Не прошло и полгода, как я все-таки заставила себя продолжить исследование ханбоков, в которых Джунги создавал столь непохожие образы. Сегодня у нас на рассмотрении сонби.
Начать и закончить эту тему можно было бы одним предложением, что Ким Сон Ёль в дораме "Учёный, гуляющий по ночам" - прекрасен. И галерея картинок.
Но я тут за слова, а потому придётся обосновать то, что и без того видно невооруженным глазом.
Да, сонби прекрасен. И не просто как красивый чосонский мужчина, а как настоящая метафора всего лучшего, что есть в человеке (и мужчине). При этом — он вампир. И это единственный его недостаток.
В этой истории мы видим его влюбленным молодым человеком, растерянным молодым вампиром, печальным сонби, влюбленным (как будто бы) вампиром...Но каким бы он нам не являлся, есть один стержень, который держит сонби — человеческое в нем всегда живо.
Джунги показывает своего героя то невинным книжником, то опытным и очаровательным любовником, то расцветающим пионом, то снежной розой, то изящной ивовой ветвью, то оборачивающимся внезапной угольной строгостью сонби, отказывающегося от своих чувств ради долга...Сонби оказывается очень эмоционально прихотливым, так скажем.
И именно в этой дораме ханбоки как нельзя лучше отражают эмоции и мотивы героя. Я изучила уже четыре Джуниных сагыгка и пришла к выводу, что шикарные одежды сонби говорят о нем больше, чем он сам о себе говорит словами.
Джунги пригласили в дораму «Учёный, гуляющий по ночам» не просто ради драмы, а чтобы изобрести новый тип героя — чосонского вампира. Это был вызов и визуальный эксперимент. До него никто не осмеливался скрестить готическую мистику с корейской конфуцианской эстетикой.
Джунги, как известно, не ищет лёгких путей — он ищет оригинальных, и он согласился потому, что вызов был значимым. Джунги же мыслит себя проводником корейской культуры и считает за честь показать миру её красоту и тонкость. И как по мне, у него это получается лучше, чем у кого либо.
Перед дорамой создатели много рассуждали о красоте, и Джунги посмеиваясь опасался, что не выдержит соревнования с молодыми коллегами — Ли Сухёком и айдолом Чанмином. Понятное дело — он лукавил. В дораме один свет красоты и искренности — наш сонби. Все остальные, по большому счету, оказались водевльными дешевками. Сухёк, например, тоже чосонский вампир, но разве есть в нем хоть капля оригинальности? Его Гви как раз клиширован и формален. Этакая восточная карикатура Дракулы.
Но не таков сонби! Если бы не Сонёль, с его горними и дольними страданиями, стали бы мы смотреть эту дорму? Впрочем, вернёмся к костюмам.
За ханбоки в "Учёном" отвечала Ли Хён Сук — ведущий дизайнер ателье Chungdamchae Hanbok. Она же потом участвовала в создании костюмов "Алых сердец". В 2018 году она выступала в Лос- Анджелесе и Мехико с семинарами (сопровождавшимися модным показом), посвященным классическим и дорамным ханбокам. Благодаря материалом этих лекций, мы можем понять, что скрывается "под капотом" проектирования исторического костюма.
В частности, Ли Хён Сук отмечала, что одна из главных задач — показать, как одежда может выразить характер и внутреннее состояние героя.
Костюмная концепция “Ученого” по словам Ли Хён Сук, опирается на историческую базу и художественный подход. Костюмы адаптированы к метафизической поэтике дорамы и полны символизма.
Эстетическая задача — подчеркнуть двойственность героя. В его одежде строгий канон (геометрические воротнички и цветовая контрастность) сочетается со сверхъестественными мотивами (вуали, звёздная узорчатость).
Хорошо заметно, что костюмеры заморочились с текстурами тканей, орнаментами и многослойностью одежд, которая давала определенную свободу для съемок боевых сцен и статичных кадров.
При пошиве ханбоков использовались тончайшие слои самых разных видов тканей. Шелковая органза или легкий блестящий шёлк необходимы были для создания эфемерности и объёма.
Цветовая палитра представлена насыщенными и контрастными базами. Графит, глубокий серый, индиго с переходами к серебристым или кремовым оттенкам — символ теневой жизни героя, его дуальности
У ханбоков Ким Сон Ёля широкие, текучие рукава, отсылающие к ветру и стремительному движению души. Это в том числе и эстетика человеческого в нем, в отличие от стоячего болота, в котором находится Гви (у него, разумеется, души нет).
Джунги, отмечал, что широкие рукава ханбока Сонёля “дают динамику движений в бою, создавая эффект плавности и визуальной красоты". По его словам, рукава, которыми он учился резко змахивать до звука хлопка, помогали выразить эмоции и усилить атмосферу сцены.
