Три года я копила на эту квартиру, откладывая каждую копейку от зарплаты, а свекровь за одну ночь всё испортила.
Документы лежали передо мной на столе нотариуса, и я не могла поверить своим глазам. В графе "собственник" значилось не моё имя, а имя Галины Петровны — моей свекрови. Руки дрожали, когда я перечитывала каждую строчку, надеясь, что это какая-то ошибка.
— Как это возможно? — голос предательски дрогнул. — Я же вчера внесла последний платёж. Квартира должна быть оформлена на меня!
Нотариус, пожилой мужчина в очках, сочувственно посмотрел на меня поверх документов.
— К сожалению, Елена Викторовна, здесь всё законно. Договор купли-продажи оформлен на Галину Петровну Соколову. Вот её подпись, вот печать. Всё заверено вчера в семнадцать часов тридцать минут.
Вчера. Когда я праздновала с коллегами окончание выплат по квартире. Когда радостно звонила родителям, что наконец-то у меня будет собственное жильё. Когда мой муж Максим сказал, что поедет с документами к нотариусу вместо меня, потому что я устала после работы.
Я схватила телефон и набрала номер мужа. Гудки казались бесконечными.
— Алло, Лен, — голос Максима звучал напряжённо. — Ты уже у нотариуса?
— Максим, что происходит? Почему квартира оформлена на твою мать?
Молчание. Долгое, тягучее молчание, которое сказало больше любых слов.
— Лена, давай поговорим дома, — наконец произнёс он. — Это сложно объяснить по телефону.
— Нет! — я почти кричала, не обращая внимания на испуганный взгляд нотариуса. — Объясни сейчас! Это мои деньги! Три года я откладывала каждый рубль!
— Мама сказала, что так будет лучше, — голос Максима стал совсем тихим. — Для налогов. И вообще, она обещала потом переписать...
Я отключила телефон, не дослушав. В ушах шумело, перед глазами плыло. Три года. Тридцать шесть месяцев отказов от всего — от отпусков, от новой одежды, от походов в кафе. И всё ради этой квартиры. Ради нашего с Максимом будущего дома.
— Елена Викторовна, вам нужна вода? — обеспокоенно спросил нотариус. — Вы очень бледная.
Я покачала головой и встала. Ноги подкашивались, но я заставила себя идти. Нужно было добраться домой. Нужно было понять, как это произошло.
Наша съёмная однокомнатная квартира на окраине Москвы встретила меня тишиной. Максима не было. Я села на диван и попыталась собраться с мыслями. Как Галина Петровна могла это сделать? И главное — как Максим мог это допустить?
Телефон зазвонил. На экране высветилось имя свекрови. Я ответила, стиснув зубы.
— Леночка, милая, — голос Галины Петровны был приторно-сладким. — Максим сказал, что ты расстроилась. Совершенно напрасно, дорогая. Это же всё для вашего блага.
— Для нашего блага? — я с трудом сдерживала ярость. — Вы украли мою квартиру!
— Фу, какие грубые слова! — возмутилась свекровь. — Я ничего не крала. Максим сам попросил оформить на меня. Сказал, что ты согласна.
— Я никогда не соглашалась! Это ложь!
— Ложь? — голос Галины Петровны стал ледяным. — Осторожнее с обвинениями, девочка. У меня есть все документы. А у тебя что? Устное заявление, что ты копила? Докажи.
Она была права. Все деньги я передавала Максиму наличными. Он говорил, что так удобнее, что он сам всё оплачивает через банк его матери, у которой хорошая кредитная история и скидки. Дура. Какая же я была дура!
— Вы специально это спланировали, — прошептала я. — С самого начала.
— Не говори глупостей, — фыркнула свекровь. — Просто я лучше разбираюсь в таких вопросах. К тому же, что тут такого? Вы с Максимом — семья, я — его мать. Квартира остаётся в семье. Когда придёт время, я перепишу её на вас. Может быть.
Может быть. Эти два слова резанули слух.
— А если не перепишете?
— Ну, это будет зависеть от того, как ты себя поведёшь, — в голосе Галины Петровны появились угрожающие нотки. — Будешь хорошей женой моему сыну, уважительной невесткой — и всё будет хорошо. А будешь скандалить и качать права — останешься ни с чем.
Она отключилась, оставив меня в оглушающей тишине. Я сидела, уставившись в стену, и пыталась осознать масштаб катастрофы. Меня обманули. Использовали. Человек, которому я доверяла больше всех на свете, предал меня вместе со своей матерью.
