Лиза стояла перед зеркалом в прихожей уже минут десять, поправляя одну и ту же прядь волос. Я наблюдала за ней из кухни, делая вид, что помешиваю суп, хотя он давно был готов. Дочка явно нервничала — то прикусывала губу, то разглаживала школьную юбку, которую обычно носила как попало.
— Мам, а папа когда придёт? — спросила она, оборачиваясь ко мне с тревожными глазами.
— Через полчаса, как обычно. А что?
— Да так... — Лиза отвернулась, но я заметила, как покраснели её щёки. — Просто... я подругу привела. Познакомиться.
Подругу? В её голосе было что-то неестественное. За пятнадцать лет материнства я научилась улавливать эти интонации. Лиза никогда не волновалась из-за подруг — наоборот, с лёгкостью притаскивала домой целые компании одноклассниц, которые шумно осваивали нашу квартиру.
— Хорошо, дорогая. Я рада познакомиться с твоими друзьями.
Звонок в дверь прозвенел ровно в половине седьмого. Лиза буквально подпрыгнула и понеслась открывать, а я машинально поправила волосы и быстро оглядела квартиру — всё ли в порядке.
— Мам, знакомься! — голос дочки звучал напряжённо-весело. — Это Максим.
В прихожей стоял высокий парень с тёмными вьющимися волосами и серьёзными карими глазами. На вид лет семнадцати, в аккуратной белой рубашке и тёмных джинсах. В руках — небольшой букет хризантем.
— Здравствуйте, — сказал он, протягивая мне цветы. — Максим. Очень приятно познакомиться.
Я машинально взяла букет, чувствуя, как что-то защемило внутри. Подруга Максим? Серьёзно?
— Проходите, садитесь, — услышала я свой голос как будто со стороны. — Лиза, помоги на кухне.
Максим аккуратно разулся, повесил куртку и прошёл в гостиную. Я заметила, как Лиза украдкой поправила ему воротник рубашки — такой знакомый, интимный жест, от которого у меня екнуло сердце.
На кухне дочка нервно теребила край фартука.
— Мам, ну что ты так смотришь? — прошептала она.
— Лиза, это твой... друг?
— Ну да, друг. — Она отвернулась к плите, но я видела её лицо в отражении микроволновки. Красное, счастливое, влюблённое.
Господи, моя малышка влюбилась. Впервые. Настояще. И привела его домой знакомиться с родителями, как взрослая.
— Сколько ему лет? — спросила я максимально спокойно.
— Семнадцать. Он в десятом классе, на год старше меня. Мам, он очень хороший! Учится на одни пятёрки, в музыкальной школе по классу гитары, и он такой... такой...
Она замолчала, но я всё поняла по её сияющим глазам.
В гостиной Максим сидел на краешке дивана, рассматривая наши семейные фотографии на стене. Спина прямая, руки аккуратно лежат на коленях. Воспитанный мальчик.
— Расскажите о себе, Максим, — сказала я, ставя на стол чай и пирожки. — В какой школе учитесь?
— В двадцать третьей. Физико-математический профиль. Планирую поступать в технический университет, на программиста.
Говорил он уверенно, но я видела, как он время от времени искал взглядом Лизу, как расслаблялся, когда она садилась рядом.
— А родители знают, где вы?
— Конечно. Мама даже пирог испекла, просила передать. — Он покраснел. — То есть, если можно... Лиза говорила, что вы очень добрая, и мне хотелось...
Ключ в замке прервал его фразу. Лиза побледнела.
— Папа пришёл, — прошептала она.
Андрей вошёл в гостиную, останавливаясь на пороге при виде незнакомого парня. Мой муж — человек прямой и не особо дипломатичный. По его лицу я могла прочесть целую книгу эмоций: удивление, настороженность, и что-то ещё... Ревность? Защитный инстинкт отца?
— Пап, знакомься, — Лиза вскочила, хватая отца под руку. — Это Максим, мой... друг.
— Здравствуйте, — Максим встал и протянул руку. — Максим Петров.
Андрей молча пожал протянутую руку, но я видела, как он оценивающе смотрит на парня.
— А сколько тебе лет, Максим?
— Семнадцать.
— Ясно. — Андрей снял пиджак, повесил на спинку стула. — В каком ты классе?
— В десятом.
— А Лиза в девятом. Не рановато ли?
Повисла пауза. Лиза сжала кулаки, Максим растерянно посмотрел на неё, потом на нас.
— Папа! — вспыхнула дочка. — Что ты такое говоришь? Мы просто дружим!
— Дружим, — эхом повторил Андрей. — Понятно.
Я видела, как напряглись плечи Максима, как он борется с желанием что-то сказать. Но воспитание взяло верх — он молчал.
За ужином разговор не клеился. Андрей задавал вопросы про учёбу, планы на будущее, родителей Максима. Тот отвечал вежливо, но я чувствовала нарастающее напряжение. Лиза почти не притрагивалась к еде, только переводила взгляд с отца на Максима.
— У тебя есть девушка? — внезапно спросил муж.