В одеждах сонби наблюдается и некоторая толика чрезмерности. Джунги, например, даже со смехом извинялся за гипертрофированную шляпу-гат Сонёля. Она была в два раза больше гатов других персонажей. Но этот гат также придавал графический баланс всей фигуре. Если присмотреться, у Сонёля всегда ровный, вертикальный, “несгибаемый” силуэт.
Кроме того, гигантский гат - символ статуса, дистанции и скрытости.
В контексте дорамы он ещё и символ маски (скрывает сонби от мира), и физическая граница между его человеческим прошлым и вампирским настоящим.
В сущности, весь гардероб Ким Сон Ёля можно разобрать как визуальную психотерапию. Это выражение я словила в многочисленных отзывах на дораму, которая ни разу не прошла мимо зрителя. Обсуждали её долго, много и со вкусом. Ханбоки и эстетический код интересовали зрителя в первую голову. Во вторую, навязывалось сравнение Джунги и Сухёка🤦♀️
За 20 серий герой меняет 15 ханбоков. Он начинает с простых и понятных одежд молодого аристократа. До своей вампирской трансформации Ким Сон Ёль был главой Хонмунгвана — специального совещательного органа, отвечающего за архивирование, книги и просвещение. Он действует там, где мысли важнее силы, а слово — сильнее меча. При этом, как отмечает наследный принц, он лучше иного стража сможет защитить тех, кем дорожит. То есть, шпагой Сонёль владеет не хуже, чем пером.
Одет Сонёль в соответствии с конфуцианской системой пяти цветов (Obangsaek). Забегая вперёд, замечу, что и в вампирской своей ипостаси он старается не выходить из этой системы.
Что же это за пять цветов и что они означают?
✔Синий (Cheong) — восток, весна, человечность. Символ роста, власти, верности и спокойствия духа.
✔Красный (Jeok) — юг, лето, вежливость. Связан с теплом, страстью и радостью.
✔Жёлтый (Hwang) — центр, позднее лето, доверие. Это гармония и стабильность.
✔ Белый (Baek) — запад, осень, праведность. Цвет истины, чистоты и смерти (в культурном, философском смысле).
✔Чёрный (Heuk) — север, зима, мудрость. Символ глубины, решимости и невидимого движения.
Сонёль носит одежду, в которой угадываются эти цвета. Не прямым попаданием, а скорее в комбинациях оттенков и растительной символики. У него есть синие одежды (символ знания и статуса), белые (символ искренности) красные и терракотовые ( для огня и страсти) чёрные (как символ холода в душе и сосредоточенности) и оттенки желтого — как напоминание, что всё возвращается к равновесию.
Ханбоки Сонёля — это не просто дресс-код сонби, это заявка: “Я человек системы” Но система в нем колеблется. И дальнейшая смена гардероба довольно ярко подсвечивает его “шатающиеся истины на этой выщербленной лестнице”.
Человеческий Сонёль немного напоминает Пак Юн Гана времён романтической юности — его окружает аура свежести, энергии, цветов и поцелуев. Он светел, честен, и влюблён. Но этот образ недолговечен.
Перелом наступает резко. Разрушение прежней жизни, последовавшее за насильственным обращением в вампира, Сонёль переживает в строгом полувоенном ханбоке голубого оттенка. Именно в нём он теряет свою человеческую сущность, вынужден выпить кровь невесты.
В этом традиционно благородном облике, он переходит на тёмную сторону, страдая и сопротивляясь. В нем, уже значительно испачканном кровью и грязью пещеры Гви, Сонёль уходит в свою новую не-жизнь. Это ханбок перехода. Изначально чистый и структурный, но уже холодный.
Обративший Сонёля в вампира страж наказывает ему никогда не снимать чёрного, и до поры до времени, сонби этому наказу неукоснительно следует. По крайней мере, в первых эпизодах его вампирской истории, мы видим Сонёля то в черном, то в темно-сером. Зима в сердце, на душе въюга (с).
Плюс на нём всегда чёрный чогори из органзы, полупрозрачная вуаль на его плечах — как тень сущности, которую нельзя отмыть. Это ткань-приговор. Сонёль окутан не просто одеждой, а туманом памяти, дымкой собственной вины и необратимости.
Не живущий, а несущий. Несущий в себе обет, ошибку, тоску и мечту, что когда-нибудь она рассеется — хотя бы в следующей жизни.
Но Сонёлю, как мы знаем, суждено ещё оказаться в любовной горячке. Был бы он поэт, то наверное сказал бы " и верю я, на мой закат печальный ещё блеснёт любовь улыбкою прощальной"
Начинается эта глава с чёрного ханбока, который будущая зазноба сонби Янсон находит странным, но… привлекательным. Как и всё, что непривычно. Он манит.
Но важно другое. Несмотря на свою вампирскую сущность, Сонёль по-прежнему носит атрибутику сонби — учёного, мужчины высокой морали и служения.
