Сейчас
Сижу на кухне. Чай пью. Дочь Катя звонит.
— Мам, у Максима температура. Тридцать восемь. Я не знаю, что делать. Вызывать скорую?
— Кать, оботри водой. Дай жаропонижающее. Если поднимется выше тридцати девяти — скорую. До этого просто следи.
— Точно?
— Точно. Я знаю.
— Хорошо. Спасибо, мам.
Повесила трубку. Сижу. Улыбаюсь.
Катя паникует. Максим первый ребёнок. Она не знает, что делать.
А я знаю. Потому что прошла через это. Много лет назад. Когда Кате было полтора года.
Тогда мне было двадцать. И рядом не было никого.
Тридцать два года назад
Родила я Катю в девяносто третьем.
Отца у Кати не было. То есть был, конечно. Но когда узнал, что я беременна, сказал: "Твои проблемы. Я не готов". И исчез.
Я решила рожать. Не знаю почему. Просто решила.
Родителей у меня не было. Мама умерла, когда мне восемнадцать было. Отца не знала. Родственников близких нет.
Родила. Девочку. Назвала Катей.
Жили мы в однушке. Я снимала. Одежду Кате покупала на рынке. Самое дешёвое. Себе не покупала вообще. Донашивала старое.
Еду экономила. Кате варила кашу, давала молоко.
Жили впроголодь. Но жили.
Подруг особо не было. Все работали, семьи свои. Некогда им было ко мне ходить.
Катя была хорошим ребёнком. Не плакала особо. Спала нормально. Ела хорошо.
А потом ей исполнилось полтора года, я вышла на работу. И она заболела.
Температура
Было лето. Июль. Жара.
Я пришла с работы. Забрала Катю у соседки — она днём её смотрела, чтобы я работать могла.
Катя была горячая. Лоб горел.
— Она температурила? — спросила я у соседки.
— Не знаю. Вроде нормально вела себя.
Принесла Катю домой. Положила на диван. Достала градусник.
Тридцать восемь и семь.
Дала жаропонижающее. Детское. Сироп.
Через час измерила снова. Тридцать девять.
Началась паника.
Я не знала, что делать. У меня опыта не было. Катя - первый ребёнок.
Тридцать девять — это много? Или нормально? Скорую вызывать? Или подождать?
Достала телефонную книжку. Смотрю — кому позвонить?
Подруга Света. Набрала. Не берёт.
Другая знакомая. Не берёт.
Третья. Тоже не берёт.
Некому позвонить. Совсем некому.
Села на пол рядом с диваном. Катя лежит. Горячая. Красная. Дышит тяжело.
Я сижу. Плачу. Не знаю, что делать.
Тридцать девять и два. Поднимается.
Обтёрла водой. Дала ещё сиропа. Нельзя было, но я не знала.
Тридцать девять и пять.
Встала. Пошла к телефону. Набрать скорую.
И тут в дверь постучали.
Соседка Вера
Открыла. Соседка Вера. Лет пятидесяти. Жила этажом выше.
— Галь, привет. Я слышала, ребёнок плачет. Всё нормально?
— Температура. Тридцать девять и пять. Не знаю, что делать.
Вера зашла. Подошла к Кате. Потрогала лоб.
— Сколько ей?
— Полтора года.
— Жаропонижающее давала?
— Да. Два раза уже.
— Два раза? Галь, нельзя так часто. Раз в шесть часов можно.
— Я не знала.
Вера посмотрела на меня.
— Отец где?
— Нет отца.
— Родители?
— Нет.
— Совсем одна?
— Совсем.
Вера вздохнула.
— Ладно. Слушай. Тридцать девять и пять — это не критично. До сорока — нормально. Организм борется. Обтирай водой. Проветривай комнату. Давай пить. Много. Если поднимется выше сорока — скорую. До этого просто следи.
— Точно?
— Точно. У меня двое своих. Знаю.
Села рядом со мной на пол.
— Галь, а ты ела сегодня?
— Нет. Некогда было.
— Иди поешь. Я посижу с Катей.
— Не надо. Вы заняты наверное.
— Иди, говорю. Поешь. Попей чай. Успокойся. Я тут.
Я пошла на кухню. Сделала бутерброд. Налила чай. Ела и плакала.
Вера сидела с Катей. Обтирала её водой. Разговаривала тихо.
Через полчаса температура начала падать. Тридцать девять. Тридцать восемь и восемь. Тридцать восемь и три.
Катя заснула.
Вера встала.
— Всё. Нормально. Спит. Ночью следи. Если поднимется — обтирай. Утром должна упасть совсем.
— Спасибо вам. Спасибо большое.
— Да ладно. Галь, слушай. Ты одна с ребёнком. Это тяжело. Если что — стучи. Я наверху. Помогу, чем смогу.
— Спасибо.
Она ушла.
Я села рядом с Катей. Смотрела, как она спит. Гладила по голове.
Утром температура была тридцать семь и два. Потом упала совсем.
Урок на всю жизнь
После того случая Вера стала заходить. Не каждый день. Раз в неделю. Посидеть, поговорить. Посмотреть на Катю.
Давала советы. Про еду, одежду, здоровье. Про всё.
Иногда приносила вещи. Детские. Говорила — от моих остались, вам пригодятся.
Я не просила. Но принимала. Потому что деньги кончались к двадцатому числу каждого месяца.
Вера не навязывалась. Не лезла в душу. Просто была рядом. Когда надо.
Через полгода я познакомилась с другой соседкой. Светой. Тоже одна с ребёнком. Мы подружились. Помогали друг другу. По очереди детей смотрели. Продуктами делились.
Потом познакомилась с женщиной на работе. Марина. Тоже мать-одиночка. Старше меня на десять лет. Она меня многому научила. Как экономить. Где что купить дешевле. Как с детьми справляться.
Постепенно поняла — я не одна. Вокруг много таких, как я. Одиночек. Мам без мужей. Женщин без поддержки.
И мы помогали друг другу. Как могли.
Катя росла. Я работала. Росла по службе. Через пять лет стала заведующей магазином. Зарплата выросла. Сняла двушку. Жить стало легче.
Катя выросла. Выучилась. Вышла замуж. Родила Максима.
Сейчас мне пятьдесят восемь. Живу одна. Работаю всё так же. Заведующая. Зарплата нормальная. Квартира своя.
Вера умерла пять лет назад. Я на похороны ходила. Плакала. Она спасла меня тогда. В тот вечер. Когда я сидела на полу и не знала, что делать.
Света и Марина до сих пор подруги. Созваниваемся. Встречаемся иногда.
Тот вечер. Температура у Кати. Рядом никого. Я запомнила на всю жизнь.
Запомнила, как страшно было. Как паниковала. Как плакала.
И как пришла Вера. Просто постучала в дверь. Помогла.
Тогда я поняла — даже когда кажется, что ты совсем одна, всегда есть кто-то рядом. Надо просто не бояться попросить. Или открыть дверь, когда стучат.
Сейчас Катя паникует из-за температуры у Максима. Звонит мне. Не знает, что делать.
А я знаю. Потому что прошла через это. И я рядом. Помогу. Как тогда Вера помогла мне.
Круг замкнулся.
А вы помните свой первый опыт материнства? Кто вам помогал в трудные моменты? Поделитесь в комментариях.
Если вам понравилось — ставьте лайк и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.