Слова ударили, словно обухом по голове.
— Я вчера был с другой женщиной — признался мой муж Иван.
Я замерла. Чашка с кофе дрожала в моих руках. Пять лет брака. Пять лет доверия. И вот так... просто.
— Что ты сказал? — шёпот сорвался с губ.
Он стоял у окна, не поворачиваясь. Спина напряжённая, плечи сжатые. Как у человека, готовящегося к наказанию.
— Я был с Алёной. Твоей подругой.
Мир перевернулся. Нет, не перевернулся — рассыпался на осколки. Алёна? Моя лучшая подруга с университета? Та, что была свидетельницей на нашей свадьбе?
— Ты шутишь — голос звучал чужим. — Скажи, что это розыгрыш!
Иван медленно повернулся. Лицо серое, глаза избегают встречи. Вина. Стыд. И что-то ещё...
— Маша, прости...
— Не смей! — крик разорвал тишину квартиры. — Не смей извиняться! Как ты мог?!
Чашка полетела к полу. Осколки веером разлетелись по полу. Как наша жизнь.
— Это случилось само собой...
— Само сабой?! — истерика подступала к горлу. — Вы что, поскользнулись и случайно легли в одну постель?!
Иван сжался. Виноватый школьник перед директором:
— Мы выпили вина... Ты была в командировке... Она пришла поговорить о твоём дне рождения...
Детали. Мелочи. А между строк — предательство. Двойное предательство.
Я села на стул. Ноги подкашивались:
— Давно? — голос осип от крика.
— Полгода.
Полгода! Пока я строила планы на отпуск, выбирала обои для спальни, мечтала о детях — они...
— А вчера что случилось особенного? Почему решил признаться?
Пауза. Долгая. Мучительная:
— Она беременна.
Мир остановился. Беременна. От моего мужа. Моя лучшая подруга.
— И что теперь? — спросила как-то отстранённо.
— Не знаю... — Иван опустился на соседний стул. — Честно не знаю, Маша.
Я смотрела на него. На этого мужчину, которого любила. За которого вышла замуж в белом платье под звуки свадебного марша. С которым планировала прожить всю жизнь.
Теперь он стал незнакомцем.
— Ты её любишь?
Новая пауза. Ещё более болезненная.
— Я... не знаю... Так получилось.
— Не знаешь?! — я вскочила. — Полгода с моей подругой, она носит твоего ребёнка, а ты не знаешь?!
Соседи, наверное, слышат. Плевать.
— Маша, всё сложно...
— Сложно?! Для тебя, может быть! А для меня просто! Мой муж изменник, а лучшая подруга — предательница!
Дверь. Мне нужно выйти отсюда. Немедленно.
Я рванула к прихожей, схватила куртку.
— Маша, постой! Давай поговорим!
— Поговорим?! — я обернулась в дверях. — О чём? О том, как вы смеялись надо мной? О том, как она утешала меня, когда я жаловалась, что ты стал холодным?
Иван побледнел ещё больше:
— Мы не смеялись... Это было не так...
— А как было? Расскажи!
Но он молчал. Смотрел в пол.
Я хлопнула дверью так, что задрожали стёкла.
На улице накрапывал дождь. Осень. Время увядания. Как символично.
Телефон завибрировал. SMS.
"Маша, милая, как дела? Давно не виделись! Может, встретимся? Алёна."
Гнев вырывался, когда я набирала ответ: "Конечно. В нашем кафе. Час дня."
Пора поговорить с лучшей подругой.
Она сидела за столиком у окна. Всё та же Алёна — светлые волосы, милая улыбка, розовый свитер. Но теперь я видела её по-другому. Женщина, укравшая мою жизнь.
— Маша! — она вскочила, протянула руки для объятий.
Я остановилась в шаге от стола.
— Садись, Алёна. Нам есть о чём поговорить.
Улыбка мгновенно исчезла с её лица. Она поняла:
— Маша... я...
— Он рассказал. Всё.
Алёна опустилась на стул, словно подкошенная. Лицо стало белым, как скатерть:
— Я хотела сама тебе сказать...
— Когда? — я наклонилась к ней. — Когда, Алёна? После родов?
Она заплакала. Тихо, беззвучно. Слёзы капали на стол.
— Это случилось само собой... Мы не планировали...
— Полгода! Полгода вы не планировали?!
— Маш, прости... Я не хотела... Так получилось...
Официантка подошла принять заказ. Я отмахнулась.
— Ты любишь его? — спросила прямо.
Алёна подняла заплаканные глаза:
— Да...
Вот оно. Честность. Наконец-то.
— А он тебя?
— Не знаю... Кажется...
— Кажется... — я откинулась на спинку стула. — Значит, вы оба не знаете. Отлично.
Пауза. Дождь за окном усилился.