Дверь хлопнула. Максим вошёл в комнату, но остановился у порога, не решаясь подойти ближе.
— Лена, давай спокойно поговорим, — начал он.
— Спокойно? — я повернулась к нему. — Ты украл у меня три года жизни и хочешь спокойного разговора?
— Я ничего не крал! — возмутился он. — Мама сказала, что так будет правильнее. Для налоговой оптимизации.
— И ты не мог обсудить это со мной? Спросить моё мнение?
Максим опустил глаза.
— Мама сказала, что ты не разбираешься в таких вещах. Что только запутаешь всё.
— Не разбираюсь? — я встала с дивана. — Я три года работала на двух работах, чтобы накопить на эту квартиру! А твоя мать что вложила?
— Она помогала с оформлением...
— Врёшь! — я шагнула к нему. — Она ничего не вкладывала, кроме своей подписи на документах! Это мои деньги! Каждый рубль — мой!
— Лена, не кричи, — Максим попятился. — Соседи услышат.
— Пусть слышат! Пусть все знают, что ты вор!
— Я не вор! — теперь кричал уже он. — Это моя мать! Она никогда не обманет!
— Она уже обманула! Она украла мою квартиру!
— Это временно! Она потом перепишет!
— Когда? — я смотрела ему прямо в глаза. — Назови конкретную дату.
Максим молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Ты знал, — поняла я. — Ты с самого начала знал, что она не собирается ничего переписывать.
— Это не так...
— Не лги мне! — я схватила его за рубашку. — Хотя бы сейчас не лги! Ты знал!
Максим вырвался и отошёл к окну.
— Мама сказала, что нужна гарантия, — пробормотал он. — Что ты можешь меня бросить, а квартира останется тебе.
— Гарантия? — я не верила своим ушам. — Гарантия чего? Что я буду терпеть вас обоих всю жизнь?
— Не драматизируй. Мама хочет как лучше.
— Для кого лучше? Для себя?
В этот момент в дверь позвонили. Максим поспешил открыть, явно радуясь возможности прервать разговор. На пороге стояла Галина Петровна собственной персоной. Высокая, статная женщина шестидесяти лет, с идеальной укладкой и в дорогом костюме.
— Я решила, что нужно поговорить лично, — заявила она, проходя в комнату без приглашения. — Нечего устраивать истерики по телефону.
— Истерики? — я шагнула к ней. — Вы украли мои деньги и называете моё возмущение истерикой?
— Опять это слово — "украла", — Галина Петровна брезгливо поморщилась. — Я ничего не крала. Всё оформлено законно. Максим сам попросил.
— По вашей указке!
— И что? — свекровь села в кресло, демонстративно показывая, что не собирается уходить. — Я его мать. Я имею право советовать сыну.
— Советовать — да. Красть — нет!
— Девочка, — Галина Петровна смотрела на меня как на назойливую муху. — Ты выходила замуж за моего сына без копейки за душой. Всё, что у вас есть — благодаря ему. И мне, между прочим.
— Благодаря вам? — я не могла поверить в такую наглость. — Это я три года копила!
— На зарплату учительницы? — усмехнулась свекровь. — Не смеши. Без помощи Максима ты бы ещё десять лет копила.
— Максим не вложил ни рубля! Он безработный уже полгода!
— Не смей так говорить о моём сыне! — Галина Петровна вскочила. — Он временно в поиске себя!
— В поиске себя? Он лежит на диване и играет в компьютерные игры!
— Хватит! — свекровь подошла ко мне вплотную. — Ты должна быть благодарна, что вообще вышла замуж. Кому ты нужна такая — злая, скандальная, неблагодарная!
— Неблагодарная? За что я должна быть благодарна? За то, что вы меня обокрали?
В этот момент Галина Петровна произнесла фразу, от которой у меня потемнело в глазах:
— Считай это платой за моего сына. Три года — небольшая цена за такого мужа, как Максим. Красивый, из хорошей семьи. Тебе повезло, что он вообще на тебе женился. Серая мышь, учительница из провинции. Да ты должна мне ноги целовать за то, что я позволила этому браку состояться!
Я смотрела на неё и не узнавала. Три года эта женщина притворялась доброй свекровью. Приглашала на семейные ужины, дарила подарки на праздники, называла дочкой. И всё это время планировала, как отнять у меня самое дорогое.
