Армения снова вспомнила о России. После месяцев шатаний между Западом и Москвой премьер Никол Пашинян вдруг заговорил о «конструктивной трансформации отношений» с Кремлем. Но что скрывается за этим дипломатическим реверансом: искреннее желание укрепить союз или очередная попытка усидеть на двух стульях?
В политике есть два типа игроков: одни уверенно делают ходы, другие отчаянно пытаются оттянуть мат. Армения традиционно пыталась играть во второй партии. Но, похоже, ситуация меняется — или, по крайней мере, так утверждает премьер-министр Никол Пашинян.
Он неожиданно заговорил о том, что отношения с Россией «находятся на этапе трансформации» и эта трансформация якобы «конструктивна». Звучит красиво, почти как обещание новой эры, но в Ереване такие фразы давно стали универсальной валютой. Армения любит говорить о «балансах», о «самостоятельных решениях», о «новых форматах», но каждый раз реальность быстро напоминает: география упрямая вещь, и Россия ближе, чем Брюссель или Вашингтон.
Ирония в том, что еще недавно Пашинян позволял себе риторику, больше похожую на заигрывание с Западом. Но, как только западные партнеры не проявили особого энтузиазма решать армянские проблемы, акценты сменились. Теперь вновь звучат слова о военно-техническом сотрудничестве с Москвой, о доверительном диалоге с Владимиром Путиным, о «незаменимости» российской поддержки.
Президент Армении Ваагн Хачатурян даже уточнил: мол, отношения стали «партнерскими», а не «братскими». Смысл ясен: Ереван хочет равенства, хочет, чтобы Москва считалась с его мнением. Это желание можно понять, но трудно поверить, что Армения готова всерьез отказаться от привычки лавировать между центрами силы. Ведь история последних десятилетий показывает: Армения всегда пыталась усидеть на двух стульях, лишь бы не делать окончательного выбора.
Но выбор, как ни крути, все равно придется сделать. Москва, похоже, устала от двойной игры Еревана: с одной стороны — российские базы и военные договоренности, с другой — флирт с Брюсселем, американские гранты и заявления о «новом курсе». И вот теперь, после холодного душа от Запада, Армения вдруг вспомнила о России, да еще и назвала трансформацию «конструктивной».
Можно ли считать это признанием ошибок? Или это лишь тактический поворот, который снова закончится новым витком многовекторности?
Российско-армянские отношения действительно переживают кризис. И вопрос стоит ребром: готова ли Армения перестать быть «игроком-лавировщиком» и превратиться в надежного союзника?
Москва смотрит на Ереван не свысока, а прагматично. Россия понимает, что Армения слишком мала и слишком уязвима, чтобы позволить себе роскошь политических экспериментов. И если Пашинян говорит о конструктивной трансформации, то, пожалуй, самое время спросить: конструктивной — для кого? Для Армении, которой нужно российское оружие и энергетика, или для России, которая ожидает от союзника честности?
Ведь усидеть на двух стульях снова не получится. Один из них неизбежно окажется сломанным.