Это подчёркивается квадратным вырезом воротника, аккуратно уложенными складками и минимумом декоративных элементов. Его образ — это не роскошь, а этика, возведённая в эстетику. Даже во мраке он держит форму. Даже в страсти он остаётся собой. Даже в любви он намерен соблюдать приличия.
Ханбоки любви
Среди ханбоков Сонёля есть два экзотических цветка. Это почти праздничные наряды, где он отходит от концепции "весь в темном и в чувстве вины". Я называю их ханбоками любви и жизни и даже дала им имена — «Молодые побеги» и «Опавшие листья».
В первом, светлом, зелёно-дымчатом, Сонёль необычайно оживлен. Он как гибкий бамбук на ветру. Вместо восковой бледности свежесть кожи и шелест раннего утра. В этом ханбоке он не вампир, не учёный, не мученик. В нём он — мужчина, готовый протянуть руку.
Второй ханбок, который "Опавшие листья", чуть теплее, осеннее. Он тёмно-охристый, с коричнево-красным оттенком, почти как роса на пыльце пиона. Он мягче сидит, не структурирует, а обнимает фигуру, как обнимает печаль. И взгляд Сонёля в нём не тоскливый. Скорее, в нем скрытая благодарность за то, что хоть раз ещё дотронулся до жизни и чувства.
Эти два ханбока — как стихи, не написанные, но прочитанные глазами. Джунги в них — мужчина, у которого нет времени, но есть любовь и план.
Эротика неглиже
Но, разумеется, у нас не было бы полного образа, без ханбоков из спальни. Или, вернее сказать — из туманных сцен, где сонби взбудоражен своими желаниями.
Сонёль появляется в нескольких "пижамных" сценах — неформальных, тонких рубашках, с чуть спущенными рукавами и расстёгнутым воротом. Это не просто антураж. Это вызов чосонской морали. Но также и поэтика телесного в дораме, где прикосновение уже считается событием.
То он стоит перед девой, изображая пылкого любовника, готового сорвать с себя рубашку, то медленно опускается в ванну, смешиваясь с её кровью, то в момент изнеможения тянет бледные запястья, то вдруг протягивает руки, как хищник, почувствовавший силу.
И всё это — не визуальная пошлость. Это психологическая эрозия, запущенная Джунги в кадр. Он действует не телом, а взглядом, который бьёт током не только по героине, но и по зрителю. И бьёт не просто — он обволакивает лаской, в которой есть жажда, контроль, и... какая-то почти музыкальная нежность.
Для чосонца такие сцены — почти постельные. Собственно, в промо их так и называли.
Ханбоки зверя
Еще яркие сцены в разорванных и окровавленных ханбоках. Чаще всего Сонёль в них истощён голодом и брошен на волю звериного инстинкта. И таким он нам нравится больше всего! А почему? Все та же тяга к героям с уязвимостями. Плюс, так круто увидеть собранного и сдержанного сонби во власти идъ.
Эти сцены - антитеза всей его прежней визуальной строгости.
Всё распущено, разорваные, рукава висят, как у марионетки. Ханбок здесь уже не выполняет социальную функцию и не подчёркивает статус, он просто висит на теле, не прикасаясь к душе.
Волосы растрепаны, спадают на лицо. У Сонёля нет даже силы откинуть их в сторону — он не смотрит вперёд, он отвернулся от человека в себе.
Этот образ — пик страдания, где вампир побеждает учёного. Где долг отступает перед голодом. Где кровь побеждает разум. Сонёль как будто бы опозорен перед самим собой. Его вампирская суть взяла верх, а костюм теперь — не броня, а улики преступления.
И всё же даже оказываясь п подобных состояниях Сонёль одет не абы как. Ткани всегда дорогие, многослойные, цветные, как будто отголоски прежнего достоинства всё ещё держат форму. Но цвета — небрежно перемешаны с кровью и грязью. Сонёль будто бы сорывает с себя человеческое, но все же остается в ловушке души.
В «Учёном, гуляющем по ночам» костюмы не просто делали героя, красивым. В первую очередь они раскрывали его как воплощение чосонского идеала благородного мужа. Недаром зрители писали, что здесь Джунги ещё прекраснее, чем в образе Гонгиля, роли, которая сделала его легендой и олицетворением красоты
Сонёль получился особенным, так как в нём раскрылись тонкости уже зрелой игры Джунги, где за изяществом и благородством проглядывает жажда последней, отчаянной любви.
Напомню, что детке в то время исполнилось 34 года, а сыграл он прямо тютчевскую последнюю любовь. У его Сонёля "скудеет в жилах кровь, но в сердце не скудеет нежность". Но, впрочем, это уже не про ханбоки.
Напомню, что тексты про ханбоки лежат здесь , а тексты про сонби тут