— Вы чудовище, — прошептала я.
— Я мать, которая заботится о будущем сына, — парировала Галина Петровна. — А ты никто. И запомни — квартира теперь моя. Захочу — позволю вам там жить. Не захочу — выгоню. И поверь, если ты будешь плохо обращаться с моим сыном, не будешь за ним ухаживать, как положено жене, или вздумаешь развестись — останешься на улице. Это понятно?
Я молча кивнула. Внутри всё кипело, но я заставила себя промолчать. Нужно было время, чтобы всё обдумать.
— Вот и умница, — улыбнулась свекровь. — А теперь иди на кухню и приготовь нам с Максимом ужин. И чай покрепче.
Следующие два дня я провела в поисках юриста. Обзвонила десяток контор, но везде говорили одно и то же — если документы оформлены правильно, сделать ничего нельзя. Доказать, что деньги были мои, практически невозможно. Все переводы шли через счета Максима и его матери.
Вечером третьего дня Галина Петровна снова пришла к нам. На этот раз с чемоданом.
— Я решила пожить с вами, — объявила она с порога. — В моей квартире ремонт.
Это была ложь. Никакого ремонта не было. Она просто решила показать, кто здесь хозяин.
— Но у нас же однокомнатная квартира, — попыталась возразить я.
— Ничего, потеснитесь, — отмахнулась свекровь. — Вы молодые, можете и на диване поспать. А мне в моём возрасте нужна нормальная кровать.
Максим, как всегда, промолчал. Он вообще в последние дни избегал меня, уходя из дома рано утром и возвращаясь поздно вечером.
Галина Петровна заняла нашу спальню, а мы с Максимом действительно перебрались на раскладной диван в гостиной. Свекровь вела себя как хозяйка — переставляла вещи, выбрасывала то, что ей не нравилось, командовала мной как прислугой.
— Лена, почему обед не готов? Лена, здесь пыль! Лена, погладь Максиму рубашки!
Я терпела. Копила злость, как когда-то копила деньги. И ждала подходящего момента.
Он настал через неделю. Галина Петровна созвала гостей — своих подруг, таких же властных дам бальзаковского возраста. Они сидели в гостиной, пили чай с моими пирожными и обсуждали молодёжь.
— Представляете, — вещала Галина Петровна, — моя невестка думала, что сможет командовать в семье, раз заработала немного денег. Пришлось показать ей место.
— Правильно сделала, — поддакнула одна из подруг. — Эти молодые совсем обнаглели. Думают, раз работают, так и главные.
— Вот именно! — подхватила свекровь. — Я её быстро на место поставила. Оформила квартиру на себя, и теперь она шёлковая. Знает — будет артачиться, выгоню на улицу.
Подруги одобрительно закивали.
— А что Максим? — поинтересовалась другая дама.
— Максим у меня умница, — гордо заявила Галина Петровна. — Слушается маму, как и положено хорошему сыну. Не то что эти современные маменькины сынки, которые жён слушают.
Я стояла за дверью с подносом чая и слушала. Каждое слово било как пощёчина. Она хвасталась. Хвасталась тем, что обокрала меня!
— А невестка ничего не заподозрила? — спросила одна из гостий.
— Куда ей! — рассмеялась Галина Петровна. — Доверчивая как ребёнок. Три года носила деньги Максиму, а он мне. Думала, копит на их семейное гнёздышко. А я тем временем всё правильно оформила. На себя!
— Но ведь она может подать в суд?
— Пусть попробует! У меня лучшие юристы. Да и доказательств у неё никаких. Все деньги шли через мои счета, я налоги платила. По документам — квартира полностью куплена на мои средства.
В этот момент я вошла в комнату. Поставила поднос на стол и посмотрела прямо в глаза свекрови.
— Знаете, Галина Петровна, — сказала я спокойно. — Вы правы. Я действительно была наивной. Но знаете, что я поняла за эту неделю?
— И что же? — свекровь смотрела на меня с насмешкой.
— Что вы одинокая, несчастная женщина, которая держит сына на коротком поводке, потому что боится остаться одна. И знаете что? Вы останетесь одна. Обязательно.
— Как ты смеешь?! — Галина Петровна вскочила.
— А вот так смею, — я достала телефон. — Видите эту кнопку? Сейчас я её нажму, и ваш весь разговор, который я записала, отправится вашему начальнику. Да-да, тому самому директору банка, где вы работаете главным бухгалтером. Интересно, что он скажет, когда узнает, что вы проводили серые схемы с недвижимостью?