Максим поперхнулся чаем. Лиза вскинулась:
— Папа!
— Что, нормальный вопрос. В семнадцать лет у парней обычно есть девушки.
— Андрей, — попыталась я его остановить, но он не слушал.
— Есть, — тихо сказал Максим, глядя на Лизу. — Есть девушка. Самая лучшая на свете.
Лиза густо покраснела. Андрей нахмурился.
— И где она?
— Здесь, — Максим посмотрел на моего мужа прямо и честно. — Рядом со мной сидит.
Грянула тишина. Я слышала тиканье часов на кухне, гудение холодильника, стук собственного сердца.
— Лиза? — Андрей медленно повернулся к дочери.
Та кивнула, не поднимая глаз. Слёзы навернулись на ресницы.
— Да, пап. Мы... мы встречаемся. Уже два месяца. Я хотела раньше сказать, но боялась... А сегодня решилась.
Андрей встал из-за стола так резко, что стул опрокинулся.
— Два месяца? И ты молчала? Лиза, тебе четырнадцать лет! Четырнадцать! Ты ещё ребёнок!
— Я не ребёнок! — вскричала дочка, тоже вскакивая. — Я уже взрослая! И Максим меня любит, а я его! Почему ты не можешь этого понять?
— Потому что ты не знаешь, что такое любовь! Это просто... увлечение! Гормоны!
Максим тихо встал из-за стола.
— Извините, я лучше пойду, — сказал он. — Не хочу быть причиной семейной ссоры.
— Нет, не уходи! — Лиза схватила его за руку. — Максим, пожалуйста!
— Лучше послушай папу, — он бережно высвободился. — Я позвоню тебе завтра.
Он ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. Лиза разрыдалась и убежала к себе в комнату, громко хлопнув дверью.
Мы с Андреем остались одни на кухне среди недоеденного ужина и повисшей тяжёлой тишины.
— Ну и что теперь? — спросила я.
— Что, что... Запретим ей с ним встречаться. Она ещё маленькая для таких отношений.
— Андрей, ей четырнадцать. Помнишь себя в этом возрасте?
Он помолчал, глядя в окно на вечерний двор.
— Помню. Но это другое дело.
— Чем другое? Тем, что теперь наша дочь влюбилась?
Он обернулся ко мне, и я увидела в его глазах не злость, а растерянность. Даже страх.
— Ира, она моя маленькая девочка. Вчера ещё в куклы играла, а сегодня... Я не готов к этому.
Я подошла к нему, обняла за плечи.
— Никто не готов, дорогой. Но дети растут. И мы можем либо быть рядом и помогать им, либо отталкивать их от себя запретами.
Через стену доносились приглушённые всхлипывания Лизы. Сердце разрывалось от жалости к дочке.
— Я схожу к ней, — сказала я.
Лиза лежала на кровати лицом в подушку, обнимая старого плюшевого медведя — того самого, которого я подарила ей на пятилетие. Вид одновременно маленькой девочки и почти взрослой влюблённой барышни.
— Солнышко, — тихо позвала я, садясь на край кровати.
— Папа меня ненавидит, — всхлипнула она. — Он прогнал Максима. Теперь Максим подумает, что я маленький глупый ребёнок, и бросит меня.
— Не бросит. Если он тебя действительно любит — не бросит.
— А если любит? — Лиза повернулась ко мне, глаза красные, но полные надежды. — Мам, он правда меня любит. Не как дети в школе дразнятся, а по-настоящему. Он мне стихи пишет, песни на гитаре играет. А ещё он очень умный и добрый. Когда мне грустно, он всегда знает, что сказать.
Я гладила её по голове, слушая первые, робкие слова о взрослых чувствах.
— А ты его любишь?
— Очень! — призналась она горячо. — Так, что даже дышать тяжело, когда он рядом нет. Это и есть любовь, правда, мам?
— Правда, дорогая.
— Тогда почему папа не понимает?
— Потому что ему страшно тебя отпускать. Ты для него всё ещё маленькая принцесса, которую нужно защищать от всего мира.
— Но я уже не маленькая! Мне скоро пятнадцать!
— Я знаю. Но папе нужно время, чтобы это принять.
Мы поговорили ещё полчаса. Лиза рассказала мне про их первый поцелуй в парке возле школы, про то, как Максим защитил её от хулиганов, про их планы вместе идти на выпускной. Я слушала и удивлялась — когда моя девочка успела так повзрослеть?
Когда я вернулась на кухню, Андрей всё так же сидел у окна с чашкой остывшего чая.
— Ну как она? — спросил он, не оборачиваясь.
— Влюблена по уши. Серьёзно и по-взрослому.
Он вздохнул.
— Ира, я же понимаю, что дети растут. Но мне казалось, что у нас ещё есть время. А оказывается, время уже прошло.
— Не прошло. Андрей, сейчас самое важное время. Она нуждается в нас больше, чем когда-либо. В нашей поддержке, понимании. В нашем доверии.
— А если она ошибается? Если он её использует, бросит, обидит?