— Что теперь будет? — прошептала Алёна.
— А ты как думаешь? — я встала. — Что будет с человеком, которого предали самые близкие люди?
— Маша, пожалуйста... Может, мы сможем...
— Что? Остаться подругами? — смех прозвучал истерично. — Буду крёстной твоих детей от моего мужа?
Алёна зажала лицо ладонью.
— Я уезжаю — сказала неожиданно для самой себя. — Сегодня же.
— Куда?
— К сестре. В Питер. Подальше от вас обоих.
Я повернулась к выходу.
— Маша! — окрик заставил обернуться. — А если... а если он выберет тебя?
Вопрос повис в воздухе. Я посмотрела на неё. На женщину, которая когда-то была мне ближе сестры. Которая знала все мои секреты. Которая украла мою жизнь.
— К сожалению, он свой выбор уже сделал...
Дождь превратился в ливень...
Дом встретил тишиной. Иван сидел в гостиной, уставившись в одну точку.
— Ну? — он поднял голову. — Поговорила с ней?
— Да.
— И?
— И что, Иван? Что ты хочешь услышать?
Он встал, подошёл ближе:
— Что мы будем делать?
— Мы? — я усмехнулась. — Никакого "мы" больше нет.
— Маша...
— Я собираю вещи. Уезжаю в Питер.
— Когда?
— Сегодня. Последний поезд в десять.
Иван замер:
— Насовсем?
— Не знаю. Мне нужно время подумать. Понять, что я чувствую. Кроме боли и злости.
— А как же мы? Наша семья?
— Какая семья, Иван? — я посмотрела ему в глаза. — У тебя скоро будет другая семья. С другой женщиной. И с ребёнком.
— Но я же тебя...
— Что? Любишь? — перебила. — Тогда как ты мог? Объясни мне!
Он молчал. Опять.
— Вот именно — кивнула.
— Маша, давай не будем принимать поспешных решений...
— Поспешных?! — взорвалась. — Полгода измены — это поспешно?! Беременность — поспешно?!
Чемодан лежал в шкафу. Я достала его, раскрыла на кровати. Наша кровать. Где мы были счастливы. Где он изменял мне с моей подругой.
Одежда, книги, фотографии... Стоп. Фотографии.
Наша свадьба. Я в белом платье, он в костюме. И рядом — Алёна. Свидетельница. Улыбается.
Теперь понятно, почему.
Фото полетело в мусорное ведро.
— Маш... — Иван стоял в дверях. — Может, не надо... Может, мы поговорим завтра? На свежую голову?
— На свежую голову — повторила. — Когда ты с ней проводил время о чём думал? Свежая голова у тебя была?
Пауза. Вечная пауза.
— Я не знаю...
— Не знаешь — кивнула.
Чемодан захлопнулся.
Телефон зазвонил. Алёна:
— Маша, умоляю, давай встретимся! Мне нужно тебе кое-что сказать!
— Что ещё? — устало спросила.
— Не по телефону... Это важно...
— Хорошо. В парке. Через час.
Что ещё она может сказать? Что ещё утаила?
Алёна ждала на скамейке. Дождь кончился, но всё вокруг было мокрым и серым.
— Спасибо, что пришла — она встала.
— Говори быстро. У меня поезд.
— Маша... То, что я скажу, изменит всё...
— Говори уже!
Алёна глубоко вздохнула:
— Я не беременна.
Мир снова остановился.
— Что?
— Я солгала Ивану. Мне нужно было, чтобы он тебе рассказал...
Я смотрела на неё, не понимая:
— Зачем?!
— Потому что... — голос дрожал. — Потому что он хотел всё прекратить. Сказал, что любит только тебя. Что это была ошибка...
Информация не укладывалась в голове.
— И ты...
— Я сказала, что беременна. Чтобы заставить его остаться со мной...
— Ты ещё хуже, чем я думала... — прошипела сквозь зубы.
— Маша, выслушай! Я думала, если он тебе расскажет, ты его бросишь, и он будет мой!
Рука сама взлетела, но Алёна успела отшатнуться.
— Но, когда я увидела тебя сегодня... Поняла, что натворила... Маша, прости!
— Прости?! Ты разрушила мою жизнь ради своих фантазий!
Люди оборачивались, но мне было всё равно.
— Я исправлю! Скажу ему правду!
— А измена? Полгода измены — это тоже ложь?!
Алёна опустила голову:
— Нет... Это правда...
Значит, предательство осталось. Только беременности нет.
— Знаешь, что, Алёна? — я отступила на шаг. — Оставайся с этим. С ложью, с виной, с разрушенной дружбой. Мне не нужна ни ты, ни он.
Я развернулась и пошла прочь.
— Маша! — крик за спиной. — Он тебя любит! Только тебя!
