Я редко об этом говорю. Потому что каждый раз, когда начинаю вспоминать — у меня сжимаются плечи, в горле встаёт ком, и я не могу сдержать слёз.
Моя самая жесткая ошибка в эмиграции в Турцию была не в бумагах, не в отказах в ВНЖ, не в бюрократии. Нет. Я не могу простить себе одно — я улетела без кота.
Да, вы знаете мою историю: мой переезд растянулся почти на год, мне трижды отказали в ВНЖ, потом было предложение и свадьба с моим турком. Все это время я летала туда-сюда, я жила на рюкзаках, между Россией и Турцией, между надеждой на новую жизнь и отчаянием. Но всё это — лишь внешний фон. За кулисами происходила драма, о которой я всё ещё не могу говорить спокойно.
Как всё было
Мой кот остался у бабушки.
Я думала — «на время». Я думала, что перелёты он не выдержит, да и я боялась за его сохранность и здоровье. Думала, что заберу его позже, когда устроюсь. Но «позже» никогда не наступило.
К тому моменту бабушка привязалась к нему так, что не смогла бы отпустить. Он стал ее "внучком", ее пушистым слушателем и собеседником, ее утешением в тревожной ночи под шумом сирен. Да и он привык. Смирился, что теперь будет видеть меня редко.
И всё равно ждал.
Его странная судьба
Я нашла его холодным октябрьским днём — замерзавшего у помойки комочка, голодного на столько, что готов был проглотить все что дадут.
И в планах не было заводить кота, т.к. думала что мое сердце закрылось с кончиной первой кошки, с которой прожили 17 лет.
Но, взяла на руки, думала убежит, а он пригрелся и задремал, и не заметил тех 2 км, что несла его. Принесла домой, отогрела, отмыла, сводила к врачу. Он даже в лоток сразу пошел, стоило 1 раз показать. Он сразу понял: теперь у него есть дом и я.
Мы вместе засыпали и просыпались, привыкали к привычкам друг друга, жили жизнь. Он знал все мои тайные слёзы и был рядом, когда мир рушился. Он стал моим утешением, а я его - спасением. Но, я все еще боялась привязываться к нему, словно знала, что это ненадолго. Так мы и прожили год. Он всё принимал и понимал: и смену мест: то на квартиру, то на дом в деревне, и наши долгие отъезды заграницу.
Да, он обижался. Но всегда прощал.
Наступил тот день, когда мы вынуждены были вернуться в родительский дом. Он принял и это, что так надо, что снова новое место, но я рядом, мы - вместе и ему было спокойно, он сразу освоился и стал считать это своим домом. Вместе готовить, вместе завтракать и ужинать, спать на одном диване - разве что вещи другие, да места поменьше. Зато, балкон с видом на деревья и можно смотреть на птичек, спать спокойно, а не слушать шум проезжающих машин и приступы среди ночи.
И я все же оказалась права. Пришел тот день, когда я вышла из дома с рюкзаками и не вернулась.
Он ждал меня день. Ждал два. Неделю. Ждал месяц.
И каждый раз, когда я возвращалась на короткие недели, в его глазах загоралась надежда: «Ну всё, теперь снова вместе».
Но потом я снова исчезала.
Он не понял. Не принял. Он стал кидаться на бабушку, кусать её. Как будто думал: это она меня выгнала, это она лишила его семьи.
Его боль
Он остался добрым котом. Никогда не устраивал погромов, не портил вещи, не бегал по ночам. Но внутри у него поселился страх потери.
Он встречал гостей — радовался. Нет, не прятался, как многие, а усаживался вместе со всеми, как полноправный член семьи, слушал разговоры, просто всегда был где-то рядом, не один, в обществе.
А когда дверь за ними закрывалась, он тут же бросался на бабушку. Словно каждый раз проживал снова ту же боль: «Вот, опять кто-то ушёл, и дом опустел».
Можно сколько угодно говорить, что животные не понимают. Но я-то знаю — он понял. И он чувствовал.
Бабушка в разговорах часто говорила, что он кусается, что кидается, когда из дома уходят. Возможно, это страх остаться одному, потерять близкого, предполагали мы. Она говорила, что как он радуется утру и приходит к ней на ручки любиться, и делает "молочные шажки", и потихоньку урчит - ведь это исчезло из его поведения с моим отъездом.
Он выбрал нового человека для жизни, он доверился. А я стала задним планом, гостем. Это и радостно, и одновременно, грустно.
Но, сейчас, я понимаю, что наверно это должно было произойти, что мой кот, с течением обстоятельств, спас бабушку от того одиночества что было с ней все эти годы, что он облегчил ее скрытую депрессию, и что ей по ночам не так страшно, и она может засыпать зная что не одна. Теперь она бежит домой с сада, зная что ОН ее ждет. Теперь ей нельзя болеть, ведь кто о нем позаботится?
Наше примирение
Однажды, вернувшись домой, я не выдержала. Обняла его, уткнулась лицом в его мордочку и стала шептать: «Прости. Прости меня. Я не хотела так. Я не могла иначе». Я рассказала ему ВСЕ.
И, мне показалось, он услышал. Он посмотрел в глаза, и я поняла что он все понимал, все это время...
Он успокоился. Перестал кусаться. Снова стал тем самым беззаботным котёнком, каким был раньше. Мы снова играли, снова были вместе — хоть и на короткое время.
И я поняла: мой кот Лу 🐈 — это не просто животное, когда-то подобранное мной с улицы. Он — огромная частичка моего дома. Моего прошлого. Моей души.
Я пишу это и всё это время плачу. Потому что знаю: самой большой болью эмиграции оказалась вовсе не Турция. А то, что часть моего сердца я оставила там, в России, в глазах своего кота.
И, если вы поняли, то это не только про кота... Там осталась моя семья, и я очень скучаю.
👉 А у вас было что-то, о чём вы до сих пор не можете себе простить после переезда или какого-то важного жизненного решения?