— А если нет? Если это действительно любовь? Ты хочешь, чтобы она пряталась от нас, врала, встречалась тайком?
Он молчал долго, а потом тихо сказал:
— Нет. Не хочу.
На следующий день я зашла к Лизе в комнату. Она сидела у окна с телефоном в руках, но не набирала номер — только смотрела на экран.
— Звони, — сказала я. — Пригласи его сегодня на ужин. Папа хочет с ним поговорить. Нормально поговорить.
Глаза дочки загорелись.
— Правда? А папа не будет ругаться?
— Не будет. Мы всё обсудили. Но есть условие — никаких тайн. Если у вас отношения, мы должны об этом знать. Согласна?
— Согласна! — она кинулась мне на шею. — Мамочка, спасибо!
Максим пришёл ровно в семь, снова с цветами — на этот раз с двумя букетами: мне хризантемы, Лизе — белые розы. Андрей встретил его в прихожей.
— Максим, проходи. Нам нужно поговорить.
Они ушли в кабинет. Я видела, как побелел Максим, как сглотнул, но кивнул и пошёл следом за мужем. Лиза металась по квартире как тигрица в клетке.
Через полчаса они вышли. Андрей выглядел задумчиво, Максим — серьёзно, но уже не так напряжённо.
— Мы договорились, — сказал муж. — У молодых людей есть право дружить и встречаться. Но с некоторыми правилами.
За ужином атмосфера была совсем другой. Андрей расспрашивал Максима про увлечения, про семью, про планы. Тот отвечал открыто, без напряжения. Я заметила, как внимательно он слушает мужа, как вежливо благодарит меня за ужин.
— А стихи ты действительно пишешь? — спросил Андрей.
— Да. В основном для Лизы. — Максим покраснел. — Хотите, прочитаю?
— Хочу.
Он достал из кармана сложенный листок и начал читать негромко, но выразительно:
*«Твои глаза — два чистых родника,
В них отражаются мои мечты...»*
Стихи были простые, не шедевр поэзии, но искренние. Лиза слушала, не дыша, а в глазах Андрея я увидела что-то похожее на умиление.
— Неплохо, — сказал он, когда Максим закончил. — А на гитаре играешь?
— Немного. Хотите, сыграю?
И он сыграл. Простую мелодию, под которую можно было петь романсы. Лиза подпевала тихонько, и я поняла — они уже не раз делали это вместе.
Когда Максим собирался домой, Андрей проводил его до двери.
— Слушай, парень, — сказал он негромко, но я всё слышала из кухни. — Лиза для меня — самое дорогое на свете. Если ты обидишь её, мне всё равно, сколько тебе лет. Понял?
— Понял. И я никогда её не обижу. Обещаю.
— А ещё — никаких глупостей. Она пока очень юная. Согласен?
— Согласен. Я её просто... очень люблю. И уважаю.
— Тогда добро пожаловать в нашу семью. Но приходи теперь не тайком, а открыто. Договорились?
— Договорились!
Когда дверь за Максимом закрылась, Лиза повисла на шее у отца.
— Пап, ты самый лучший! Спасибо!
— Ладно уж, — пробурчал он, но я видела, что он доволен.
Вечером, когда Лиза ушла спать счастливая и сияющая, мы с Андреем сидели на кухне за чаем.
— Хороший парень, — признал муж. — Воспитанный, серьёзный. И действительно её любит — это видно.
— А ты что ему сказал в кабинете?
— Да так... поговорили по душам. Я объяснил, что значит быть мужчиной и отвечать за свои поступки. А он мне рассказал, как они познакомились, что его в ней привлекает. Умный мальчишка, надо сказать.
— И больше не ревнуешь?
Он помолчал, крутя в руках ложечку.
— Ревную. Но понимаю — время пришло. Лучше уж знать, с кем она встречается, чем гадать и запрещать. А Максим... он её достоин пока. Если что — мы рядом.
— Если что — мы рядом, — повторила я, беря его за руку.
А за стенкой Лиза разговаривала по телефону с Максимом, и в её голосе звучало столько счастья, что мне самой становилось радостно. Да, дети растут. Да, это страшно и непривычно. Но как же прекрасно видеть, что твой ребёнок способен любить и быть любимым.
Через месяц Максим стал в нашем доме своим. Приходил на семейные ужины, помогал Андрею чинить кран, делал с Лизой уроки. А в выходные мы всей семьёй ходили в кино или в парк — уже вчетвером.
И когда я смотрела на них — на Лизу, которая доверчиво прижималась к плечу Максима, на Максима, который бережно поправлял ей шарф, — я понимала: мы сделали правильный выбор. Выбрали доверие вместо запретов, понимание вместо страхов.
А однажды вечером Лиза сказала мне:
— Мам, а помнишь, как ты говорила, что самое важное — это чтобы дети не боялись родителей рассказывать о своих чувствах?
— Помню.
— Так вот, я никогда не буду бояться. Потому что знаю — вы меня поймёте. И это самое лучшее, что может быть в семье.
Обязательно подпишитесь, впереди много интересного!