ты просто не хочешь видеть позитив! Это же наше общее дело!
Разговор был бесполезен. Захар был ослеплён своей идеей, своей «мечтой». Он не видел и не хотел видеть очевидного. Дарья поняла, что спорить бессмысленно. Нужно было дать ему возможность наступить на эти грабли самому. Со всего размаха.
Начался май. Время посадок. Землю нужно было вскопать, удобрить, подготовить грядки. Захар взял на работе неделю отпуска, полный энтузиазма.
— Ну что, команда! — весело объявил он в трубку матери в первый же день. — Земля ждёт!
— Ой, сыночек, — раздался в ответ страдальческий голос Инги Сергеевны. — У меня давление подскочило, лежу пластом. Врач сказал — полный покой. Вы там без меня начинайте, а я, как только полегчает, сразу приеду, проконтролирую, как вы мои помидорчики посадите.
Дарья, стоявшая рядом, только хмыкнула. Давление у свекрови подскакивало с удивительной регулярностью, всегда совпадая с необходимостью что-то делать.
Следующий звонок был сестре.
— Зойка, привет! Готова к труду и обороне? Огурцы сами себя не посадят!
— Захар, ты с ума сошёл? — возмутилась Зоя. — Какая посадка? У Леночки экзамены на носу, мы репетитора наняли, с утра до вечера занимается. Мне её кормить надо, поддерживать морально! А Коля на работе завал разгребает. Мы если и вырвемся, то только к концу мая, шашлыков поесть. Вы там грядку под огурцы сделайте, а мы приедем, семена в землю кинем. Делов-то.
Тётя Валя с дядей Петей тоже нашли вескую причину: у них рассада на балконе, её поливать надо, глаз да глаз нужен. В общем, к концу обзвона выяснилось, что весь дружный колхоз внезапно оказался недееспособным.
Захар помрачнел. Его грандиозный план рушился на глазах.
— Ничего, — сказал он, пытаясь сохранить лицо. — Сами справимся. Главное — начать!
И они начали. Вернее, начала Дарья. Захар, бодро взявшись за лопату, через час взмок, покрылся волдырями и заявил, что «надо делать перерывы, чтобы не сорвать спину». Остаток дня он просидел на крыльце с умным видом, «координируя» процесс.
— Даша, ты глубже копай! Корни сорняков надо все вытаскивать! — давал он ценные указания. — И грядки делай ровнее, чтобы красиво было. Эстетика на огороде — это важно!
Дарье хотелось запустить в него комком земли. Всю неделю она пахала от зари до зари. Она вскопала землю под картошку, которую должен был сажать свёкор. Она подготовила грядки под огурцы для Зои. Она вырыла лунки для помидоров Инги Сергеевны. Её руки гудели, спина не разгибалась, а на лице застыла маска усталости. Захар же занимался «стратегическими задачами»: чинил забор, красил крыльцо, пытался наладить водопровод. Всё это, безусловно, были нужные дела, но они никак не приближали её к концу огородных работ.
К выходным на дачу снова нагрянули родственники. На этот раз — с инспекцией и рассадой.
— Ну, как вы тут без меня? — бодро спросила Инга Сергеевна, чьё давление, видимо, пришло в норму при виде вскопанной земли. — Ох, Дашенька, что-то грядки у тебя кривоваты. Ну да ладно, для первого раза сойдёт.
Она, как генерал на поле боя, указала, куда сажать её драгоценные помидоры, и, посадив для вида два кустика, удалилась на крыльцо пить чай с баранками. «Спину беречь надо», — пояснила она.
Зоя с Колей привезли пакет семян огурцов и с важным видом разложили их по грядкам, которые вскопала и удобрила Дарья.
— Фух, ну вот, самое главное сделали! — с облегчением сказала Зоя, отряхивая несуществующую пыль с маникюра. — Осталось только поливать. Даша, ты ведь будешь тут каждый день, тебе нетрудно.
Глеб Дмитриевич, оглядев поле под картошку, авторитетно заявил:
— Земля хорошая, пушистая. Молодцы, подготовили. Только сажать сегодня нельзя, луна не в той фазе. Урожая не будет.
И тоже отправился на крыльцо, где уже разворачивались дебаты о политике. О том, что лучшая фаза луны для посадки картофеля — это когда её, картошку, кто-то сажает, он тактично умолчал.
Дарья осталась одна посреди этого поля чудес. Вокруг неё суетились родственники, жарили шашлык, обсуждали свои дела, а она стояла с лейкой в руках и чувствовала себя золушкой, на которую свалили всю грязную работу. Только вот феи-крёстной на горизонте не наблюдалось, и на бал её никто не звал.
Вечером, когда сытые и отдохнувшие «помощники» стали собираться домой, Инга Сергеевна подошла к Дарье и вручила ей длинный список.
— Дашенька, я тут набросала, что нужно делать. Помидоры поливать под корень, тёплой водой. Раз в неделю подкармливать. И пасынковать не забывай, а то в листву всё уйдёт. И от фитофторы обработать надо будет, я тебе скажу когда.
Дарья молча взяла листок. Это была уже не просто наглость. Это было издевательство.
— А вы когда в следующий раз приедете «помогать»? — не удержалась она от саркастического вопроса.
— Ой, милая, дел в городе полно! — замахала руками свекровь. — Но ты не волнуйся, мы будем звонить, контролировать! Главное, ты всё делай, как я сказала, и будет у нас урожай на зависть всем соседям!
«У НАС будет урожай», — мысленно повторила Дарья. Она посмотрела на Захара, который с улыбкой провожал свою родню, и поняла, что он так ничего и не понял. Он всё ещё верил в «семью-силу» и «общее дело».
Когда последняя машина скрылась за поворотом, и на даче воцарилась тишина, Дарья подошла к своему мужу. Она была спокойна, как никогда. Ярость, кипевшая в ней всю неделю, сменилась холодной, звенящей решимостью.
— Захар, — сказала она тихо, но твёрдо. — У нас с тобой серьёзный разговор. И он тебе очень не понравится.
Она смотрела ему прямо в глаза, и в её взгляде он впервые увидел не привычную мягкость и уступчивость, а что-то новое, стальное. Что-то, что заставило его весёлую улыбку медленно сползти с лица. Он вдруг понял, что его гениальный план по организации «семейного подряда» дал трещину. И трещина эта грозила превратиться в пропасть, которая разделит их навсегда.