Не обернулась.
Но в сердце что-то дрогнуло...
Домой я вернулась как в тумане. Слова Алёны крутились в голове, не давая покоя.
"Он тебя любит! Только тебя!"
Ложь? Правда? А какая разница теперь?
Иван сидел на кухне с телефоном в руках. Увидев меня, быстро спрятал его.
— Она звонила? — спросила.
Он кивнул.
— Рассказала тебе о беременности?
Ещё один кивок. Глаза не поднимал.
— И что ты теперь чувствуешь? Облегчение? Разочарование?
— Маша... — голос сел. — Я не знал, что она солжёт...
— Но ты знал, что изменяешь мне полгода!
— Да... Знал...
Честность. Наконец-то.
Я села напротив. Смотрела на его лицо. Искала следы того мужчины, за которого выходила замуж.
— Почему, Иван? Что я сделала не так?
Он поднял глаза. Красные, усталые:
— Ты ничего... Это я...
— Нет! — я стукнула кулаком по столу. — Не смей валить всё на себя! Я хочу знать правду! Что во мне не так?!
Долгая пауза. За окном снова начинал накрапывать дождь.
— Ты... стала другой...
— Какой другой?!
— Холодной. Отстранённой. Мы перестали разговаривать... Смеяться вместе...
— А ты не думал поговорить со мной?! Выяснить, что не так?!
— Думал... Но ты всегда была занята работой...
— Работой?! — голос сорвался. — Я работала, чтобы мы могли купить квартиру побольше! Для наших детей! Для нашего будущего!
Иван сжался на стуле:
— Я знаю... Но Алёна была рядом... Она слушала... Понимала...
— Понимала?! — истерический смех. — Она планировала! Разрушить нашу семью!
— Может быть... Но тогда мне казалось...
— Что тебе казалось?!
— Что я тебе больше не нужен...
Тишина повисла, между нами. Тяжёлая, как свинец.
— Значит, вместо того чтобы поговорить с женой, ты пошёл к другой...
— Маша...
— И полгода врал мне в глаза... Целовал меня губами, которые целовали её...
Иван побледнел ещё больше:
— Прости...
— Не смей! — я вскочила. — Не смей просить прощения! Ты его не заслуживаешь!
Чемодан стоял у двери. Всё собрано. Вся моя жизнь в одном чемодане.
— Поезд через час — сказала спокойно.
— Маша, не надо... Давай попробуем всё исправить...
— Исправить? — я посмотрела ему в глаза. — Как ты исправишь полгода измены? Как исправишь то, что я никогда больше тебе не поверю?
— Я буду... Я сделаю всё...
— Что ты сделаешь, Иван? Забудешь её? Не будешь думать о ней, когда целуешь меня?
Он молчал.
— Вот именно — кивнула. — Ты не сможешь. Как и я не смогу забыть.
Телефон завибрировал. Такси.
— Всё... Такси.
Я взяла чемодан. Иван поднялся:
— Маша... А если... Если через время... Ты сможешь простить?
Остановилась в дверях. Обернулась:
— Прощение — это не забвение, Иван. Я, может быть, когда-нибудь прощу. Но забыть — никогда. И доверять тебе — тоже никогда.
— Значит, всё кончено?
— Всё кончилось полгода назад. Просто я узнала об этом только сегодня.
— Можно, я как-нибудь приеду? Я знаю адрес твоей сестры.
— Не надо. Прощай.
Дверь закрылась за мной с тихим щелчком.
***
Поезд тронулся ровно в десять. Я сидела у окна, смотрела, как исчезают огни города. Моего города. Где я была счастлива. Где меня предали.
Телефон молчал. Хорошо. Мне не нужны их звонки, сообщения, извинения.
В купе зашла женщина с ребёнком. Девочка лет пяти, с большими глазами:
— Тётя, почему вы плачете? — спросила она.
Я и не заметила, что плачу. Слёзы сами текли по щекам:
— Просто грустно немного, — улыбнулась.
— А моя мама говорит, когда грустно, надо думать о хорошем!
— А о чём хорошем думаешь ты?
— О мороженом! — засмеялась девочка.
Хорошем... Что хорошего в моей жизни? Пока — ничего. Всё разрушено. Всё осквернено предательством.
Но может быть... Может быть, будет. Когда-нибудь.
Не скоро.
Питер встретил серым утром и моросящим дождём. Сестра ждала на перроне.
— Маша... — обняла крепко. — Потом всё расскажешь.
За чаем, в тёплой кухне сестриного дома, слова лились сами собой. Вся боль, вся злость, всё предательство.
— Подонки — выдохнула сестра. — Оба.
— Да...
— И что теперь?
— Не знаю. Честно. Впервые в жизни не знаю, что делать дальше.