Галина Петровна побледнела.
— Ты блефуешь.
— Проверим? — я навела палец на экран. — А ещё копия пойдёт в налоговую. Уверена, их заинтересует, откуда у вас деньги на квартиру при вашей официальной зарплате.
— Стой! — свекровь шагнула ко мне, но я отступила.
— И знаете что самое интересное? Я действительно не могу вернуть квартиру через суд. Но я могу разрушить вашу репутацию. Вашу карьеру. Вашу жизнь. И я это сделаю, если вы немедленно не перепишете квартиру на меня.
Подруги Галины Петровны молча наблюдали за происходящим. В комнату вошёл Максим, привлечённый шумом.
— Что происходит? — спросил он.
— Твоя жена шантажирует меня! — закричала Галина Петровна.
— Я возвращаю то, что принадлежит мне по праву, — поправила я. — Максим, твоя мать только что призналась при свидетелях, что обманом завладела моими деньгами. Если она не вернёт квартиру, я обращусь во все инстанции.
— Лена, ты же не серьёзно... — начал Максим.
— Абсолютно серьёзно. И знаешь что? Даже если она перепишет квартиру, наш брак всё равно закончен. Ты предал меня. Выбрал мать вместо жены. Что ж, живи с ней дальше. А я начну новую жизнь. Без вас обоих.
Я повернулась к Галине Петровне:
— У вас есть три дня. Если через три дня квартира не будет переоформлена на меня, запись уйдёт по всем адресам. И не думайте, что сможете меня запугать. Я уже потеряла всё, что могла потерять. Мне нечего терять.
Через три дня квартира была переоформлена на моё имя. Галина Петровна пыталась торговаться, угрожать, даже плакать, но я была непреклонна. Подруги свекрови, ставшие невольными свидетелями её признания, подтвердили мою версию событий, и Галина Петровна поняла, что проиграла.
Максим пытался уговорить меня остаться, клялся, что всё изменится, что он встанет на мою сторону. Но было слишком поздно. Предательство нельзя простить.
Я подала на развод в тот же день, когда получила документы на квартиру. Максим ещё долго названивал, приходил под окна, но я была непреклонна. Галина Петровна пыталась распускать обо мне грязные слухи, но запись её признания, которую я действительно сделала, быстро заставила её замолчать.
Сейчас я живу в своей квартире. Той самой, за которую боролась. Она не большая — всего лишь студия в новостройке на окраине, но она моя. Полностью и безраздельно моя.
Иногда я думаю о том, что произошло, и понимаю — Галина Петровна сделала мне одолжение. Она показала истинное лицо Максима. Показала, что он никогда не будет на моей стороне, всегда выберет мать. И лучше я узнала это сейчас, чем через десять лет совместной жизни.
А ещё я поняла главное — никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя отдавать свою жизнь, свои мечты, свои деньги в чужие руки. Даже если эти руки принадлежат самому близкому человеку. Потому что близкие люди порой предают больнее всех.
Галина Петровна была права в одном — я действительно была наивной. Но наивность прошла, оставив после себя ценный урок. Теперь я знаю — доверять можно только себе. И ещё документам. Правильно оформленным документам на твоё имя.
История эта произошла год назад. С тех пор я встретила хорошего человека, который уважает меня и никогда не позволит своей матери вмешиваться в нашу жизнь. Да и его мать — прекрасная женщина, которая считает, что молодые должны жить отдельно и строить свою жизнь самостоятельно.
А Максим до сих пор живёт с мамой. Галина Петровна так и не смогла смириться с поражением и теперь контролирует каждый шаг сына. Он пытался встречаться с другими девушками, но все они сбегали, столкнувшись с будущей свекровью.
Иногда мне даже жаль его. Он так и не стал взрослым, не сумел отделиться от матери. Но это его выбор, его жизнь. А у меня теперь своя. И в ней нет места для токсичных свекровей и слабовольных мужей.
Эта история научила меня главному — бороться за своё счастье нужно самой. Не ждать, что кто-то защитит, поможет, поддержит. А брать ситуацию в свои руки и действовать. Даже если против тебя весь мир. Даже если самые близкие люди оказались предателями.
Потому что в конце концов, мы сами кузнецы своего счастья. И никакие свекрови не должны это счастье у нас отнимать.