— Разводиться будешь?
— Да... А смысл что-то сохранять?
— Никакого — твёрдо сказала сестра. — Изменщикам не прощают.
Мы сидели в тишине. За окном всё тот же дождь. Как будто природа плакала вместе со мной.
Телефон зазвонил. Иван.
— Не бери — посоветовала сестра.
Не взяла. Ещё звонок. И ещё.
На пятый раз выключила телефон.
Прошла неделя. Вторая
Звонки прекратились. Сообщения тоже.
Я устроилась работать в питерский офис нашей компании. Руководство пошло навстречу — семейные обстоятельства.
Жизнь потихоньку налаживалась. Новый город, новые люди, новые привычки.
Но по ночам... По ночам я всё ещё плакала. Память предательская штука. Она не хочет забывать хорошее. Помнит счастливые моменты, смех, объятия... А потом вспоминает измену. И боль возвращается свежей, как в первый день.
Через два месяца пришло письмо. Обычное, бумажное. От Ивана:
"Маша, я знаю, ты не хочешь со мной разговаривать. Но я должен написать.
Я был полным идиотом. Разрушил самое дорогое, что у меня было. Тебя. Нашу любовь. Наше будущее.
С Алёной я больше не общаюсь. Совсем. Она звонила, писала, но я не отвечаю.
Понимаю, что слишком поздно. Понимаю, что ты меня не простишь. И не должна прощать.
Но я хочу, чтобы ты знала — я люблю только тебя. Всегда любил. И то, что произошло... Это была не любовь. Это была слабость. Глупость. Предательство.
Прости, если сможешь. Не ради меня — ради себя. Чтобы боль отпустила.
Иван."
Письмо дрожало в руках. Слёзы капали на бумагу, размывая чернила. Любит... Только меня... Слишком поздно... Да, слишком поздно.
Вскоре позвонила коллега из Москвы:
— Маш, ты в курсе? Твоя бывшая подруга... Алёна... Она замуж вышла!
Сердце ёкнуло.
— За кого?
— За какого-то Дмитрия. Свадьбу играли на прошлых выходных. Пышную такую...
— Понятно...
— Это… она ещё до развода твоего успела себе нового найти. Быстро ориентируется, твоя подружка...
Трубку хотелось швырнуть об стену.
Алёна замужем. Счастлива. Построила своё счастье на обломках чужого. И ей хорошо.
А я? Я одна в чужом городе. Плачу по ночам. И пытаюсь склеить осколки разбитого сердца.
Справедливо? Нет.
Но так бывает. Предатели иногда остаются безнаказанными. А жертвы расхлёбывают последствия всю жизнь.
Ещё через неделю пришли документы на развод. Всё чисто, без скандалов. Квартиру — Иван оставил мне. А сам уехал к родителям.
Расписалась не дрогнув. Пять лет брака закончились двумя подписями. Теперь я официально свободна.
И официально одинока.
В тот вечер напилась впервые за много лет. До беспамятства. Чтобы не думать. Не чувствовать. Не помнить.
Утром было плохо. Голова раскалывалась, а сердце всё так же болело. Алкоголь не лечит. Он только откладывает боль на потом.
Прошёл год. Потом второй
Жизнь вошла в колею.
Работа, новые друзья, иногда — свидания. Ничего серьёзного. Доверие убито. Навсегда.
Мужчины пытались ухаживать, добиваться. Но я видела в каждом потенциального предателя. Паранойя? Может быть. Но безопаснее.
О том, что было, старалась не думать. Получалось не всегда. Иногда, поздним вечером, когда особенно накатывала тоска, задавалась вопросом: "А что, если бы простила?"
Но ответ всегда был одним: "Нет. Некоторые вещи непростительны."
На третью годовщину развода пришло ещё одно письмо. От Ивана:
"Маша, не знаю, читаешь ли ты мои письма. Наверное, нет. Но всё равно пишу.
Сегодня три года, как мы развелись. Три года, как я потерял тебя.
Хочу сказать — ни дня не проходит без сожаления. О том, что сделал. О том, что потерял. О том, что разрушил.
Я так и не смог полюбить никого после тебя. Наверное, это справедливо.
Ты была права тогда — некоторые ошибки исправить нельзя. Некоторые раны не заживают.
Надеюсь, ты счастлива. Надеюсь, нашла того, кто будет беречь тебя так, как я не сумел.
Прощай, Маша. Навсегда прощай.
Иван."
Письмо читала долго. Несколько раз.
Потом подожгла его на кухне. Смотрела, как пепел падает в раковину.
Прощай, Иван.
Некоторые истории не имеют счастливого конца. Некоторые раны не заживают.
Но жизнь продолжается. Даже когда не хочется.
Даже когда сердце разбито вдребезги.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